Вкус к жизни

Юлия Флёри, 2023

Что делать, если давний друг по переписке оказался мужчиной мечты? Хватать его и бежать, куда глаза глядят! Но какие варианты, если он пригласил тебя на мальчишник? Разумеется, использовать ситуацию с пользой и предложить ему себя в альтернативу! Юля так и сделала, а он возьми, да и не согласись! Обидно. Но с другой стороны… в запасе есть три дня и три ночи! И всё бы ничего, вот только задача осложняется наличием его друзей, которые оказались один другого лучше! Выбор уже не кажется столь очевидным, а устроить личную жизнь хочется непременно, и тогда Юля переходит к решительным действиям.

Глава 9

— Что здесь происходит? — прозвучал ровный, но будто неживой голос.

Андрей прочистил горло, точно собираясь с силами, сделал полшага вперёд и уверенно улыбнулся.

— Юля, это мой брат Павел. Паш, познакомься: это моя Юля, я тебе говорил, — начал он, а я задержала дыхание, не понимая, что происходит.

Астафьев изогнул бровь в знаке заинтересованности и вздёрнул один уголок губ в кривой ухмылке.

— Вот как? Очень занимательно, продолжай, — милостиво позволил он, теперь уже откровенно насмехаясь. Я под действием его взгляда не смела подать и звука.

— Больше никаких шуток, Паш, всё очень серьёзно. Мы с Юлей любим друг друга и собираемся пожениться.

— Отец в курсе? — всё, что изволил уточнить Астафьев после пламенной речи, и моё сердце ухнуло вниз: это нужно было срочно прекращать, но язык будто прирос к нёбу и отказывался шевелиться.

На чётко поставленный вопрос Андрей заметно замялся, на короткое время опустил взгляд, но сразу после с видом, полным юношеской горячки, бросился в очередной эмоциональный порыв.

— Пока нет… — вынужден был признаться Андрей. — Я надеялся, что если ты поддержишь… вместе нам будет проще объяснить…

— Что объяснить? — прервал Павел его пылкий бред. — Что ты сошёл с ума? Кто это вообще? Где ты её взял? — пренебрежительно фыркнул он, кивнув в мою сторону, и сердце сжалось. Я будто вся окаменела от этого тона, от взгляда, от демонстрируемого превосходства.

А вот Андрей не уступал, сжимал мою ладонь всё крепче, и будто прятал за свою спину, закрывая от удара.

— Это Юля, — терпеливо, но на порядок тише и спокойнее проговорил он, посмев метнуть в Павла только лишь горящий взгляд. — Она очень талантливый художник. Уверяю: если бы ты видел её картины, ты бы меня понял! — вспыльчиво заверил Андрей, но тут же будто опомнился, продолжил. — Мы вместе учились. Только я на финансах, а Юлька на экономическом.

— Очень интересно… — в странном удовольствии Павел только что губами не причмокнул. — А что же твоя невеста, так и будет молчать? — склонил он голову, словно изучая меня, и спрятал ладони в карманы брюк.

Пожалуй, только по причине собственной концентрации и оцепенения я не заметила, как напряжён сам Астафьев.

— Паш, перестань, — обиженно поморщился Андрей. — Ты же видишь, Юля и без того вся дрожит, — заявил он и обнял меня за плечи, прижался губами к местечку между щекой и ушком.

— Прямо зайчишка! — с издёвкой потянул Астафьев, а Андрей вдохновенно вздохнул.

— И вовсе не зайчишка, а… самая прекрасная фея, — смутился он подобного откровения.

Я вытаращила на Андрея глаза, а он только и сделал, что поджал губы, напоминая об условленном молчании. А мне не нужно было напоминать! Единственное, о чём я думала в тот момент, это как бы не грохнуться в обморок.

— Да что мы стоим, давайте, в конце концов, присядем за стол! — громогласно предложил Андрей и придержал меня за талию. — Марина, подавайте обед, — распорядился он хозяйским тоном.

Павел выдал очередную дозу презрения и такую же улыбку, а пока повернулся спиной, чтобы занять место во главе стола, я успела дважды дёрнуться из стальной хватки Андрея, да всё без толку!

Оказавшись за столом, между двух мужчин, словно между двух огней, я напрочь забыла все правила этикета. Испугавшись собственного ступора, потянулась за бокалом с водой и неловко опрокинула его, а пока пыталась исправить ситуацию и убрать салфеткой мокрое пятно, сбросила на пол приборы.

— Юль, не суетись, всё в порядке, — поддержал Андрей, но вовсе не его слов я ждала, не его мнения опасалась.

Я чувствовала, чувствовала на себе этот пронизывающий насквозь взгляд, это удушающее презрение и что ещё?.. Может быть, разочарование? Набравшись смелости, подняла на Павла глаза и задрожала от того холода, что сквозил из мужчины. Насмешка, издёвка, выраженное пренебрежение. Он, в отличие от меня, чувствовал себя на своём месте. И с поданным блюдом справлялся на ура. Несмотря на абсурдность ситуации, мужчина отличался отменным аппетитом, а вот слушал брата без особого интереса. Андрея, к слову, это вовсе не смущало, и он продолжал бездумно разглагольствовать:

— У Юли своего жилья нет, так что пока будем обитать у меня, — болтал он, не заморачиваясь чужим мнением. — Насчёт работы поговорю с отцом, он обещал что-нибудь придумать. Мы, кстати, хотели уехать в Москву. У Юли там больше перспектив, а финансисты везде пригодятся.

— Особенно такие талантливые, как ты, — смешливо фыркнул Павел.

— Не беда, я всему научусь, — принял Андрей такой вид, будто подобные «намёки» его ничуть не задели.

Павел напряжённо вздохнул и неожиданно сдёрнул салфетку с колен, швырнул её прямо на собственную тарелку. Он окинул нас с Андреем тяжёлым взглядом исподлобья и, пытаясь отвлечься, ловким движением поправил манжеты сорочки.

— Андрей, на пару слов… — многозначительно проговорил Астафьев, поднялся и вышел из-за стола. Андрей тоже встал, но, будто за спасительный якорь, уцепился за мою ладонь, что до этого безвольно свисала.

— Паш, это, по крайней мере, неприлично, — сдержанно выдал он и мило улыбнулся специально для меня. — У нас гостья, — напомнил он брату, а тот сделал вид, будто не услышал и стремительно удалился.

Андрей склонился надо мной, будто что-то хочет сказать, и продемонстрировал оттопыренный вверх большой палец.

— Так, пока всё идёт нормально, — с превесёлым взглядом и весьма довольным лицом заверил он, а я спохватилась и впилась ногтями в мужские запястья.

— Ты что устроил? Ты с ума сошёл?! Ты… ты… — не нашлось в моём арсенале подходящих слов, а в это время Павел снова показался в столовой и, теряя терпение, повысил тон:

— Андрей, я жду! — напомнил он и будто бы скрипнул зубами.

Парень подмигнул мне, отделался от злобной хватки и торопливо последовал за братом. Дверь за ними закрылась, а в ту же секунду в столовой появилась женщина из прислуги.

— Прошу прощения, можно убирать? — тихо и предельно вежливо уточнила она, и я тут же подскочила из-за стола и сделала от него в сторону два больших шага.

— Да, пожалуйста… — торопливо кивнула.

Я сделала ещё несколько шагов и осторожно посмотрела в сторону двери, через которую мы с Андреем вошли. Удерживало меня только наивное желание всё объяснить и покончить, наконец, с нелепой комедией. А ещё… ещё была подленькая надежда на то, что Андрей всё объяснит брату сам. Ведь была же у него причина всё это сочинить! А сейчас они как раз обо всём договорятся и… Что, собственно, «и», додумать я не успела, потому что из-за двери донеслись вполне отчётливые выкрики. Павел, не стесняясь возможных свидетелей, отчитывал брата, а тот, судя по ответным возгласам, ни в чём ему не уступал. Догадаться о сути проблемы было несложно: разумеется, Павел настаивал на том, что идея со свадьбой абсурдна, а ещё требовал немедленно от неё отказаться. И в чём-то он определённо был прав. Андрей же упрямо стоял на своём, не шёл на уговоры, не опасался угроз.

Когда отдельные выкрики стали особенно слышны, я твёрдо решила вмешаться. В конце концов, понимает Андрей это или нет, но он меня серьёзно подставил! Я, переполненная решимостью, даже двинулась в сторону шума, но дверь неожиданно распахнулась, и Астафьев первым вошёл в столовую. Под его властным взглядом моя решимость растаяла. Всем своим видом он подавлял во мне простецкое желание эмоционально выкрикнуть что-то вроде: «Это неправда!» и зло топнуть ногой. Перед ним снова оказалась оцепеневшая от страха девчонка. Кое-как справившись с наваждением, я даже набрала в грудь воздуха, намереваясь твёрдо заявить об истинных причинах своего нечаянного визита, как вдруг опешила от его неприязненного вопроса:

— Ты ещё здесь?! — излишне громко выдал Павел, и я растерянно моргнула. — Можешь быть свободна — свадьба отменяется, — насмешливо фыркнул он и окинул меня оценивающим взглядом. — Вы поставили не на ту лошадку, моя прекрасная фея, — попрекнул он меня нежным обращением, что пришло Андрею в голову. — Твой женишок сдулся! — брезгливо поморщился Астафьев «моему» выбору и весьма красноречиво махнул рукой в сторону выхода.

Как раз в этот момент в столовой показался и Андрей. Он появился из-за спины Павла и на ходу разминал ладонью затылок. Доигрывая роль до конца, парень взвился и предупредил брата:

— Не повышай на неё голос, — строго произнёс Андрей и придержал меня за локоть, желая проводить. — И ничего не отменяется, просто переносится на неопределённый срок, — добавил он со значением, вероятно, имея в виду свою придуманную свадьбу. — Я тебе сейчас всё объясню, — шепнул специально для меня и ускорил шаг.

Я беспомощно обернулась на Павла, но тот в нашу сторону больше не смотрел. Пришлось поджать губы — возможно, следовало дать ему остыть. А вечером я позвоню и обязательно всё объясню. «Да он и сам должен прекрасно понимать, что всё это не более чем глупая шутка!» — тешила я себя пустыми надеждами, где-то в глубине души отчётливо понимая: непростого разговора не избежать.

— По шее схлопотал! — пожаловался Андрей, как только мы оказались за пределами гостеприимного дома.

Я тут же возмутилась, выдёргивая плечо из его захвата.

— Что это за фокусы?!

— Юль, так надо было. Я пока не могу всего тебе объяснить… — хитро завернул он, а после безразлично взмахнул рукой, — да оно тебе и не нужно!

— Когда ты собираешься сказать брату, что это шутка?

— Да уж точно не сегодня, — буркнул Андрей и запрокинул голову к небу. — Шея ноет! — простонал он, напоминая о том, что пострадал.

— Так тебе и надо! Ты хоть понимаешь, что подставил меня?!

— Ну, подумаешь… зыркнул на тебя Пашка пару раз… Считай, репетировала завтрашнее собеседование. Куда устраиваешься, кстати? Ты так и не сказала… Вакансия-то хоть стоящая? — вскользь поинтересовался он, но ответа не ждал. — Там тебя тоже по голове гладить не будут! Ты, кстати, неплохо держалась… — с улыбкой подмазался он, но я оттолкнула его руку, не позволяя себя обнять.

— Клоун! — зло буркнула, но этого показалось мало. — Ты просто глупый мальчишка! — добавила со знанием дела и тут же выдохлась, ослабла.

— Да не убивайся ты так… Пашка не мстительный, преследовать тебя не будет. Так… наши семейные разборки… К тому же, мы смогли договориться, — шепнул Андрей будто по секрету, заставляя нахмуриться.

— Что? Договориться? О чём?! — не поняла я.

— Ну… — растерялся он от моего возгласа и описал глазами что-то невообразимое.

— Знаешь, что?.. — очередной раз задохнулась я возмущением, Андрей же будто приготовился к казни, так смотрел. — Отвези меня домой, — попросила тихо и устало.

— Какое домой? С меня кофе и мороженое! — вспыхнул Андрей так, будто обиделся, но я отрицательно покачала головой.

— Спасибо, с меня хватило и обеда.

Дозвониться до Павла я так и не смогла, короткие гудки невежливо известили о том, что этот абонент разговаривать не настроен. Я не находила себе места и изводилась сомнениями. Ночь прошла в кошмарах. Я постоянно подхватывалась, вздрагивала или мысленно проговаривала слова, что подготовила для внятного и, как мне казалось, разумного объяснения. А потом открывала глаза и просто смотрела в темноту. Волнение не отпускало ни на мгновение. Тяжёлая ночь плавно перетекла в такое же непростое утро. Я проспала, не позавтракала, да и вообще, чувствовала себя совершенно разбитой.

Верно подобранный макияж скрыл тёмные круги под глазами, отёчность с лица сошла после чашки зелёного чая, ну а тон костюма заставил глаза сиять. Перед выходом из дома я посмотрела на себя в зеркало, робко улыбнулась, но не чувствовала и сотой доли той уверенности, что переполняла меня ещё несколько часов назад.

Впрочем, старания оказались напрасными. Это было полное фиаско. Астафьев на собеседовании разнёс меня в пух и прах. О том, что вспоминать вчерашний вечер не стоит, я поняла по одному его взгляду. О том, что объяснения излишни, стало ясно, как только он произнёс слова приветствия. Ну а уж когда улыбнулся, последние надежды на примирение превратились в пыль.

Последнюю минуту в его кабинете я провела в полном молчании. Павел смотрел на меня и в этот взгляд вложил всё: и неоправданные надежды, и личное разочарование. И что я… крыть мне было нечем. А, значит, следовало вести себя так, как он всегда учил: терпи, молчи, слушай. Видимо, в его глазах я так и не выросла. Эмоциональна, импульсивна, глупа! Вот и вспыхивала перед ним всякий раз, как возникали дурацкие мысли себя защитить. Ещё несколько лет назад именно так бы я и поступила, теперь же, строго следовала одному из бесконечной череды правил. «Не ввязывайся в спор, если не уверена в стопроцентном результате» — ухмылялся Астафьев всякий раз, когда я смела проявить собственное невежество и указать ему на ошибку. А с ним я никогда не была уверена в правоте и как результат… В чём-то определённо ошибалась, а значит, просто не имела права открыть рот.

Я покинула сначала его кабинет, затем офис, издалека окинула тревожным взглядом блестящий фасад. А в следующее мгновение подпрыгнула от внезапного клаксонного сигнала. В растерянности я не сразу осознала происходящее и недоумённо смотрела на яркое спортивное авто. И только когда Андрей показался из припаркованной красотки, несмело улыбнулась.

— Как тебе? — деловито хмыкнул он и ласково огладил полированный бок авто.

Я пожала плечами. Сил, чтобы разделить чужую радость, не осталось. Андрей, казалось, даже оскорбился подобным безразличием и возмущённо надулся.

— Это же «Ламба»! — со значением уточнил он и на всякий случай оглянулся на недавнее приобретение.

— Так понимаю, это и есть твоё дело на миллион? — догадалась я и парень смутился.

— Миллион — это скидка, — пояснил он на всякий случай, — а стоит такая прелесть до фига! К отцу с подобными шутками и соваться не стоит, а Пашка упирался. Что я, по-твоему, должен был делать? — вспыльчиво воскликнул Андрей, уловив в моём взгляде упрёк.

— Красивая игрушка, — всё же дала я оценку, но снова не угодила.

Андрей напыщенно вздохнул.

— Это не игрушка — мечта! И… что бы ты понимала, — недовольно буркнул он.

Неловкое молчание затопило пространство. Сегодня моим обществом Андрей явно тяготился.

— Я, кстати, на днях уезжаю, — зачем-то поведал он, а я торопливо кивнула. — Наверно, и не увидимся больше…

— Счастливого пути.

— А ты чего здесь?

Ком в горле не позволил ответить, и пришлось просто пожать плечами.

— А… это твоё собеседование… — припомнил парень, и я чувствовала, как глаза зажгло от предательских слёз. — Как всё прошло?

— Лучше не бывает!

— У Пашки здесь тоже офис… Вот, приехал похвастать… — уже не так вдохновенно вещал Андрей, всё же чувствуя за собой определённую долю вины за вчерашнее.

Я торопливо обвела губы языком и выдавила из себя улыбку:

— Привет брату!

Развернуться и уйти стоило мне неимоверных усилий. Обида уже давно не разрасталась — она и без того заполонила всё внутри и я расплакалась. Плакала долго, надсадно, навзрыд, пока окончательно не выдохлась. Возвращаться домой не хотелось и потому я так и сидела на скамье в сквере недалеко от центра. Привёл в чувства звонок, который, кажется, уже давно разъедал подкорку своим навязчивым звуком. Я даже не ответила — просто приняла вызов и внимательно выслушала собеседника. О том, что моя выставка, запланированная на конец лета, не состоится, оповестила менеджер галереи. А потом звонков стало больше. Кто-то просил меня забрать свои работы за невостребованностью, кто-то ссылался на срочный ремонт зала. Было отменено интервью в авторской программе на центральном канале и даже в художественной студии меня попросили больше не появляться — слухи в этой среде расползаются быстро, и руководство мастерской разумно решило не нагнетать возможный конфликт.

Всё разрушилось в один момент. Рухнуло, как карточный домик. Мой талант оказался не более чем удачно пропиаренным проектом. И только Эмма не сомневалась в успехе. Только она позвонила откуда-то с заграничного курорта, чтобы высказать слова поддержки, убедить, будто временные трудности должны закалить характер и заставить меня действовать решительнее. Она ещё что-то говорила, но слушать её мне совершенно не хотелось. В какой-то момент я вдруг поняла, что давно пишу не для себя и даже не про себя… а тот, кому посвятила этот дар… ему он оказался просто не нужен. Связь прервалась, и я оставила телефон прямо там, на скамье. А тем же вечером отбыла в столицу, где надеялась спрятаться даже от самой себя.

***

Близился рассвет и оттого непролазная серость вокруг становилась всё ярче. Она наполнялась нечёткими мазками теней и расплывчатыми очертаниями природы вокруг. Туман отступал медленно, будто нехотя. Он неуклюже цеплялся за любой выступ, любую неровность, оставляя после себя тяжёлый, влажный след.

Я вдохнула потяжелевший воздух, пропитанный сыростью и запахом мёртвого леса. Высоко над уровнем реки отчётливо виделись уродливые чёрные пики деревьев. Я плотнее укуталась в похолодевший от влаги плед и внезапно ощутила жуткий озноб — засиделась. Подвёрнутые под себя стопы разом заныли от неудобной позы, спину свело судорогой он давнего напряжения. Пришлось нехотя шевелиться.

Опустив босые ноги на палубу, я почувствовала, как холод пробирает насквозь — пора было убираться отсюда, но вопреки здравому смыслу, я не торопилась. И вместо того, чтобы отогреваться кофе с коньяком где-нибудь в кают-компании, сделала несколько шагов вперёд, смахнула с леера толстые капли измороси и уставилась в непроглядную даль. Что, впрочем, не соответствовало действительности, ведь плотный туман именно над рекой по-прежнему чувствовал свою крепкую власть.

Тёмная громадина появилась будто из ниоткуда и я затаила дыхание, поражаясь той мощи, что подплывала к нашему судну. В плотном белом мареве я приняла встречную яхту за боевой крейсер и не на шутку испугалась, что вот сейчас, ещё совсем немного и оттуда же, из тумана, появится ещё и вражеская пушка, чтобы отправить на дно одну юную мечтательницу. Собственным мыслям тут же захотелось рассмеяться, и вот на смену дикому ужасу пришло восхищение: такой совершенной красоты я не видела никогда.

Наверно, я бы так и стояла, раскрыв рот, если бы не почувствовала… именно почувствовала на этой яхте присутствие чего-то живого! Я надёжнее вцепилась ладонями в обжигающе холодный металл и слегка свесилась за леер, чтобы как можно скорее удовлетворить распирающее меня любопытство. И вот тогда увидела мужчину. Пока только его образ… тёмный, строгий силуэт. Пока ещё только длинные ноги в тёмных брюках классического кроя, узкое полупальто, модно повязанный шарф. Яхта приближалась медленно, будто нарочно поддразнивая нарастающее любопытство и разыгравшуюся фантазию. Руки мужчины были спрятаны в карманы пальто, а сам он больше походил на статую, нежели на реального человека. В какой-то момент я даже решила, что ошиблась и приняла за мужчину какой-нибудь фонарь, трубу, тумбу… Но ровно в этот момент смогла уловить его взгляд, и что-то во мне будто сломалось. Что-то во мне навсегда запомнило этот неповторимый момент первой встречи двух незнакомых людей.

Его взгляд… такой откровенный и наполненный. Такой мощный, проницательный, не в меру прямой… Он смотрел точно на меня и тем самым словно испытывал на прочность, проверял степень готовности к прихотям судьбы, которой, как известно, ещё никто не смел управлять.

Незнакомец будто знал чуточку больше всех остальных об этой жизни, а я будто всё готова была рассказать о нём самом. Потому что чувствовала его боль, его одиночество… читала его превосходство. Время словно застыло, остановилось вокруг, а я, повинуясь его законам, замерла, не в силах сопротивляться, и только он умел им управлять. Только он один. Это был не просто взгляд глаза в глаза. Настоящий диалог! Целая жизнь, уместившаяся в несколько мгновений уединения!

Но нет ничего вечного, и эта призрачная, вероятно, придуманная мною жизнь, тоже подошла к концу. Яхты разминулись, а морок так и не прошёл. И вот я сделала не менее десяти шагов, пытаясь уловить то чувство лёгкости, полёта, забвения… а он даже не обернулся. Я отчаянно покачала головой: «Конечно, ведь он знал куда больше всех нас об этой жизни…»

Внутри затаилась гнетущая пустота. Тёмная яхта давно растворилась в тумане, а я никак не желала поверить в то, что всё закончилось. Что «всё» — объяснить была тоже не готова. Кое-что в этой жизни не поддаётся объяснению. Кое-что не удаётся уловить и понять, но есть шанс многое почувствовать. И я сейчас тоже что-то чувствовала. Правда, это что-то было давно забыто и происходило будто не со мной.