Они

Юлия Узун, 2022

Пятеро молодых студентов объединяются, чтобы разгадать тайну своего появления на свет и найти могущественную организацию, лишившую их полноценного существования. Любопытство приводит к нежелательным последствиям, на горизонте появляется враг, и теперь не только пятерке, но и целому городу грозит опасность. Удастся ли молодым ребятам противостоять врагам и спасти не только себя, но и целый Нью-Йорк?

Глава 5

Анна

Стою в фойе. Крис, как обычно, опаздывает, поэтому достаю мобильник, чтобы просмотреть ленту новостей.

Облокотившись плечом о стену, вглядываюсь в поток студентов, снующих по холлу учебного корпуса. Засранец Крис застрял в туалете. Ладно, жду. Пальчиком прокручиваю ленту, время от времени поднимая глаза. И в один из таких моментов меня окатывает неприятное чувство пристального взгляда со стороны. Кручу головой и быстро нахожу объект, который заставляет моё сердце трепетать. Он не отводит глаз, и, как назло, находится слишком далеко, чтобы услышать его мысли.

Улыбаюсь брюнету, и он в ответ подмигивает. Если бы я была снежинкой, то давно растаяла бы на глазах у всего народа. Ну, да ладно… мне сейчас не до флирта и любовных похождений.

Возвращаюсь к делу, тем более, попадается очень любопытная новость. Сосредоточенно читаю, хмурюсь и понимаю, о ком идет речь.

— Заждалась? — возле меня вырастает Крис, и я немедленно сую телефон ему под нос.

— Читай!

— «Чудесное спасение!» — бесстрастно читает заголовок.

— Ты читай, читай…

— Вслух?

— Можешь вслух.

И Крис вполголоса начинает:

— «В боро Куинс, в Нью-Йорке во время пожара в жилом доме доброволец чудесным образом спас ребёнка, оказавшегося в огненной ловушке. Произошедшее сняла камера, установленная на шлеме одного из пожарников, сообщает Би-Би-Си. Во время пожара мать в приступе паники бросилась из дома, понадеявшись на мужа, в результате чего девочка осталась в горящем доме. Ребенка из огня достал молодой человек, пожелавший остаться без имени. Девочка получила легкие ожоги и была отправлена в больницу на скорой помощи. Однако молодой человек, который, по словам очевидцев, «нырнул» в пламя без рубашки, остался цел и невредим.

«У парня не обгорели волосы, только брюки. А его тело лишь слегка вспотело, словно он посетил паровую баню», — рассказывала соседка семьи спасенной девочки.

Парень отказался давать какие-либо комментарии».

На этом Крис возвращает мне телефон и некоторое время думает. Минуту слушаю его мысленные рассуждения, затем не выдерживаю.

— Да правильно ты догадался! Это наш «фокусник». Уверена в этом, как в самой себе. — Мы медленно двигаемся к лестнице. — Этот сукин сын нарывается на неприятности. Если пресса прознает о причинах его… эм… в общем, если они узнают о его «дружбе с огнем», то и нам будет грозить опасность.

— Его надо к нам…

— Я же вчера рассказывала, что разговор с ним не удался.

— Надо пробовать еще. Может, он разозлился, потому что ты девушка и, вдобавок ко всему, прочла «сокровенные», — смеется, — мысли.

Мне тоже смешно. Собираюсь сострить по этому поводу, но не успеваю произнести и звука, как вписываюсь в девушку. Или она в меня. Мне показалось, что она летела и не смотрела перед собой, а, значит, это ее вина.

— Эй, куда прешь?! — возмущённо пищу.

Девушка останавливается, отбрасывает копну черных волос за спину и угрожающе смотрит на меня.

— Не стой на пути.

— Тебе места мало? — машу рукой в сторону. Да, студентов много и ее можно оправдать, но существуют знаки приличия. Могла бы извиниться.

«Вот дерьмовая сука! Пристала, как старая жвачка к подошве. Из-за нее я опоздаю» — слышу ее мысли и вскипаю.

— Извинись и разойдёмся!

— А кто ты такая? — грубит она.

Крис дергает меня за плечо.

— Оставь.

Но я уже разозлилась и не собираюсь останавливаться. Что это за наглость такая!

— Я бы показала тебе, кто я такая, да свидетелей много.

— О-о-о, — девушка похоже воодушевилась и меня начинает это пугать. Я всего лишь хочу, чтобы она извинилась. Черноволосая подходит ко мне ближе, и мы стоим с ней почти лоб в лоб. — Очень интересно посмотреть, — говорит, — как ты это покажешь. Давай проверим сегодня на аллее? Только ты и я. В полночь. Проигравший извинится перед победившим публично.

«Если выживет».

Заманчиво, но все равно, на мгновение я оторопела. Беспомощно замираю, глядя в хищные глаза соперницы. Поджать хвост — не в моем характере, поэтому вздергиваю подбородок и смело говорю:

— Идёт! Сегодня в полночь, на аллее.

Девушка удовлетворенно кивает головой и уходит. Крис безрадостно качает головой.

— Мне кажется, это того не стоило.

— Вот увидишь, Крис, — тяну его за рукав, — завтра она извинится публично и больше не станет связываться с Анной Пауэлл.

— Крис прав, — слышим за собой и разворачиваемся.

Джейсон. Он все видел.

Я вопросительно глазею на него. Сначала он думает, а потом то же самое произносит вслух:

— Не стоило.

Джейсон

— Зря ты всё это затеяла, — добавляю я и подхожу ближе к ребятам. — Ты не читала ее мысли? Неужели ты не поняла, что она опасна?

Анна с минуту думает, затем жмет плечами.

— Ее мысли меня не испугали.

Лукавит. Видно же, что боится. Затаенный страх написан на лице, но Анна упрямо не хочет это признавать. Красивая девчонка и яркая. И не красное платье делает ее внешность броской. Нисколько, нет. И блондинка она не от природы. Этакая приукрашенная, приодетая фифочка, и только самый зоркий разглядит за этой маскировкой настоящую Анну — гордую, самодостаточную и напористую. Не внешность играет главную роль в обаянии Анны, а то, как она умеет ее обыграть. Я обратил на это внимание еще вчера во время нашего разговора.

— Ты не должна связываться с той девушкой, — отвечаю и сам не знаю, почему решил помочь. По сути, мне должно быть всё равно.

— Это почему? Ты что-то знаешь?

— Имел с ней дело.

— Что ты имеешь в виду? — вступает в разговор Крис — кажется, так его зовут? — Вздыхаю. Сам напросился. — Идёмте, кое-что покажу.

Начались лекции. Наши ноги топают по тихим и пустым коридорам корпуса. За массивными дверями слышатся голоса профессоров, усердно излагающих студентам свои предметы. Откуда-то сбоку доносятся манящие запахи свежевыпеченного хлеба и жареного мяса. У меня сводит желудок, ведь я отказался утром от завтрака. И все потому, что поспорил с мамой. Она против того, что я хочу ездить на велосипеде в университет. Что плохого, не пойму!

Анна быстро понимает, что я веду их к боковому выходу.

— Джейсон, зачем ты ведёшь нас сюда?

— Сейчас всё узнаешь, — говорю я и останавливаюсь у стены.

Крис и Анна смотрят друг на друга и ждут.

— Присмотритесь внимательно, — велю я, тыча в пустую стену.

Оба всматриваются, но ничего не видят. Начинаю притопывать ногой. А потом замираю, так как Крис просовывает руку сквозь то место, где находится вмятина, о которой я и хочу поведать.

— Ты…

— Он через стены проходит, — как само собой разумеющееся сообщает Анна и ехидно мне лыбится. — Я пыталась тебе вчера сказать.

— Стена неровная, — произносит Крис, отвлекая нас от зарождающегося спора.

— Правильно. Это отпечаток моей головы.

Крис и Анна расширяют глаза и издают звуки удивления.

— Это она и ее дружки, — объясняю. — Они поймали меня после шоу… кхм… фокусов. Вы понимаете, о чем я. Слушайте, я не знаю, кто они такие, но парень, что держал меня, силён нереально. Ты можешь угодить в ловушку, Анна.

Выражение Анны не меняется, но я вижу, как она стягивает лямку перламутровой сумочки.

— Мы договорились один на один.

Что я делаю? К чему пытаюсь уговорить упрямую девчонку и оградить ее от опасности? Хочет броситься в клетку с диким зверем — флаг ей в руки. Больше я ничего не собираюсь делать.

Крис ударяется спиной о стену и проводит рукой по лицу. Он выглядит усталым, измученным, одним словом, задолбленным. Похоже, Анна крутит им, как хочет.

— Надо найти место, где всё это можно обсуждать без огласки. Ты не пыталась что-нибудь искать? — теперь уже Крис говорит только с Анной, и на меня они не обращают никакого внимания. Но я все равно внимательно слушаю, стоя у них за спинами.

— Когда бы я успела, Крис? — грубо бросает Анна в ответ. — Я не знаю Нью-Йорк совсем. Я надеялась, что Матиас и Криста этим займутся.

— Они тоже неместные.

— Ладно, что-нибудь придумаем, — вздыхает Анна, затем бросает на меня последний взгляд и уходит. Вслед за ней тащится и Крис.

— Стойте! — кричу им вслед.

Оборачиваются, а из образовавшихся щелей пробивается яркий солнечный свет, обрамляющий их фигуры в полумраке. Не вижу их лиц. Подхожу ближе и твердо говорю:

— Есть у меня одно местечко.

Криста

Потягиваюсь сладко в кровати и открываю глаза. Солнце ярко освещает комнату. Джанет и Кристина в полуодетом состоянии снуют туда-сюда.

— Какой сегодня день? — осипшим голосом спрашиваю девушек. Похоже, я накликала себе простуду.

— Пятница, — отвечает Джанет. — Завтра начинаются выходные. Неделька была не самая простая.

— К тому же удивительная, — смеется Кристина. Мне нравится ее простодушие. И да, я с ней целиком и полностью согласна. Удивительнее не придумаешь!

С трудом поднимаюсь с постели и двигаюсь в сторону стола, наступая на длинные штанины пижамы. Мама постаралась — решила, что я на размер больше. Помню, как обиделась на нее за эту пижаму и, наверное, поэтому теперь так люблю.

— Всем пока! — кричит Кристина и разбрасывает нам воздушные поцелуйчики, затем выходит.

Джанет достает таблетки из сумочки и кладет на стол.

— От боли в горле. Хорошо помогает.

— Спасибо, — улыбаюсь и в этот момент щелкает чайник. Моя рука оказывается прямо под носиком, из которого извергается бурлящий кипяток. Моя оплошность, так как ошпаренная кожа тут же исцеляется, и это на глазах у Джанет.

Черт, это вам не боль в горле, которую можно замаскировать! Утром просыпаюсь с першением, а через минуту всё исчезает, ведь болезни и простуды мне на пару минут. Но никто не узнает, хорошо мне или плохо, пока сама не сообщу. Я могла бы принять таблетку от горла, сделав вид, что она и правда чудом мне помогла. А ожог… Кажется, у меня проблемы!

Джанет, пораженная увиденным, смотрит мне в лицо. Я прячу взгляд.

— Что это было?

— А что было? — включаю дурочку.

— На твою кожу попал кипяток и я видела, как она краснела, а потом…

— Просто я не сильно обожглась. Тебе показалось.

— Наверное, — мямлит соседка себе под нос, затем хватает сумку и уходит, сверля меня взглядом.

Вздыхаю с облегчением, как только за ней закрывается дверь. Наливаю чай. Я бы выпила кофе, но на нашей маленькой кухоньке не разгуляешься. А растворимый я терпеть не могу.

Сажусь на стул, хватаю телефон и первым делом просматриваю почту. Километровое письмо от мамы читаю с превеликим удовольствием и смеюсь над ее шуточками о папе. Мама жить без него не может, хотя очень любит «пилить» и делает это с юмором. Как же я скучаю по этим двум взбалмошным людям. И по братишке. Сегодня он мне прислал в «Вотсап» открытку «Хорошего дня, сестричка!» Пусть немногословно, но дико приятно.

Следующее сообщение от Матиаса я проглатываю с трепетом и широченной улыбкой. Первое любовное послание с кучей сердечек. Мамочки, я влюбилась! Пишу ответ, и в эту секунду тренькает новое уведомление. Хмурюсь, но потом вспоминаю, что наша группа называется… Стоп, разве «Пятёрка»? По-моему, еще вчера это была «Четвёрка».

Не дописав Матиасу, открываю чат. Вижу добавленный номер. И сообщение от Анны:

СЕГОДНЯ В 20.00

28 АВЕНЮ, 40. НЕ ОПАЗДЫВАТЬ.

Долго смотрю на адрес. Потом возвращаюсь к сообщению Матиаса и мы ведём с ним долгую беседу — не абы о чём. Мы обсуждаем наши чувства и делимся мыслями о будущем.

А вечером Матиас ждет меня у ворот кампуса. Несусь к нему и бросаюсь на шею. Матиас кружит меня и целует, как будто видит в первый раз после долгого отсутствия.

— Ты взбалмошная девчонка!

— Это почему?

— Ты пропустила лекции!

— Я… болела.

Смеется.

— Сказки не рассказывай.

Тоже смеюсь.

— Забыл, что мне проект всучили и сказали до понедельника работать над ним в библиотеке? Весь день потратила на бессмысленные формулы.

Матиас закидывает руку мне на шею и притягивает к себе.

— Я скучал, — шепчет на ухо.

Млею от его бархатистого, мягкого голоса с хрипотцой.

— Я тоже… очень.

— Дай знать, когда я смогу пробраться к тебе в комнату.

— Ага.

Целуемся, хохочем, а потом спешим на двадцать восьмое авеню.

Нас встречает маленькая улочка в дебрях частного сектора. Мы внимательно присматриваемся к табличкам, чтобы не пропустить дом номер сорок. И мы его находим.

— У меня такое ощущение, что мы пришли на задний двор, — говорю я, всматриваясь в пейзаж, сад надежно прячет свои секреты. И в этот момент из тени дерева выходит молодой парень. С родинкой на щеке…

Крис

Джейсон сказал, что этим гаражом никто не пользуется. На стене подвешен велосипед без колеса. В углу инструменты и какие-то старые грязные вещи. Внутри пахнет пылью и отдаленно бензином. У меня возникает вопрос: а сможем ли мы сделать из этого места нашу базу? Девчонкам придется здорово попотеть.

Интересуюсь у Анны. Она долго смотрит на меня исподлобья.

— С условием, что мы все применим к этому свои усилия.

— Хм… Но ведь уборка — девчачья работа.

— В таком случае, подать стул девушке — мужская работа, — говорит серьезно. — Хотя нет. Не мужская — пацанячая.

Ладно, намек понят. Осматриваюсь и вижу два стула. Думаю, чем бы вытереть многовековую пыль. Но к моей радости, возвращается Джейсон, а с ним Матиас и Криста. Приветствуем друг друга.

— А сидеть здесь есть на чем? — спрашивает Криста.

Джейсон смотрит на те же самые грязные стулья, затем говорит:

— Эм… в следующий раз что-нибудь придумаем.

И почти сразу между нами возникает неловкая пауза, которую я, впрочем, ожидал. Мы, в конце концов, собрались впятером, но с чего начать разговор, не знаем. И я почему-то уверен, что причиной всеобщей неловкости является именно Джейсон.

Анна оценивает степень загрязненности гаража, а потом вдруг говорит:

— Джейсон, а что, если мы приведем это убожество в приличное место? Приберем здесь все… общими усилиями, — это Анна выделяет особенно четко, глядя прямо на меня. Я бы мог пожалеть, что подкинул ей такую идею, но даже если промолчал бы, она залезла бы мне в голову и все равно отыскала эту мысль. — А еще можно принести стаканы и чашечки, — продолжает она, — чтобы можно было бы перекусить…

— Стоп, стоп, стоп! — обрывает ее Джейсон. — Может тебе еще диванчик с подушечками сюда притащить? И ванночку, чтобы ножки откисали?

Анна хихикает:

— Почему бы и нет.

По ее спокойному лицу понимаю, что никаких зловещих мыслей у Джейсона нет.

— А я согласен с Анной, — вступает в разговор Матиас. — Если мы думаем собираться в этом месте время от времени, то здесь, как минимум, должно быть чисто. А остальное… дело фантазии и возможности.

— А еще можно сделать замок и чтобы у каждого был свой ключ, — смело добавляю я и получаю недоуменные взгляды. — Мне тоже иногда будет нужен ключ.

— Да, Джейсон, — кивает нам в поддержку Криста. — А если кто-то придет раньше и придется ждать? Где сидеть?

— Ладно, уговорили! — сдается он, поднимая руки вверх. — Завтра суббота. В десять собираемся здесь. Попробую отыскать в кладовой стулья, ну и там… тряпье какое.

— С нас чистящие и моющие средства, — поднимает вверх палец Анна.

— А мы с Матиасом забежим в магазин и купим снеков, — весело улыбается Криста.

Анна передергивает плечами, еще раз оглядывая гараж, затем восклицает:

— Тогда решено! Завтра приберем тут, и потом можно будет нормально поговорить.

— Подумай о том, что я тебе сказал, — напоминает Джейсон Анне, за что я благодарен ему. Потому что сердце у меня не на месте, когда начинаю думать о том, что может случиться.

Анна хмыкает и едва заметно кивает. А Криста подозревает, что мы в сговоре, а они не в курсе.

— Вы о чем? — спрашивает она.

Я и Джейсон вкратце объясняем ситуацию и все вместе начинаем отговаривать Анну идти на встречу с той девчонкой. Но Анна только злится.

— Я не трусиха! Ясно вам? И не хочу больше об этом. Всё, идёмте!

Все мы понимаем, что влиять на Анну совершенно бессмысленно. Даже если она скажет, что не пойдет, она всё равно пойдёт. Думаю над тем, как решить этот вопрос по-другому. И нахожу мысль.

Идем на выход, когда Джейсон останавливает нас. Криста задевает Анну, и ее сумочка падает на грязный пол, все содержимое высыпается наружу. Анна хмуро смотрит на свою уже нечистую сумку, но не делает никаких движений, а сначала хочет услышать Джейсона, как и мы все.

— О том, зачем мы здесь собираемся моим предкам знать не обязательно, — говорит он. — Этот гараж никому не нужен. Отец и дядя Билл практически не бывают дома. Мама тоже не ходит на задний двор, но у нас есть любопытные слуги. В общем, хочу сказать им, что собираю музыкальную группу и нам нужна репетиционная база. Как вам идея?

Мы дружно киваем.

— И… за пределами этих стен, пожалуйста, не применяйте свои способности.

Я понимаю, что это касается в основном меня и Матиаса, на что мы соглашаемся. После чего Криста и Джейсон садятся помочь Анне собрать рассыпанные вещи. А я ловлю долгожданный момент и выуживаю Матиаса из гаража.

— Ты можешь помочь, друг, — говорю очень быстро, с опаской поглядывая на дверь.

— Помочь? — недоумевает Матиас.

— Ты ведь можешь быть невидимым, а значит легко сможешь присутствовать на той встрече. Я боюсь за Анну. Она бросается в огонь, зная, что пламя будет жарить, но хочет казаться смелой и все равно прёт туда. Судя по тому, что рассказал нам Джейсон, её ждёт опасность.

Мы слышим голоса. Девчонки уже выходят из гаража, а я умоляюще смотрю на Матиаса.

— В полночь?

— Да. На аллее.

— Я буду.

Матиас

Прихожу на аллею на полчаса раньше, решив, что так будет надежнее. Кристе я, естественно, ничего не сказал, потому что уверен, что она тоже захочет прийти. И если за нее мне нечего опасаться, то за Анну я боюсь, ведь она смертная и из всех нас самая беззащитная.

Ночь черная и безлунная навеивает страх. Ветра совсем нет. Вокруг тихо. Тусклый свет фонарей охватывает лишь небольшое пространство, а в глубине парка — пугающий мрак.

Стою на тропинке из дробленного камня, которая, извиваясь, выходит через аллею на территорию главного корпуса университета. Охранники слишком далеко, чтобы услышать шум или крик, если вдруг что случится. Та дама точно знала заранее, где лучшее место для таких встреч.

Для каких? — сам себя спрашиваю я.

Шаги.

Я неподвижно замираю на месте. Любое движение выдаст меня, потому что под ногами много сухих листьев.

Это не Анна. Это та — другая. Она выглядит расслабленно, уверенная в себе, жует жвачку. На голове стянутый длинный хвост — настолько туго стянут, что глаза кажутся уже, чем должны быть на самом деле. На девушке черный спортивный костюм и тяжелые кеды.

Она смотрит на часы. Знаю, что время еще есть и она терпеливо ждет. Анна появляется через пять минут. На ней тоже спортивный костюм, но только белый. Невольно думаю, что все это напоминает мне встречу «Светлого» и «Темного», то есть добра и зла. Ох и не нравится мне все это!

— Ну, привет! — встречает ее темноволосая.

— Привет! Ну? Я пришла. Что дальше?

Анна выглядит смелой и гордой. Восхищаюсь ее умением скрывать свои истинные эмоции и выдержки у нее не отнять.

— Меня зовут Дакота, — представляется девушка. — Знаешь, кто я такая?

— Если расскажешь, узнаю.

Меня удивляет ответ Анны, поскольку она умеет читать мысли, но может быть это ее ход?

— Я уже давно учусь в этом университете и постоянно, вновь и вновь, приходится учить новичков, что я здесь главная.

— Главный в этом университете — мистер Доран.

У нее это вызывает зловещий смех.

— Ты не поняла, Анна. Все, что касается учебы находится в стороне, а студенческая жизнь в Сент-Джонс зависит от меня, так яснее? — Она ходит вокруг Анны, но не приближается к ней. — Я знаю обо всех новичках и тем более об особенных. Таких, как ты, например. Я специально задела тебя утром. И признаю, я думала, что ты струсишь.

Мне были интересны две вещи: читает ли Анна ее мысли в данный момент? И откуда эта Дакота знает, что Анна особенная?

— Что ты хочешь от меня? — спрашивает Анна.

— Чтобы ты была на нашей стороне.

Только не это.

Анна думает. Я едва удерживаюсь, чтобы не пойти к ней и не дать понять, что я рядом. Но один шорох, и Анне не поздоровится.

— Почему я должна быть на вашей стороне?

— Потому что… потому что нам нужен человек, который читает мысли людей. О Господи, разве ты не понимаешь, какие дела можешь совершать с помощью своего дара?

— Нет.

И тут Дакота почти вплотную приближается к Анне и негромко говорит.

— Если будешь подчиняться мне, то тебе будет обеспечена популярность, тебя будут остерегаться и… бояться. С нами тебе ничего не угрожает. И… — она улыбается, гладит белоснежный воротничок куртки Анны, а потом говорит, — забудем о нашем уговоре.

— А если я откажусь?

— Ну же… прочти мои мысли, дорогая Анна, — и она вновь смеется.

Я наблюдаю, как лицо Анны искажается странной гримасой, то ли озлобленности, то ли боли, и она молча, начинает пятиться назад.

— Нет! — воинственно кричит Анна. — Не бывать этому! Ни за что и никогда! Я не соглашусь убивать, тебе ясно?

— Ну что ж… — Дакота поднимает руки вверх и я вижу, как меняется цвет неба. Из темно-синего, оно становится черным. — Тогда придется воевать. Потому что двум силам на одной территории не место. И если выживешь, то извинишься в понедельник публично.

Никто из нас не понимает, что происходит. Я лишь слышу раскаты грома. Смотрю на Дакоту, и теперь до меня доходит, кто устроил внезапный ливень в Сент-Джонс. Вот, что она имела в виду, когда говорила: «Жизнь в Сент-Джонс зависит от меня».

Молнии. Много молний сверкают со всех сторон, вонзаясь в землю, словно мультяшные мечи — острые, ярко-золотые — вроде тех, что рисуют для анимационных фильмов.

— Страшно? — кричит Дакота. — Можешь защититься своей способностью? Нет!

У Анны нет шанса сдвинуться с места, так как окружена опасными природными явлениями.

— Мы все зависим друг от друга. Мы все дополняем друг друга, — продолжает Дакота, контролируя свою силу. — Один погибает, другой исцеляет… все, как в кино. Не правда ли?

Да нет! Все вполне реально! И я должен что-то сделать. Надо остановить Дакоту до того, как она навредит Анне. Мне помогает небесный грохот, я смело иду вперед. Дакота всё-таки замечает сбоку движение, отвлекается и молния попадает в дерево. Слышу треск, но не подозреваю, что дерево собирается рухнуть на землю. Сбиваю Дакоту с ног и крепко удерживаю ее на земле. Жаль, что не успеваю схватить ее руку прежде, чем она бросает еще один разряд молний в сторону Анны, которые поражают ее.

— Не-е-ет! — изо всех сил кричу я, и это пугает Дакоту. Полный ненависти, размахиваюсь и бью девушку по лицу. И вмиг все прекращается. Нет ни молний, ни грозы.

Некоторое время она борется и пытается вырваться. В конце концов, я сдаюсь и отпускаю девчонку, потому что надо было спешить на помощь к Анне, если ей вообще можно чем-то помочь.

Как только ослабеваю хватку, Дакота убегает. Тяжело дышу и слышу ее грозные слова:

— Это не последняя наша встреча, невидимка!

Вновь раздается треск поврежденного дерева, которое обрушивается вниз прямо на тело Анны.

Знаю, что не смогу добраться до нее раньше, но все равно бегу, а пот ручьем льется по лицу.

Только не умирай, Анна.