Грани

Я.В.А., 2022

Мои воспоминания горестны. Я помню, как он умирал у меня на руках. Ему было больно, но он держался. В тот миг все во мне исказилось, поплыло, я была оглушена… Он догадывался обо всем, что происходило со мной и попытался сделать вид, что ему не так больно и даже улыбнулся. Мне стало еще хуже. Я разрыдалась. Жутко осознавать, что он такой великий – лежит у меня на руках, истекая кровью, становясь все слабее и слабее, тая на глазах. Ужасно понимать, что я ничем не могу ему помочь. А он не может преодолеть это. Его называли повелителем Смерти, но сейчас именно она отнимает его у меня, забирая вместе с ним все, что было и есть, что будет… Что останется от меня, когда последние отблески жизни уйдут из его глаз, когда пронзительная синь померкнет под пеленой Смерти?

Глава 4. Третья встреча

Он ей снился, каждую ночь: он мог лишь промелькнуть, но все равно она помнила его утром, когда просыпалась. Сколько раз она подбегала к нему во сне, но всегда он не замечал ее, а потом растворялся в облаке. Сколько раз она не могла догнать его… Или же он стоял у нее за спиной, и она ощущала тепло его кожи на своей щеке — он был недосягаем, хоть и находился так близко.

На свой двадцатый День рождения Лилит узнала, что мать готова сосватать ее за молодого графа Фижель. Стоит ли описывать реакцию девушки? Она все еще любила загадочного Черного Ро́джера, чья слава только возросла за эти полгода.

Сестра Изабелль уже вышла замуж: очаровательный граф Мизурилль сделал предложение старшей дочери Каршалы, через полтора месяца, после возвращения из поместья Гринов. Не сказать, что Белла была в восторге от этой новости, но, увидев своего жениха, 22 — летняя девушка резко изменила свое мнение: Кевин пришелся по вкусу юной леди Ага́полис — высокий блондин с серо — голубыми глазами и приятной в целом внешностью. Конечно же, молодой граф был достаточно богат, достаточно молод и красив, но вот только аристократ был недалек, но Иза была слишком влюблена в мужчину, чтобы заметить это. А вот Лилит новоиспеченный муж сестры не понравился: юная леди Ага́полис считала его недостойным руки Изабеллы.

— Белль! — негодовала девушка, — Ты такая красивая, посмотри на себя! Ты умна и воспитана, а он?! — Негодовала Лилит. — Он же глуп! Да, лицо смазливое, но это быстро наскучит тебе! — В кристально — голубых глазах сестры сияли только искры удивления и счастья, а еще смеха…

Изабелль Ага́полис была действительно очень красива: высокая, стройная и изящная блондинка с нежной, цвета молочного мрамора кожей. Аристократка была умна и хорошо воспитана, обладала веселым и живым характером. Лилит знала, о чем говорила.

И вот, прошло 7 месяцев после свадьбы, Белла писала сестре и матери — жаловалась на скуку и глупость мужа: младшая Ага́полис оказалась права. Рыжеволосой было горько читать письма любимой сестры, но она уже ничего не могла сделать.

В честь дня рождения Лилит Каршала устроила пышный прием, пригласила множество гостей, но дочь показалась только в начале вечера. Потом, отведя в укромный уголок сада, мама сообщила ей, что нашла подходящую партию…

Полгода Роджер бредил по своему «ангелу», как он ее назвал, он тосковал и клял себя, что совершил необдуманный поступок, когда похитил девушку во второй раз. На самом деле, он, скорее, ругал себя за то, что испугался и отпустил возлюбленную…

Роджеру было скучно и одиноко, ни баталии, ни красавицы Порта Рояля не могли развеять его печаль и тоску. Больше ни одна женщина не поражала его ни красотой, не подкупала умением держать себя и в то же время быть такой непосредственной, они стали для него просто игрушками на ночь, не имея больше никакой ценности — он нашел свой идеал, но на то это и была девушка — мечта, чтобы быть недоступной. А он помнил вкус ее губ и тепло рук, помнил изумрудные глаза с озорным огоньком, который мог разгораться диким пламенем… Ему снова хотелось испытать то горькое наслаждение, ту приятную боль и сладостное волнение, какое испытывал с ней рядом.

Вдобавок ко всем его неприятностям, Роджер узнал, что Диего Соколий глаз снова вернулся в море…, Его считали уже умершим, но, как оказалось, Диего был жив и очень даже здоров. Это был один из известнейших пиратов века и, как утверждали некоторые, одним из богатейших.

Но Роджер боялся не конкуренции, он вообще не боялся Сокольего глаза. Просто не хотел повстречать его. Диего был личным врагом Черного Ро́джера. А таких врагов у Ле́о было очень мало: всего один.

Всю ночь Лилит пролежала, размышляя о будущем: «Как я могу выйти замуж?! Да и за кого?! Кто этот Фижель вообще такой? Ле́о — Ле́о, ну что же ты не забрал меня?» Вскоре должно состояться знакомство с женихом. И она хочет отбить у графа Николаса всякое желание связывать себя узами брака с леди Ага́полис — младшей.

«Вы еще пожалеете, сэр Николас Фижель» мстительно подумала девушка.

Каршала очень беспокоилась о своей младшей дочери: Лилит вела себя очень странно — обычно живая и непоседливая — сейчас девушка была готова целыми днями играть на пианино, конечно, и прежде ее любовь к музыке была известна матери, но последние два года Лилит была едва ли не одержима искусством.

Роджеру было тоскливо в компаниях падших красавиц, большую часть времени он проводил с Тарой: она была веселой и умной, к тому же, умелой любовницей.

Их странная дружба сводила с ума цыганку, но нравилась Роджеру — никаких сцен ревности или требований, но при этом теплые отношения и ласка.

Тара прощала ему иногда резкие и обидные слова, грубость и неверность, но ничего не получала взамен… Хотя… Нет, он ей доверял и заботился… По-своему, конечно, заботился: там конкурентов запугает, там — клиентов на место поставит, обидчиков — изувечит или убьет… Цыганка была как за каменной стеной. Точнее, она была за стеной: не могла выйти никуда, перед глазами только это каменное равнодушие и постоянное ощущение холода. Но все же он умел быть с ней нежным. В такие моменты цыганка чувствовала острую, сладкую боль в сердце. Этот юнец сводил Тару с ума, а когда-то она смеялась над ним…

Лилит плакала от счастья. Слова матери повторялись в ее голове раз за разом: «До родового поместья Фижель нужно добираться морем. Граф Николас не может покинуть дом: некие срочные дела не позволяют ему отправиться в путешествие на такой длительный срок. Но он позаботился обо всем. Николас так мил и добр!» — нахваливала потенциального зятя миссис Ага́полис. Все в сердце, душе и голове юной Лилит перевернулось и смешалось, в груди метались и щекотали смешинки и слезинки радости.

«Морем! Морем! Я увижу, наконец, Ро́джера! Он не позволит выдать меня замуж, он что-нибудь придумает и спасет меня…» — мечтала рыжеволосая аристократка.

Роджер прославлялся, сейчас он был на гребне волны — его «дело» процветало, его гений признали уже абсолютно все, «Смерть» была оснащена лучше всех остальных судов Южного моря, матросы пользовались самым новым оружием, пират был счастлив. Но что-то покалывало и щемило внутри, чего-то ему недоставало, и молодой пират знал, что это — рыжеволосая аристократка с огоньком в глазах, со сладкими и нежными губами, с нежной белоснежной кожей, с острым языком и живым умом… — она была тем сокровищем, какое ему ни за что не достать. Он скучал.

День отплытия приближался, Лилит не могла спать по ночам — ее трясло. «А что, если Роджер не встретит меня? Откуда ему знать, что я в море?» Ей было страшно, но что-то подсказывало, что все непременно сбудется. Может это был юношеский максимализм, может — интуиция…

Море. Синее море. Непокорное и непредсказуемое море. Маленький, быстрый и ловкий кораблик легко скользил по сияющей поверхности, а под ним была пропасть — бескрайние сапфировые глубины, таящие в себе жизнь и смерть, опасность и чарующую красоту, она манила и вселяла животный ужас. Только на море человек понимает, насколько он ничтожен и слаб. Роджер понимал это с детства и стремился стать хоть немного сильнее, ловчее и умнее. «Ум и хитрость — единственное, благодаря чему люди выживают: звери сильнее нас, природа — умнее, но она и добрее, и рациональнее людей, а мы подобно паразитам — слабые, но верткие и живучие, существуем на ее лоне». Всю жизнь Ле́о учился: драться, обороняться, понимать, видеть, слышать, мыслить и действовать. Медицина, картография, кораблестроение, навигация, география, литература, латинский язык — ему было мало того, что он знал: жажда уметь и знать была в нем неутолима.

Лилит была любопытна: все, что окружало девушку, было ей интересно — как устроена упряжка лошади? Что такое звезды? Сколько стран в мире? Сколько языков? Почему солнце летом — печет, а зимой просто светит? Как строят корабли и почему они не тонут, хоть и перевозят тяжелые грузы и множество людей? Даже свои платья она изучала с интересом — как выполнен каркас, сколько ткани понадобилось. Она любила разбирать слова по морфемам, пытаясь таким образом понять его происхождение и изначальный смысл. Она знала множество людей, способных с радостью объяснить ей это. Взрослых это радовало, молодых — очаровывало и поражало. Ее живой ум всегда находил пищу для размышлений. Каршала сама была такой — сообразительной и любопытной, но дочки превзошли даже ее. Особенно Лилит.

Граф Николас был поражен юной леди Ага́полис, когда увидел ее на балу — утонченная, живая и веселая… Но когда девушка села за пианино — ее прекрасное лицо стало непроницаемым и строгим, что, впрочем, не лишило его очарования; тонкие, длинные пальцы ловко перепрыгивали с клавиши на клавишу, глаза, не отрываясь, читали ноты, которые она и так отлично помнила. Инструмент рождал прекрасную музыку: веселые, задумчивые или грустные ноты объединялись в сонаты сладкие для слуха. В этих произведениях чувствовалось столько разных, едва ли не противоположных чувств. Музыка была пластичной и легкой, она заражала какими-то переживаниями, рождала мысли, позволяла отдохнуть.

Лилит не могла даже примерно вспомнить графа Фижеля. «Я не могла видеть его раньше! Я же совершенно не помню его лица, даже приблизительно. Да и какая разница?»

Время шло. Неумолимо день знакомства приближался.

Море встретило ее мутными волнами, небо хмурилось, ветер пытался снять с аристократки шляпу. Лилит самой не нравилась эта яркая нелепость…

— Мама! Я не кукла! Что за глупые рюши? — брезгливо осматривала наряд рыжеволосая. — А это что за безумие? Красное? Нет, только не красное! Давай лучше черное. — Девушка достала скромное платье.

— Нет, милая… Ты не вдова, чтобы постоянно носить черный цвет!

— Что ж… — спорить с мамой было бесполезно и нерационально, — Может быть, зеленое?

— Хорошо… Но тогда ты оденешь эту прелесть! — Каршала вынула из коробки кокетливую, небольшую шляпку с широкими, длинными шелковыми лентами. Девушка вздохнула.

— Красивая шляпка… Но может в другой раз? — мило улыбнулась она.

— Нет, мисс! Ты уже второй месяц откладываешь ее в сторону! — возмутилась миссис Ага́полис.

***

«Персей» спокойно и уверенно лавировал между огромными штормовыми волнами, качка была терпимой, но все же пугала большую часть пассажиров. Матросы ловко плели узлы, носились по палубам и возились с парусами. Лилит укачало… тошнота схватила девушку за горло, голова кружилась, она не могла даже подняться с постели.

— Ле́о… — все твердила она.

Каршале было страшно: что происходит с дочерью, она не понимала. Кто этот Ле́о? Но больше ее пугало другое имя — Роджер, а девушка повторяла его не реже, чем Ле́о…

«Уж не Черного ли Ро́джера она имеет в виду? Да и с чего ей упоминать его? Что произошло с ней тогда? После первого же похищения она изменилась… Она выжила и не пострадала после встречи с этим извергом…Ох, девочка моя, что случилось два года назад?»

Роджеру захотелось расслабиться и отдаться морю — куда оно принесет его? Погубит или одарит? Пират не боялся стихии, а просто обожал и верил ей… «Смерть» неслась по огромным волнам, матросы были настроены серьезно, а их странный капитан улыбался, стоя у штурвала.

— Роджер! — окликнул его Логрен, — Интересно, что ты задумал? Уж не убиться ли о рифы? — боцман улыбался: он знал, что большинство идей Ро́джера кажутся безумными, но на самом деле являются гениальными — на все Ле́о смотрел под другим углом, нежели другие. Поэтому и находил иные пути решения сложных задач. Поэтому стал легендой всего в 20 с лишним лет.

Вскоре шторм стих, а потом и вовсе все успокоилось: засияли звезды, показалась луна, море снова начало подмигивать, ветер ласково гладил пирата по волосам.

Качка стала почти незаметной, Лилит полегчало — болезнь отступила, в каюте стало нестерпимо жарко…

— Корабль, сэр! Совсем близко! — кричал Дрю.

— Что ж ты тогда так кричишь, если совсем близко? — хищно улыбнулся Черный Роджер. — Ну-ка, посмотрим, кто это… Неплохо… — Лениво рассуждал он, читая рапорт Логрена, — Конечно, не торговец… — Словно решая, какое вино выпить на ужин. — Но без денег не останемся… Готовьтесь к представлению, ребята! Только не шумите раньше времени! — Приказал капитан фрегата с черными, как горе парусами.

— Доченька, куда ты? — встревожилась Каршала. — Полежи. Тебе только стало лучше, и ты тут же вскочила куда-то! Здесь так опасно, милая! — Лилит снова легла.

— Мама! — взмолилась девушка, — здесь так душно!

— Должно быть у тебя жар! Морская болезнь мучает тебя всякий раз, как ты ступаешь на борт корабля. — Прохладная рука матери мягко опустилась на лоб рыжеволосой. — Нет, ты не горячая. Потерпи до утра. Потом выйдем на палубу.

— Хорошо, мама. — «Надеюсь, я не бредила…» больше всего она боялась выдать свою тайну…

«Может, стоит спросить, кто этот Ле́о?» не решалась Каршала.

Роджер бесшумно вошел в каюту капитана «Персея», мистера Аринса.

— Добрый вечер. — Интонации были вежливыми, а взгляд — устрашающим. — Мистер…

— Ар-Аринс… — сглотнул мужчина лет 35… Он не отводил взгляда от пирата.

— Может сразу к делу? — Роджер бесцеремонно уселся напротив несчастного, перепуганного капитана. — Вы, я думаю, уже догадались, кто я и что мне нужно. Правда?

— Д-должно быть. — На лбу Роберта выступили блестящие капельки… — я дам вам денег… — пробормотал мужчина.

— Вы очень сообразительны, капитан. — Роджер довольно улыбнулся.

«Еще один трус… Куда катится мир? Неудивительно, что пиратство процветает…»

— А теперь, пройдемте. Живо! — рявкнул Черный Роджер. — Прикажите своим растяпам побыстрее шевелиться, иначе они выведут меня… Тогда не обессудьте, Аринс… — мужчины вышли из каюты.

— «Персей» наш! — объявил головорез. Вопли пиратов растревожили только успокоившихся пассажиров.

Каршала только прикрыла глаза, сидя в кресле, в каюте дочери, как вдруг в тишину грубо ворвались дикие крики. Женщине стало страшно… «Пираты?! О господи! Спаси мою доченьку от них!» взмолилась аристократка.

В дверь громко постучали.

— Деньги и драгоценности! Живо открывай! — Лилит очнулась.

— Мама, что это значит? Пираты? — ужаснулась девушка.

— Милая… Тебе нужно спрятаться… — зашептала женщина.

— Оглохли что ли там?! Я снесу эту чертову дверь! — не унимались в коридоре.

— Накинь платье, скорее же! — дверь уже начали пинать…

— Простите, сэр… — мягко начала миссис Ага́полис, впустив разбойника.

— Деньги и драгоценности! Больше нам ничего не надо! — Флибустьер бегло оглядел Каршалу, его рука бесстыдно легла ей на грудь, больно сжав, — Хотя ты ничего… — Каршала покраснела от злости.

— Да как ты смеешь! — возмутилась она, резко скинув его руку.

— Молчи! Изуродую к чертям! — Мужчина не собирался отступать, снова попытавшись схватить женщину. Сердце Лилит сжалось.

— Убирайся отсюда и не смей угрожать!!! — Напавший даже опешил сначала: девчонка оттолкнула его и встала между ним и столь желанной добычей.

— Идем со мной, девка! — Лилит попыталась вырваться, но хватка пирата была каменной… — Мы с тобой натешимся!

— Лилит! — Каршала задрожала, в панике бросилась на пирата, пытаясь отбить дочь. — Отпусти ее!

— Да вы что довести меня хотите?! — Разбойник рассвирепел. — Пойдем, дрянь!

— Нет, отпустите дочь, прошу вас! — взмолилась миссис Ага́полис.

— Иди со мной и угомони эту сучку! Это будет вам обеим уроком!

— Нет! — Лилит не могла поверить во все происходящее, но мужчина, ухмыляясь тащил ее мать под руку.

— Успокойся, все будет хорошо, милая. Тебя встретят. — Пытаясь сохранить последние капли самообладания, выдавила женщина.

— Мама! — Лилит в отчаянии снова бросилась с кулаками на пирата, вцепилась в его лицо, ударила.

— Дрянь! Проклятая девка! — вопил он. В конце концов разбойник ловко схватил Каршалу, и у горла аристократки появился тесак. — Прочь от меня!

— Лилит, успокойся. — Каршала была очень мужественным человеком.

Девушка выбежала из каюты, флибустьер ничего не понял. «Должно быть, испугалась дрянь такая!»

«Роджер, где же ты?!» Она паниковала, ее трясло.

— Роджер! — кричала девушка, отчаявшись найти его. — Роджер! — на что она надеялась, выкрикивая его имя? Он, может, уже и не капитан «Смерти». Да и она ли была захватчиком?

Что-то кольнуло его, холодок защекотал спину.

«Кто-то меня звал? Нет, наверное, показалось…»

— Ле́о! — «Лилит? Где ты? Лилит!» Он увидел ее: потерянная, в самой толчее, ее волосы растрепались, в глазах стоят слезы.

— Лилит! — кинулся он к ней. — Как? Как ты здесь? — шептал он, крепко обнимая девушку.

— Ле́о… — ее горячие слезы обжигали его.

— Не плачь… Что с тобой? — как ему хотелось успокоить ее! Больше всего хотелось укрыть от всех страхов и бед… — Что случилось? Лилит, не молчи! — встряхнул девушку за плечи пират.

— Моя мама… Он-он увел ее куда-то! Ле́о… Что с ней? Что он… — Роджер все понял.

— Проклятье! Я убью его! Идем! — он не мог оставить ее одну среди всех этих людей…

— Ле́о… Он… Куда он увел ее?

— Надо поторопиться! Я высеку эту скотину за нарушение приказов! — они побежали на нижнюю палубу «Персея», но не нашли там никого, кроме перепуганных крыс.

— Ле́о! — Шепнула девушка. — Смотри! — она заметила обрывок ткани, зацепившийся за гвоздь. — Мама! — Вскрикнула она, но голос осип — так было всегда, когда она боялась.

— Молчи… — прошипел пират. — Стой здесь и не двигайся. Они тут.

— Хорошо… — ее губы дрожали.

Роджер двигался бесшумно и быстро, как кот, его глаза внимательно шарили по сторонам. Застыл. Едва уловимый рывок. Ле́о пропал из поля зрения, кинулся в тень, через мгновение, он выкинул на свет матроса.

— Пит, корабельный червь! Я засеку тебя до смерти! Ты слышал приказ?! Какого черта, ты утащил сюда женщину?! Отвечай! — Рявкнул капитан, но Пит был спокоен.

— Капитан… Это всего лишь женщина. Чего плохого в том, что мужчина жаждет ласки?

— Сейчас я тебя приласкаю вот этим тесаком! — в довесок своим словам он достал оружие.

— Мама! — Лилит обняла бледную Каршалу. — Я так испугалась за тебя!

— Эта девка едва не выцарапала мне глаза! — указал матрос на Лилит, капитан «Смерти» довольно усмехнулся.

— И правильно сделала бы! — Усмехнулся пират самым краешком губ. — Извинись! — Пит засмеялся.

— Ни за что, кэп! «Лучше отрежьте мне язык!» — он сказал, а потом сразу же побледнел.

— Отрезать? В самом деле, Пити? Хорошо, иди сюда. — Это была далеко не шутка.

— Простите меня, леди! — спохватился пират.

— Мерзавец! — Лилит с ненавистью смотрела на Стерта.

— Спасибо вам, Роджер! — в ее изумрудных глазах сияли огоньки счастья и обожания.

— Возвращайся на «Смерть»! За этот косяк ты еще расплатишься, Стерт! Кстати… — Он молча протянул руку, коренастый быстро выложил деньги и украшения, которые забрал у Каршалы. Пристыженный и напуганный корсар удалился.

— Миссис Ага́полис, еще раз простите за этот инцидент. Я верну вам все, что отнял. — Каршала удивленно смотрела на молодого человека лет 20, стоявшего напротив. Женщина не могла не признать, что он был очень красив… — Лилит… Гм… Мисс Ага́полис, — Сразу же исправился он, — позвольте сопроводить вас с вашей матерью в ваши каюты.

— Да, пожалуйста. — Сердце было готово выпрыгнуть из груди.

— Простите, вы и есть Черный Роджер? — «Если это он, то я понимаю, каким таким Роджером бредит моя Лилит…»

— Да, мама. — Дочь покраснела. «Все понятно с твоим Роджером!» окончательно убедилась женщина и тут же провалилась в бездну страха за дочь. Ох не того человека выбрала она в качестве первой своей любви!

Он проводил Каршалу до ее каюты, миссис Ага́полис хотела уже откланяться пирату, но он настоял, чтобы проводить Лилит.

— Прошу вас, подумайте о ее будущем, Роджер. Я вижу, вы не глупый человек. — Прошептала она на прощание. Сердце матери сжалось от страха: «лучше бы я вообще не затевала этих вояжей! Что теперь будет? Роджер — Роджер, я так надеюсь на вас…а вы пират…»

— Ле́о… — обняла его девушка, как только они вошли в ее каюту.

— Мне нужно идти, мисс Ага́полис… — тихо сказал он, отстраняясь от нее.

— Нет… прошу тебя… Ты только пришел. — Мужчина был холоден. — Ты спас нас…

–Нет, я не спас. Это ведь я напал на «Персея», по моему приказу они рыщут по каютам в поисках денег. — Но Лилит не слушала.

— Ле́о, я так скучала по тебе, не бросай меня. Поцелуй меня, пожалуйста… — Ласково и нежно просила она. — Ты снишься мне каждую ночь. — Он в блаженстве прикрыл глаза.

— Нет, прошу тебя, не надо. Лилит… — Снова бог был готов молить ее о пощаде. — Она права… — Попытался очнуться пират. — Твое будущее…

— Ты мое будущее. Ты можешь стать моей жизнью… — он обнял ее, прижал к себе, вдыхал ее запах, гладил рыжие мягкие волосы.

— Лилит… Я люблю тебя, тебя и только тебя, я никого так не любил и не полюблю. Ради тебя же мне нужно уйти, убежать прочь, уплыть как можно дальше. — Изумрудные глаза наполнились слезами, первая из них решительно бросилась бежать.

— Нет, не плачь. Все будет хорошо. Я уйду, ты скоро забудешь меня. — Утешение стало приговором спокойствию.

— Я помню тебя уже два года, я жила все это время в ожидании этих минут!!! Ты не поступишь так со мной, ты жестокий пират, но ты будешь жесточайшим человеком, если снова бросишь меня! Ле́о… Поцелуй меня. — Ее податливые губы утоляли жажду, ее тепло отогревало застывшую, измученную душу…

Боль пронзила его насквозь. «Ты не посмеешь! Подлый пират!» ругал он себя.

— Лилит… Пожалуйста… — он с нежность смотрел в ее прекрасные глаза. — Я умру, если ты прикажешь, одно твое слово, и я пойду хоть к морскому дьяволу, но не проси меня ломать твою жизнь! Пусть я самый подлый и ужасный из людей, но я не сделаю этого! — Она покачала головой.

— Ты будешь самым подлым и ужасным, если оставишь меня здесь… Мы можем больше никогда не увидеться… — Снова те же слова…

— На это я и надеюсь. — И тот же ответ…

— Ты глуп! Я люблю тебя! Люблю! — Девушке хотелось разбудить его. — Посмотри, неужели я некрасива? Я нежеланна для тебя? — он с обожанием разглядывал каждую черточку ее лица, каждая слезинка выцарапалась в его сердце.

— Ты самая прекрасная девушка из всех, что я видел… — прошептал он, — Ты самая достойная из всех, что я знал… Ты самая любимая моя, Лилит. — нежно и страстно шептал он, — Именно поэтому я и уйду. — Окончательно отстранился бог.

— Нет, я уйду с тобой! — Нервы лопались под натиском эмоций, подобных цунами, затопивших трезвый рассудок. — Ле́о, я стану твоей тенью, я буду молиться о тебе, я отдам тебе свою душу и жизнь! — он покачал головой.

— Ты не знаешь, чего просишь. — Как же сложно отказываться от того, чего жаждешь больше жизни! — Я не сделаю тебя счастливой! Никогда… — Но он отказывался. — Что я дам тебе? Боль и ничего кроме боли… — Она слышала его, но не верила ни слову, даже не задумываясь. — Тебе нечего будет терять, кроме жизни, но и она тебе опротивет со мной. Посмотри! Кто стоит перед тобой? Думаешь молодой человек? — Он остервенело усмехнулся, — Да я пропит и прокурен, я прожжен изнутри! — С отвращением обличал он сам себя, — Я сам убил себя уже много лет назад! Я не умею любить. Ты самое светлое и прекрасное, что было когда-либо в моей жизни. Мне нужно уйти! — он бросился к двери, девушка повисла у него на руке… Слезы намочили манжет черной рубашки. — Забудь! Забудь меня! — Молил он.

— Ле́о!!! — зарыдала она…

— Забудь, Лилит! Забудь все, что было между нами. — Девушка без сил рухнула на пол, уткнулась в юбки платья… Ее хрупкие плечи содрогались от рыданий. Она убивала его, топтала, сжигала, резала и душила одновременно. Она и не знала, что делает с ним.

Роджер ударил по двери, пнул стену, перевернул стол… Он ненавидел себя за ее слезы.

— Проклятье! Черт! — ругался он. — Что ты делаешь?! Лилит, одумайся! Посмотри на меня!!! Идем! — он схватил ее за локоть и потащил наверх.

Оказавшись на палубе, пират отпустил ее, наконец, но тут же поймал какого-то матроса с «Персея». Парень был совсем молод, худ и бледен. Он даже не понял, кто и зачем схватил его, просто вдруг почувствовал резкую боль в горле, как от царапины, а потом…

Лилит в ужасе смотрела на истекающего кровью матроса… А Роджер неумолимо работал тесаком… Через минуту он поднял голову парня вверх… Голова в ужасе смотрела вокруг… Девушку стошнило.

— Смотри, черт побери! Смотри, кто я такой! Видишь?! Я не тот, кем ты считала меня, Лилит! Я чудовище! — она застыла. Что-то оборвалось в нем.

— Опусти… голову, Ле́о. — Почти спокойно попросила аристократка.

— Нет, смотри! Видишь?! — Она засмеялась. Чего-чего, а смеха он не ожидал.

— И ты думаешь, я откажусь тебя из-за какой-то головы?! Думаешь, я не знаю, кто ты и чем занимаешься?! — Изумилась девушка. — Думаешь я забыла Гроссов? — Спросила она с усмешкой. — Ты отправил их головы семье!

— Ты ненормальная, Лилит! — он подхватил ее на руки…

Куда он нес ее — все равно — главное, что он НЕС ЕЕ, не бросил, а целовал!

Ле́о бережно положил ее на койку в своей каюте…

— Пока не поздно, скажи, только подумай прежде: ты уверенна? — ее глаза помутились, значение его слов девушка поняла не сразу, а когда поняла, то просто фыркнула и потянулась к его губам. — Лилит! Лилит… — Он мучился от того, что останавливался, от того, что знал, что так нельзя. ОН понимал, что практически убивает ее. — Это ты еще успеешь попробовать… — Как же она была красива в этой сладкой истоме! — Подумай, прошу тебя. — Но, как бы тяжко ему ни было, мужчина решил, что одно только ее слово, хоть одно подозрение в ее сомнениях, и он остановится, как бы сильно он ни желал ее. — Это тебе сейчас кажется, что я хороший, что ты все мне простишь, что все вынесешь. — Он был пьян. Она и не представляет себе, как ему тяжело сдерживаться, как ему хочется целовать ее снова и снова…

— Я уверенна. Только с тобой я буду счастлива, Ле́о. Только ты сделаешь меня счастливой. — Он сдался, точнее он сломался, он был и проигравшим, и победителем одновременно.

Бесконечные поцелуи. Ему было больно. Ей — страшно. Он ненавидел себя, но не хотел останавливаться. Она хотела, чтобы он продолжал. Несмотря, что они оба понимали, что это будет дорого им стоить.

«О цене подумаем позже» сверкнула последняя, трезвая мысль в его голове.

Ночь тянулась совсем недолго…

Еще никогда Лилит не испытывала ничего подобного, как и Роджер — он любил сейчас не просто женщину, а любимую, желанную женщину — его женщину, о которой он мечтал, которая была для него запретным плодом… Минуты мучительно — быстро и — долго одновременно неслись мимо влюбленных, их разгоряченные тела изнывали, огонь обжигал их сердца. Ее кровь и кровь того матроса — как жертвы, принесенные этой сладчайшей ночи, даже не ночи, а лишь нескольким часам, когда он жадно, мучительно-медленно наслаждался ею… Этим минутам пронзительного наслаждения… Ее кровь… Что он чувствовал, когда она изогнулась от боли? Ее страдание нашло свое отражение в нем — ему было стыдно за это, но он не мог остановиться. Она и не просила остановиться…

Уютно устроившись на узкой и жесткой койке, влюбленные лежали в обнимку, без сил говорить. Вскоре Лилит уснула, а Роджер любовался ей.

Когда она проснулась, его уже не было рядом. Лилит огляделась: снова стеллажи, стол, два кресла, сундук… Снова эта каюта. Она с ним. Она теперь ЕГО. Улыбнувшись этой мысли, девушка потянулась. Внизу живота болело, она ощупала свое теплое со сна тело. Заметила, что простыни в крови… «Моя кровь?» ей стало страшно…

Девушка резко села, от чего почувствовала острый прилив боли. Как бы она ни уговаривала, не запрещала себе плакать, слезы капали на простыни. Осознание потери только усугубило ее положение. Потеря… потеря чести? Невинности? Так ли она была невинна, если убийство не испугало ее? Если она уже познала его поцелуи и объятия? Мысли… мысли… Все более мрачные, все более самокритичные…

«Мне страшно и больно…Где же ты?»

В двери щелкнул замок, вошел Ле́о.

— Что с тобой? Тебе плохо? — он присел на корточки перед ней.

— Ле́о… Я просто испугалась… Тут кровь… — он вздохнул.

— Ничего не болит? — она кивнула. — Живот?

— Да, внизу… — смутившись, ответила девушка.

— Черт… Прости… Прости, любимая. — Он был беззащитен перед своей маленькой повелительницей. Он был бог, а она была просто хрупкой девушкой, любившей его всем своим естеством. Просто хрупкой девочкой, способной сотворить с ним все, что угодно, даже не догадываясь об этом. — Я не должен был… — он отошел к столу, прошел вдоль стеллажей, как когда-то давно уже проходил.

— Нет, Ле́о… Все хорошо. Подойди ко мне… — он подчинился, сел рядом. — Я так счастлива, что мы вместе, наконец… — Рыжая прижалась к нему. Роджер был теплым. А еще надежным и спокойным.

— Лил… Хорошо, что ты сама заговорила об этом… То, что я сделал с тобой этой ночью… Я… я не представляю, что теперь делать. — Честно признался пират.

— Как что делать? — изумилась она, — Мы будем вместе! Понимаешь?

— Нет. — Спокойно, но решительно ответил он.

— Как это нет? Ле́о… Я должна тебе кое-что сказать… Я… в общем, ты и не представляешь, как ты помог мне! — он заинтересовался.

— Чем же я тебе помог этой ночью? — она загадочно улыбалась.

— Мама решила выдать меня замуж за какого-то графа… — его и без того не маленькие глаза расширились.

— Что ты сказала?! — вскрикнул он, — Черт! Какой же я кретин! Почему, почему ты не сказала мне раньше?! — она испугалась.

— Ле́о, я не хочу замуж, я не собиралась!!! Если бы мы не встретились, я бы сорвала свадьбу, устроила скандал! — Роджер теперь впал в некое подобие оцепенения.

— Глупая девочка моя… — вздохнул он, — Ты еще не осознала, от чего отказалась. — Она обняла его. — Сильно болит? — спросил он жалостливо.

— Нет, уже и не болит почти… — он хищно оглядел ее.

— Поцелуй меня. — Лилит с удовольствием выполнила просьбу. — Одевайся. — Поднялся с постели и вышел из каюты, оставив ее одну.

«Какой же ты странный, Ле́о… — девушка блаженно потянулась, — Как же долго я мечтала об этом утре… Ты рядом, совсем рядом со мной… Я могу видеть тебя каждую минуту, слышать твой голос…» — Лилит улыбалась этим мыслям. О матери она не думала вовсе.

Каршала прорыдала всю ночь… Сначала женщина услышала крики, она испугалась не на шутку, потом вдруг хлопнула дверь, миссис Ага́полис кинулась в коридор, заметила только краем глаза, как Роджер тащит куда-то ее дочь, побежала за ними… Больше она не видела Лилит.

— Почему ты еще не одета? — не то, чтобы он кричал, но его голос гремел в каюте, среди хрупкой тишины.

— Ле́о… Я так устала: столько всего приключилось со мной за вечер. И я ужасно хочу спать. — Его глаза обожгли холодом.

— Одевайся! — рявкнул пират, Лилит в недоумении смотрела на возлюбленного. — Живо!

— Я не твой матрос! И не смей так разговаривать со мной! — в гневе закричала она.

— Ты на МОЕМ корабле. Я тут царь и бог, и ты БУДЕШЬ ПОДЧИНЯТЬСЯ моим приказам беспрекословно, это понятно?! — девушка демонстративно улеглась поудобнее. — Думаешь, тебе все дозволено?! — взревел он.

— Прекрати кричать на меня! Я не портовая девка, и ты не будешь разговаривать со мной в подобном тоне! — он колюче засмеялся.

— Да? — спросил он, странно улыбаясь, — Ты, правда, так считаешь? — он медленно подошел, склонился над ней, — Я могу сделать с тобой все, что только захочу… Что ты скажешь на это?

— Ты ничего не сделаешь со мной без моего желания. — Невозмутимо ответила рыжеволосая.

Роджер схватил ее под руки и рванул на себя, в миг отскочил, швырнул ее на пол. Лилит держалась. Потом подошел к ней и, глядя сверху вниз, спросил:

— Ты все еще сомневаешься? Одевайся! — Лилит смотрела на него с прожигающей ненавистью.

— Я оденусь, но не потому, что ты запугал меня, а только потому, что сидеть голой весь день — глупо и неприлично, мне не подобает. — Он жестоко усмехнулся.

— Не подобает??? — В его голосе явно звучали не то, чтобы истерические, но близкие к тому нотки с немалой долей злости. — А кто же ты такая, что не подобает? Все еще считаешь себя аристократкой после ночи, проведенной с пиратом? — она отрицательно покачала головой и встала с пола, гордо выпрямилась.

— Сословная принадлежность здесь ни при чем, тем более то, что было сегодня. Причина в том, что меня так воспитала мама, Роджер. — Сказала она, глядя в пронзительно-синие ледяные глаза. — Ты слишком кичишься своим именем.

— Мне есть чем гордиться, Лил! Почти три года я терроризирую короля, его идиотов-адмиралов и прочий сброд. — Девушка молча одевалась. — Обиделась на меня? — спросил он тихо.

— Ты глупо себя ведешь, Ле́о… Я не враг тебе, а ты пытаешься меня возненавидеть и унизить. — Он молчал некоторое время.

— Я боюсь за тебя… Тебе, нельзя даже просто быть здесь, тем более валяться голой. — Девушка ничего не отвечала. — Тебе принесут еду. Потом обсудим, что будем делать.

— А что, есть варианты?

— Нет выхода. — Мягко ответил он. — Ты либо станешь развлечением в наших руках, либо способом добычи денег.

Он снова покинул ее. Вскоре Джек принес еду.