Самозванка для чародея, или Как угодить в царевны

Яна Епринцева (2025)

Ох, и плохая слава у чародея Златомира! Говорят, он девиц непорочных ест на завтрак, обед и ужин. Да ещё и с царём поспорил. Обещал спалить всё царство вместе с жителями. Умилостивить вспыльчивого колдуна — задача нелёгкая! Требует он на откуп царскую дочку. Но и царь-батюшка не лыком шит. Не отдаст злодею на растерзание кровиночку любимую, а подсунет супостату конюхову дочку. Вот только девушка оказалась не так проста и покорна, как хотелось бы чародею. Не раз ещё пожалеет он, что связался с царевной-самозванкой.

Глава 13

«Что ж делается? Он же меня сейчас обесчестит! И куда я такая подамся? А вдруг ребетёнка мне заделает? И как я буду? Голая, босая по миру пойду, с младенцем?» — все эти мысли закрутились у неё в голове, заставив похолодеть от ужаса.

Отец не раз лупил Любаву, запрещая даже смотреть в сторону соседских парней, приговаривая, что коли согрешит с кем, то из дому выгонит без разговоров. Грозил, что стоит лишь спутаться с любым молодчиком, так в тот же миг он ей ребёнка сделает. А этого девушка боялась больше всего. Не хотелось ей, чтобы беззащитный младенец жил в таких же условиях, как и она сама.

А поцелуи чародея всё глубже, всё настойчивее.

— Ох, и сладкая ты, Любавушка моя… — шепчет.

Тут только девушка очнулась. Дёрнулась, да куда там! Всё равно, что со скалой бороться! Бедняжка пришла в отчаяние. И особенно взволновало её то, что тело не желало прекращения ласк и поцелуев, по коже мурашки гуляют, а в животе так тепло и сладко сделалось.

«Приворожил!» — подумала она и забилась в руках его как пойманная птичка.

— Не бойся девица, не противься… Всё равно ты со мной не сладишь, будет только по-моему, — хриплым голосом говорит чародей, а сам под рубашку уже огромными ручищами лезет.

Взвизгнула Любава, изловчилась да вцепилась ему в лицо ногтями. Что есть сил впилась в кожу, в кровь расцарапав щеку. Останавливаться на этом она и не подумала, забилась, заметалась сильнее, да ещё так и норовит глаза выцарапать. Опешивший мужчина еле-еле сумел увернуться.

— Ах ты кошка драная! — заорал Златомир, выпустив её из объятий.

Отрезвлённый болью от глубоких царапин он отшатнулся. Первой мыслью было схватить и отшвырнуть девчонку, ударить. За малым удержался. Уж слишком хрупка она была по сравнению с ним, всё равно что котёнка беззащитного бить да швырять.

Чародей стоял перед ней, изумлённо хлопая чёрными глазами, не в силах поверить, в то, что жертва его вздумала сопротивляться.

— Ты что творишь? — мужчина прикоснулся к поцарапанной щеке, ощутив под пальцами кровь.

— Не тронь! Лучше сразу убей! — взвизгнула Любава.

А сама не выдержала и разрыдалась. Стыдно плакать ей на глазах у чародея, но смогла совладать с собой. Страх и отчаяние, что она испытывала все эти дни, ожидая неминуемой, мучительной смерти достигли пика, вызывая истерику от пережитого ужаса. Закрыла лицо ладонями, опустилась на пол и трясётся, не в силах успокоиться.

А Златомир пришёл в полное замешательство. Не видел он женских слёз никогда в жизни. Из женщин рядом с ним была лишь бойкая Лукерья, да девицы, желающие продаться ему подороже приходили, но их он быстро выпроваживал, разговоров не разговаривал. А с чувствительными царевнами, желающими сберечь свою честь, ему встречаться ещё ни разу не поводилось.

Мужчина развернулся и как был, в одних штанах выскочил из комнаты, оставив Любаву в одиночестве.

Противоречивые чувства бурлили в его груди. С одной сторону он злился — ведь девчонка посмела поднять на него руку. Но больше всего Златомира выводило из себя не это. Он негодовал оттого, что пленница переиграла его.

Ведь чародей отлично понимал, что насиловать рыдающую девушку не будет, так что она вышла победительницей в этой схватке. Кроме того, он знал, что именно из-за него сейчас горько плачет царевна, и сердце сжималось от жалости и чувства вины.

Яростно хлопнув дверью, он понёсся на кухню. Влетев в светлое помещение, наполненное запахом свежих пирогов, что пекла к обеду Лукерья, Златомир помчался к резному шкафу, в котором хранились лекарственные снадобья.

— Батюшки-светы! Златомирушка! Ты бы постыдился-то, перед старой женщиной в таком виде щеголять! — заверезжала толстушка, но глаз не отвела, любуясь на статного красавца. — Ты что там ищешь? А что это у тебя, никак кровь?

Чародей не отвечал, он раздражённо рылся на полках, ища зелье, способное быстро заживлять раны. Ему вовсе не хотелось ходить с расцарапанным лицом. Наконец, найдя, что ему было нужно, плюхнулся на лавку и принялся смазывать пахучей мазью горящее болью лицо.

— Ой-ой… Кто это тебя? Неужто Любава! А сама-то девица цела? Ой! — воскликнула Лукерья, и вдруг бросив все дела, поспешила к выходу.

Несмотря на свои внушительные габариты, она двигалась легко и бесшумно, и уже через пару минут влетела в комнату, где рыдала дочка конюха.

— Деточка, что он с тобой сделал? Ударил? — захлопотала Лукерья вокруг сжавшейся в комочек девушки.

Та подняла на женщину заплаканные глаза и проговорила сквозь слёзы:

— Обесчестить хотел! Но я ему не далась, всё лицо расцарапала!

Лукерья прижала руки к необъятной груди и вновь заохала. Она ужасно испугалась, что чародей избил или вовсе убил строптивую девчонку, но теперь убедившись, что с ней всё в порядке немного успокоилась, во всяком случае, следов побоев на теле девушки она пока не видела.

— Это я заметила, вот и поспешила сюда, забеспокоилась, вдруг он тебя наказал. Чародей ведь парень вспыльчивый, с таким шутки плохи.

— Нет, не бил, ушёл сразу, — ответила Любава, немного успокоившись.

Всхлипывая, она поднялась с пола и села на кровать, кутаясь в тонкую рубашонку. Широкий ворот так и норовил слезть с её плеча, но расстроенная девушка не обращала на это внимания. Зато Лукерья обратила.

Женщина подошла к пленнице чародея и пристально посмотрела на оголившееся тело. Её заинтересовали следы, похожие на рубцы от ударов плетью. Углядела она также, что полуобнажённые руки девушки покрыты синяками, причём не свежими, а начавшими уже заживать.