Страж. След Крылатого змея

Яра Рэйвен (2024)

Студентка-историк отправляется на необычную практику и попадает в ловушку затерянного города вымершей цивилизации майя. В реальности, где правят кровавые боги и древние духи, ей предстоит приоткрыть завесу прошлого и разобраться, какие секреты скрывает таинственная пирамида, в чём причина её жутких видений и кто именно ждал её в городе, внезапно опустевшем пятнадцать веков назад. Автор уважительно относится к культурному и историческому контексту, однако роман написан в жанре фэнтези, не претендует на историческую достоверность и может содержать географические неточности.

Глава 7. Гроза

(руины города Нилум, февраль 2010)

А следующим вечером Оливер Иниго внезапно решил дать всем передышку, объявив внеплановые посиделки у костра.

— Мы же вроде каждый день тут ужинаем, — удивилась Селена. Она, как и остальные, явно было обескуражена предложением руководителя.

— Вечно ты чем-то недовольна! Почему нельзя просто согласиться? — закатил глаза тот. Селена передразнила его, фыркнув на очевидно несправедливый комментарий:

— И это ты мне говоришь?

— Драгоценные коллеги, не ссорьтесь. — Торрес вклинился между ними и приобнял обоих за плечи. Поиграл бровями. — Я думаю, наш многоуважаемый Оливер имел в виду праздничные посиделки со всеми вытекающими. Я прав, мой друг?

— О, да! У тебя же вроде была припрятана бутылка текилы на чёрный день?

— Дни самые что ни на есть чёрные, — серьёзно кивнул Торрес. — Я всё организую, устроим вылазку в город и пополним запасы. Дамам взять вино или чего покрепче?

— Покрепче, — ответили Рэй и Селена хором. Торрес прыснул, и даже Иниго слегка приподнял уголки губ.

— Вот это по-нашему! Тогда решено. Продукты тоже не помешают: у меня рагу Серхио скоро из задницы полезет.

— Оно и так у тебя оттуда лезет, придурок.

— Неужели это шутка, друг мой? Из пирамиды восстанет мумия и присоединится к нашей пьянке в честь такого события, не иначе.

— Мы будем ей только рады! Может, мумия заодно подскажет нам, как пробиться на нижние ярусы сквозь чёртову стену?

— Селена, давай хотя бы сейчас не о работе, — поморщился Иниго. — Все устали и все на нервах. Думаю, нам пойдёт на пользу на один вечер забыть о цели и просто немного расслабиться.

Спорить никто не стал: за последние пару дней напряжение в группе достигло критической точки. Ещё двое раскопщиков, закончив с завалом, покинули экспедицию, и Рэй понятия не имела, почему. Видела только, как «‎старшие» нервничают и психуют. Она знала: загадку стены и таинственного барельефа с иероглифами пока не удалось разгадать, только выяснилось, что круг — это одна из версий традиционного календаря майя. Рэй пока не умела читать календарь — слишком уж сложно тот был устроен, так что она знала его лишь в общих чертах. Другие точно разбирались лучше.

Вызвавшись поработать с Селеной ещё день, Рэй воспользовалась её глоссарием, чтобы перевести крошечную надпись, обнаруженную в углу четвёртой фрески. «‎Смотри вверх». Очередной кусочек пазла, который пока не получалось собрать воедино.

С цифрами ей помог всё тот же глоссарий. Рэй по памяти переписала в блокнот символы из своего видения и позже расшифровала их: «‎6 — 10 — 8». В самом деле, из неё бы вышел отличный эпиграфист.

Последнюю, четвёртую цифру разглядеть не удалось — её уже вернуло в реальность. Да и первые три вряд ли пригодятся.

Но что же, в конце концов, она видела? Погрузившись в темноту, Рэй ожидала очередной истории о прошлом, но вместо этого оказалась — где? В будущем? В параллельной реальности, где её пальцы измазаны в крови? Остро захотелось разыскать Ашкия, припереть его к стенке и убедить, вынудить ответить на её вопросы — прямо, без утайки. Но тот, как назло, совсем перестал показываться в лагере после инцидента с полицией.

Днём Торрес вместе с Серхио выбрались в город и закупились провизией на неделю вперёд, а ещё притащили три литра отборной мексиканской текилы. Кит с трудом скрывал свой энтузиазм.

— Так и знала, что у тебя проблемы с алкоголем, — поддела его Рэй, когда они закончили работу и шли привести себя в порядок перед ужином.

— Клевета! — возмутился Кит с подозрительно довольным лицом. — Мне всего двадцать два, и я вырос в Сауссайде — конечно, я люблю выпить. Но я не алкоголик, мне просто жизненно необходимо снять стресс. Мы это заслужили, разве нет?

— Да уж. Всё складывается немного не так, как я ожидала, когда подписывала соглашение на практику.

— Всё было бы немного проще, если бы ты не находила бесконечные приключения на свою… свой очаровательный носик. — Он шутливо щёлкнул её по носу, заставив возмущенно зашипеть. — И не творила всякую дичь за моей спиной.

Кажется, он всё ещё не простил ей самовольную ночную вылазку в пирамиду. Рэй сделала виноватое лицо.

— Ты же знаешь, я доверяю тебе.

— Хотелось бы верить. Потому что пока выглядит так, словно я знаю процентов двадцать происходящего и совсем не знаю, что у тебя в голове.

От неожиданно меткого комментария Рэй вспыхнула.

— Дело не в тебе, Кит. Я доверяю тебе настолько, насколько вообще могу доверять кому-то, кого знаю от силы пару месяцев.

— Ты знаешь меня четыре года, — напомнил Кит.

— Неважно. Мы начали общаться совсем недавно, и мне… непросто. У меня вообще с доверием не очень, а тут ещё и жизнь встаёт с ног на голову. Не принимай на свой счёт.

— Почему с ног на голову? Расскажи, что тебя так сильно беспокоит, Рэйч.

— Может быть, позже. — Она послала ему воздушный поцелуй и направилась к своей палатке. — Встретимся на ужине!

Сегодня впервые за последние недели хотелось принарядиться. Рэй достала взятое на особый случай бирюзовое сатиновое платье, влезла в лёгкие босоножки. Тщательно расчесала волосы, взбив их попышнее, и даже слегка подкрасилась, очертив губы тёмно-вишнёвой помадой. Она сильно загорела: оливковая кожа сменилась насыщенной бронзой, и Рэй долго гипнотизировала отражение в зеркале, привыкая к новой себе. Дело было не только в коже; что-то в ней надломилось, ужесточив взгляд, обострив черты лица. Собственное отражение пугало её.

Когда она вышла к костру, все уже были там. Людей в группе осталось всего шестеро, но вместе с тем происходящее словно бы сблизило их. Исчез разрыв, мешавший вначале, и практиканты больше не ощущали себя лишними, наконец став полноценной частью команды. Даже Иниго смягчился, точно смирившись с их пребыванием на раскопках. Он всё ещё вёл себя не слишком приветливо, но хотя бы прекратил набрасываться по поводу и без.

— Птичка! — Селена подвинулась, освобождая место рядом с собой. — Садись скорее! У нас тут вкуснейшие буррито.

Рэй с удовольствием послушалась. Аппетитные ароматы кружили голову, и она потянулась за тарелкой.

— Эй, Ромео, поухаживай за девушкой, — велел Торрес, хлопнув Кита по плечу. Тот с трудом отвёл взгляд, которым пожирал Рэй, и засуетился.

— Окей. Что тебе положить?

Вскоре она получила тарелку с самым большим буррито и щедрой порцией тушёной фасоли. Торрес протянул стопку текилы.

— Штрафную за опоздание. Впрочем, — он скользнул оценивающим взглядом по её фигуре, — красота требует жертв, не так ли?

Остальные, судя по их виду, уже успели начать праздник без неё. Рэй поспешила догнать коллег, опрокинув в себя текилу.

— Фу, гадость! — Она поморщилась и закусила лимоном. Горло обожгло, а по телу разлилось приятное расслабляющее тепло, немного примирившее её с реальностью.

— Могла выбрать вино, — пожала плечами Селена. — Тут не соревнование, кто кого перепьёт.

— Не хочу отбиваться от коллектива. А от вина у меня голова болит.

На самом деле текила была её любимым крепким напитком, хоть Рэй и редко позволяла себе напиваться. Но сейчас она чувствовала себя слишком измученной и искренне считала, что заслужила вечер отдыха — без смертельных угроз и сводящих с ума тайн.

— Тебе очень идёт это платье. — Кит наклонился к её уху, обдав алкогольным дыханием. Щёки его раскраснелись, почти стирая веснушки, а очки забавно съехали на нос.

— Спасибо, — улыбнулась Рэй. Кит вызывал в ней смешанные чувства, но благодарность определённо была доминирующим. — Вообще… за всё.

— Несмотря ни на что, я рад, что мы поехали сюда, — признался он. Рэй не ответила, протянув стопку за новой порцией текилы.

— Предлагаю тост, — объявил Иниго, и разговоры за столом разом смолкли. — За историю, которую творим мы и за ту, что творилась до нас!

Его поддержали восторженным улюлюканьем. Зазвенела посуда — последние порции буррито стремительно исчезали в желудках. Торрес закурил очередную ядрёную самокрутку, игнорируя всеобщее ворчание и кашель. Рэй прикрыла глаза, наслаждаясь сытостью, приятным головокружением и почти не вслушиваясь в журчащие вокруг разговоры. Прямо сейчас ей было хорошо — хотелось, чтобы голова оставалась лёгкой и пустой, а вечер длился вечно.

— Как ты, птичка? — ласково спросила Селена. — Беру свои слова назад: текила тебе к лицу.

Рэй счастливо рассмеялась.

— Мне правда лучше. Спасибо, что возилась со мной эти дни.

— Без проблем. Девушки в мужском коллективе должны держаться вместе.

— Опять затянула свою песню, — проворчал Торрес, пуская идеально ровные колечки дыма. — Лишь бы потрещать о дискриминации. Археология давно доступна для всех, никто вас тут не ущемляет.

— И всё же мужчин охотнее берут в экспедиции и ставят на руководящие должности. Будешь спорить?

— Ну, немногие дамы любят копаться в земле и спать в палатках. Вот ты, — он перевёл взгляд на Рэй, — конечно, девочка неглупая, но видно же, что всю жизнь прожила в комфорте. Я всё гадаю, как скоро тебе надоест играть в археолога и захочется в мягкую постель?

— Я не играю! — возмутилась Рэй. Алкоголь подогревал кровь, развязывая язык. — Я обожаю то, чем занимаюсь, и хочу стать одной из лучших в своём деле! И к вашему сведению: то, что я выросла в комфорте, не делает меня неженкой.

— Не делает, но накладывает отпечаток, — неожиданно влез Иниго. — Наше прошлое определяет будущее, нравится тебе это или нет.

— Не согласна, — возразила Рэй. — По вашей логике, мы все — заложники того, что в нас вкладывали в детстве. Люди рождаются с разными стартовыми картами, но то, как они разыграют партию, зависит только от них. И я намерена построить свою собственную судьбу.

— Глядите, как заговорила, — заржал Торрес. — Эта может и составит мужикам конкуренцию. Если не растеряет боевой настрой.

— Грёбаный шовинист, — пробормотала Селена и выдавила лимон прямо в рот.

— Дай бог, — задумчиво протянул Иниго. — Идеалисты и фанатики творят историю — до тех пор, пока не заканчивают жизнь трагически.

— Думаю, ты ещё успеешь разочароваться в профессии, — подытожил Торрес. — Впрочем, я даже завидую. Молодость слишком скоротечна, чтобы лишать себя удовольствия побыть наивным.

Разговор свернул в мирное русло. Они болтали обо всём и ни о чём, и речи текли всё стремительней, всё неразборчивей. В какой-то момент Рэй обнаружила, что сложила голову на плечо Киту, а язык от длинных монологов начал заплетаться. Так что она уютно молчала, наслаждаясь вечером.

А потом Селена громко объявила, что настало время танцев.

Оказывается, кто-то притащил в лагерь колонку с усилителем. Торрес вставил в неё флешку, и вокруг разлилась стремительная мелодия в роковой обработке. Рэй узнала бессмертный хит «The Rasmus».

— Не знала, что ты такое слушаешь, — улыбнулась Селена, глядя на Торреса с некоторым вызовом. Тот оценил выражение её лица и насмешливо склонил голову.

— Я ещё и танцую. Хочешь убедиться?

Смеясь, они вывалились на свободную площадку возле обеденного шатра и закружились в танце, подпевая в особенно напряжённых моментах. Иниго наблюдал за ними с расслабленной улыбкой, попивая тёмное пиво, заменившее опустевшую бутылку текилы. В его пальцах тлела зажжённая сигарета, но он словно забыл о ней, позволяя пеплу горсткой осыпаться на землю.

Still feels like the first time

To stand here by your side

Together regardless

We'll walk through the darkness

Still feels like the first day of my life…*

— Потанцуем? — Кит растормошил Рэй на своём плече. Его лицо переполняло нежное предвкушение. Сдавшись, она позволила вывести себя из-за стола.

— Почему бы и нет?

Они ритмично двигались под музыку, держась за руки. Бритвой полоснуло воспоминание: третий курс, один из редких походов в ночной клуб, где так любил тусоваться Алекс — и девушка, с которой она застала его у служебного входа. «Подруга детства, — объяснил он, терпеливо вздыхая, будто смертельно устал от её нападок. — Я что, должен представлять тебя всем, с кем вообще знаком?» Она не видела поцелуя, лишь темные слипшиеся силуэты, но ощущала его по напряжению, висящему в воздухе, слышала в нервном смехе незнакомой блондинки, угадывала в её кокетливых прикосновениях. Рэй верила ему до последнего — по глупости или потому, что хотела верить — даже зная, как часто и много он лжёт. Сейчас она не смогла бы объяснить, почему, да это и не имело значения.

Хорошо, что всё давно в прошлом.

Музыка сменилась на мелодичную и плавную — прошлогодний хит Бейонсе. Торрес игриво прижал к себе Селену, склонившись к её плечу. Эти двое негромко о чём-то переговаривались, приникнув лбами и словно позабыв об остальном мире. Рэй подозревала, что это всё-таки текила; она прежде не замечала между ними особой химии.

Она позволила Киту обнять себя и сама положила голову ему на грудь, вдыхая привычный уже запах мяты. С Китом было легко и приятно, а сейчас, под воздействием алкоголя хотелось прижаться ближе, запустить руки под широкую льняную рубашку. Рэй усилием воли прогнала из головы будоражащие картинки: не время и не место. Может, позже, когда она немного разберётся в себе и поймёт, чего хочет на самом деле.

Everywhere I’m looking now

I'm surrounded by your embrace

Baby I can see your halo

You know you're my saving grace…**

— Устала? — Кит склонился к её лицу, мазнув губами по волосам. Он был гораздо выше, так что ему приходилось сгибаться в три погибели, чтобы ей было удобно.

— Немного. — Рэй обернулась к остальным. Торрес и Селена вернулись к столу и теперь шумно о чем-то спорили с Иниго. Кажется, они открыли новую бутылку текилы. Серхио, организовавший ужин, мирно спал на стуле, уткнувшись лбом в тарелку.

— Уйдем отсюда или вернёмся к ним?

— Ты оставайся, если хочешь. Мне, пожалуй, хватит.

Кит помотал головой.

— Не, я тоже пас. Может, по чашке чая перед сном? Я угощаю.

Она закусила губу, оценивающе глядя на него. Было ли это приглашением, или он имел в виду лишь то, что сказал?

— Если только ненадолго.

Кит действительно заварил трав и дал им настояться, прежде чем разлил готовый напиток по металлическим кружкам. Рэй почти упала на спальник и блаженно стянула босоножки, не сдерживая облегченного вздоха.

— Ну, вот, другое дело. — Он устроился напротив на табуретке, подперев рукой подбородок. — Тебе идет быть такой.

— Какой? Пьяной?

— Спокойной. Другой. Ты словно… легче.

— Ты с первого дня хотел меня напоить, — хмыкнула Рэй, с наслаждением отпивая из горячей кружки. — Ещё в ресторане, помнишь?

— Ты себя тогда видела? Да от твоего напряжения даже у меня чуть искры из глаз не посыпались. Я просто хотел, чтобы ты немного расслабилась.

«Расслабишься тут», — подумала Рэй и хихикнула. Со стороны у неё, наверное, ужасно глупый вид с этим вечно хмурым лицом и нервно искусанными губами.

— Спасибо за заботу. И за чай. У тебя получается почти так же хорошо, как у Селены.

— У меня много талантов. — Кит расплылся в улыбке и поиграл бровями. — Хочешь узнать, каких?

— Смирись уже, ты ужасно флиртуешь. — Рэй закатила глаза и сделала ещё глоток. — М-м… то, что нужно после вечера пьянства.

— Считай это лекарством от похмелья.

— Точно, ты же у нас доктор-самоучка. — Рэй повела плечами, морщась от боли в мышцах. — Слушай, док, а у тебя случайно не завалялось какой-нибудь волшебной мази? Моей спине определённо не понравилось вскапывать курганы.

— Дай подумать. Мази не найдётся, но мне говорили, я отлично делаю массаж.

Рэй села поудобнее и с вызовом взглянула в насмешливые голубые глаза. Кит выдержал взгляд и примирительно вскинул руки.

— Рэйч, я знаю, как это звучит, но иногда массаж — это просто массаж.

И добавил с долей сожаления:

— Ты мне ничего не должна, правда.

— Хорошо. — Отвернувшись, Рэй стянула платье через голову, наслаждаясь тем, как приятно скользит по телу тонкая ткань. Бросив взгляд через плечо, призывно улыбнулась и улеглась на живот, подложив под лоб скрещенные ладони. Она отчетливо услышала за спиной судорожный вздох и улыбнулась шире.

Рэй и сама не понимала, почему ей так нравится его дразнить.

Когда большие, но чуткие руки бережно коснулись её спины, она представила себе секс с Китом. Картинка, возникшая в голове, пришлась ей по вкусу, и внизу живота приятно заныло. У неё давно никого не было… Пока Кит вдумчиво массировал её плечи, разминал затёкшие мышцы поясницы, Рэй наслаждалась — и развлекала себя фантазиями. Так легко было бы сейчас извернуться в его руках и обнять, прижаться губами к губам, заставить опуститься сверху.

Потом она представила утро: похмелье, головную боль и ужасную неловкость, которая непременно встанет между ними. Всё изменится: ему захочется большего, ей — оставить всё как есть, и прекрасная хрупкая дружба, которой она так дорожит, пойдёт уродливыми трещинами.

Она ощутила нежную хватку на пояснице, почувствовала осторожный поцелуй в шею и стиснула зубы, борясь с собой. Что она делает? Она не способна ничего склеить, никого осчастливить — только причинять боль. Она не имеет права играть чужими чувствами.

— Спасибо. — Рэй мягко, но настойчиво отстранила его и потянулась за платьем, не решаясь посмотреть в глаза. — Извини… Уже очень поздно. Мне, наверное, стоит пойти к себе.

— Да… да, ладно.

Кит не скрывал разочарования, и Рэй кольнуло то же чувство. В конце концов, ей всего двадцать один, так почему она ощущает себя старше на целую вечность? Но вместе с тем она знала, чувствовала, что в кои-то веке поступает правильно.

***

А следующей ночью разразилась гроза — такая, какой Рэй не помнила за всю свою жизнь.

Хмурое небо за считанные минуты почернело и опрокинулось, роняя на землю стену ливня — так, будто все последние дни собирало силы для этой атаки. Все, кто остался в лагере, нацепили дождевики и в панике попрятались по палаткам. Но даже водоотталкивающие стены не могли полностью защитить от дождя такой силы, и мужчины в спешке принялись натягивать над лагерем брезентовые полотна. Похожие каждому пришлось постелить и на дно своей палатки.

К счастью, лагерь, как и положено, стоял на небольшой возвышенности, что помогало сдержать напор взбунтовавшейся стихии.

Рэй снедало плохое предчувствие. Молнии, то и дело стрелявшие в небе, казались дурным знаком — в конце концов, солнечная мексиканская зима была в самом разгаре. В феврале дожди случались крайне редко, так что они даже не взяли с собой подходящей одежды. А тут — такое.

Когда очередная вспышка осветила стены палатки, Рэй не выдержала: высунулась наружу. Хлюпая по мокрой земле, двинулась вдоль пустых шатров, ощущая потребность своими глазами увидеть…

Она не знала, что именно, пока не оказалась у границы лагеря — там, где кончался защитный брезент и начинался ливень. Капли хлестали по лицу, затекали под дождевик, но всё это было неважно.

Она увидела пирамиду — мокрую, сверкающую в сиянии дождя — и мрачное, почти чёрное небо над ней. Хищно ревел гром. В темноте танцевали молнии, кружа вокруг величественной постройки, точно загоняя добычу.

— Хуракан, пощади, — прошептала Рэй — и в этот момент поняла, что произойдет дальше.

Она завороженно любовалась пирамидой, пока одна, особенно яркая вспышка не встретилась с камнем, ударяя в вершину.

Оглушительный треск заставил Рэй инстинктивно отступить, а потом и вовсе развернуться, со всех ног броситься под защиту палатки. Дождь стих, как не бывало, но она этого почти не заметила. От ужаса поджимались пальцы на ногах, а в голове стучала мысль, будто бы не принадлежавшая ей:

Время пришло. Теперь всё решится.

***

До утра Рэй почти не сомкнула глаз, то и дело вздрагивая от громовых раскатов. Дождь то затихал, то начинался снова. Перед рассветом она наконец провалилась в беспокойный сон, чтобы уже через пару часов проснуться от смутного чувства тревоги.

Очистившись за ночь, небо неожиданно просветлело, а поднявшийся ветерок разогнал последние запоздалые тучи. Солнце, неохотно выползшее из-за горизонта, то слепило, то вновь пряталось за редкими пушистыми облаками. Запах влажной зелени щекотал ноздри, и Рэй какое-то время просто стояла, прикрыв глаза, вдыхая сладость и свежесть полной грудью. В это мгновение жизнь казалась ей невыносимо прекрасной.

Миг спокойствия разрушил Радамес Торрес, неожиданно оказавшийся за её спиной.

— Ты уже встала, — сказал он вместо приветствия. — Хорошо. Собирайся: ты срочно нужна мне в пирамиде.

— Что-то случилось? — удивилась Рэй.

— Нет времени объяснять. У тебя десять минут — возьми самое необходимое и приходи сразу туда.

— А остальные?

Торрес нахмурился, явно раздраженный её дотошностью.

— Снова вопросы… Все уже давно там, ждём только тебя.

— Ладно… — Рэй проводила взглядом его спину. Что-то было не так. Торрес выглядел и вёл себя странно, но она не могла терять время, размышляя о его причудах.

Пожав плечами, Рэй отправилась собираться. В глубине души она надеялась, что день, начавшийся не лучшим образом, ещё успеет наладиться.

Она ещё никогда так не ошибалась.

Торрес ждал у подножия пирамиды, от нетерпения притопывая ногой. Один.

— Где все? — Рэй удивленно заозиралась, но никого не обнаружила. Безмолвный лагерь казался неподвижным и спящим, как и положено в столь ранний час. Обычно в это время они только вставали…

— В проходе, — процедил Торрес. — Идем скорее!

— Подождите… в каком еще проходе?

Она наконец поняла, куда они направляются, и в недоумении остановилась. Смутная тревога внутри медленно перерастала в липкий страх.

Торрес устало вздохнул, откинул со лба взмокшие волосы.

— Ты же уже догадалась, Рэйчел. Раскопщики закончили расчищать старый подкоп, и кое-кто воспользовался возможностью пробраться на нижние ярусы раньше всех.

— Кто? Да остановитесь же!

Она воинственно скрестила руки на груди. Торрес буквально нёсся вперед, и в глазах его, лишенных неизменных тёмных очков, искрами проблёскивало безумие. Словно слетела с лица маска: ушло показное дружелюбие, и взгляд сделался неприязненным, почти злым.

— Я с места не сдвинусь, пока вы мне всё не объясните.

— Дурная девчонка! — рассвирепел Торрес. — Говорю же, нет времени! Мы должны опередить его.

— Да кого опередить?!

— Нашего дорогого руководителя, чтоб его!

Видя, что Рэй всё ещё медлит, он шумно втянул носом воздух и помассировал руками виски. Выдохнул. Заговорил чуть спокойней.

— Оливер, мать его, Иниго. Отправился ночью, во время грозы, в пирамиду — один.

— Но… зачем?

— Вот только не надо тут разыгрывать святую невинность. Я в курсе, что ты и твой дружок прознали про ожерелье.

Рэй поражённо молчала.

— Что смотришь? Иниго начхать на всю эту хрень про проклятие и потомка царя. Но правительство крепко положило глаз на пирамиду, и я знаю, что именно ему поручили во что бы то ни стало достать чёртов «‎божественный дар».

— А правительство, значит, верит в проклятие? — отмерла она.

— Да насрать мне, во что оно верит! В проклятие, в бабло, в туземных богов! Я не работаю на правительство — в отличие от нашего Олли.

Мозг Рэй, ещё дремлющий, лихорадочно соображал. Оливер Иниго представлял США на раскопках, он же и руководил группой, что, если подумать, довольно странно для экспедиции, организованной мексиканским научным сообществом. Она не знала подробностей его биографии, но кажется, Селена упоминала что-то про Смитсоновский институт…***

Выходит, речь о правительстве её родной страны.

— Но зачем делать это в одиночку? Почему не взять вас и Селену, хотя бы?

— Не прикидывайся тупее, чем ты есть, — фыркнул Торрес. — Я же только что сказал: ни я, ни Селена не работаем на ваше правительство. Конкуренты им ни к чему.

— Я думала, мы все здесь делаем одно дело, — произнесла Рэй расстроенно. Догэрти была права, называя её наивной; а она еще считала, что начала наконец разбираться в мире археологии…

Торрес вновь двинулся вдоль периметра, очень скоро оказавшись у расчищенного широкого тоннеля, уходящего к пирамиде. Рэй, всё ещё пребывавшая в раздумьях, поспешила следом; ноги сами несли её вперёд, навстречу разгадкам.

— Нас уже ждут, — настойчиво повторил Торрес. — Не отставай.

— Вы хотите остановить его? Почему просто не позволить ему забрать ожерелье?

Они уже спустились в проход, который оказался уже, чем выглядел снаружи. Торресу приходилось передвигаться, согнувшись, Рэй лишь слегка наклоняться. По крайней мере, тоннель был вычищен на совесть и не грозился обрушиться на их головы, хотя размякшая от дождя почва и вязла под ногами.

— Этот идиот думает, что сможет открыть саркофаг в одиночку. Ха! Бред. Да он скорее пойдёт на корм червям… Хочет забрать себе все лавры и всю награду. А мы, мы что, зря тут столько времени горбатились?!

Бормотание Торреса становилось всё более бессвязным — им словно овладевало безумие. Рэй не видела его лица, только сгорбленную спину. Она предприняла ещё одну попытку разобраться в ситуации.

— Но с чего вы взяли, что он здесь, а не уехал или пропал, как Мартин?

— Да потому что я знаю его, как облупленного! И в последние дни он вёл себя особенно странно… Надо было сразу проследить за ублюдком, как я и хотел. Думал, гроза его удержит.

Проход постепенно сужался, уходя глубже под землю. Фонари в руках казались крошечными светлячками во тьме, и в какой-то момент Рэй осознала, что они здесь совершенно одни, оторваны от мира. Словно похоронены под влажной чёрной землёй подобно царям древности.

Страх прошил её ржавой иглой. Она остановилась.

— Где остальные? — спросила звенящим голосом. — Вы сказали, они ждут нас здесь.

Спина Торреса перед ней застыла и мелко затряслась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он смеётся. Смеётся над ней.

— Скажи-ка, Рэйчел, а на кой чёрт нам остальные? Мне нужно проникнуть внутрь, не привлекая лишнего внимания. Или ты думаешь, наш цветочек Селена не хочет забрать ожерелье себе?

— Что… что вы…

— Не то чтобы я верил во все эти индейские сказки, — медленно проговорил Торрес, всё так же не оборачиваясь. От этого его голос звучал глухо, смазано. — В избранных, смертельные ловушки и прочую дребедень. Но отчего бы не перестраховаться?

Рэй инстинктивно шагнула назад, будто это могло её защитить. Бежать по влажному тоннелю обратно, к поверхности? Бессмысленно: они ушли слишком далеко и по ощущениям были уже глубоко под пирамидой.

Похоже, она совсем не усваивает уроки — вопреки всем своим академическим успехам.

— Ашкий считает, ты особенная. Уж не знаю, почему, но запрос индейцев пришёл именно на тебя. Я видел, что случилось тогда в пирамиде, слышал, как ты говорила на мёртвом языке. Я не такой скептик, как наш Олли, Рэйчел. И вполне допускаю существование сверхъестественного.

Всё так же неторопливо, он обернулся к ней. Рэй задохнулась: всегда дружелюбное лицо расплылось в хищном, самодовольном оскале.

— Индейцы пекутся о своих древностях больше жизни и всё же допустили нас к ним. С одним условием: ты. Я не идиот и не собираюсь попусту рисковать — второго шанса у нас не будет. Ты должна быть здесь, и ты мне поможешь.

«‎Я не знаю, как!» — хотела закричать Рэй, но вместо этого у неё вырвалось:

— Я не стану помогать вам!

Не успела она моргнуть, как он очутился рядом, и на запястье сомкнулась железная хватка.

— Еще как станешь, девчонка. Мы почти внутри.

— Отпустите меня!

Торрес словно не слышал; дёрнул за собой, даже не глядя в её сторону.

— Я знаю, как устроены такие пирамиды, — бормотал он. — Этот сраный подкоп ведёт сразу на нижний уровень. Ожерелье должно быть там; я не мог ошибаться. Весь мой пятилетний труд, почти дело жизни…

— На помощь! — закричала Рэй. Голос сорвался. Торрес дёрнул сильнее, продолжая тащить её вперед.

— Какая же ты стерва, Рэйчел. Любопытная надоедливая сука. Во все щели свой нос совала, думала, ничего тебе за это не будет?

Рэй действовала инстинктивно: зарычав, кинулась на Торреса и попыталась сбить его с ног. Не вышло: тот был гораздо крупнее. Тогда она разжала пальцы, роняя фонарь на землю, и свободной рукой вцепилась в жёсткие курчавые волосы у лба, пытаясь добраться до глаз. Тот вскрикнул и выпустил её запястье.

— Мелкая дрянь! А ну вернись!..

Но Рэй уже бежала прочь по тоннелю, увязая во влажной земле. Фонарь, который она едва успела подобрать, иступлённо трясся в дрожащих пальцах. Лёгкие горели; она задыхалась и не слышала ничего, кроме стука сердца.

Вскоре ноги подвели её, и Рэй, запнувшись, упала, почти вспахивая лицом землю. Стиснула зубы от боли. Хотелось разрыдаться, но слёзы не шли, как и всегда, а глаза жгло — но не от влаги, а от попавшей под веки земли.

Она услышала шум и попыталась встать, несмотря на боль в локтях и подбородке. Но прежде чем Торрес догнал её, Рэй увидела впереди пятно света. А после — услышала голоса.

Кто-то спешил по тоннелю им навстречу.

***

— Что ты с ней сделал, ублюдок?!

Кит бросился на Торреса с кулаками, и оба повалились на землю, сцепившись, как пара драчливых ягуаров. Каждый пытался подмять противника под себя, не уступая другому в силе. Селена помогла Рэй встать, и обе, переглянувшись, кинулись разнимать мужчин.

— Прекратите! Психи!

— Кит, хватит! Я в порядке, он просто напугал меня!

Рэй не стала подливать масла в огонь; все и так были на нервах. Им потребовалось с полминуты, чтобы достучаться до вошедших в раж мужчин. Наконец одержавший победу Кит нехотя отпустил Торреса и отошёл, потирая подбородок. Треснувшие очки чудом не свалились с носа; одна дужка сломалась и теперь торчала под неестественным углом.

Его поверженный противник остался лежать.

— Ты как? — Селена протянула Торресу руку, но тот только отмахнулся. Он держался за окровавленный нос и издавал странные скрипучие звуки, в которых Рэй с трудом распознала сдавленное хихиканье.

— Цирк уродов, — пробормотал Торрес, наконец, принимая сидячее положение. Не обращая ни на кого внимания, он достал из поясной сумки портсигар и зажал в зубах одну их своих самокруток. Поджёг, с наслаждением затягиваясь.

— Что происходит? — требовательно спросила Селена, вырвав самокрутку из его рук. — Радамес, ты сошёл с ума? Мы еле нашли вас! И где Оливер?

— Старина Олли имеет нас во все дыры.

— Чего?!

— Того, что он уже в пирамиде. И позаботился о том, чтобы мы его не догнали.

Хмыкнув, он поджёг новую самокрутку, но на этот раз не позволил Селене отобрать её. Шутливо погрозил пальцем.

— Если хочешь, чтобы я с тобой поделился, милая, просто попроси.

— Сомневаюсь, что здесь можно курить, — буркнул Кит.

— Да мне насрать, умник. Кстати, неплохой удар. — Он продемонстрировал распухший нос и отсалютовал ему окровавленными пальцами. — Я впечатлён. Впрочем, когда задета честь женщины, и у щенка вырастают клыки.

— Ты похитил меня, — обвиняюще сказала Рэй, оставляя ненужную вежливость. Она старалась держаться от него на расстоянии. — И назвал сукой.

— Ах ты!..

— Приношу свои глубочайшие извинения. — Торрес выпустил в её сторону облачко дыма. — Остынь, Ромео, твоя дама и сама может за себя постоять. Она чуть не выцарапала мне глаз!

— Жаль, что не выцарапала!

— В каком смысле «похитил»? — нахмурилась Селена.

— Технически это было не похищение, — возразил Торрес. — Ты пошла со мной добровольно.

— Ты солгал мне!

— Скорее, незначительно исказил сведения для пользы дела.

— Радамес, или ты немедленно объяснишь, что происходит, или мы свяжем тебя и оставим здесь. Будешь дальше с землеройками пререкаться.

Селена произнесла это таким тоном, что стало ясно: она не шутит. Всегда тёплые глаза метали молнии, и Рэй подумала, что не хотела бы переходить дорогу этой женщине.

Торресу, видно, пришло в голову что-то похожее, потому что он вздохнул и посерьёзнел.

— Ладно, твоя взяла. Возможно, я и правда погорячился, заманив сюда Рэйчел. Всё равно мы катастрофически опоздали… Расскажу вам, что знаю.

Он повторил свой рассказ про Иниго и ожерелье, на этот раз чуть более связно. Выслушав, Селена опустилась рядом на землю и устало вытянула ноги. Неверяще покачала головой.

— Ничего не понимаю. Мы же вместе собирались сегодня исследовать подкоп…

— Потому Олли и пошёл ночью. Присматривался, скотина… Скорее всего, он уже заглядывал туда раньше, изучил что да как.

— Я даже не в курсе, до чего дорыли наши ребята. Что там, действительно проход в пирамиду?

— Там кусок разрушенной стены, да, и узкий лаз наверх в крошечное полуразвалившееся помещение. Без оборудования соваться опасно.

— Я не верю, что Оливер способен на подобное, — заявила Селена. — Он всегда вёл себя профессионально. И даже не особенно верил в то, что ожерелье существует.

— Ну, очевидно, небольшой вероятности ему хватило, чтобы оставить нас за бортом.

— Слушайте, может, хватит спорить, — сказал молчавший до этого Кит, чей левый глаз потихоньку начал заплывать. — Просто пойдёмте туда и проверим.

— Ромео дело говорит, — кивнул Торрес. — Предлагаю вернуться к первоначальному плану — теперь уже полным составом.

— А Серхио где? — спросила Рэй, озираясь в поисках последнего оставшегося в группе раскопщика.

— Уехал, — бросила Селена таким тоном, что расспрашивать подробнее никто не решился.

Тоннель закончился очень быстро; оказалось, Рэй с Торресом не дошли какой-то десяток футов. В полном молчании группа уныло рассматривала груду камней и обломков, начисто перекрывших доступ к лазу. Пробраться наверх, не разобрав новый завал, было совершенно невозможно.

— Вот скотина, — заключил наконец Торрес.

— Этого точно не было здесь? — поинтересовалась Рэй. — Ну, мало ли…

— По-твоему, мы совсем идиоты? Ещё вчера проход был открыт!

— Походу, он уронил на него кусок стены, не меньше, — сказал Кит.

— Чёрт меня дернул ждать…

— Ты не мог знать, что он так поступит, — расстроенно пробормотала Селена. — Никто из нас не мог.

— Я должен был догадаться. В конце концов, я знаю его дольше остальных.

— Ты не рассказывал.

Торрес досадливо махнул рукой.

— Пара совместных проектов и вдвое больше попоек. Ничего интересного.

— И что теперь? — спросила Рэй, когда в тоннеле повисло удручённое молчание. — Так и будем стоять тут и жалеть себя?

Обернувшись, Селена смерила их с Китом пристальным взглядом. Поморщившись, устало приложила пальцы к виску.

— Вам, ребята, надо бы сматываться. Можете считать, что практика окончена. Берите машину и езжайте до ближайшего города — потом разберёмся.

— Черта с два девчонка уедет! — возмутился Торрес. — Её присутствие увеличит наши шансы на успех.

— Ты сам-то себя слышишь? Молнией ночью пришибло? — вскипела Селена. — Что, по-твоему, она может сделать — снова упадёт в обморок? Призовёт духа пирамиды?

— Ей лучше знать. — Он обвиняюще ткнул в Рэй пальцем. — Или вон твоему любимому индейцу. Прячется в своей деревне, гад… Мне, в целом, плевать, как, но я должен попасть внутрь. Пусть девка хоть молитвы читает на своей тарабарщине, хоть комаров или крыс в жертву приносит!

— С каких это пор Ашкий — мой любимый индеец?

— И это всё, что ты услышала?!

— Эй, я вообще-то прямо здесь стою, — вмешалась Рэй, пока они не поубивали друг друга. — И никуда не уеду!

— Рэйч…

— Кит, мне очень страшно. — Рэй повернулась к нему. — И я знаю, что, возможно, поступаю неразумно… Здесь творится какая-то чертовщина, и я внезапно оказалась в её эпицентре. Но я чувствую, знаю, что должна быть тут, должна разобраться! Возможно, вся жизнь вела меня к этому моменту…

Произнося столь патетический монолог, она осознала, что действительно верит в сказанное всем сердцем. Её сны и видения, головные боли, странное ощущение пустоты, с которым она жила так долго… Только здесь, возле древней пирамиды, в окружении её тайн и опасностей извечная дыра в груди, наконец, заполнялась. Пусть пока, в основном, страхом — но ведь это уже кое-что.

Внутри Рэй тихо умирала от ужаса, но вместе с тем ощущала себя живее, чем когда-либо.

— Я действительно не хочу втягивать тебя в это, — сказала она, зная, что это бесполезно. Пустая игра в благородство: Кит ни за что не оставит её одну. А значит, она осознанно подвергает опасности их обоих.

Чёртова эгоистка!

— Ну, очевидно, ты не справишься тут без меня, — заявил Кит, шутливо потрепав её по волосам. Но, видя встревоженный взгляд, стёр с лица улыбку. — Рэйч, всё нормально, честно. Я здесь, потому что выбрал это сам, и ты — не единственная причина. Помнишь, как я рвался на раскопки?

— Это было до того, как начали пропадать люди и… прочее.

— Плевать. Решение моё и отвечать мне. Да и вообще, сама подумай: что самое страшное может случиться? Потолок обрушится нам на головы? — Он усмехнулся, но глаза оставались серьёзными. — Скорее всего, мы даже внутрь попасть не сможем.

— А вот с последним надо бы разобраться, — сказал Торрес. — Если вы закончили развозить сопли, предлагаю обсудить план действий.

Путём недолгих обсуждений (ещё более кратких из-за того, что всем надоело стоять, согнувшись, в тесном тоннеле) было решено вернуться к барельефу, откопанному на среднем ярусе пирамиды. То, что за ним скрывается тайный проход, не вызывало сомнений — вопрос был лишь в том, как его открыть.

Но когда они вновь оказались на свежем воздухе, Селена потянула Рэй в сторону.

— Мы вас догоним, мальчики! Надо посекретничать.

Подождав, пока Торрес и Кит отойдут на приличное расстояние, Селена вздохнула, разом растеряв всю показную бодрость. Мягкие, изящные черты лица обострились, ужесточаясь.

— Уверена, что хочешь остаться? — спросила без обиняков. — Спрашиваю тебя, потому что Кит явно последует за тобой.

— Нет, не уверена. Но я останусь.

Селена кивнула, принимая её ответ.

— Твоё право. Тогда спрошу иначе: ты уверена, что понимаешь, с чем мы имеем дело?

— Нет, — повторила Рэй. — Откуда, если меня всё время пичкают загадками?

— Тогда вот тебе факты, — сказала Селена. Рэй ни разу ещё не видела у неё такого выражения лица — в глазах плескалась чистая, животная тоска. — С этой пирамидой не всё так просто. Помнишь, я рассказывала о своём брате?

Рэй догадалась за мгновение до того, как правда была произнесена вслух.

— Он был здесь полгода назад — в составе первой исследовательской группы. И в какой-то момент просто перестал выходить на связь. Не только брат, все они… Их искали месяцами: семья, коллеги, полиция — безрезультатно.

— Так значит, это правда, — прошептала Рэй. — Селена, мне очень жаль…

— Себя пожалей! — рявкнула та. Смахнула с ресниц злые слезы. — Ты знала о пропаже археологов и всё равно приехала?.. Тогда, наверное, разговор не имеет смысла.

Рэй поспешила объясниться.

— До меня доходили слухи, но в университете нас заверили, что это обычная экспедиция, и всё абсолютно безопасно. Пойми, эта история даже звучит дико!

— И тем не менее, она реальна. Я думаю, они всё же сумели попасть на нижние ярусы — Саймон не мог говорить открыто, но намекал на это в последних сообщениях. А после — всё, тишина. Выводы делай сама.

Рэй сделала — и почувствовала себя в ловушке. По телу расползлась тягучая слабость, мешая мыслить связно, перед глазами поплыло. Она уже открыла рот, чтобы сказать, что уезжает, но не смогла выдавить ни звука. Что-то тёмное, чужое пробуждалось в груди, просилось наружу. Резко зачесалась кожа, закололо в висках. Она сжала кулаки и ощутила, какие горячие и сухие у неё руки.

— Эй, ты в порядке? — Сквозь мутную пелену проступило встревоженное лицо Селены.

— Я… не могу…

Рэй стиснула зубы, несколько раз глубоко вдохнула — и взяла себя в руки. Дыхание выровнялось, успокоилось колотящееся в груди сердце. Наконец она ощутила, что речь снова ей подчиняется.

Но по-прежнему не смогла сказать «нет».

От мысли, что она сбежит, сломя голову, сейчас, когда разгадка так близка, боль в висках усиливалась, а кости ломило, словно всё её существо противилось этому. Она прикрыла глаза и увидела черноту, в которой вдруг раздался едва слышный свистящий шёпот.

Тебе нечего бояться, дитя. Мы поможем друг другу.

«Если уеду сейчас — буду жалеть до конца жизни», — подумала Рэй. И ещё: можно ведь не спускаться глубоко — просто заглянуть внутрь.

Последняя мысль несколько успокоила, и к Рэй наконец вернулась способность говорить.

— Значит, вот почему ты здесь… Из-за брата?

— Да. Я должна выяснить, что с ним произошло. А если, — Селена тяжело сглотнула, но договорила, — если произошло непоправимое… тогда я должна завершить его дело. Разгадать секрет пирамиды.

— А ожерелье? — Рэй вспомнились странные слова Торреса. — Ты веришь в то, что оно реально?

Селена задержала на ней тяжёлый взгляд, после чего неспешно двинулась в сторону каменных ступеней, по которым уже поднималась мужская часть группы.

— Я больше не знаю, что реально, а что нет, — сказала, не оборачиваясь. — Может, это всё не по-настоящему? Может, я сошла с ума от горя в бесконечных поисках Саймона, и Нилум вместе с проклятой пирамидой — плод моей больной фантазии? Я не знаю, Рэйчел. Ничего не знаю.

Рэй молча нагнала её и пошла рядом. И, когда она уже не ждала продолжения, провалившись в свои тяжёлые мысли, Селена договорила:

— Если есть хоть один шанс отыскать Саймона или вернуть его — любой ценой… я должна использовать его.

Скоро все четверо стояли перед злополучной стеной и тщательно осматривали идеально ровный круг с начертанными на нём иероглифами. При дневном свете и расставленных по периметру лампах можно было разглядеть каждую чёрточку и выпуклость, и Рэй в который раз мысленно поразилась мастерству майяских художников, оставивших это великолепие в истории.

— Ну и? — первым подал голос Торрес. — Идеи есть?

— Давайте проговорим, что нам известно. — Селена скрестила на груди руки, начиная мерить лестницу шагами. — Это совершенно точно знаменитый календарь майя — его часто рисовали в виде круга или нескольких кругов. Здесь у нас два: внешний и внутренний.

— Хааб и цолькин, — кивнул Торрес.

— О чём речь? — тихо спросил Кит.

— У майя была сложная календарная система, — шёпотом принялась объяснять Рэй. — Хааб — сельскохозяйственный календарь, круг которого равен современному году. Он состоял из девятнадцати месяцев, по двадцать дней в каждом. Кроме последнего, в нем всего пять.

— А цок… Как его?

— Цолькин. Ритуальный или лунный календарь, по которому проводили обряды и славили богов. Двадцать месяцев по тринадцать дней в каждом.

— Всего двести шестьдесят дней, — подхватила Селена. — Период, равный девяти лунным циклам, циклу беременности женщины, циклу роста кукурузы… Лучше тебе не вникать.

— Если здесь шифр, то я бы ориентировался на цолькин, а не на хааб — он имел более сакральное значение.

— Согласна. — Селена кивнула Торресу. — Судя по иероглифам, это у нас внешний круг. Давайте ещё раз всё осмотрим.

Рэй присоединилась к остальным: надавливала, ковыряла края, пытаясь пошевелить… Каменный барельеф за века врос в стену и ничем не отличался от других древних памятников, изученных ими прежде.

Внезапно глаза Селены расширились, и она издала нечто, напоминающее победный возглас.

— Что там?

— Погодите… Кажется, поддается!

Призвав на помощь Торреса, она сумела слегка вдавить один из иероглифов в стену. В повисшей тишине раздался щелчок, словно шестерёнка древнего механизма встала на место.

Однако радовались они недолго: стоило проделать то же самое с соседним иероглифом, как первый вернулся в изначальную позицию. Это повторилось ещё дважды с разными иероглифами, пока не стало очевидно, что они топчутся на месте.

— Здесь точно есть закономерность, — пробормотала Селена, от напряжения закусив кончик пальца. — Думайте. Должны быть подсказки…

— Что если их нужно зажать в правильном порядке? — предположил Торрес. — От первого месяца к последнему?

— Слишком просто. Но попробовать можно, конечно.

Попросив не разбредаться, Селена сбегала в лагерь и вскоре вернулась, прихватив свой рабочий планшет.

— Тут все мои наработки, включая подробную расшифровку календаря. — Она кивнула на каменный круг. — Хочу кое-что проверить…

Она быстро вбила что-то в планшет и напряженно вгляделась в экран, то и дело переводя взгляд на стену. Кивнула собственным мыслям.

— Я была права. Этот календарь выглядит нетипично.

— О чём ты?

— Порядок нарушен. — Она продемонстрировала календарный круг в планшете, затем на стене. — Видите? Иероглифы на барельефе расположены иначе. Месяцы цолькина перепутаны местами, при этом хааб написан как обычно.

— Это уже кое-что, — сказал Торрес. — Умница! Давайте попробуем нажать их в правильном порядке — вдруг сработает.

Увы, как и предполагала Селена, это было бы слишком просто. Они попробовали пойти от последнего месяца к первому, после чего — зажать несколько глифов одновременно. Безрезультатно.

— Не получается, — констатировала Рэй. — Мы что-то упускаем…

Нахмурившись, она отступила от барельефа и вернулась в центр комнаты, к композиции фресок. Задумчиво прошлась вдоль стены, пытаясь отстраниться от конкретной задачи и увидеть картину целиком. Сменить фокус зрения.

Рэй попробовала вновь испытать ту странную слабость, которая то и дело накрывала её в самые неподходящие моменты. Впервые она пыталась призвать это чувство целенаправленно. От усилий сильнее разболелась голова, однако больше ничего не произошло. Девушка устало вздохнула и ещё раз вгляделась в последнюю, самую страшную фреску…

— Смотри вверх.

— Что? — переспросил Торрес. Обернувшись, Рэй обнаружила, что все трое выжидающе уставились на неё.

— Здесь приписка, видите? — Она указала на правый верхний угол. — Почти незаметная. Я разглядела её при свете фонаря, когда была здесь ночью.

— Ты была в пирамиде ночью? — удивился Торрес. — Впрочем, плевать… Так что тут написано, говоришь?

Рэй не без гордости поделилась подробностями своих изысканий. Селена споро перепроверила её любительский перевод по своему планшету и пораженно выдохнула.

— И правда, «‎взгляд сверху» или «‎смотри вверх». Как мы это упустили?

Она потрепала Рэй по волосам, проигнорировав её возмущение.

— Наблюдательная птичка. И хитрая! Нарочно со мной работать осталась?

— Может, это послание? — предположил Кит. — Подсказка, написанная специальной краской, которую можно прочесть лишь при определенном свете?

— Допустим, — протянул Торрес. — И что именно она подсказывает?

— «‎Смотри вверх»… Ну, конечно! — Селена перевела взгляд на потолок и неожиданно рванула к выходу. — Идёмте!

— Куда?

— На третий ярус, разумеется.

— Уверена?

— Другого верха я здесь не вижу.

Вскоре они стояли в малом храме, рядом с ритуальным алтарем, и в сотый раз разглядывали изображение Кукулькана. Бог оставался привычно неподвижным, лишь каменный взгляд светился то ли довольством, то ли скрытой угрозой.

— Повсюду эта рожа, — проворчал Торрес, кощунственно сплёвывая себе под ноги. — Мы ж его уже вдоль и поперёк изучили…

— Дайте подумать. — Селена неторопливо прошлась по помещению, ощупала барельеф Бога-змея и стены, пестревшие полустёртыми рисунками с короткими комментариями под каждым. — Хм-м…

— Что здесь написано? — спросил Кит, кивнув на искусную вязь иероглифов, опоясывающую барельеф.

— Несколько фраз, никак не связанных между собой. — Селена вновь сосредоточилась на планшете. — Не слишком в духе классического периода, если честно.

— Можно? — Рэй заглянула ей через плечо. От переводов Селены отчего-то сделалось жутко, а спину облепили мурашки.

Кукулькан — великий владыка.

Предательство непростительно.

Сила укажет путь.

Смерть свою найдешь во мраке.

Солнце восходит.

— Ну, с первым спорить не будем, — задумчиво произнес Торрес, прерывая напряжённое молчание. — А вот дальше начинаются загадки. Силу можно трактовать иносказательно. И неясно, о каком предательстве речь.

— Про смерть — явная угроза, — заметил Кит. — Предостережение для предателя?

— Вопрос в том, кого создатели барельефа считали предателем, — пробормотала Селена. — И кому угрожали.

— Тем, кто хотел украсть ожерелье, — предположила Рэй.

— Да. То есть нам.

— Да ладно вам, пятнадцать веков прошло!

— Что насчет последней фразы? — Она проигнорировала очередную волну тревоги. — Слишком уж выбивается из общей картины.

Селена кивнула.

— Согласна. Солнце, солнце… Была у меня одна мысль на этот счет.

Она вновь зарылась в планшет и на долгую минуту ушла в себя. Наконец, поделилась догадкой с остальными.

— Короче, версия не фонтан, но всё же… Последний месяц по цолькину — Ахау — переводится как «‎жёлтое солнце». Здесь очень похожий иероглиф, видишь? — Она ткнула планшетом Торресу в лицо. — «‎Солнце восходит», — похоже на конкретное указание.

— И если отталкиваться от теории, что нам нужно зажать глифы в определенной последовательности…

— Восход — это начало дня. Солнце должно быть в начале? — Рэй уловила их логику. — Немного… притянуто за уши, если честно.

— У тебя есть идеи получше?

У неё, конечно, таковых не было. Кит неожиданно поддержал версию:

— Надо проверять. Но где искать другие подсказки?

— Наверняка здесь. — Селена обвела широким жестом стены храма, расписанные сценами из жизни майяской аристократии. — Я почти забросила переводить подписи под рисунками, потому что они казались сущей бессмыслицей. Обычно подобные приписки служат пояснением к иллюстрациям, но в нашем случае связи я не уловила. Рисунки — отдельно, надписи — отдельно.

Она подошла к ближайшей от барельефа иллюстрации и, смахнув с неё пыль специальной щеткой, сверилась со своими заметками.

— Вот здесь, к примеру, сказано: «‎Небесный странник бороздит просторы»... Чёрт возьми!

— Тринадцатый месяц цолькина, — выдохнул Торрес. — Бен — он же Красный Небесный Странник! Охренеть можно… Неужто пальцем в небо?

Следующие пару часов они увлечённо занимались расшифровкой надписей под рисунками, некоторые из которых сохранились из рук вон плохо. Несмотря на качество текста, вчетвером им с горем пополам удавалось отыскивать новые иероглифы, спрятанные в бессмысленные, на первый взгляд, фразы. Каждый с некоторой натяжкой давал отсылку к одному из месяцев цолькина. От Рэй и Кита толку было мало, но недостаток опыта частично компенсировал энтузиазм.

Восторгу Рэй не было предела: они разгадывали настоящий древний шифр! Исследовательский азарт, как и всегда, захватил её настолько, что и страх, и усталость отступили.

— Не могу больше! — простонала Селена, когда время перевалило за полдень. — Сделаем перерыв.

Они устроились прямо на полу, достав из рюкзаков бутылки с водой и влажные салфетки. Кит сбегал в лагерь за сэндвичами, и Рэй неожиданно осознала, что зверски голодна — казалось, она не ела целую вечность. Все четверо молча перекусили, слишком уставшие для обсуждений, после чего так же молча переглянулись.

— Полагаю, на повестке остался главный вопрос, — нарушил тишину Торрес. — В каком порядке считать наши месяцы? Ахау — солнце — будет первым, а дальше?

— Если допустить, что рисунки и подписи к ним расположены не случайно — а я не думаю, что случайно — можно попробовать идти так, как писали майя — слева направо.

— То есть, по часовой стрелке, — кивнул Торрес на предложение Селены. — Да, почему нет. Не выйдет — будем думать дальше.

Они бегло переписали месяцы в том порядке, в каком те располагались на стенах, начиная от барельефа с изображением Кукулькана. Рэй казалось, грозный бог наблюдает за их нелепыми усилиями и мысленно насмехается над глупыми смертными, вознамерившимися откусить кусок, который не смогут проглотить.

Ощущение бесплодности их попыток не покидало её до тех пор, пока они вновь не оказались возле каменного круга. Сомнения вмиг вылетели из головы — осталось лишь сосущее чувство страха вперемешку с восторгом, какой бывает за один шаг до пропасти.

Всё или ничего. Взлететь или разбиться.

— Ну что, готовы? — тихо спросила Селена в гнетущей тишине. Ей никто не ответил.

Щелчок древнего механизма показался Рэй оглушительным. Перед тем, как надавить на второй глиф из списка — Бен — Селена помедлила. Нервничала, хоть и старалась держаться невозмутимо.

— Давай уже, — не выдержал Торрес. — В крайнем случае, разберём подземный завал по новой. За пару дней… или неделю…

Второй щелчок эхом отразился от каменных стен. От облегчения и страха ноги едва не подкосились, и Рэй вцепилась в Кита, чтобы не упасть. Только сейчас она осознала, что часть её всё это время надеялась на провал. Тогда можно было бы отложить момент истины или просто уехать, сказав себе, что они сделали всё возможное.

Но глифы вставали на место — один за другим.

— Вашу мать, — выругался Торрес, когда последний кусочек пазла щёлкнул, замирая. — Мы правда это сделали?

— Тише ты! Не спугни удачу.

«‎Удачу ли?» — подумала Рэй.

Долгие мгновения ничего не происходило, но вот массивный круг ожил, придя в движение. Натужно заскрипели древние механизмы, и окружность медленно сместилась, меняя своё положение. Это длилось и длилось, пока в один миг круг не остановился.

Раздался чудовищный треск, от которого заложило уши.

Все четверо, затаив дыхание, наблюдали, как барельеф целиком отделяется от стены, открывая идеально круглый проход в темноту.

* The Rasmus — «‎First day of my life»

** Beyonce — «‎Halo»

*** Сми́тсоновский институ́т — научно-исследовательский и образовательный институт в США и принадлежащий ему комплекс музеев. Официально считается государственным учреждением, финансируется правительством США.