Самозванка для чародея, или Как угодить в царевны

Яна Епринцева (2025)

Ох, и плохая слава у чародея Златомира! Говорят, он девиц непорочных ест на завтрак, обед и ужин. Да ещё и с царём поспорил. Обещал спалить всё царство вместе с жителями. Умилостивить вспыльчивого колдуна — задача нелёгкая! Требует он на откуп царскую дочку. Но и царь-батюшка не лыком шит. Не отдаст злодею на растерзание кровиночку любимую, а подсунет супостату конюхову дочку. Вот только девушка оказалась не так проста и покорна, как хотелось бы чародею. Не раз ещё пожалеет он, что связался с царевной-самозванкой.

Глава 14

А это что за следы у тебя на теле девица? — с подозрением спросила Лукерья.

Любава встрепенулась и натянула на плечи сползшую рубашку. Она замялась, не зная, что ответить.

«А ведь действительно! Царь не думал о том, что, раздев подставную царевну, чародей обнаружит не изнеженное белое тело, а худую и битую не раз простолюдинку? Или он думал — злодею всё равно, всё едино?» — промелькнуло у неё в голове.

А Лукерья между тем начала понимать, что вовсе не царских кровей девицу Златомиру подсунули.

— А ну, дай сюда руку! — скомандовала она и, схватив ладонь девушки, поднесла к глазам.

Женщина живо убедилась, что не ошиблась в своих подозрениях. Ладошка Любавы оказалась загрубевшей от тяжёлой работы, даже дорогие припарки, что использовали горничные девки, желая смягчить её кожу, не сильно улучшили ситуацию.

— Всё ясно! — Лукерья сверкнула глазами в сторону притихшей девушки и выскочила из комнаты.

Она поспешила на кухню, где всё ещё сидел чародей, разглядывая свою щёку, с начинающими заживать царапинами, в маленькое зеркальце.

— Златомирушка! Это не царевна! Обманул тебя царь! — с ходу закричала женщина.

Мужчина оторвался от созерцания своего лица и повернулся в её сторону.

— С чего ты это взяла? — спросил он спокойным голосом.

— Да с того! Сам, не видишь, что ли? Девчонка худая, понятно, что голодом морили с детства. Кожа на руках загрубела от работы, а на теле синяки и ссадины. Да ещё и на спине следы от плётки. Самую обычную девку дворовую подсунули, и всё тут!

— Да… А я и не заметил… — задумчиво протянул Златомир.

Он вспомнил ладную, хотя и действительно, не слишком упитанную фигурку девушки, и глаза его загорелись особым светом. Эта строптивица привлекала его. Её отказ и сопротивление только разожгли желание заполучить Любаву, но так чтобы она сама этого хотела, не силой. Слышать вместо сладких стонов жалобные причитания, ему вовсе не по нраву.

— Не царевна это, Златомир, отпусти её, зачем насильно держать? Не люб ты ей, это сразу понятно, а ты женским вниманием не обделён, надо ли неволить? — попыталась уговорить его Лукерья.

Чародей ничего не ответил. Задумался крепко. Ведь коли так, то придётся к царю возвращаться, требовать с него настоящую царевну. Не может же он обман простить, так его уважать престанут — что за знахарь, что не смог отличить дворовую девку от царевны? Вот только тяжело сделалось вдруг на душе. А почему он и сам понять не мог.

— Что ж, пойду, взгляну. Как бы опять ни набросилась, кошка дикая… — проговорил он и, прихватив с собой баночку с заживляющей мазью, вновь направился в опочивальню своей пленницы.

Идя по коридору к покоям, где находилась Любава, он впервые в жизни волновался перед встречей с девицей. Всегда, даже будучи неопытным юнцом, Златомир относился к женщинам проще, воспринимал как послушные игрушки, годные лишь для удовлетворения похоти. А они и вели себя соответственно, подчинялись и сами на шею вешались. Чародей и представить не мог, что какая-то из них не захочет слушаться и попробует противостоять ему.

Гордость мужчины была задета, и неприятная мысль о том, что не так уж он и хорош, как привык о себе думать, не давала ему покоя.

Войдя в комнату, он увидел, что девушка пытается одеться самостоятельно, вот только наряд царевны оказался ей не под силу, длинные рукава долгополой рубашки никак не получалось сложить складками, они висели у неё до самого пола и не давали надеть удерживающие их опястья.

Увидев чародея, Любава вздрогнула и задрожала. Она попятилась назад и плюхнулась на кровать, не удержавшись от резких движений.

Девушка запуталась в своих длиннющих рукавах, в подоле рубашки, отчего никак не получалось встать на ноги. Она понимала, что выглядит нелепо, запутавшись в собственной одежде, и покраснела до корней растрёпанных волос.

— Ты, говорят, не царевна? — вкрадчиво начал Златомир, прожигая её взглядом чёрных глаз.

— Врут! Царевна я! — пискнула с постели девушка, отчаянно пытаясь распутать рукава, которые оплели её тело как крепкие верёвки.

Мужчина не смог сдержать улыбку, наблюдая, как этот взъерошенный воробушек бьётся с царским нарядом, не в силах дать ему ума. Он подошёл ближе и склонился над кроватью, где барахталась Любава.

Взгляд его скользнул по раскрасневшемуся личику, обрамлённому кудряшками русых волос и что-то новое, ранее неведомое шевельнулось у него в груди. Что это было за чувство, Златомир понять пока не мог, но точно знал, что вовсе не обычная похоть, которую он испытывал при виде любой красавицы, лежащей в его постели. Хотя и это присутствовало, но больше не затмевало его рассудок.

Мужчина чувствовал, как сердце защемило от нежности, при виде испуганного взгляда васильковых глаз, розовых щёчек и бьющейся на белоснежной шее жилки.

Златомир одной рукой поднял, лёгкую как пушинка, девушку и поставил на ноги. А затем без затруднений справился с рукавами и стащил верхнюю рубашку с тела Любавы.

— А-а-а-а! Не тронь! — завизжала девушка.

Но Златомир и не думал останавливаться. Он также ловко освободил её и от нижней рубашки. При этом чародей зорко следил, чтобы пленница вновь не вцепилась ему в лицо острыми ноготками. Теперь он был учёный и ловко предотвращал все попытки это сделать.