Пути миров. Книга 2. Вихрь пламени

Макс Каменски, 2022

Молодой кесарь Ильдена, Сын Солнца, отправляется в рискованный поход на запад, в надежде сорвать планы безумного мага, натравившего на его ослабленное междоусобицей королевство сразу двух древних врагов, один из которых передвигается на шести лапах. Шаман Фарнах принимает тяжелые решения, пытаясь спасти свое хрупкое государство свободных рас. И выбор этот между плохим и очень плохим вариантом. Лансель вместе с друзьями, выбрав путь наемников кесаря Ильдена, в полной мере испытывают на себе все тяготы, обрушившиеся на солнечное царство, пока молодой кесарь вертит колесо истории. А меж тем, кудесники Смерти и Хаоса без всякой оглядки на страдания невинных, принимаются за ужасные эксперименты. Им бросают вызов святые рыцари, не знающие страха – их ведет Свет, пускай даже он жжет не хуже огня и коптит до черна. Все это соответствует Плану, как и появление в цепи событий группы молодых магов, чья дружба будет выкована в пламени опасностей мифического острова, предопределившего их будущее

Глава 1. Непростые решения

***

Стена укрепленной заставы сначала вспухла, зависнув в этом состоянии на миг, а затем лопнула, брызнув во все стороны осколками камней, песком и щепками. Стоявшие в этот момент на площадке защитники с криками полетели вниз. Взрыв стал результатом заклинания эльфийки Марии, с чьих прекрасных губ сорвались активирующие слова вслед взмаху изящной руки.

Следом за Марией ударил шаман Фарнах. Его искусство было менее изысканным и лишенным красивых жестов, однако не менее беспощадным. Прокричав древние слова заклинания, Фарнах направил поток небесного огня, возникшего в алом облаке над укреплениями, прямо на ощетинившиеся камнеметами и пушками башни. Пламя бешено взревело, лизнув камни, а вместе с ним и мягкие тела людей. В считанные мгновения заревело пламя. Теперь уже наступающим ротам Молодого Королевства почти ничего не угрожало. Требовалось без лишней спешки и в то же время промедления войти в зияющие бреши и… перебить всех защитников.

Пока стройные шеренги воинов под зычные команды десятников продвигались к заставе, Фарнах внимательно осмотрел очередное поле боя. Равнинная местность, перепаханная грядками для капусты, моркови и картошки, нынче зияла прожженными прогалинами, воронками и грудами разбитых телег, пушек и катапульт. Среди вывернутых из земли овощей, ботвы и перевернутого фуража бесформенными грудами мяса, тряпок и железа лежали солдаты Молодого Королевства и те, кого беспощадная воля Круцианоса повела на смерть. Война продолжалась и, казалось, ей не будет конца.

После уничтожения зиккуратов Круцианоса в Аларийской провинции, армия Молодого Королевства двинулась на север — в бывшую Ельскую провинцию Лунного Королевства. В основе этого движения не было конкретного расчета: сначала освободительная миссия Фарнаха и его сторонников по инерции отправилась по следам, оставленным деятельностью безумного мага. Одна за другой освобождались деревни, состоящие из бараков с загнанными туда на «промывку мозгов людьми», рушились малые зиккураты, захватывалось производство оружия и доспехов, предназначавшихся для армии так называемого Единого. Затем глужбе на север с энтузиазмом подался Гаута, сумевший без лишнего кровопролития объединить под своим началом часть разбитых под Вьюном племен орков, в числе которых были довольно солидные бойцы из клана Воющих Ветров, Волчьих Голов и Орлиного Гнезда. С их помощью Гаута укрепил границы своего объединенного племени в Омской провинции.

Однако наступление войск Молодого Королевства остановилось приблизительно на старых границах Центральных графств — на юге Оложской низменности. Сильно обезлюдившая земля уже кишела лазутчиками и разведывательными отрядами Лунного Королевства. Последнее после победы под Вьюном неожиданно мобилизовалось, отбросило войска Герцогства Ольша, в очередной раз решившего попытать счастье, и полностью подчинило мятежных лордов Центральных Графств. Видимо, после этого у Наместника возникло желание постепенно двигаться обратно на юг. Рано или поздно это должно было столкнуть лунных людей с Молодым Королевством. Однако лучше это произойдет позже, чем в момент, когда войска Круцианоса наседают со всех сторон, тем более что на пустынных нынче землях Оложской низменности не осталось ничего ценного — только пепел и трупы. Круцианос на этих территориях тоже не сумел закрепиться.

Поэтому, несмотря на определенное упорство Гауты в вопросе продвижения на север, Молодое Королевство все же повернуло на северо-восток в направлении Восточных Владений Круцианоса, лежавших к востоку от Золотого озера. Шаману не без труда удалось убедить совет, в особенности вспыльчивого Гауту, подогреваемого все еще не забывшими обидного поражения под Вьюном вождями племен, что главный враг на данный момент — Круцианос. И это было так не только с идейных соображений, а чисто географически. Пока что только с ним, не считая почти полностью опустевших степей, покинутых орками, граничило новое государство. И этот сосед совершенно не был настроен вести переговоры в каком-либо конструктивном русле: чудовищная идея в конец спятившего мага, подкрепляемая изощренной и мощной магией, предполагала безусловное подчинение любой свободной воли некому Единому.

Это не был сам Круцианос, как сначала полагал Фарнах. Размышляя над последним разговором с проекцией мага, а также расспрашивая освобожденных пленников с «промытыми мозгами», орк пришел к выводу, что идея Единого включала в себя создание некоего коллективного разума с полным подчинением индивидуальной воли общему сознанию и целям. В этом смысле, действительно, все низменные страсти и вожделения подчиняются интересам некоего общего. Нет субъективных предрассудков, нет вражды из-за личных пожеланий или неудовольствий, порой не имеющих никаких логических оснований, а только чистые эмоции. При таком подходе нет никакой необходимости терять время на многочисленные согласования интересов, разбирательство споров, выбор меньшего и большего зла. Все силы и стремления будут синергированы и единонаправлены. Страшно даже подумать, чего можно достигнуть объединенными мыслями и силами тысяч, если не миллионов людей.

При этом, только разве что людей. Круцианос почти полностью игнорировал другие расы за исключением отдельных представителей гномов и эльфов, ценных какими-то качествами или просто из ситуации, а орков маг подвергал сплошному геноциду. Последнее во многом объясняло, что в разоренных южных провинциях Лунного Королевства Круцианосу не удалось создать мощную защиту. Численность людской популяции на этих землях значительно уменьшилось после нашествия орков. Однако Восточные Владения Круцианоса — территория на северо-востоке между Центральными графствами и южными провинциями — орки не тронули: в самом начале вторжения нескольким мощным отрядам степняков Круцианос дал сильный отпор, и целеустремленные вожди варваров решили не тратить время на разборки с мощным волшебником, который, кстати, совершенно и не собирался помогать битому Лунному Королевству. Как заметила Мария, вполне в духе Круцианоса было прийти затем на пепелище и задушить измучивших друг друга врагов одним махом.

Однако орки для этих целей, несмотря на их очевидные физические данные, не очень годились Круцианосу. Как припоминала Мария, Круцианос был очень низкого мнения об умственных способностях зеленокожих и ценил среди них только редких шаманов, даром что когда-то его учеником был орк. Более того, старый маг как-то в приватных с Марией беседах упоминал, что в силу примитивности сознания орки не могут создать какую-либо государственность или сосредоточиться на чем-то более сложном, чем род и традиции. А еще война и драки. Поэтому хоть и сплоченная на время орда орков страшна, однако очень быстро выдохнется и рассеяться как ураган. Фарнах при таких рассуждениях вполне допускал, что Круцианос не смог использовать нужную ему «промывку мозгов» в отношении большинства его соплеменников. Все же люди, независимо от сословия, с большей степени пронизаны идеями разумного коллективизма, а не простого стадного инстинкта.

Данное обстоятельство как играло на руку Фарнаху, так и имело свои очевидные проблемы. С одной стороны, значительное число населения Молодого Королевства составляли орки, охотно вступавшие в ряды воевавшей армии. С другой стороны, большинство из них подчинялось Гауте, который все же изначально предлагал целевой союз, а не объединение. Так уж вышло, что из уважения к шаману и ввиду еще большего почтения к нему со стороны своих соплеменников, Гаута признавал определенное лидерство Фарнаха и продолжал участвовать в войне за пределами Омской провинции, которую считал принадлежащей своему племени. Однако сам шаман ни на секунду себя не обманывал: если с Круцианосом будет покончено, властный вождь орков заявит свои права на главенство. Впрочем, Фарнах не расслаблялся на этот счет и даже во время войны с Круцианосом. Последний очень даже мог попытаться внести разлад в ряды вожаков Молодого Королевства. Но пока что ни в чем подозрительном Гаута не был замечен… пока что.

Помимо прочего отношения между орками и людьми все равно складывались не самым гладким образом. Вековая вражда оставила тяжелые кровоточащие раны, а уж последнее нашествие тем более. Поэтому постоянно возникали ссоры на пустом месте, кровопролитие. В армии в меньшей степени, а вот в пределах Стана или в местах, которые пытались заново обжить на отвоеванных территориях… Однако оркам не было равных в бою. Вот и в очередном сражении, когда занявшие позиции у форта войска Круцианоса отбросили пехоту, в основном состоящую из закаленных в боях, но все же бывших фермеров, воины Песни Топора обрушились на врага и опрокинули его несмотря на выстроенную стену копий. Дальше уже пехота Молодого Королевства воспрянула духом и загнала противника в уже порушенный форт. Последний теперь горел, атакованный магией.

— Дело сделано, — выдохнула Мария.

Подошедшая к пылающим укреплениям пехота начала медленно просачиваться внутрь укреплений через пробитую эльфийкой брешь в стенах. Защитников после удачной схватки на огородах осталось немного. Скоро битва полностью закончится. К сожалению, без пленных. В состоянии бодрствования синеглазых как-либо уговорить или успокоить было невозможно. Они были «подключены» к Единому. И связь эту развеять пока что не удавалось ни магией Марии, ни колдунству Фарнаха. Круцианос все же был очень могучим волшебником и провел в изысканиях многие десятилетия. Мария, хоть и была его любимой ученицей, сильно отставала в части познаний от своего бывшего наставника. А Фарнах… он использовал силы скорее по наитию и мало что понимал в сложных плетениях.

Шаман не ответил Марии. Отвернувшись от пожарища, орк еще раз внимательно осмотрел перетоптанное и вывернутое поле, некогда засеянное множеством овощей, затем перевел взгляд немного в даль к горизонту: там стояли почерневшие останки деревни. От бывших жителей этих мест оставались белые кости, а от поселений — обгорелые скелеты и покосившиеся столбики печных труб. Такие Фарнах уже повидал тысячи.

— Тебя что-то тревожит, мой шаман? — спросила эльфийка, коснувшись мускулистого плеча орка.

Фарнах перевел взгляд на Марию, и в его глазах заискрилось тепло. Но лишь на краткий миг. Затем его голову снова наполнили тяжелые думы.

— Необходимо срочно созвать совет, — сказал он, отстраняясь от волшебницы.

— Но… Зачем? Мы ведь только недавно собирались! — недоуменно всплеснула руками Мария.

— Необходимо принять срочные меры. Круцианос заманивает нас в ловушку.

— Но почему? — удивленно вскинула брови эльфийка.

— Потому что мы делаем все так, как он и рассчитал. Твой учитель гений стратегии и расчета. И все, чем мы занимается в последнее время — совершаем действия, поддающиеся так называемой логике. Так мы доведем себя до гибели. Нельзя, Мария. Требуется срочно предпринять нечто, чего он совершенно не ожидает.

— И ты думаешь, что может быть что-то, чего он не ожидает? — скорчив смешную мину, спросила эльфийка.

Фарнах хотел было что-то ответить, но осекся. Обняв девушку за плечи, орк неуклюже поцеловал её в щеку. Он всегда боялся поцарапать её одним из своих клыков.

— Моя любая, ты слишком многого требуешь от бестолкового орка, по воле случая ставшего шаманом и начавшего думать чуть больше, чем положено обычному зеленокожему бугаю. Мне сложно даются логические цепочки, но я чувствую… волю стихий, духов, богов, называй как угодно. Понимаю, что тебе сложно воспринимать мои слова своим ученым умом, но… Так есть. Доверься мне.

Эльфийка подозрительно посмотрела на шамана, но затем выражение её лица смягчилось, она снисходительно коснулась квадратного подбородка орка нежным пальчиком и усмехнулась.

— Хорошо, мой шаман, — нежно сказала она. — Я прослежу за сбором совета к ночи, когда армия встанет лагерем.

— Спасибо, — кивнул орк и направился в сторону войскового фуража. Он где-то затерял карту, ему срочно требовалась еще раз взглянуть на местность.

— Что еще придумать наша умный голова? — ворвавшись в шатер совета, воскликнул Гаута и громко рыгнул. После битвы он не отказал себе в удовольствии откупорить вместе с воинами пару бочонков эля, вытащенного из подвалов форта. Вообще, вождь не стеснял себя ограничениями в возлияниях, а в последнее время стал все чаще злоупотреблять этим. В бой он в принципе не ходил трезвым.

Фарнах никак не отреагировал на появление Гауты в шатре. Склонившись над круглым столом, на котором была расстелена недавно добытая шаманом у одного из фуражиров карта, он внимательно изучал берег реки Рудвинг и окрестности Муил Майден. Мария же не скрывала своих эмоций — скривившись, она всем свои видом показала, что ей неприятен резкий хмельной запах, который ворвался в шатер вместе с вождем орков, и его вызывающее поведение. Волчок в свою очередь был совершенно спокоен и бесстрастно смотрел на громадину орка. Этот бесстрашный воин мог также спокойно пойти на самого дьявола с кинжалом в руках. Пара других советников — гном Дуртел сын Грамина — главный оружейник Молодого Королевства, а также староста одной из деревень, отзывавшийся по имени или кличке Гримм — никак не высказали своих эмоций. Даже старались смотреть куда-то в сторону. Должен был присутствовать еще один — Старейшина Модель. Весьма скверный, надо сказать, тип — постоянно пререкался с шаманом и науськивал Гауту против него. Фарнах даже в какой-то момент задумался над тем, как бы проучить хама, несмотря на последствия в виде открытого конфликта с вождем. Но в одной из битв шальная стрела попала наглому орку в живот и только искусство Марии позволило тому не отправиться на встречу с предками. Теперь Модель лежал в одной из захваченных деревень в окружении нескольких помощников и очень тяжело приходил в чувства. Это позволило Фарнаху вернуть былое влияние на Гауту.

— Какие-то вы все невеселые! Победа, забрать вас демоны! Надо радоваться! — взмахнув руками, заявил Гаута и, сняв с пояса мех, сделал несколько мощных глотков, попутно расплескивая содержимое себе на подбородок и меховой воротник, вылезавший из под кольчуги. — Надо бы добавить в совет вождей других кланов, было бы здесь веселее.

— Думаю, все, что они хотели бы сказать, ты знаешь и без их непосредственно присутствия, — веско сказал Фарнах, оторвав взгляд от карты и посмотрев на Гауту. Вождь никогда не показывал, но внутренне ощущал тяжесть взора шамана — словно непостижимая мудрость всего мира в этот момент опускалась на плечи хитрого, но не самого глубокомысленного орка. — А Модель пока что не в силах помогать кому-то хоть чем-то.

Гаута ничего не ответил. Его размашистая бравада неожиданно потухла, он подобрался, подошел к столу, накрытому картой, и вернул мех на пояс.

— Члены совета, если нет ни у кого возражений, приступим, — сказал Фарнах свою обычную фразу. Так он начинал любое совещание. — За последнее время мы нанесли врагу несколько тяжелых поражений. В принципе, сегодняшняя битва полностью решила исход борьбы за Ельскую провинцию: с потерей Ясного поля, которое прикрывалось Фортом Гроз, войска Круцианоса лишились доступа к фуражу и провианту на всем востоке провинции. Оставшаяся часть свободных земель нераспахана и в большинстве своем брошена. Поэтому добыть зерно синеглазым неоткуда. А каким бы не был Круцианос могучим магом, наколдовать съестное из ничего ему пока что не удается. Как, впрочем, и оружие…

— Все фабрики в наших руках, — кивнул Дуртел. — Быстрого пополнения фуража магу точно организовать не удастся.

— Да и людей к востоку от этих мест осталось мало, — вступил с речью Гримм. Он всегда говорил очень тихо и обрывисто, ни на кого не глядя и изучая пол под ногами. — Войка Татилы прошли как раз там, как нож сквозь масло, никого не щадя, — при последней фразе Гримм быстро глянул на Гауту, а затем снова опустил голову. Это не осталось не замеченным ни Гаутой, ни Фарнахом.

— Таким образом, Круцианосу нечего оборонять в этих землях, и не за что зацепиться, чтобы укрепить свои позиции, — резюмировал Фарнах.

— Значит надо гнать его дальше на север! — взревел Гаута. — Добить и раскромсать!

Однако порыв храброго вождя встретил только холод со стороны иных членов совета.

— Мы прямиком движемся в ловушку, — сказал Фарнах, дождавшись, когда честолюбивые Гауты смешаются со смущением и недопониманием.

— Ловушку? — одновременно удивились Гаута и Волчок.

— В неё самую. Причем мы буквально уже стоим на краю волчьей ямы и занесли ногу для следующего шага.

— Шаман, — брови Гауты сдвинулись. — Говорить яснее. Гаута не понимать твоих… как это…

— Сравнений, — подсказал Дуртел.

— Да, правда. Сравнений, — благодарно кивнул вождь.

— Прошу вас отвлечься от событий недавнего боя и последних месяцев, — помолчав минуту и разглядывая все это время карту, начала шаман. — Мы одержали действительно важные и в чем-то даже громкие победы. Фактически, в настоящий момент нам принадлежат Аларийская, Ельская и Омская провинции, а также Земли диких хазгов — все, что когда-то считалось тревожным, но богатым югом Лунного Королевства.

— Верно! Теперь все это в наших руках! — ударив себя в грудь, воскликнул Гаута.

— Однако… — продолжал Фарнах, не обращая внимания на вождя, — все эти территории находятся в полуразрушенном состоянии. Земли не распаханы, деревни сожжены, крепости в руинах. Скоро придет зима, и мы уже не сможем перенести её на запасах и фураже врага и не разоренных степняками крестьянских подвалах, — при этих словах Гримм снова покосился на Гауту. — А впереди, на том самом севере, куда нас так активно призывает наш храбрый Гаута, нет ничего, что поможет нам снабжать армию. И бесконечная степь, где не за что зацепиться. В Восточных же владениях Круцианоса проживали десятки тысяч людей. И все они, скорее всего, без исключения, я напомню, вооружены и готовы сражаться. Не сомневаюсь, что пока мы ковыряли отдельные отряды мага здесь, он готовился к решающей битве. Все наши прошлые победы — это только лишь прелюдия к тому, чтобы нанести нам одно решительное поражение. После него Молодое Королевство перестанет существовать. Следом все его жители попадут в строй верных бойцов Единого, а орки…

— Ты так говоришь, словно мой народ тут же поднимет лапа к верху! — оскалился Гаута.

— У тебя шесть тысяч топоров, Гаута, — резко ответил вождю шаман. — Все они сосредоточены здесь. И всех их ты собираешься вести на север. Там вас и нас перебьют, сначала заманив в глубь земель, а затем атаковав со всех сторон. И кто дальше будет защищать твой народ? Женщины и молодняк, которого у вас народилось здорового не так уж много за последние годы.

Гаута осекся. Он хотел что-то возразить, но затем резко умолк. Его глаза опустились вниз, словно в поисках ответных доводов, но… их не было.

— Ко всему прочему на юго-востоке Этин с Черными волхвами. Круцианос за это время мог сосредоточить там огромную армию, способную ударить нам в тыл, дойти до самого Стана. Да. А у нас там несколько пограничных крепостей-развалюх с парой сотней бывших фермеров в гарнизоне, уж не в обиду, Гримм.

— Нет, нет, я полностью согласен, — закивал староста.

— А если слухи об активности могов верны… — Фарнах сделал многозначительную паузу. — Нас просто раздавят в клещах. К том же… Лунное Королевство совершенно зря списывать со счетов. Хотя они много потеряли и, по слухам, на северо-востоке, за Непреступными хребтами, произошла какая-то жуткая катастрофа, в последнее время они восстановились и перестали откатываться назад. И все это, как говорят, благодаря молодому Советнику Наместника Артуру. Причем, именно он разбил орков на Рудвинге, а затем подчинил всех мятежных лордов, обрушившись Татиле в тыл.

На последних словах Гаута тихо зарычал. Вождь был в тот день под стенами Вьюна. Он видел все это кровавое действо… Час ужасной беды его народа.

— И как бы мы к нему не относились, Лунное Королевство должно стать нашим союзников в этой войне, — закончил Фарнах, уже ожидая шквал возражений.

Первым естественно взорвался Гаута:

— Что? Стать друг с лунный человек? Никогда! Мы били их и гнали, пока те вероломно не ударить нам в спины! Они убивать моих собратьев, словно свиней! Никогда, пока жив Татила, не бывать дружба с лунный человек!

— Лунное Королевство никогда не признает с нами дружбы, — почесывая бороду сказал Дуртел. — Во-первых, в нашем стане орки. Насколько я знаю, в стране сейчас в принципе всех орков подвергают скорой расправе, неважно — участвовали ли они в набеге на южные провинции или нет. Во-вторых, мы занимаем их земли. Не вижу никаких оснований для того, чтобы они забыли об их принадлежности.

— Орки наделали слишком много бед, чтоб лю… лунные люди забыли об этом и приняли дружбу, — высказался в свою очередь Гримм. Ни от кого не ускользнула его запинка на слове «люди».

— Мой шаман, это предложение, может быть и стратегические верное, но скорее всего неисполнимое, — в некотором замешательстве проговорила Мария.

— Я того же мнения, — кивнул Волчок. — С нами лунные люди не станут говорить. Пока что к нам не полезут, но дружить — явно не станут.

— Этого нам и не нужно, — сказал Фарнах, когда все высказались. — И не надо думать, что я не понимаю все озвученные вами проблемы. Однако сейчас тот момент, когда Лунное Королевство может выбрать два пути: либо ударить по совместному врагу, либо занять выжидательную позицию, пока общий враг будет бить по нам.

— Ну так они и будут ждать! — рявкнул Гаута.

— А это будет исключительно губительно для нас, — покачал головой шаман. — Для этого нам нужно заставить их действовать.

— Даже если они согласятся, им придется пройти всю Оложскую низменность, совершенно разоренную, — возразила эльфийка. — Не уверена, что Лунное Королевство готово к таким мероприятиям. Тем более Ольша и баронства все еще остаются непокорными.

— Мне не нужно, чтобы Лунное Королевство куда-то шло, — сказал наконец шаман, разом обрезав все остальные возражения. — Важно, чтобы оно не подпало под влияние Круцианоса.

В шатре повисло молчание. Все советники недоуменно смотрели на Фарнаха, а тот неподвижно стоял, изучая лежащую перед ним карту.

— Объяснись, друг шаман, — нарушил молчание Волчок.

Шаман в ответ запустил руку в висевшую у него за поясом сумку, и достал оттуда несколько желтых пергаментов. Один он передал Марии, другой вручил Дуртелу.

— Я обнаружил это в одном из разрушенных зиккуратов, на столе убитого нами в бою мага по имени Рон — приспешника идей Круцианоса. Это некоторые его заметки…

— В них говорится о воинах, не знающих страха и боли, на которых не действует никакая магия. Таких мы уже встречали, — кивнула Мария, бегло изучая бумаги.

— И с трудом победили. Однако, если вчитаться в заметки, то можно обнаружить, что эти воины — продукт второй попытки Круцианаоса по созданию непобедимых бойцов. Автор заметок признает этот результат более удачным, чем некий первый, созданный не где-нибудь, а в чащах колдовского леса Муил Майден. Первые воины отличались… большей свободой мысли спустя несколько месяцев после, как говорит автор, «реинкарнации», а затем — вообще выходили из-под контроля создателей. С их помощью Круцианос разорил окрестности в нижнем течении Рудвинга и в западной части земель Центральных Графств. Это как раз произошло в момент вторжения орков, никто и не заметил, что отдельные деревни жгут не степняки, а самые настоящие люди, пускай и с синими глазами — тогда полыхало все вокруг, некому было разбираться. Однако затем эти самые универсальные бойцы вышли из-под контроля. Почти всех их истребили, автор, правда, не называет каким способом. Но в живых все же удалось остаться одному — бывшему паладину Лунного Королевства. Этот был самый сильный и совершенно непобедимый воин с невероятными способностями влиять на разум людей. Он ушел из Муил Майден и отправился на север. Круцианос не стал его преследовать, посчитав, что в будущем найдет способ воспользоваться своим превосходным «оружием». А пока что оно может пустить корни в стане будущего врага.

— Советник Наместника! — ахнула вдруг Мария.

— Артур? — вскинулся неожиданно Гримм, и все впервые увидели на его лице что-то иное, чем непроницаемая маска скорби, а именно шок и удивление.

— Пока что по слухам очень похоже, — кивнул Фарнах. — Непобедимый воин, которого не берет ни огонь, ни железо, способный почти гипнотически влиять на людей вокруг себя, возникший из ниоткуда и в короткий срок, ставший ближайшим к Наместнику доверенным лицом.

— Ты хочешь сразиться с ним? — осклабился Гаута.

— Я был бы безумцем, если б попытался, — покачал головой Фарнах. — Не уверен, что найденный нами способ справится с чарами путем кулачного боя также распространяется на этого непобедимого бойца.

— Так что же делать? — несколько более эмоционально, чем было нужно, воскликнула Мария. Это немного смутило Фарнаха, но он не подал вида.

— В настоящий момент по сведениям моих лазутчиков, вокруг Муил Майден заметно странное движение. Прибывают все новые и новые войска, множество наемников.

— Может, Круцианос уже связался со своим «отложенным» оружием и сейчас копит силы рядом с подчиненным лесом? — обеспокоилась эльфийка.

— Возможно, — кивнул Фарнах. — Смущает только то, что Муил Майден словно окружают и берут в кольцо. Костры горят вокруг него ежедневно.

— Ты хочешь сказать, что… — нахмурился Волчок.

— Ничего не хочу сказать. Это то, что я знаю со слов разведчиков. Поэтому мне необходимо направится туда самому и все узнать.

— Что?! — в три глотки воскликнули Мария, Волчок и Дуртел.

— Я отправлюсь один и попытаюсь выяснить самостоятельно что там происходит и, возможно, даже смогу нарушить планы Круцианоса. У меня никаких сомнений, что Артур откажет нам в союзе. И я не буду пытаться на этом настаивать. Но моя главная задача, что Артур не достался Круцианосу.

— Так может, двинуться туда с нашими топорами? — осклабился Гаута.

— Ты плохо меня слушал, вождь, — покачал головой шаман. — На востоке Этин с Черными Волхвами. Более того, были те, кто утверждал, что моги повылазили из своих нор. Не исключено, что это дело рук Круцианоса.

— В таком случае враг может уже даже двигаться к Стану! — в голосе Гримма послышалось неприкрытое беспокойство.

— С учетом расстояний и времени, с которым движутся гонцы, враг может уже осаждать его стены, — кивнул шаман.

— Этому не бывать! — рявкнул Гаута.

— Поэтому, вождь, я предлагаю тебе двинуться на восток и провести разведку боем. Если будет возможность — углубиться в Этин и занять доступные и удобные для обороны места. Если враг двинется на нас, ты сможешь дать ему бой и задержать, пока прибудут основные силы.

— Этой задача по мне, шаман, — довольно кивнул Гаута. — Этой мы признательны! Воины будут в счастье покрыть себя славой!

— Однако держи их в узде, Гаута. Вы пойдете сквозь все едва дышащие земли нашей совсем еще молодой державы. Грабежи и насилие недопустимы, — посмотрев вождю прямо в глаза, молвил Фарнах. Вождь не отвел взгляд и ответил совершенно утвердительно:

— Можешь не беспокоится.

Гримм в этот раз не делал никаких заметных движений. Только слегка покачнулся.

— Волчок, — обратился к старому соратнику Фарнах. — Ты возьмешь основное войско и встанешь между Стальными холмами и Золотым озером. Я знаю, что ты никогда не командовал столь большой армией, но генерал Эш не оставил нам выбора…

— Скорее костлявая сделала выбор за него и за нас, — фыркнул бывший бригадир Пасти Демона. — Но я пытаюсь освоится которую неделю.

— У меня нет никаких сомнений, что все получится. В районе, который ты направляешься, туговато с удобной для обороны местностью, но есть цепь невысоких холмов с ручьями и оврагами — там можно закрепиться и контролировать как движение на запад, так и на юг. Этим ты прикроешь тыл Гауты и сможешь дать отпор Круцианосу, пока мы разбираемся с севером и востоком.

— Отлично! Только вот провиант…

— Гримм, твоя задача — обеспечить войска подвозами. Я понимаю, что с этим тяжело. Но придется забрать часть того, что сохранено в Стане. Иначе Волчок долго не продержится.

— Хорошо, — коротко кивнул староста.

— Дуртел. Вооружи Гауту всем, что сейчас есть из готового — его топоры должны двинуться в ближайшие дни. Затем перенесите все усилия на снабжение воинов Волчка.

— Мы уже начали прокладку логистики на север и восток, — потирая ладонь, ответил гном. — Думаю, бойцы Волчка не будут нуждаться.

— У меня все, — подвел итог шаман.

Все советники несколько замялись.

— Если нет других предложений, прошу всех разойтись, мне необходимо переговорить с Марией, — сказал шаман. Гримм тут же быстрым шагом вышел, Гаута хмыкнул, подмигнув шаману, гном и Волчок принялись обсуждать отдельные вопросы организации поставок.

— Когда мы отправляемся? — спросила эльфийка, когда наконец все вышли.

— Я ухожу завтра на рассвете, — опустив голову и прикрыв глаза, сказал Фарнах.

— Ты не пойдешь один! — упрямо заявила Мария и как всегда в подобных случаях немного выпятила вперед подбородок.

— Посмотри на Гауту. Что ты видишь? — грустно спросил шаман.

— Затаившегося тигра, — скривила губы эльфийка.

— Зверя, Мария. Говори прямо. И все его воины и большинство отреченных — это тоже звери. Ты видела, как Гримм реагирует на Гауту?

— Он ненавидит вождя.

— Он ненавидит в первую очередь орка. И это понятно — такие как Гримм потеряли многих, кого любили, в войне со степняками. И чем больше орки показывают свою воинственность, чем больше их слава на поле битвы, тем больше крепнет ненависть в сердцах людей.

— Но к тебе ведь относят по-другому… — неуверенно проговорила эльфийка.

— Вот именно, — поднял голову шаман и посмотрел на девушку.

— Я немного не понимаю, к чему ты клонишь… — нахмурилась эльфийка.

— Со мной знания и мудрость, Мария. Они проникли сквозь дикость моей природы, позволили смотреть на вещи сквозь пелену традиций и предрассудков, видеть предметы как минимум с двух сторон. Я говорю на общем языке, мне не сложно перенять чувства простого селянина, человек от меня отличается не более, чем размерами и цветом кожи. Они принимают меня. И я не отгораживаюсь от них…

— И?

— Орки Гауты должны сражаться. Их уже не поменять и не изменить. Не будь Пасти Демона, со мной бы случилось то же самое. В Пасти Демона старый Фарнах умер и родился новый. Однако эти — вольные степняки. Никакие лекции не изменят их сути. Нам не создать то же самое, что было со мной в Пасти Демона. Они должны пасть в битвах все до единого, чтобы у Молодого Королевства было будущее…

— Как-то несколько цинично, — удивленно вскинув брови, сказала Мария.

— Скорее реалистично, любовь моя, — суровое лицо шамана потеплело. — Однако эту ношу я возьму на себя. Твоя же забота в другом.

— Да? — улыбнулась девушка и прильнула к мощному торсу орка, обняв его за спину, а точнее за половину её.

— Пока война переходит в тлеющую стадию, тебе необходимо заняться обучением молодняка. Мы обсуждали это уже с Вестниками Бури, они готовы помочь в организации школ.

— Школ? — Мария ошарашенно отстранилась от Фарнаха.

— Да, именно школ. Туда пойдут все дети, независимо от расы, религии и традиций. Вы будете учить их всему, что знаете о мире и его истории, особенностях государственного строительства и хозяйства. Это не школа магии, это… школа знаний о мире и населяющих его существах. Те, кто способен к магическим искусствам, смогут заниматься отдельно, вы сами решите, как это сделать. Однако все отроки Молодого Королевства должны совместно познавать историю разных народов, чтобы стать общим…

— Это как котенка и щенка взрастить вместе…

— Да, что-то схожее есть с этим, — кивнул шаман.

— Но с чего ты взял, что кто-то отдаст нам добровольно детей? Мы же не будем забирать у них силой?

— Поговоришь с Гриммом. Мы уже обсуждали с ним это. Сейчас голод царствует в наших землях. Однако это не мешает существам всех мастей и цветов кожи активно заниматься вопросом размножения… Рождается много младенцев, их нечем кормить. Урчат желудки и у старших. Поэтому взамен детей мы дадим им пропитание и иные необходимые вещи. Важно, чтобы эти дети поселились в школах и росли в дали от традиций и озлобленности родителей. Со временем они дадут рост иному поколению, с теми ценностями, которые вы вложите в них.

Мария несколько минут молчала, задумчиво блуждая взглядом по шатру. Затем подошла к двум освещавшим внутреннее пространство ярким свечам в руку орка толщиной, провела над ними ладонью и пламя стало гореть совсем тускло.

— Все это…так. Неестественно, искусственно, но… интуитивно правильно, — сказала она. Повернувшись в сторону приоткрытого полога шатра, девушка махнула в его сторону рукой, и тот в миг он туго стянулся. Фарнах не сомневался, что теперь он крепче стены. — Хотела бы возразить тебе, но не нахожу аргументов. Думаю, я скорее готова покориться твоей воле, чем сопротивляться, — бретель платья соскочила с левого плеча, обнажив красивую нежную грудь. — И я имею полное право до завтрашнего утра получить от тебя все, что захочу, прежде чем рассвет унесет тебя от меня в неизвестность.

Глава 2. Союзники

***

Айрон резко очнулся от тревожного сна. Приподнявшись на локтях, он осмотрел темное пространство своего походного шатра. Благодаря эльфийской крови своих далеких предков, он, как и многие сыны и дочери Королевства Ильден, неплохо видел в темноте. В шаге от него гнулся под тяжестью бумаг рабочий стул, чуть далее — походный сундук с доспехами и неприкасаемым денежным запасом, вешалка для одежды, обусь, снова свертки, пергаменты. Сам принц отдыхал на кровати, устланной грубой шерстью, на которой по обоим сторонам от Айрона лежали две девушки — брюнетка и блондинка. Последняя, встревоженная пробуждением Айрона, коснулась его плеча и сонно промурлыкала какой-то вопрос. Молодой человек нежно поцеловал её в щеку и уложил обратно на подушку.

— Спи, сейчас еще только поздняя ночь, — прошептал ей Айрон на ушко, и та тут же провалилась в сон. Девушкам выдавалось поспать крайне мало. Но это нормально для походов. Хотя Айрон и настаивал, чтобы его прекрасные любовницы оставались в столице, после известного восстания девушки старались быть как можно ближе к принцу. Чуть ли не лезли на передовую. Так им казалось безопаснее. Наверное, не у них одних складывалось такое впечатление — люди рядом с Айроном чувствовали себя гораздо спокойнее. Жаль, сам молодой лев не мог похвасться тем же самым.

Айрон бесшумно поднялся, быстро надел на себя нижнее белье, затем обычную хлопковую тунику и кожаные штаны, препоясался стандартным солдатским ремнем с ножнами и чехлами для шарапов, влез в старые, но надежные походные сапоги, измятые в дальних походах, и подошел к столу, застыв над развернутой картой. Так он делал уже не раз в последние дни.

После подавления восстания мятежных лордов, Айрон ушел в долгую компанию на север, устроив хитрым вельможам Истангара совсем другую жизнь вместо той, к которой они привыкли. Эти напудренные и холеные рожи на протяжении веков деньгами и лестью решали множество своих проблем и оказались совершенно не готовы вести войну с тем, кто ценил золото не больше, чем хороший клинок.

Оставив позади себя потрепанные в двух знатных стычках гарнизоны врага у Гор Раздора, Айрон совершенно беспрепятственно переправился через реку Инцзы, которую столетиями из-за её быстрого течения и глубины не могли преодолеть древние короли Ильдена, чтобы наказать своих давних недругов. Вельможи посчитали, что Айрон снова устроит свалку у Гор Раздора и просто вынудит дать ему деньги, но молодой принц… хотя вернее уже кесарь Ильдена не собирался размениваться на мелочи. Не встретив препятствий в самом опасном месте Истангара, безрассудно оставленном вельможами без обороны, Айрон ворвался в глубь страны, прервав в первую очередь поставки наемникам, сосредоточенным у Гор. Те попытались организовать вялое наступление на южные земли Ильдена, но даже небольшого отряда Мстителей под руководством Дарио, оставленного в тылу, хватило, чтобы деморализованные и голодные наемники сначала отступили, а затем предложили свои услуги Королевству Ильден. Айрон отказываться, естественно не стал, тем более что в землях Истангара он захватывал одно имение знатных господ за другим, пополняя свою истощенную войнами казну.

В итоге не прошло и месяца, как Айрон пришел к столице Лимас и осадил её. Здесь, правда, возникли проблемы, поскольку город был хорошо укреплен и стабильно снабжался по морю, у которого был выстроен в незапамятные времена. Все попытки штурма Айрона разбивались не только о высокие стены, но и об искусство стянутых со всех уголков Истангара магов. Боевого же ковена магов кесаря не хватало справиться с ними. Даже прибывшие монахи Земель Солнца, жрецы, не могли переломить ситуацию. Впервые кесарь терпел значительное поражение и увидел отчаяние в глазах своих воинов.

Но неожиданно поставки в Лимас пресеклись. Как стали докладывать разведчики, корабли просто перестали приходить в город. Выяснить в чем причина не удавалось, но спустя несколько недель в Лимасе начался голод. Не прошло и месяца, когда вельможи запросили пощады и стали предлагать различные условия сдачи.

Однако в планы Айрона не входило сохранять жизнь прошлым хозяевам Истангара. Страна лежала у его ног, он не собирался предоставлять ей хоть какую-то автономию, которую естественно потребуют себе владельцы земель. Последние Айрон планировал предоставить в наделы своим лордам и отличившимся в боях будущим аристократам. Поэтому он приказал забросить в город его ультиматум: если всех знатных господ выдадут и ворота города откроют, город не будет предан огню и разграблению, мирных жителей никто не тронет. Так, конечно, было в теории. Однако вельможи, услышав об этом, в своей лучшей манере решили схитрить и направили своих рабов, переодев их в шелка, с наказом разыгрывать роль, будто они и есть знатные люди города. Обман Айрон раскрыл не сразу: рабы, способы дрессировки которых годами совершенствовались в культуре Истангара, очень натурально разыгрывали из себя знатных людей, рассыпались в лести, поклонах, имели очень убедительную мимику.

Помог Невельсдор. Этот хмурый молчаливый воин долго смотрел на разыгрывающуюся комедию, затем резко подошел к одному из облаченных в расписной халат мужчин и рывком сорвал с него одежду. Развернув его, он посмотрел на его голую спину, а затем поверну её к Айрону — спина несчастного вся была в заживших шрамах от плетей. Тогда Айрона обуял гнев.

Облачившись в доспехи, не слушая мольбы Айвы и Нуэ, кесарь приказал своему войску строится и, схватив ближайшую лестницу, вместе со своей охраной и Невельсдором рванул к самомв потрепанному участку стены города. Они успели преодолеть чуть ли не половину пути от лагеря до первых укреплений Лимаса, прежде чем в них полетели редкие стрелы. То ли защитники были убеждены в идеальности своей истории, то ли голод отнял у них много сил, но в отличие от прошлых раз плотность вражеского обстрела была весьма относительной. Одна стрела только чиркнула по шлему Айрона, еще несколько ранило несших вместе с ним лестницу бойцов. Но все же они достигли стены, и первым пошел Айрон.

Ни горящего масла, ни огромных валунов в него не полетело — кесарь без всяких проблем поднялся на стену, сбил щитом первого же бросившегося к нему врага, отразил атаку второго, ответив убийственным выпадом в шею, закрылся от стрелы и, резко развернувшись, подсек ногу воину, очень слабо, почти нехотя пытавшегося достать кесаря обычным деревянным копьем. К этому времени на стене уже работал шарапами Невельсдор, следом забралось еще несколько воинов. Все новые и новые лестницы притыкались к стенам. Защитники запоздало несли горящее масло, пытались организовать стрельбу, но количество воинов Ильдена на стенах росло и вскоре первая линия укреплений осталась за полуэльфами. Следом остальная армия хлынула в город.

К сожалению, удержать разозлённых неудачными штурмами воинов от грабежей и бессмысленных убийств Айрону не удалось. Да и он во многом ожесточил свое сердце после подлостей Истангара. Понятно, что обычные жители и тем более рабы не были повинны в бедах соседнего государства, но тогда стихия внезапно разгоревшегося боя охватила азартом воинов и не было никаких серьезных аргументов пытаться потушить это пламя. Айрон стоял на стене и взирал, когда хлынувшая за стены масса его воинов чинят суд на улицах поверженного города. Вскоре начался пожар, и Лимас утонул в огне и едком дыме. К утру следующего дня от некогда богатого города, в котором веками плелись интриги против Королевства Ильден, осталось только пепелище и братская могила.

Встав лагерем у руин Лимаса, Айрон принялся принимать поклоны и заверения в лояльности от оставшихся в живых вельмож. Все их владения кесарь объявил собственностью короны и передал им во временное пользование с целью поддержания порядка и обеспечения населения продовольствием и ресурсами. Себе вельможи имели право оставлять только десятую часть, остальное передавать на опись сенешалям — королевским служащим, ответственным за ведение королевского хозяйства. Это они уже будут определять, что направить на поддержание производства, милиции и содержание государственных людей.

Ко второму дню, пока шли на поклон бывшие хозяева Истангара, из-за морского горизонта появился корабль. Флаг его был неизвестен, но кто-то из вельмож пробормотал о чудище с Туманных островов. Айрон приказал быть готовыми, но враждебности без повода не выказывать.

Вскоре от корабля отошла шлюпка и направилась к берегу. Из неё высадилось десять вооруженных мужчин в кожаных доспехах с редкими металлическими вставками, что обычно носили моряки юга, в том числе из Австририи. Отряд возглавлял высокий темнокожий воин. Он, в отличие от всех других, шел без шлема.

Айрон восседал посереди палаточного лагеря на походном троне, о наличии которого когда-то настоял Дарио. Этот бывший ученый раб всегда очень щепетильно относился к атрибутам власти, в важности которых Айрон постепенно убеждался, наблюдая за поведением своих подданых.

Отряд прошествовал напрямую к кесарю, сопровождаемый воинами Айрона. От них отделился темнокожий предводитель и затем остановился в шагах десяти от кесаря. У него был пронзительный немигающий взгляд темных глаза. Совершенно голый череп, пара мелких шрамов на щеках. А еще серьга в правом ухе.

— Великий Кесарь земель Ильдена и земель Солнца, победитель Севера! — воскликнул мощным голосом темнокожий и возвел руки к небесам. — Хвала богам, они послали такого сына семье Ильден, чтобы разорвать многовековые оковы и подарить порядок востоку!

Айрон помрачнел. За последние дни он уже наслушался подобной хвальбы. Обычно за ней скрывается то, что от тебя хотят получить блага или выгоды. Мы никому не нужны просто так. Никому неинтересны наши заслуги. Все хотят только сожрать больше и вкуснее.

Темнокожий неожиданно осекся, склонил голову набок и улыбнулся.

— Я рад, что слухи о знаменитом кесаре оказались правдивы, — проговорил он. — Тебе чужда любовь к лести и высокопарным речам. Ты человек дела, кесарь. Именно к такому человеку меня и направлял мой господин.

Айрон внешне остался бесстрастен, но внутри он весь перевернулся от удивления.

— Меня зовут Исмаил, я адмирал восточного флота господина Александра, властителя Трои и хозяина Туманных островов. По его заданию мои корабли блокировали все поставки в Лимас. И хотя ты и твои воины безусловно храбро сражались, без этой блокады вы провели бы под стенами Лимаса еще не один год.

Исмаил замолчал, Айрон же продолжал смотреть на него, не высказывая эмоций. Так продолжалось некоторое время, пока кесарь не молвил:

— Далее.

— И сделал это Александр, ища твоей дружбы, кесарь. Это раз. Хоть вы разных кровей и разных историй, мой господин чувствует близкого по духу правителя. И пускай на суше владения моего владыки невелики, море — его вотчина. А союз моря и суши могли бы скрепить прочный и достойный мир на всем юго-востоке Лаурона.

Исмаил снова замолчал. Айрон же внимательно изучал лицо темнокожего гостя. Оно выражало суровую личность человека, проведшего в боях и жестокости почти всю жизнь. Умение лгать и льстить ему были не чужды, но отчего-то кесарю казалось, что сейчас Исмаил говорил искренне.

— Переходи к главному, — молвил Айрон. Исмаил улыбнулся и кивнул.

— Тучи сгущаются на западе твоих границ, кесарь, — при этих словах лицо Исмаила стало каменным. — Эратум заполняет Зеленые луга своими шпионами, разрозненные банды стали тревожить этот спокойный, не познавший ужасы междоусобиц край. Пока ты сражаешься на севере, коварные шахи задумали оторвать от твоих земель весьма солидный кусок…

— Что за дело властителю Трои и хозяину морей до бед Королевства Ильден? — прервал Айрон речь Исмаила.

— Ты знаешь зачем. Эратум не друг Трое, за последние годы мы несколько раз сталкивались с ними в боях, но сил сражаться в чистом поле у нас не так много.

— Так вот, что вы хотите, решить свои проблемы чужими руками, — поджал губы Айрон.

— Хотим. И продемонстрировали сразу, что готовы достойно платить за ответные услуги, — жестким тоном сказал Исмаил. — Однако это не все тревожные вести и причины, по которой мой господин желает союза.

— А разве уже недостаточно прозвучало?

— Недостаточно, кесарь. Посуди сам, если бы все дело было только в Эратуме, моему господину было бы проще дождаться, пока армия нашего северного соседа углубиться в твои земли, и вы сойдетесь в кровавой сече, ослабляя друг друга нам на радость.

— Как-то мало привычной хитрости в тебе, посол, — нахмурился Айрон.

— А я и не посол, кесарь, — покачал головой темнокожий. — Я вестник друга и товарища по беде.

— Какой беде?

— Тьма сгущается на севере, кесарь. В Крае Черных Волхвов жуткое колдунство сначала подняло на ноги мистиков, веками прятавшихся в норах, а затем расшевелило муравейнки могов…

— Могов? — выступил вперед Невельсдор, доселе стоявший за спинкой кресла Айрона. — Они всегда были неспокойны в своем мрачном государстве. Я нес службу на его границах, не раз ходил в дозоры по зловещим чащам Заградительного леса…

— Жуки всегда были неспокойны, — кивнул Исмаил. — И я тоже бывал в том лесу, — глаза темнокожего вестника на миг наполнились грустью и воспоминаниями, — едва ушел живым. Думаю, рейнджер, ты знаешь, о чем я — много охотников поискать удачи и золота древнего государства жуков. Однако сейчас дела совсем плохи — некто нашел способ решить проблемы с их… популяцией.

— Что? — по всему лагерю среди окружавших встречу кесаря и Исмаила воинов и придворных пронесся ропот тревоги и ужаса.

— Откуда такая информация?

— У нас много шпионов, кесарь. Наши владения не велики, но знать и видеть приходится гораздо больше. Жуки рубят лес и разжигают свои древние домны, звенят молоты о наковальни, из-под земли лезет молодняк. И хотя это само по себе тревожно, самое поразительное, что Эратум действует в сговоре с могами. Они нанесут удар совместно.

Исмаил замолчал. Айрон смотрел на него, но лицо его уже впредь не было бесстрастным и каменным. Кажется, его глаза беспокойно забегали, а рот чуть приоткрылся. Признаться, такие известия не просто были фантастическими. Когда-то, до прихода эльфов из Австририи в нынешние земли Ильдена, предки Эратума вели многовековую войну с могами. С жуками не было возможности договориться или заключить перемирие, не было у них жалости и сострадания. А численность жуков всегда была больше людей — твари вместо одного убитого своего воина в кратчайшие сроки выставляли трех. Это была жуткая война на уничтожение, которая завершилась лишь тогда, когда шаманам древних людей удалось изобрести какое-то заклинание, которое лишило гадов возможности размножаться. И тогда их выбили со всех захваченных земель, сожгли все гнезда и довели до самого сердца их царства, однако добить не смогли — не хватало уже ни моральных, ни физических сил. Да и погибло народу невероятное количество. В общем-то, это сильное ослабление Династий на юго-востоке Лаурона сыграло не последнюю роль в успехе высадки предков Айрона столетия спустя.

Однако прежде жуки оказались загнаны в свой изначальный домен, лежавший за труднопроходимым лесом. Хотя они могли жить очень долго, даже дольше эльфов, используя способности к долгому анабиозу в недрах своих пещер, сотни лет шли и твари постепенно вымирали, что, впрочем, не привело к их окончательному уничтожению. Сердце их государства было им хорошо известно, укреплено и так надежно защищено, что даже без увеличения численности они могли удерживать свою Родину на протяжении многих веков. Несколько походов королей Ильдена закончились сокрушительными поражениями. Поэтому было решено вернуться на воздвинутый еще при Династиях на границе с Заградительным лесом вал и нести постоянно разведку…

— Как ваши разведчики проникли к могам? — спросил Невельсдор.

— Они туда не ходили. Они узнавали все у визирей и шахов Эратума, — спокойно ответил Исмаил.

— Так это могут быть просто слухи или болтовня… — махнул рукой Айрон.

— Даже если это так, я бы в любом случае поспешил на запад, Зеленые луга почти лишены защиты, там обычные ремесленники и весьма немногочисленная стража, которую активно подкупают засланные Эратумом агенты. А единственная из крепостей, что не восстановленная со времен войны Династий с жуками, вряд ли надолго задержит союз Эратума и могов.

— Но как такое возможно? С насекомыми, хоть и переростками не договориться, они не понимают нашего языка! — воскликнул кто-то из свиты Айрона, стоявших позади него.

Исмаил смерил сказавшего насмешливым взглядом.

— Язык — весьма важное, но уже довольно старое достижение народов этого мира, уважаемый. Маги и иные ученые мужи продвинулись в вопросе манипуляций сознанием куда дальше и глубже. А колдовство, что раззадорило земли волхвов, жуткое и беспощадное. Мы мало знаем, но… говорят в землях лунных людей целые города подпали под подчинение магии, которая делает из людей живых зомби.

При последних словах один из командиров Мстителей плюнул себе под ноги и жутко выругался.

— Все твои слова, конечно для нас диво, — проговорил Айрон.

— Однако нам необходимо спешить. Мой господи отдал приказ быть у стен Крепости Четырех Ветров через три месяца. К этому времени союз Эратума и могов загонит население Зеленых лугов туда.

Айрон внимательно посмотрел в глаза Исмаилу. Тот ответил немигающим взором.

— Это произойдет несомненно, кесарь. Поспеши.

На этих словах вестник властелина Трои коротко поклонился, развернулся и отправился к своему отряду. Те пропустили его вперед, чтобы он возглавив их, и затем двинулись следом к шлюпке. Вскоре корабль поднял паруса и пошел прочь.

Бесшумно подошедшая сзади к кесарю Айва прервала воспоминания Айрона, обняв его за талию и положив голову на плечо.

— Тебе не спиться, любовь моя? — промурлыкала она.

Признаться, прикосновения девушки заставили сердце молодого льва биться гораздо чаще, а её нежный возбуждающий голос… Айрон развернулся к красавице, заключив в свои объятья.

— Который раз ты видишь меня таким? — спросил он, целуя нежные, чувственные губы блондинки.

— В последнее время гораздо чаще, чем раньше, — проворковала она, когда кесарь отпустил её губы и принялся ласкать шею. Айрон неожиданно остановился, отстранил от себя Айву и снова обратился к карте.

— Времена изменились. Прошло почти два года, как я не выпускаю меча, и запах крови и дыма преследует меня по пятам, но сейчас я чувствую, как невероятные, тектонические изменения наступают в жизни народов Лаурона.

Айва пристроилась с боку от принца, обняв его за торс.

— Не ужели враги стали какие-то совсем другие? — наивно и как-то по-детски спросила Айва.

Айрон посмотрел на свою светловолосую любовь: она хлопала глазками и чуть-чуть дула полные губы. Признаться, кесарь в последнее время не так часто уделял им внимание, но прямо сейчас им овладело совершенно очевидное, мощное чувство.

В следующий миг с девушки упало на пол её тонкое, воздушное платье, Айрон подхватил красавицу и усадил на походный стол, опасно зашатавшийся под неприспособленным для таких дел весом. Но Айрон был уже полностью поглощен эмоциями, он играл в жаркий танец языков во рту Айвы и чуть покусывал её такие чувственные, такие жаждущие губы. Айва тем временем не теряла времени и расшнуровала завязи на штанах кесаря, затем нежно обвила пальчиками его орудие страсти, еще сильнее разжигая огонь в сердце молодого льва, и направила Айрона внутрь себя, легко постанывая. Айрон сжал в своих стальных руках бедра Айвы, ритмично двигаясь и наращивая темп. Девушка прижалась полной высокой грудью к Айрону и принялась стонать ему на ухо, еще сильнее распыляя его. Молодого льва охватил огонь, он весь горел и, кажется, сейчас, почти сейчас вспыхнет пламенем…

Со стоном, больше похожим на рев, Айрон излился в девушку, подняв на руки и прижав к себе. Айва крепко обвила его за шею и шептала приятные неразборчивые нежности. Когда кесарь отпустил красавицу на пол, к нему подошла брюнета Нуэ. Её карие глаза смотрели на него укоризненно. В руках она держала подушку.

— Вот так вот, развлекаетесь без меня? — недовольно сказала она.

Айрон не успел да и не собирался ничего отвечать. Его темноволосая любовь кинула себе под ноги подушку, опустилась неё на колени и ловко положила себе в рот остывающие орудие страсти Айрона. Сначала было немного больно из-за перенапряжения, но острый язычок и не менее нежные губы Нуэ снова раздули угасающего желание молодого льва. Нуэ в этот момент снова принялась целовать Айрона, играясь с его языком. Когда кесарь уже был почти на пике, брюнетка оторвалась от своего занятия, встала, скинула с себя всю одежду и, развернувшись к кесарю попкой, согнулась почти как книжка, легко достав руками до пола. Чуть дернув возбуждающими бедрами, девушка пригласила кесаря завершить горячий акт. Айрона не нужно было упрашивать, он буквально вонзился в плоть Нуэ, вырвав стон из груди девушки и стал работать с таким напором, что вскоре Нуэ застонала и задергалась, разряжаясь после пика возбуждения. Тогда Айрон вышел из брюнетки и уже Айва, склонившись, перехватил губами его пылающее копье. Не прошло и нескольких минут, как Айрон разрядился на Айву. Нуэ к этому моменту сидела на кровати и глубоко дышала, приходя в себя.

Айву однако это все не удовлетворило. Отведя кесаря на кровать, она в тандеме с Нуэ снова вернула в бой клинок молодого льва и теперь уже оседлала кесаря словно коня. Признаться, в третий раз удержать пыл и жесткость было не просто, но девушка решил взять свое без лишней спешки. Пока Нуэ ласкала груди блондинки, та увлеченно скакала на Айроне, который активно массировал чувствительные точки её набухшего цветка. Девушка и не заметила, когда лавина накрыла её с головой, и она с кружащейся головой упала на подушку рядом с кесарем. Тем временем Нуэ нежными губами и ласковыми пальцами заставила Айрона в третий раз вспыхнуть и излиться семенем теперь уже на грудь, шею и лицо брюнетки. Кесарь почти совершенно сразу отключился, лишенный сил.

Уже поздно утром Айрона разбудил Невельсдор. Рейнджер без всякого стеснения вошел в шатер, чем напугал полуголых Айву и Нуэ, и ткнул кесаря в живот двумя жесткими как дерево пальцами. Айрон тут же открыл глаза и непонимающе уставился на незваного гостя мутным взглядом.

— Кесарь, уже почти день. Воины волнуются, — жестко сказал рейнджер.

Айрон медленно поднялся на локтях. Странно, он чувствовал себя совершенно не выспавшимся, глаза словно песком засыпали, голова немного болела.

— Я проспал что-то важное? — заспанным голосом поинтересовался кесарь.

— Нет. Но весь лагерь привык, что ты встаешь намного раньше, — сухо ответил рейнджер.

— Но иногда бывает, что хочется отдохнуть… — вяло проговорил Айрон.

— Сейчас не время для отдыха, — отчеканил Невельсдор и угрюмо посмотрел на прикрывавших наготу девушек. — Военный совет соберется через час на сторожевом холме. Разрешите идти, кесарь?

— Иди, — кивнул Айрон, вяло собирая одежду. Ну и дела… Неужели так накопилась усталость за бесконечные дни походов и битв. И вот, немного проявил слабость, и уже возникают вопросы, а не случилось ли чего.

Собравшись за несколько дней, армия Ильдена двинулась от Лимаса через завоеванные земли Истангара. Вельможи не успели сжечь урожаи, а воины Ильдена по прямому приказу максимально не трогали хозяйства, когда наступали на Лимас. Это дало возможность почти без всяких проволочек добраться до Гор Раздора и оттуда скорым маршем направится на запад через уже родные земли. Постепенно армию пополняли дружины отдельных воинов, которых Айрон оставил на пополнение и гарнизоны до наступления на север. Также к Айрону присоединились Мстители Дарио, когда как сам бывший раб Фатума был отправлен Айроном в Истангар для наведения порядка и контроля за установлением власти королевства. В помощь ему Айрон отдал часть Мстителей, несколько конных отрядов лордов Берила вил Адана, сына славно павшего еще в бою за Уфар Гифеста, и Сесила вил Гомона, а также один ковен боевых магов. Наемников же Айрон забрал с собой. Оставлять их бездельничать либо гоняться за шайками опасно — и в том, и в другом случае велик риск пополнить ряды искателей удачи на дорогах самими охотниками.

Несмотря на благоприятствование в пути, войско Айрона успело на помощь защитникам Крепости Четырех Ветров почти под самый конец сопротивления жителей и случайных участников западных территорий. Жуки не успели подготовить значительные заслоны на границе Зеленых лугов и не смогли оказать серьезного сопротивления, разве что немало удивили боевых вояк своим видом. Как бойцы они оказались не очень искусными — строй держали плохо, оружие выпадало из рук, доспехи им мешали и не давали использовать преимущество скорости. Скорее всего, гады в большинстве своем были совсем недавно вылупившимся молодняком, которому просто всунули красты в руки и отправили воевать. Поэтому Айрон успел подойти к Крепости Четырех Ветров прежде, чем все защитники были перебиты. Там же повстречались кесарю и воины Эратума, быстро потерявшие мотивацию на сопротивление при неожиданном появлении армии Айрона в их тылу. Не меньше бед Фатуму и жукам принесли и пушки кораблей Трои, прибывшие практические в тот же момент, что и Айрон к Крепости Четырех Ветров.

Отогнав противника от Крепости, войско Ильдена объединилось с экспедицией из Трои, пришедшей на сорока пяти боевых кораблях. Во главе с Исмаилом прибыли пять тысяч отменных рубак, гордо именовавших себя Бесстрашными, которые проявили себя на следующий же день, когда один из визирей Эратума решил организовать фланговую конную контратаку на вставшее рядом с Крепостью лагерем воинство. Однако по счастливой случайности именно там расставляли палатки и кашеварили воины Исмаила. Пока их командир вел разговоры с Айроном о порядке взаимодействия, бравые морские волки не хуже любой сухопутной армии оперативно организовали каре из длинных копий и квадратных щитов, что так удобно использовать на бортах кораблей при обстреле противника, и быстро смяли эратумцев, заставив их понести большие потери и отступить. Разгром врага завершила конница Ильдена.

Однако на этом успехи закончились. Стоило объединенному войску Трои и Ильдена двинуться вдоль границы с Эратумом на север, как оно наткнулось на ожесточенное сопротивление эратумских войск, засевших в многочисленных полуразрушенных укреплениях Зеленых лугов. Приходилось практически с боем брать любой холм или перекресток, где когда-то предки Ильдена расставили наблюдательные посты, нарыли валы или возвели башни с частоколом и без. И все это на фоне почти постоянных кинжальных атак целых сборищ жуков, которые хотя и не брали умением, но всегда были значительны числом. Твари били со всех сторон — обходили с флангов, заходили в тыл. Подвозы и фураж из земель Ильдена постоянно подвергались нападениям. Позади наступающей армии невозможно было обойтись без охранения, требовалось ставить отдельные блок-посты. В итоге наступающая армия из-за потерь, и необходимости обеспечения охраны уменьшилась почти до десяти тысяч, чего явно не хватало для наступления в Эратум, не говоря уже про лес могов. Что делать с последним вообще никто не знал. Поэтому союзная армия докатилась до одной из разрушенных деревень под названием Арвиль, и встала лагерем. Не в последнюю очередь из-за того, что попросил Исмаил — по его словам, его господин вскоре сам прибудет к войску для переговоров и обсуждения сложившейся ситуации. Сбитый с толку неудачами и сложностями, привыкший к быстрым и решительным победам Айрон согласился. Хотя вокруг рыскали десятки вражеских разъездов, повсюду носились когорты безжалостных могов.

— Ты куда-то отправишься сегодня? — беспокойно спросила Айва, подойдя к уже одевшемуся в доспехи Айрону. Он как раз застегивал пурпурный плащ на шее.

— Пока не ясно, — коротко ответил кесарь. Он уже восстановился после сна, снова был сосредоточен и серьезен.

— Не уходи, пожалуйста, — промурлыкала Нуэ, оказавшись по другую сторону от Айвы. — Нам страшно.

Айрон внимательно посмотрел на брюнетку, затем перевел взгляд на блондинку. Жрицы любви. С детства их учили, как доставить удовольствие мужчине, как показать нужду в нем. Все жесты, позы, даже не обязательно в постели, были отточены для того, чтобы вызывать мужское внимание и манипулировать его слабостями. Эти девушки не были теми обычными женщинами, которых можно было видеть вокруг. Это были… особи, выведенные и натренированные для определенных целей. Они не могли жить без этой цели, поменять себя и свою сущность. По сути, их сознание было искажено, будущее предопределено. Поэтому сложно понять, лукавили ли девушки или говорили правду. Случись что с Айроном, они, конечно, пойдут по рукам и, в общем и целом, также и будут исполнять то, к чему их вымуштровали. С другой стороны, в кесаревой кровати гораздо приятнее исполнять свой долг, чем где-нибудь со солдатней на траве или даже топчане мелкого дворянина.

Айрон хотел верить в искренность чувств окружавших его людей. Однако люди вокруг него в последние годы максимально старались его в этом разуверить. Даже самые близкие, самые…

— Вы можете вернуться в столицу, — сухо сказал Айрон. — Я организую ваш эскорт. Сейчас там безопасно.

— Мы уже один раз так подумали, — покачала головой Айва, прижимаясь к небритой щеке Айрона. — Все могло закончится очень плохо. Поэтому мы там, где ты. Всегда.

Айрон обнял Айву, вдохнул аромат её волос, кожи. Кем бы они ни были, как бы не относились к нему, он проникся к девушкам большой зависимостью… Может, это и есть любовь. Айрон не знал. Сравнить это чувство ему было не с чем. Пока его сверстники бегали за придворными дамами, будущий кесарь учился владеть мечом, пропадал в библиотеках и ползал по чащам Земель Огня вместе с Невельсдором.

— В любом случае вы об этом узнаете, от меня или от кого-то. Всегда будьте в лагере. Эрик вас заберет.

— Эрик смотрит на нас слишком плотоядно, — пожаловалась Нуэ. — Иногда мне кажется, что он не сможет однажды справится с собой и набросится на нас.

Айрон нахмурился. Молодой рыцарь был начальником охраны кесаря, и Айрон во многом полагался на его честь и верность, но что эти слова значат против богами заложенных в наши души чувств? Кто мы такие, чтобы идти против своего естества, рожденного с первым вдохом жизни в наше тело?

— Хорошо, я переведу Эрика в другое подразделение, — пробормотал Айрон, хотя уже понимал все осложнения с таким решением. Проще будет сформировать отряд и отправить его на разъезды или защиту какого-то пункта. — Тогда личную ответственность за вашу безопасность я возложу на Георга. Хорошо?

Айва улыбнулась.

— Он — то, что нужно.

Айрон кивну. Да, старый толстый сенешаль даже если бы хотел уже покуситься на красоту девушек, физически уже просто не смог. Не позволили бы старость и болезни. Однако старичок был еще очень даже годен для службы, а его опыт квартирмейстера придворной стражи при отце кесаря Ульфасаре избавлял Айрона от множества различных забот. К тому же Георг был жуткий шутник и иногда действительно развлекал своей болтавней Айву и Нуэ в дни долгих отлучек кесаря.

Девушки подарили молодому льву поцелуи, Айрон подпоясался мечом, оставив шарапы после недолгих раздумий, и вышел из шатра. Его тут же встретил молчаливый Невельсдор. В глазах его Айрон без всяких подсказок распознал упрек.

— Брось, Невель, ты перебарщиваешь, — недовольно мотнул головой Айрон, направившись в сторону сторожевого холма — возвышения с руинами старой башни, в которой, однако была крыша и даже второй этаж, где собирался военный совет. Разместиться в деревне не удалось — она была сожжена до тла.

— Твой отец когда-то тоже был бравым воином и спал на сырой земле в походах. Но… ты знаешь, чем все закончилось, — грубо и сухо сказал Невельсдор. Старый рейнджер был одним из учителей Айрона и, в общем-то, одним из ближайших соратников и друзей. Он мог позволять себе общаться с кесарем так, как считал нужным. Айрон же не думал в этом его одергивать. Однако сейчас слова рейнджера задели молодого льва за нечто очень глубоко залегшее под сердцем. Айрона даже перекосило.

— Невель, ты мне друг и товарищ, — медленно сказал Айрон, остановившись и устремив на рейнджера немигающий взгляд. — Но прошу тебя воздержаться от отсылок к жизни моего отца. Мы с ним разные, но, как оказалось, помимо его слабостей в истории были замешены и посторонние силы. История моего отца — трагедия. Мы же сейчас идем совсем по-другому пути.

— И для этого пути необходимо быть в постоянном напряжении, мой кесарь, — спокойно ответил Невельсдор, следуя за Айроном, когда тот закончил свою речь и двинулся дальше. — Сейчас мы в очень нелегкой ситуации. Все завоевания и победы могут померкнуть, если мы не сможем дать отпор новому врагу, куда более сложному и жестокому, чем истанцарцы или даже некроманты фатума. В свое время моги погубили не одно царство людей и сейчас, когда наше королевство обескровлено междоусобицами и постоянными войнами…

— Здесь ты преувеличиваешь, — покачал головой кесарь. — Все же Земли Солнца дали нам множество новых воинов, а из Истангара я привел бойцов больше, чем там потерял. Поэтому не все так плохо, как кажется, — последние слова Айрон уже проговорил в лицо стражникам, стоявшим у входа в башню. Те громко отсалютовали воинское приветствие, а Айрон им хмуро кивнул. Дальше была узкая винтовая лестница, и затем помещение второго этажа, где над картой склонилось около десятка человек.

Кроме двух сенешалей, отвечавших за доходы и основные расходы государства и отлично разбиравшихся в денежных делах, а также сенешаля Георга — ответственного за снабжение армии — и его помощника — квартирмейстера Исера вил Адана, брата погибшего Гифеста, в составе членов совета также присутствовал лорд Эльвут Вил Идем, командир Сынов Солнца, вызванный Айроном на запад из Земель Солнца, Исмаил, будучи командиром экспедиционного корпуса, Берил вил Адана, командующий отрядов Мстителей на западе по имени Фанфарон, и один из лучших командиров пехоты, главарь наемников — рыжебородый Ухай, больше похожий на орка, чем на человека мощного телосложения воин.

Также на военном совете с недавних пор всегда присутствовал боевой маг Робар вил Доссен. Хотя имя у него было такое же как у капитана наемников, предавшего Айрона еще в начале его Солнечного Похода, этот человек был совсем иного склада, чем его тезка. Робар неожиданно вышел из тени в критически важный момент после кончины мастера Одо. Последний, к сожалению, погиб в отгремевшей междуусобице. После победы над восставшей знатью и возложения короны на кесаря, все оставшиеся в живых маги страны преклонили колено. Как раз тогда Робар, доселе совершенно безвестный маг, сумел проявить себя как лидер и завоевал доверие кесаря. С присоединением Истангара местная школа волшебства, располагавшаяся в пригороде Лимаса, также стала частью семьи боевых колдунов и вошла к подчинению к Робару. Правда помимо боевых магов Ильдена и чародеев Истангара в лагере Айрона присутствовали монахи Пустошей под предводительством первого среди равных — мастера Онгуна. Сам он и его собратья предпочитали держаться вдали от каких-либо обсуждений и говорили, что следуют за Айроном по велению некоего Духа в соответствии с Планом. Что из себя представлял последний, Айрон не стал уточнять — будучи абсолютно лишенным религиозного мышления, он не придавал значения особенностям тех или иных верований.

Однако помимо уже известных Айрону участников совета, у стола с картой, расчерченной на свинной шкуре, стоял еще один человек, размерами превосходивший даже Ухая. Он был на голову выше всех стоявших на площадке разбитой сторожевой башни, грудь и плечи его было столь широки, что, наверное, вместили бы в себя трех Айронов. На нем были тяжелые пластинчатые доспехи, а на плечах покоился звериный мех. Голова незнакомца была гладко выбрита, на щеках же — легкая щетина. Большие глаза были раскрыты, спокойны и в то же время несли в себя такую мощь, что Айрон при его виде испытал некоторое смущение. Вида, естественно, не подал. Глядя на гостя немигающих взором и не обращая внимания больше ни на кого, кесарь подошел к столу. Он уже готовился к борьбе двух воль, в игры в гляделки, к…

— Кесарь Айрон! Какая великая для меня честь! — неожиданно воскликнул гигант, его жесткое, каменное лицо неожиданно смягчилось и потеплело, незнакомец с широкой улыбкой направился к Айрону, протягивая руку. Айрон, признаться, так растерялся, что не знал, то ли ответить взаимностью, то ли хвататься за меч. В итоге, он лишь спокойно пожал гиганту руку. Вопреки ожиданиям, рукопожатие здоровяка было совершенно умеренным, без лишних перегибов и уж всяко не мягкое.

— Прошу прощения? — недоуменно выдавил из себя Айрон.

— О! Кесарь, это я прошу прощения за то, что явился без официоза и различных на то мероприятий. Родился и жил я без литавр и прислуги, поэтому терпеть не могу всевозможных протоколов и надуманных дипломатических обычаев. Вы знаете меня по имени Александр, мой друг Исмаил, мой верный же военачальник, наверное, говорил обо мне.

— Несомненно, — кивнул опешивший кесарь. Правитель страны, пускай и не большой, явился без всяких сообщений и эскорта…

— Поэтому еще раз прошу простить мой фактически инкогнито визит, но обстоятельства нас вынуждают к этому. У нас совсем нет времени на расшаркивания и кивки, раз мы уже фактически льем кровь плечом к плечу.

Айрон кивнул. Хотя ситуация его безмерно удивляла и сбивала с толку, гигант начинал ему нравится. Искоса глянув на Невельсдора, он увидел, как рейнджер едва заметно пожал плечами. Значит, визит Александра стал неожиданностью и для него.

— Понимаю, понимаю, кесарь Айрон, — закивал Александр, возвращаясь на свое место у стола, — вы несколько смущены моим появлением, и как-то непривычно вести дипломатию таким образом, однако прошу вас отринуть всяческие сомнения. Мы, троянцы, простой народ. Многие из нас — в прошлом разбойники и пираты, поэтому не очень приученны к этикету. Однако наше воровское прошлое, хотя и несомненно остается частью нас, во многом позволяет видеть в вещах конкретное и недвусмысленное, от чего получается говорить о деле напрямую и как можно скорее.

— Так в чем, собственно, вопрос? — Айрон никак не отреагировал на слова Александра о ворах и разбойниках, но для себя поставил галочку в голове.

— В том, что война идет из рук вон плохо, кесарь. Мы до сих пор не очистили Зеленые луга, когда как продолжаем растягиваться на север в направлении Заградительного леса, проклятого сердца царства могов. А в этот момент эратумцы готовят свои силы для удара нам в тыл.

Айрон кивнул.

— Я уже думал об этом, наш левый фланг сейчас переместился северо-западнее, мы фактически встали спиной к Эратуму. Однако позади нас множественные гарнизоны и разъезды, что борются с мелкими отрядами врага.

— Все это ерунда по сравнению с почти пятью десятками тысяч, которые Эратум сосредоточил на своих восточных границах и вот-вот начнет наступление, — покачал головой Александр.

Кесарь удивленно дернул бровями.

— Откуда такая информация?

— Мои лазутчики и шпионы давно обвили своими сетями армию шахов, поэтому не стоит удивляться. Эратум — наш очень давний враг, мы веками спорим о границах и боремся за те или иные торговые пути в Ирийском море и заливе Бруней, богатые и хоженные. Раньше были таковыми, во всяком случае. В последние десятилетия торговля идет как-то совсем скудно. После того как юг Лунного Королевства пал под ударами степняков, торговать в основном приходится с Австририей и Гангом с Египом.

— Хорошо… Если так, то нам надо срочно отправляться на запад, чтобы встретить Эратум, — задумчиво проговорил Айрон, сам не до конца веря в свои слова.

— Вы же понимаете, кесарь, что нет. Мы сейчас оказались в весьма неудачном положении. Если армия Ильдена бросится на запад, Эратум просто отойдет в свой тыл и будет ждать, пока моги ударят с востока или с севера. Если наоборот попытаться обложить Заградительный лес… Тут, думаю, вам самому понятно, что дело в принципе сложное и еще не понятно с какого конца браться в войне с проклятыми жуками.

— Что вы тогда предлагаете?

— Предлагаю уничтожить Эратум одним точным ударом, — заявил Александр и улыбнулся.

— Надо же! — усмехнулся Эльвут, доселе молчаливо слушавший диалог кесаря и властителя Трои как и все присутствовавшие.

— Александр, прошу меня извинить, но… — начал говорить Айрон, но Александр его прервал.

— Кесарь, я прекрасно понимаю, — примирительно поднял руки гигант, — что звучит эта идея совершенно сумасшедше, но если бы не Айрон вил Ильден уничтожил Фатум, отправившись в поход изначально с парой сотен верных воинов, меня бы здесь не было.

Наступила тишина. Довод был не то, чтобы убедительный, однако совершенно точно играющий на чувствах. Особенно Айрона, Эльвута и Невельсдора — непосредственных участников той счастливой войны.

— Хорошо, Александр, — прервал молчание Айрон после некоторых раздумий, — с посылом о том, что иногда точное и своевременное действие может привести к невообразимым результатам, я соглашусь. Однако, чтобы оценить реальные перспективы, хотелось бы услышать конкретные детали.

Александр обвел всех присутствующих внимательным взглядом.

— Уверен ли кесарь, что всем здесь присутствующим можно доверять также, как себе? — жестким тоном спросил Александр.

— Абсолютно, — немедля ответил кесарь, однако спиной чувствовал пронзительный взгляд Невельсдора, так и оставшегося стоять чуть позади кесаря. На всякий случай. Да, старый рейнджер скорее всего хотел сказать, что сенешали, а уж тем более магик доверия не вызывают. Однако какие обсуждения могут быть действительно стоящими, если не понимать, сколько идеи стоят в цифрах? Хотя, наверное, Айрон, что шел на Фатум, думал об этом в последнюю очередь.

— Мой флот, — кивнул Александр, — несколько недель назад разбил две основные эскадры Эратума и фактически заблокировал порт их столицы Истор. Я знаю, эратумцы тут же выделили огромные деньги на постройку нового флота и сейчас он в спешном порядке создается на западном побережье Эратума в местечке Кнэ, из обычной деревни превратившегося в целую верфь из-за удобных для этих целей берегов. Однако на то, чтобы оснастить новые корабли врагу потребуется не меньше трех месяцев и это, заметьте, все при помощи всякого чародейства и сверхусилий. Поэтому сейчас море свободно.

— Однако наши враги пока что здесь, на земле, — хмыкнул Эльвут. Командир Детей Восхода не отличался этикетом, Александр в ответ улыбнулся.

— Вы забываете о том, что я вам сказал. Наш враг сейчас взял нас в тиски. Либо в ближайшее время они сойдутся и сдавят нас, либо они раздергают нас по кускам в разные стороны. Поэтому надо сосредоточить удар на одном из них. И это точно не моги.

— То есть? — Айрон уже начал понимать и его мысли

— Надо ударить прямо по столице врага Истор. Мощи моих орудий хватит чтобы пробить брешь. Мы сожжем её буквально с приступа.

— А маги? Разве маги не смогут отвести ядра? — подал голос Робар.

— Конечно. Если мы будем лупить по стенам без помощи вашего мастерства, — кивнул гигант. — За сим для экспедиции нам нужно две-три тысячи преданных воинов и несколько ковенов боевых магов.

— Вы ходите увести армию в Эратум? — скептически пробурчал Ухай и надул здоровенные пухлые губы.

— Плохо слушал, — мотнул головой Александр и в этот момент Айрон хорошо уловил, как действительно гигант может относится к людям без чинов и регалий. Очень жестко и уж точно без каких-либо расшаркиваний. — Я говорю про две-три тысячи. Самых преданных и умелых. И точно не наемников.

— Это почему? — выпучил глаза Ухай.

— Потому из этого задания можно точно не вернуться. После Истора нам необходимо быстро продолжить путь вверх по течению реки Ит, у истока которой стоит Истор, и дойти до лагеря, в котором эратумцы сосредоточили свою армию.

— И ударить им в спину со всех орудий и магии, — кивнул Айрон. Идея теоретически могла сработать, если бы вести о падении столицы не успели бы достигнуть лагеря.

— Но это все звучит… — начал было Робар, однако Невельсдор прервал его:

— Не лучше и не хуже того, что мы делали в Фатуме. Идея рискованная, но наше преимущество в том, что мы разгадали стратегию врага. Если сейчас мы что-то не предпримем, даже пускай не самое верное, нас наверняка ждет гибель.

Разведчик как всегда говорил сухо и жестко, что придавало веса и убедительности его словам.

— А что остальная армия? — нахмурился Эльвут.

— Остальная армия продолжит делать то, что и делала — давить на могов и сдерживать диверсионные группы. Словно ничего и не произошло, и все идет у шахов по плану.

Айрон переглянулся с Эльвутом, затем с Невельсдором и Робаром. Только рейнджер излучал абсолютную уверенность. Остальные же хмурились и сомневались.

— Мастер Георг, мы сможем в кратчайшие сроки снарядить три тысячи воинов? — спросил кесарь старого сенешаля.

Тот втянул голову в плечи и, надув губы, что-то усиленно обдумывал. Ответ кесарю пришел не сразу, словно Георг тянул его из себя клещами.

— Какие отряды вы намерены взять? — в ответ спросил он.

— Всю личную охрану во главе с Эриком, — Айрону нравилась эта мысль со всех сторон — стражники были отлично вооружены и обучены, преданы, да и Эрик не сможет заниматься глупостями, пока Айрон будет в отлучке. Да, и это не самое все же главное. Молодой парень — очень способный воин и командир.

— Это сотня воинов, — кивнул Георг.

— Оба полка Детей Восхода…

— Оба не получится, — покачал головой Эльвут, — несколько рот сейчас находятся в дальнем дозоре.

— Замените их, — тоном, не терпящем возражений сказал Айрон.

— Слушаюсь, — кивнул Эльвут. — Но это не менее двух-трех дней.

— И это еще две тысячи. Невельсдор, сколько у нас рейнджеров?

— Сто восемьдесят три. Однако большая часть сейчас в разведке.

— Отбери сотню лучших. Остальных оставишь при армии.

— Лорд Эльвут, мне еще нужны лучники лорда вил Умена, — продолжая раздумывать сказал Айрон.

— Это отличный выбор, но армия останется без искусных стрелков… — начал брюзжать командир Детей Восхода.

— Мы сможем подсобить, — снова надувая огромную губу сказал Ухай.

— А также мне нужны люди мастера Фанфарио. Они лучшие из Мстителей.

— Однако они ведь…

— Я знаю, что не самые искусные воины. Но по боевому духу и преданности им нет равны среди всех, кого я назвал, — жестко сказал Айрон, но затем поправился, — не считая рейнджеров, конечно.

Невельсдор сделал вид, что не услышал.

— Робар, от вас мне нужно два полных ковена, — посмотрев на боевого мага, сказал Айрон. Маг хмурился, но кивнул. Всего в армии было пять полноценных ковенов, не считая монахов.

— Итак, обобщенно это три тысячи сто человек, — подвел черту Георг. — В настоящее время вооружение почти у всех из них имеется, за исключением пополнения расходуемых ресурсов, латания различных повреждений в амуниции, а также… провизия. Её мы получаем только из центральных земель нашего королевства, Зеленые луга нынче истощены, все посевы сожжены и истоптаны. К сожалению, нормальной еды не хватает для обеспечения наших нужд, не говоря уже сборе провианта в морской поход…

— За провизию можете не беспокоится, — махнул руками Александр. — Если вы можете есть рыбу, то ею забиты трюмы кораблей, что сейчас уже идут в порт Крепости Четырех Ветров.

Айрон прищурился. Значит, гигант не сомневался в том, что его план будет принят и заранее отправил корабли к берегам Зеленых лугов.

— Когда прибудут суда? — прямо спросил кесарь.

— Через пять дней.

— Мастер Георг, мы успеем подготовить все необходимое и возможное?

Сенешаль еще сильнее надулся и нахмурился, а затем посмотрел в глаза Айрона и честно сказал:

— Мы сделаем все, что возможно, кесарь.

— Тогда план считаю утвержденным. Названные мной войска должны прибыть в порт Крепости Четырех Ветров не позднее пятого дня, начиная с сегодня. Все необходимое обеспечить и доставить, — распоряжался Айрон. — Лорд Эльвут, вас назначаю главнокомандующим армией Королевства Ильден. Ваша задача — продолжать наступление на север, локализовать врага у Заградительного леса и держать оборону. Также вашей задачей будет организация защиты центральных земель от вторжения могов.

Лорд Эльвут кивнул.

— Благодарю кесаря за оказанную честь и доверие, — пробормотал он. — Что касается центральной обороны, то я до сих пор не понимаю, почему моги так активно бьются с нами на маленьком клочке западных территорий, когда могли бы уже ударить в самое сердце и бросится к самому Кару.

— Это все совершенно понятно, — взял снова слова Александр. — В центре вашего королевства множество замков и крепостей больших и мелких лордов. Пускай даже некоторые из них были потрепаны в недавней войне с ренегатами, — на последнем слове гигант сделал особый акцент и посмотрел в глаза Айрону. Кесарь не подал виду, но сам про себя согласно кивнул. Хотя его короновали после победы над Ульроном, суверенная власть также должна быть признана и за пределами страны. Своими словами Александр дал понять, что нисколько не сомневается в законности короны на голове Айрона, — все же эти земли не так просто захватывать. И захват земли, в общем-то, не цель действия могов.

— Не цель? — вскинулся Эльвут.

Александр кивнул, сделав паузу и обдумывая дальнейшие слова.

— Не замечали ли вы некоторую особенность у отдельных воинов Эратума? — наконец спросил он, отстраненно смотря на карту и почесывая подбородок.

— Некоторые подразделения сражались с фанатичным жаром, не отступая и не сдаваясь, — ответил за всех Невельсдор. — А еще глаза их горели синим огнем.

Айрон нахмурился. Про синеглазых ему уже доводилось слышать не раз. Обычно это были доклады о небольших группах противника, которые либо устраивали неожиданные и резкие атаки на коммуникации, либо без всякой пощады к себе и к врагу удерживали отдельные участки местности или укрепления. Эти синеглазые действительно сражались с яростью, которую большинство подразделений Эратума не проявляло. Однако Айрон с Робаром решили, что применительно к этим случаям необходимо говорить о неких боевых чарах, которые на время лишают человека обычных инстинктов и заставляют бороться в безвыходных ситуациях. Соответственно, действовать такие чары могут только локально.

— Да, и скорее всего как большинство ученых мужей, вы решили, что это некое боевое колдунство, — кивнул Александр.

— Больше всего похоже, — согласился Робар.

— Мы также считали, отражая набеги подобных групп на своих границах. Однако, как я уже говорил, смотреть на ситуацию приходится во всех стороны. И в какой-то момент очень странные вести стали приходить с южных границ Лунного Королевства.

— Вы хотели сказать бывших южных земель? — зачем-то решил поправить гиганта Робар.

— Почти. Орки, конечно, опустошили те территории, но потерпели жуткое поражение под крепостью Вьюн и разбежались, к тому же лишившись вождя. В итоге разоренные ими земли оказались предоставлены сами себе. Где-то обжились отдельные племена тех же орков, где-то организовались анклавы лунных людей, ощетинившихся частоколом и живших по своим законам. Однако самым неожиданным образованием стало Молодое Королевство…

— О нем мы уже слышали. Это некий своеобразный союз выживших людей, эльфов, гномов и орков под начальством некоего орочьего шамана по имени Фарнах, — Айрон тоже имел свою агентурную сеть. Точнее его отец и дядя. После его восшествия на престол, старые агенты заверили в своей лояльности и стали как и прежде предоставлять необходимые сведения со всех концов Лаурона. Ответственным за это был Невельсдор.

— Да. Оно медленно, но верно подчинило себе все анклавы и племена орков в землях диких хазгов и Омской провинции Лунного Королевства, а затем двинулось на запад в Аларийскую провинцию, которую омывет Срединное Море. И там столкнулось с весьма необычным противником. Так получилось, что эту территорию орки прошли достаточно быстро и местами. Поэтому там осталось жить много обычных людей. И люди эти формально подчинялись одному магу по имени Круцианос, архимагу Лунного Королевства. И этот маг очень любил различные эксперименты…

Александр поднял взгляд на Айрона.

— В тех землях, куда пришел Фарнах и его спутники, они наткнулись на целые бараки, в которых люди, словно скот, были согнаны и находились в состоянии сна. Однако необычного сна, как вы можете догадаться. А магического. И видели люди эти сны о том, что они обязаны служить некоему Единому. Нет, это не сам Круцианос, и не очередной некромант, объявивший себя лордом ужаса. Это некое собирательное понятие единой сущности, общего дела, государства, если угодно, ради которого должно жить, а вернее существовать, каждый живой человек. Причем не за деньги или регалии, а в силу того, что этого единственное предназначение.

— И что же опасного в этом сне? — поинтересовался Эльвут.

— А то, что люди приобретали синие глаза и без всякого страха и сомнений шли убивать по приказу того самого Круцианоса, возомнившего себя пророком Единого. И Молодому Королевству стоило немало усилий разбить брошенные против него силы, а затем двинуться в Ельскую провинцую и Оложскую низменность. Правда, там они уже повстречали разъезды лунных людей. Поэтому я не оговорился, Лунное Королевство вряд ли однозначно смирились с потерей контроля над своим югом…

— Но не Лунное Королевство для нас проблема, насколько я понимаю, — молвил Айрон. — Маг Круцианос, верно?

— Именно, — гигант сжал кулаки. — Проклятый маг лишь развлекался и пробовал силы на югах Лунного Королевства. Но на самом деле его цель лежала в другом — Этин, земли Черных волхвов, Эратум и моги. Был в планах еще Истангар, но он пал преждевременно.

— Однако среди эратумцов не все с синими глазами, — покачал головой Робар.

— Еще как. Некоторые из них драпают быстрее сайгаков! — раскатисто рассмеялся Ухай.

— Но все высшее руководство, почти все шахи — да, — покачал головой Александр. — И они следуют планам Круцианоса по уничтожению главных угроз на юге — Королевство Ильден и Троя.

— Почему же маг выбрал войну, а не… если я правильно понял, постепенно очаровывание руководства страны, как это было сделано в Эратуме и Этине? — мыслил вслух Айрон.

— Этин рухнул, стоило только надавить А вот Эратум все же находится в жесткой иерархии, с её верхушки и начали. Медленно и постепенно, конечно.

— А Троя? А Ильден? — продолжал вопрошать Айрон.

— В Трое оказался я. В Ильдене вы, кесарь. Все уже готовилось по схожему сценарию, Ульрона кормили те же руки, что и Истангар, а до этого Эратум. Но возникли личности. Как и в случае с Молодым Королевством. Там есть те, кто не готов подкупаться на увещевания о славе и богатстве взамен сначала эликсиру для здоровья, затем некоему порошку, а затем участию в ритуале. Да, да. Не улыбайтесь, уважаемые. Именно так, год за годом хитрый маг захватывал контроль в разных странах. И теперь, видимо, нет уже времени продолжать эту долгую политику. Ему необходим решительный удар.

— То есть маг уже открыл карты и не может ждать?

— Да, все верно. Тем более, что теперь он получил таких могучих союзников, как моги.

— Что нас ждет в Эратуме? — склонившись над картами, а именно над местностью, окружавшую Истор — столицу одного из врагов, спросил Айрон.

— Жители в большинстве своем — безвольная масса. Однако ударив по верхушке вражеской иерархии, мы приведем всю страну в замешательство и всколыхнем тех, кто считает устоявшийся порядок несправедливым. Пускай даже низшие слои дворянской верхушки останутся подконтрольны Круцианосу, им будет не так просто сплотить вокруг себя тех, кто еще не обзавелся синими глазами. Однако о появлении специальных бараков по примеру тех, что стояли в Аларийской провинции лунных людей, мне уже докладывали. Однако ими займемся позже — прежде необходимо выбить молот из рук врага.

— Согласен. Принципиально решение считаю принятым, — кивнул кесарь и посмотрел на гиганта.

Тот был спокойным и серьезным. Подойдя к Айрону, он протянул ему руку.

— Убежден, что этот союз — самое правильное, что я сделал в этой жизни. Вместе мы не только сохраним жизнь нашим людям, но и продолжим торжество воли. Ничто и никто не смеет делать выбор за меня.

— Думаю, Александр, вы понимаете — я знать не знаю, правильно ли поступаю или нет. Вас я вижу в первый раз, то, что вы говорите, терзает мое сердце сомнениями, но пока что ваши слова были правдивы.

Александр улыбнулся.

— Я и не смею претендовать на ваше полное доверие, кесарь. Но мы с вами плечом к плечу пойдем на штурм Истор, а затем разобьем врага на Ит. И вы убедитесь, что моя дружба крепка не только словом, но и делом.

Айрон выдавил улыбку в ответ.

— Однако теперь вынужден откланяться, — сказал Александр. — Я вернусь в порт Крепости, займусь организацией нашего похода. Расчетное время — пять дней. Помните, кесарь, больше у нас просто нет. Исмаил, друг, ты в полном распоряжении кесаря. Умри, если он этого потребует.

— Слушаюсь, — кивнул темнокожий командир.

Когда Александр вышел, Айрон негромко сказал:

— Прошу всех выйти и заняться подготовкой. Невельсдор, тебя же прошу остаться.

Пока все члены совета выходили, Айрон в задумчивости прошел вокруг стола с картой, не отрывая взгляда от изрезанной береговой линии Эратума.

— Мне кажется, Александр нагло нас использует, — сказал Айрон. — Есть ли у тебя сведения об армии на Ит?

— У меня не хватает сил, чтобы следить за тем, что у нас под носом, кесарь, — совершенно без эмоций ответил Невельсдор, смотря перед собой.

— Что твои агенты?

— Из Эратума замолчали.

— Давно?

— Пару недель назад.

— Почему не доложил?

— Пытался выяснить.

— Я хочу услышать твое мнение.

— Три тысячи воинов не так много, чтобы попытать счастья. Однако кесарю надлежит остаться здесь.

— И отправить три тысячи лучших бойцов на верную смерть?

— Без кесаря все обречено на гибель, — теперь уже суровый, тяжелый взгляд рейнджера лег на самого Айрона.

Кесарь задумался.

— Однако если все выгорит, и мы счастливо пойдем в бой вместе с Александром, он может стать очень ценным союзником, — начал размышлять он вслух.

— Александр — бандит. Он бывший раб, который невероятной жестокостью и убийствами добился своего положения. Его жестокость настолько велика, что он после воцарения в Трое отправился на родные Туманные острова и перерезал там всех, в том числе, отца-старика за то, что тот продал его в детстве в рабство.

Айрон некоторое время молчал.

— А его соплеменники пытались воспротивиться решению отца?

— Нет. Он был их царем, лордом, таном.

— То есть они остались безучастны, — констатировал Айрон. Рейнджер в ответ бросил на кесаря взгляд, в котором читалось так много, что…

— Можешь идти, — сказал кесарь. — Я принял решение.

Глава 3. Пока боги молчат

***

Воин с кряхтением опустился на накиданные на землю ветки, образовавшие что-то вроде подушки. На таких, конечно, заднице никак не слаще, чем просто на земле, но хоть что-то. Перина с соломою, да хоть жесткий топчан могли только снится — уже который месяц в походе, без времени на нормальный отдых или даже ванну в кривой таверне или у продажных девок. И постоянно война, война…

Доспехи, казалось, уже прилипли к телу, а кожа покрылась соленой коркой. Снимать их было опасно и непрактично — нападения отрядов эрок (так презрительно прозвали солдаты воинов Эратума) и пауков могли случится в любой момент. Некоторые даже кольчужные капюшоны не опускали на плечи. Не раз уже бывало, когда сидишь, сидишь себе, варишь похлебку, а тут раз — и стрела в ухо. Эрки то били не очень плохо, особенно со спины из кустов.

Воин достал трут и огниво, принявшись разжигать костер. Когда огонь занялся сушняком, настало время прилаживать рогатины да вертел над ними. Вскоре над шустрыми языками пламени в казане забулькала каша — все, что удалось выбить из фуражиров: пшонка и немного сухарей и гороха вперемешку. С едой сделалось очень напряженно особенно в последние недели два. С разоренных Зеленных лугов даже сена для скотины не соскрести, а поставки из центра Королевства шли очень слабые. Постоянно наталкивались на разъезды эрок или даже отряды пауков.

Мимо костра воина проследовал гном в сопровождении высокого стройного эльфа. Легким кивком они поприветствовали сидевшего воителя и проследовали на восток лагеря. За ними следом шел полуэльф. Хотя человек, что уж… Разве что с золотистыми волосами. Вояка сам себя давно от людей не отличал.

— Приветствую тебя, служивый. Мы ищем разведчиков Грубера. Есть такие? — спросил золотоволосый.

Воин кивнул.

— Да, пришли сегодня утром. Потрепало их знатно…

Человек поморщился.

— Наслышаны. А не было с ними такого зеленоволосого паренька, лет пятнадцати?

Воин задумался, но затем покачал головой.

— Нет, не помню.

— Ладно, спасибо, служивый! Легких доспехов и острого меча, — попрощался уже ставшей привычной среди вояк за последние годы фразой человек.

— И тебе ни гвоздя, ни камня, — ответил воитель более старой фразой, какую еще в Землях Огня было принято говорить.

Человек кивнул и пошел дальше, нагоняя эльфа и гнома.

Лансель, Элайджа и Гнугнир, если не изменяла память воину. Весьма экстравагантная троица наемников, всегда и везде работающая вместе. Надо сказать, среди искателей удачи вообще было много неординарных личностей, но эти мало того, что вызывали удивление своим не очень привычным для юго-востока Лаурона союзом, так еще и сыскали себе славу на ратном поле. Они всегда были в самых жарких точках, всегда наносили невероятный урон врагу, а командование ценило их и без лишней нужды не ставило под обстрелы. Такой прыти обычно наемники совсем не выказывали. Они, конечно, почти все были умелыми бойцами, закаленными ветеранами, но воевали все же за деньги и без лишней нужды в пламя не бросались. А эти же пару раз даже брали на себя командование сотнями лордов, оставшимися без командира.

Сам воин служил долгие годы лорду Низару Вил Имер. С ним он познал сладости побед и горечи поражений в Землях Огня и у Гор Раздора. Не сказать, что с самого детства воитель мечтал тянуть лямку дружинника, но так уж получилось — в семье фермеров, давно — он был самым младшим из братьев. И когда подрос, то батька уже давно умер, а отцовское наследство уже не было возможности делить. Оставалось либо наниматься на работу к братьям, либо идти в солдаты. Семья же жила на землях рода Имер. И как раз в то время лорд Низар, редко когда проводивший досуг у камина в своем замке, в очередной раз набирал пополнение, чтобы пару месяцев спустя пустить его в бой в Землях Огня или в очередной стычке в Гор Раздора. Тогда-то воин выбрал этот путь. И спустя сорок лет бесконечных сражений, пошел вместе со своим лордом в поход кесаря Айрона.

Тогда, конечно, никто не думал, что потомок Ильдена вступает на путь совершенно новой истории. В те дни среди солдат крепло совершенно четкое понимание, что этот рейд, хоть и удачный, временный и вряд ли что-то изменит в бесконечной войне с некромантами. Но затем… да, затем много чего произошло. Лорд Низар погиб, разразилась усобица, дружины заставили присягнуть кесарю на верность, лорды приняли свои земли лишь во временное владение… Затем начался поход в Истангар. Воин покачал головой. Сколько всего произошло всего за несколько лет, а до этого он целых два десятка жил совсем в другой стране и мире. Да…

— Здрав будь, служилый, — отвлекли на этот раз воина стражники из лагерного патруля. Два сереброволосых полуэльфа, совсем еще молоденьких даже по меркам этого народа. Таких вообще было сейчас много в армии. Армия несла постоянные потери, а народу в Ильдене больше не становились. Да и множество крестьянских домов было вообще разорено. Куда деваться молодняку? Проблема, конечно, с провиантом. Но лучше уж со всеми вместе, чем по одиночке бродить по округе да еще с угрозой соблазниться путем разбойника на большой дороге.

— И вам, молодежь, добра, — кивнул воин, погладив бороду. Вообще, он не очень любил волосы на лице, но привести себя в порядок уже давно не было времени, поэтому на щеках и подбородке наросла настоящая походная «мочалка».

— Табачку не найдется, отец? — спросил один из молодых.

— А ткель не рано ли дымить? — усмехнулся воин и полез в походную сумку.

Молодые рассмеялись.

— Ходить с шарапами не рано, а курить значит рано, — хором ответили они.

— Да… для воина нет времени, знаете, да? — расчехляя мешочек с табаком, пробурчал воин. — Либо ты им родился, либо ты им умер. Держите, молодцы. Что нам слышно? Когда выдвигаемся?

— Непонятно. С севера пришел отряд наемников, доложили, что видели большие силы жуков, — при последних словах глаза одного из расширились. — Они, кажется, перебили один из разъездов сына лорда Гамона, вроде как даже отпрыск хозяйский помер там.

— Ну, дела, — покачал головой воин и как-то не задумываясь скинул надоевший уже висеть кольчужный капюшон на плечи. — Так, а мы что ж? Так и будем сидеть на этом лобном месте?

Воин знал, о чем говорил. Их лагерь, хотя скорее все же просто затянувшийся привал, распластался как ленивая баба по трем холмам в одном дневном переходе от местечка Арвиль. Ни частокола не возвели, ни хотя бы насыпи. Просто тысяча человек уселась на землю да второй день жгла костры. Пара приятелей воина сейчас были в самодельной бане — из свиных шкур соорудили что-то на подобии палатки, там жгли травы и поливали раскаленные камни водой из ближайшего ручья. Однако куда потом таким потным деваться? Надо бы искупаться, а до ближайшей реки полдня пути. Из колодцев же местных деревень брать воду нельзя. В ней обычно утопленники тухнут. Ручеек-то, откуда воду брали, совсем мелкий…

— Не знаем, отец, — покачал головой один из патрульных. — Не нашего ума это дело. Скажут идти — пойдем. Не скажут, ну и черт с ним. Главное, конечно, чтоб было чего поесть, — при последних словах солдат взялся за худой живот под клепанной кожанкой. Молодняку кольчугу, не говоря уже о панцирях, не давали.

Воин снова залез в своей походный мешок и вытащил оттуда сверток.

— Вот, сынки, возьмите. Здесь немного солонины и сухарей.

— А ты? — принимая дар трясущимися руками, пробормотал один из юнцов.

— Хватит и мне. Мы, старики, уже привыкли делать заначки. А вам бы надо этому скорее научиться, — хмыкнул воин.

— Спасибо большое, спасибо! — забормотали патрульные, хотя благодарности получились у них булькающие — рты переполнились слюнями. Они поспешили скорее покинуть воителя, чтобы не дай боги чего, не передумал. А сами покамест идут, уже по пути поскорее всего пожуют. Можно тогда идти неспешно, а челюстями работать побыстрее, вдруг кто из соседних костров захочет доли.

Воин же грустно посмотрел им в след. Наверное, он снова погрузился в свои воспоминания, возможно, мог бы еще много, над чем поразмыслить из своей богатой, но не совсем радостной солдатской истории, но его жизнь резко и необратимо прервала стрела. Она вонзилась ему как раз в незащищенное ухо и глубоко вошла в мозг. И зачем же он скинул свой кольчужный капюшон?

Уже когда воин заваливался на бок, в последние секунды пребывая в мире живых в его гаснущих глазах еще успела отразиться смерть недалеко отошедших от него патрульных, истыканных стрелами. Следом раздался чей-то воинственный вопль и отчаянные крики, сообщавшие о тревоге. А затем? А кто его знает, что затем? Скорее всего ничего.

***

— Да что ты привязался к пареньку? Ты словно ему чем-то обязан, — как всегда недовольно пробурчал Гнугнир.

— Он прикрыл меня и получил стрелу. Я обещал его отблагодарить, — поморщился Лансель.

— Задери тебя Подземные демоны, Ланс, ты бы каждый раз нас благодарил, когда мы спину твою кроем, — не унимался гном.

— А я и благодарю, — покачал головой бывший дружинник. — Всегда, между прочим. Но здесь другое дело. Парнишка то совсем не боец, не то что вы. Он тогда просто прыгнул могу прямо на панцирь с обычным кухонным ножом в руке! Если бы не он, паук разделал бы меня, пока я был отвлечен! А тут такая смелость в хрупкой теле мальца!

— Теперь он уже немного заматерел, — улыбнувшись, прокомментировал Элайджа.

— Какое там? — махнул рукой Ланс, расходясь с шедшим на встречу патрулем из двух молодых полуэльфов. — Пару месяцев войны еще не делают из подростка мужчину. Я только году на пятом научился правильно меч держать. Этот же парниша только с кухни ушел из Крепости…

— Долго же ты мужеству учился, — усмехнулся Гнугнир. — Я уже с пеленок умел правильно ружье зарядить, а стрелял уже неплохо, когда нас впервые в кузню повели.

Лансель поморщился. Желание бахвалиться у гномов стояло где-то на одном уровне с потребностями в еде и эле.

— Ладно вам. Наша сотня все равно здесь на пару часов, вы могли не идти со мной, — решил уйти все же от спора Ланс.

— Да будет тебе. Не помрем, — положив руку на плечо человеку, сказал эльф.

Лансель кивнул.

— Тем более, что эля у этой братии все равно не допросишься, — хитро хмыкнул гном. — А последних девок я видел в Арвиле да и то в непотребном виде.

Ланселя перекосило. Гном говорил о развешенных вокруг деревни трупах… И один из них принадлежал… Так, все нельзя было думать об этом. Прочь гнать эти мысли, прочь!

— Кстати, все же странное решение кесаря убрать из армии проституток, — покачал головой эльф. — Это могло бы снизить напряженность в войсках и решить… некоторые проблемы с болезнями, передающимися определенным путем.

— Ты о тех, кто любит пошалить с черного хода? — расхохотался гном. — Ну ты даешь. Ты что думаешь, у баб там все мёдом мазано? Да я после последней патаскухи…

— Друзья, прошу вас, — нахмурился Лансель.

— О! Наш моральный и благочестивый рыцарь, прошу меня простить, сир, — загоготал пуще прежнего гном, делая ложный реверанс. — Я так грязно и пошло позволил себе говорить о милых созданиях этого мира. Я…

— ЭРКИ! — не то визг, не то вой резко прервал поток брани гнома. Тот даже оторопел от неожиданности. А затем резко вскинул ружье и почти не целясь выстрелил. Первый же появившийся из-за холма всадник в черных одеждах слетел с лошади и покатился вниз.

— Спина к спине! — заорал Лансель, выдергивая из-за спины двуручный меч. Ах, как жаль, щит он оставил на биваках.

Эльф уже успел сделать три выстрела из лука, сразив двоих, когда взялся за свою рапиру и, сделав разворот вокруг своей оси и пропуская первого всадника, хлестким движением рубанул того по хребту — человек с диким воплем повалился на землю. Гном тем временем мощным ударом снес одного всадника с лошади. Затем другого, а у третьего отрубил голову коню — человек в черных одеждах с криком полетел вперед, приземлился ровно темечком в грунт. Раздался хруст, наездник затих. Ланселю повезло меньше — его первый же враг разрядил в него самострел, но на скаку выстрел получился неудачный — стрела попала Лансу в наплечник и по счастливой случайности отскочила от него. Однако это сбило светловолосого воина с толку, и он чуть не пропустил удар саблей от другого скакуна в голову — увернулся в последний момент.

Тем временем по лагерю заиграли рога. Со всех сторон неслись крики, сообщавшие о нападении, воздух взвыл от стрел, раздавались одиночные хлопки выстрелов.

— Нам нужно отходить, эрки прут как сумасшедшие, — крикнул Элайджа, сделав очередной смертельный выпад — человек повалился на землю, держась за бок.

Лансель тем временем все же смог встать в стойку и набрать темп. Орудуя чудовищным двуручным мечом, воин вертелся вокруг себя в разные стороны, используя свой клинок как маятник, в который вложил весь вес своего тела — против такого не выдерживала ни плоть людей и коней, ни их доспехи. В этой пляске смерти воин убил и покалечил пятерых противников. Гнугнир зарубил еще двух, а уменьшившийся поток конных позволил Элайдже снова взяться за лук и вскоре атакующие предпочли отступить и двинуться в другие части лагеря прежде, чем лечь рядом с другими неуспешными сотоварищами.

Бой постепенно переместился внутрь лагеря — заполыхали палатки, задымились попавшие в суматохе в костры вещи и мертвые люди.

— Фух, даже немного подустал, — вытирая пот со лба, сказал гном. — Как думаете, тикать или помогать?

Лансель неодобрительно посмотрел на Гнугнира.

— Можешь тикать. А я из боя выходить не приучен, — коротко сказал воин и помчался внутрь лагеря.

— Конечно, сир рыцарь. Вам бы лишь бы вся жопа в огне.

И гном был прав — Лансель подобно вихрю ворвался в тыл нападавших, которые неуверенной линией пытались давить на пока еще разрозненные порядки ошеломленных нападением воинов Ильдена. Меч бывшего дружинника визжал, распевая свою смертельную песнь и обильно лил на землю кровь людей и коней. Рядом рубился не менее рьяно гном. Эльф отстреливал неприятелей чуть поодаль. Враги сначала не обратили на троицу никакого внимания, но вскоре их чудовищный урон стало невозможно игнорировать, конные стали искать возможности выхода из боя, но пока шла суматоха жуткий двуручный меч, быстрые топоры гнома и точные до волшебства стрелы секли и секли воинов Эратума.

Вскоре сражение перетекло в отдельные стычки, а еще спустя полчаса от врагов остались только трупы и редкие раненые. Одни шипели и выли, барахтаясь на земле, но не забывали лить проклятия на своих победителей и пытаться хоть чем-то задеть тех, кто шел их добивать. Все равно пленных брать было бессмыслено.

— Синеглазки, — покачал головой гном, наступив одному из таких раненых на шею до хруста — синие глаза врага стали медленно затухать, пока не покрылись пеленой.

Лансель отвернулся. Он не мог смотреть на эти бесчестные сцены убийства уже безоружных неприятелей. Но тут же увидел, как другие дружинники методично и с пахабными комментариями добивают других беспомощных синеглазых. Оставалось только закрыть глаза.

— Ланс, слушай, — коснувшись плеча воина, сказал Эльф. — Тут такое дело…

Внутри все защемило.

— Говори, — посмотрев в глаза Элайдже, потребовал Ланс.

— Да что тут говорить. Все сам увидишь. Вон там, у сгоревшего шатра.

Ланс не спрашивал. Интуитивно он уже понял, в чем дело.

Вокруг еще дымившегося пепелища собралась толпа вояк. Они как-то отстраненно и нерешительно мялись на месте, почесывая затылки и негромко переговариваясь. Лансель вошел в круг, растолкав топтавшихся перед собой, и тут же сам стал ватным и совершенно опустошенным. В пепелище грудой лежали тела. Они сильно обгорели, но на некоторых добротных маскировочных плащах сохранилась вязь изображений еловых веток и папоротника — символ рейнджеров Ильдена. А также у одной тощей фигуры хорошо были виден замусоленный зеленоватый оттенок волос. Сгоревший парнишка оскалил еще молодые белые зубы в последнем крике боли.

— Зараза, они спали, уставшие, — пробурчал кто-то из воинов.

— Накинулись, словно били именно в разведчиков, — ругался другой. — Скоты. Их и так раз два и обчелся на всю армию. Недавно на юг несколько отрядов забрали. Мы же слепые без них, забери их всех демоны.

— А куда смотрело охранение?

— Да жрали они водку, охранение, туды твою.

— Порезали их. Они даже не успели пернуть.

— Ну и поделом.

Лансель опустился на колени рядом с трупом. В воздухе ужасно воняло горелым мясом. К горлу подступил комок. При этом понять свои чувства Лансель не мог. Парнишу он знал совсем плохо, действительно лишь раз тот храбро помог ему, спас жизнь. После боя Ланс отвел его к знакомому разведчику Груберу — предложил взять мальца, тем более что тому все равно больше некуда было деваться — родную хату сожгли, родственников перебили. А дальше там снова нападение было, все завертелось в хаосе, с мальцом Ланс так и не успел переговорить. Впрочем, может зеленоволосому мальчишке вообще было наплевать на своего мимолетного знакомца. Может, и не запомнил вообще. Да. Так будет проще думать.

Лансель резко поднялся, развернулся и пошел прочь. Однако его уже встречали Гнугнир и Элайджа. Гном стоял, раскуривая трубку.

— Ланс, дружище… — начал было он, но воин поднял руку, прося того прерваться.

— Идем на биваки, — пробурчал Лансель.

Однако в этот же миг раздались сигналы, трубившие общий сбор по своим отрядам.

— И что? Даже мертвых не будем хоронить? — цокнул языком Элайджа.

Ланс ничего не сказал, только ускорил шаг.

Их сотню вел сам Ухай — глава наемничьих отрядов армии Ильдена, не пожелавший отсиживаться в тылу. Дело в том, что основная масса армии Ильдена была смещена к правому флангу, левый, более легкий и мобильный, принимал на себя основные удары противника. За последние пару недель удалось стабилизировать фронт и нападения диверсионных групп противника теперь шли с севера. Юг стал более менее безопасным. Так, по крайней мере говорили среди командования. Поэтому пока основная армия двигалась на север по северо-восточным трактам, стараясь сохранять боеспособность основных полков, выдвинутые клином к западу отряды служили просевом для призванных мешать и ослаблять основное войско отрядов противника. Так должно было быть в теории. Во всяком случае, Ухая больше устраивало быть там, где опасно. А главнокомандующим наемников он скорее был номинально — у каждой банды или как они еще себя любили именовать — ганзы — был свой капитан. А Ухая просто другие капитаны уважали и боялись. Поэтому прислушивались.

У Ухая же была своя ганза. В ней было сто пятьдесят бывалых ветеранов, пришедших в Зеленые Луга с Гор Раздора. Раньше он служил как раз вельможам Истангара, но затем переметнулся к кесарю Айрону. Данное, надо сказать, двусмысленное обстоятельство привлекло Ланселя при выборе дальнейшего пути после Крепости Четырех Ветров. Убийство коменданта Крепости конечно же заинтересовало кесаря, было даже назначено следствие. Оставалось бежать — но куда? Все окрестности кишели могами да эрками. Можно было податься к последним, но что-то Айрона пугала перспектива снова заглянуть в путающую мысли штуковину, с которой он уже имел честь познакомиться на рудниках. И в это время как раз все ганзы набирали в свой состав новых желающих. Ухай при этом всем говорил вполне откровенно — из его отряда выдачи нет. Всем, кто пойдет к нему, нечего боятся преследований за старые грехи. Лансель тогда переглянулся с гномом и эльфом, и они рискнули.

И не прогадали. Юстициарии Айрона действительно пришли как-то к Ухаю, но тот угостил одного кулаком, с другим выпил водки. После этого никаких вопросов больше не было. Да и какие там могли быть? К тому времени троица его новых подчиненных себя проявила как яростные и удачливые бойцы, даже прикрыла здоровяка Ухая в нескольких стычках. Он проникся к ним особым доверием и конечно же не собирался расставаться с ними ради какого-то там правосудия. «Мне, — говорил Ухай, — проще с кесарем в войне схлестнуться, чем выдать своих каким-то садистам, которые отчего-то решили, что за ними правда».

Однако был еще момент с тем, что… наемники с Гор Раздора как раз перебили отряд Дронго — событие, которое Лансель не смог простить самому кесарю. Поэтому, он долго и мучительно носил его в себе и как-то на привале все же вызвал Ухая на разговор. Гигант испытующе посмотрел на вояку, потом улыбнулся и заверил, что в той битве его ганза не участвовала. Они многие годы сидели в укреплениях Гор и встретились впервые за долго с армией Ильдена уже при походе Айрона на север. Это сняло камень с души Ланселя.

Когда тройка наемников подошла к месту расположения своей сотни, то сразу же наткнулась на пару десятков утыканных стрелами тел в черных одеждах. Среди мертвых бродило несколько грустных лошадей. Их уже принялись постепенно грузить кое-кто из сотни Ухая. Коняка все же животное. Погорюет о прошлом хозяине да новому служить станет.

— Вот сволочи, раскидали, — забурчал гном, подойдя к месту, где наемники оставили свои вещи. Несколько мешков было разорвано и разный скарб теперь разлетелся по поляне, торбы разбросаны — на месте предполагаемого кострища лежал убитый наемник.

— Ах, старина До, — покачал головой Элайджа. — Говорил ему, что пить надо в меру.

— Ублюдок перед тем как сдохнуть заблевал мне всю торбу! — пнув мертвое тело, выругался гном. — Хренов урод.

Лансель подошел к убитому и перевернул его. Вся густая седая борода действительно была в остатках обеда, попало даже на волосы. Спутавшиеся на сморщенной лице старика. Видимо сначала одна стрела попала в живот, причем насквозь, а вот другая вошла прямо в сердце между кольцами кольчуги — её оперение обломалось, когда бедолага До упал лицом в траву. Это был уже немолодой воин, но неплохой лучник, правда, часто любил выпить и от того не раз спал всю битву в обозах.

— Перестань, Гну, — махнул рукой на гнома Лансель. — Может, он хотел наши вещи спасти…

— Да какой там! Что ты городишь? Вон его бурдюк валяется рядом с прочим его старческим дерьмом. Видимо, успел только поднять свою пьяную задницу да тут же его продырявили. Говорил же вам, надо было подальше от дурака бивак устроить!

— Что сделано, то сделано. Перестань уже, — одернул гнома эльф. Гнугнир в ответ проворчал что-то себе под нос, но продолжил чистить и собирать вещи уже без громких возмущений. Лансель в который раз удивленно про себя отметил, что гном более охотно прислушивается к Элайдже, чем к нему, Лансу. Знакомы они примерно одинаково друг с другом… — Хорошо хоть кони остались на привязи, их не подстрелили, да седла не посрезали, — при последних словах эльф принялся любовно чесать за ухом своего коня. Лансель же водрузил на свою животину чудом уцелевший походный рюкзак и дал коняке тростникового сахару.

— О! Старину До все же доканали, — раздался мощный насмешливый бас. Лансель повернулся к говорившему и ожидаемого увидел огромную фигуру Ухая. Тот как всегда был в своей любимой клепанной кожанке, одетой поверх кольчужной рубахи. Другие доспехи капитан не признавал и даже не носил шлема — не важно, на первой ли он был линии или бродил по лагерю.

— Здорова, командир, — кивнул Лансель.

— Да уж виделись давеча, — хохотнул Ухай, с интересом разглядывая мертвого старика. — Проклятье, До-то так и останется валяться. Я ему говорил, конечно, что он похож на кусок дерьма, но я даже не предполагал, что скоро он натурально превратиться в кучу навоза. Да… не успел сдохнуть, а воняет-то уже…

Лансель нахмурился. Ухай говорил все это совершенно весело и задорно, словно не о своем недавнем подчиненном, а как о… ну о том, о чем собственно и вел речь командир ганзы. Причем До был с ним очень давно, чуть ли не одним из первых в банде — многие старожилы уже успели тоже отправиться в Серые Пределы. А теперь вот над его мертвым телом стоит и ржет командир, которому он так долго служил. Впрочем, ему ли? Или его удачливости?

За время, что Лансель провел среди наемников, он для себя понял несколько очевидных вещей об этих людях. Во-первых, почти все они для себя когда-то решили, что все тяготы и проблемы мира и живых существ его населявших исключительно не их дело. Все, что их беспокоило, так это заботы собственного тела и духа. Остальное было несущественно. С одной стороны, конечно, это приводило к равнодушию и связанным с ним перегибам — слезы и мольбы тех, против кого наемники обращали свои клинки — не стоили для них ровным счетом ничего. Надо сказать, воины тем самым были также совершенно безразличны друг к другу. Нет, конечно, взаимопомощь и выручка обычные для людей, оказавшихся в замкнутом коллективе или опасной ситуации, естественно присутствовали, но… если кто-то из команды становился помехой или позволял себе нарушать какие-то удобные для всех правила, его без лишних колебаний могли посадить на нож.

Во-вторых, конечно, никто из этих вояк, годами месивших грязь под ногами в любую погоду и время года не жил ради денег. Скорее, так: ни у кого не было цели заработать определенную сумму, а затем жить с женой под боком и детьми. Нет, конечно, у некоторых были какие-то похожие планы, но с годами все это уходило прочь. Люди или гномы, или даже эльфы с орками привыкали к такому образу жизни. Именно сам по себе вечный путь искателя удачи, когда ты не знаешь, чем закончится твой день, был настоящей целью наемников. Деньги, им, конечно, то же были нужны, но обычно они спускали их все до последнего медяка на женщин и прочие развлечения, покупали оружие, доспехи. А для чего? Чтобы снова пойти куда-то за тем же самым. И так год за годом, пока случай не отправит их вот так, лежать на траве, как куча…

— Ухай, а чего вдруг такая спешка? Неужели не подождать до завтра, не похоронить своих мертвых? — спросил командира как всегда быстрее всех собравшийся эльф.

Здоровяк перевел взгляд на Элайджу и осклабился:

— И не говори. Помимо До еще Терпаку и Ловчего боги приголубили сегодня. Лежат тоже теперь. Но хоть не так вонюче…

— Так что стряслось то, туды твою& — уже более грубо поинтересовался гном. Надо сказать, какой-то строгой субординации в отряде Ухая не было. Он даже спокойно позволял подшучивать над ним. Другое дело что в ответ мог дать в морду, от чего шутник рисковал очнулся только на утро.

— Эльвут нарвался на целое гнездо могов. Эти гады все же устроили что-то вроде крепости из собственного дерьма и кишок на границе Зеленых лугов. Говорят, Эльвут с говносоветниками решили не лезть в улей, сами вал набросали вокруг этой хреновины и решили спалить всю паучью братию при помощи магии, так гады полезли из-под земли. В общем, чуть деру не дали бравые вояки Ильдена. Но кое-как порядок восстановили, однако сейчас засели на валу, трясутся идти дальше. Поэтому сейчас приказ пошел, чтобы левый фланг собрался у Воющего леса и затем как серп обошел вокруг пауков да вжарил им по заднице.

— Тогда мы как раз подставим свой зад эркам и другим отрядам могов, — нахмурился гном, раскуривая трубку.

— Да, как-то планчик мне тоже не по душе, — хмыкнул Ухай.

— Эльвут вообще не радует в последнее время. Какие-то дерганные и неуверенные решения он принимает, — почесывая острый подбородок, сказал эльф.

— Херней страдает, ты хотел сказать, друг мой, — громыхнул здоровяк. — Как Айрон отправился за море, так этот хренов лорд все как-то делает через задницу. Его же глупостью посеяли несколько сотен конницы, когда он их на север отправил, бездна пойми за чем.

— Что вы раскудахтались как бабы с базара, — пробурчал в трубку гном. — Будто при Айроне в Зеленых лугах все нормально шло? После Крепости мы тащимся как старухи. И что при кесаре, что при Эльвуте. Одна хрень — повсюду чертовы пауки да взбесившиеся эрки.

Лансель молча согласился с гномом. Да, Айрон был весьма способным полководцем, но не он один решал исход сражения. И даже его невероятная везучесть ни при чем. Кесаря окружали весьма способные и смелые люди. Взять того же Дронго и всех, кто погиб тогда вместе с ним. Не будь смелого рейнджера в ту минуту и в том месте, кто знает, чем бы закончилась история нынешнего кесаря.

— Да все равно, если честно, — махнул рукой Ухай. — Нам пока деваться особо некуда — моги не очень разговорчивы, да и цену деньгам они похоже не понимают. А эрки сбрендили в конец. Так что… служить Ильдену пока наша почетная обязанность, а там посмотрим.

— Если не передохнем, — хмыкнул гном.

— Да, — задумчиво сказал Ухай и грустно посмотрел на До. — Через полчаса выступаем. К ночи мы должны подойти до Воющего леса. Там сделаем привал и уже к утру вдарим по жукам.

— Как бы они нам ночью в зад не залезли, — пробурчал Гнугнир, закидывая торбы за спину. — Эй, молодчики, — обратился гном к тройке молодых наемников, недавно примкнувших к Ухаю, — разберите меж собой добро До. Негоже ржаветь хорошим вещам.

Вся тысяча с лишним бойцов под общим командованием лорда Мортимера вил Сантара довольно быстро собралась и двинулась на юго-восток. Высланные со всех сторон охранения несколько раз натыкались на разъезды эрок, но те были без синих глаз и быстро отступали, не видя перспектив нанести какой-то урон обозам или застать врасплох спящих. Вскоре воинство лорда Мортимера пополнилось несколькими конными сотнями и парой отрядов наемников-арбалетчиков. Чувство большой защищенности при прикрытых конницей флангов заставило кого-то из бойцов, мерно шагая по лугам, затянуть грустную солдатскую песню о потерянной любви и дырявых сапогах. Сапоги и правда, часто приходилось менять, несмотря на то, что Ланс с товарищами передвигались на лошадях. В бой сотня Ухая обычно ходила пешая и там всякое случалось. Коней у сотни Ухая было немного, только у самых зажиточных и успешных.

Впрочем, в походе все равно было множество проблем. Обычно это болезни, мелкие раны, постепенно становившиеся большой проблемой, голод, холод. Так уже ближе к вечеру у одного из парней Ухая разболелась нога в районе колена, остановился на пригорке, снял штаны — оказалось, маленькая рана, буквально от легкого чирка стрелы, загноилась и почернела. Лекаря в войске не было. Всего через четверть часа у молодца закружилась голова, он слег. Ухай приказал оставить раненного, но друг его наотрез отказался:

— Хочешь, вели стрелять в меня, но не брошу своего товарища, — сказал молоденький рыжеволосый разведчик. — А если нет, то дай нам время, я нарву трав, вылечу, догоню.

Ухай почесал затылок.

— Подохнете оба, — буркнул он, развернулся и пошел вслед за общей колонной.

Рыжеволосый посмотрел грустно на Ланселя и, взвалив друга на плечи, пошел к ближайшим зарослям. Ланс же проводил бывшего сотоварища взглядом и сам двинулся дальше, мучимый рассуждениями о том, как ему следовало поступить — остаться помочь? Отдать коня?

Но Ланс точно должен был себе признаться — за последние месяцы такое бывало уже не раз. И если бы он пытался помочь каждому, то вряд ли бы долго протянул среди всей этой грустной истории. Так и сейчас — сначала ситуация с рыжеволосым парнем и его товарищем, затем по пути стали попадаться маленькие группы воинов, сгрудившихся в кучу над одним или двумя страдальцами. Что? Как решится их судьба? Спасать всех, бежать в лес за травами или каждому коня?

— Думаю, все же рыжий самый правый здесь, — ответил Гнугнир, покуривая трубку, когда Лансель поделился с ним своими мыслями. Надо сказать, что гном почти никогда не сам ездил на конях, но сидеть на заду, как выражался он, у коня Ланселя или Элайджи ему не нравилось, поэтому он заморочился, но все же подыскал себе коня по росту и с одним мастером из армейских сделал подходящее для него стремя. Так что теперь ехал наравне с напарниками. Ну почти наравне, на две головы ниже. Зато любил затесаться между Лансом и Эладжей и, покуривая трубку, рассуждать. — Я вот, например, остался бы подтирать задницу за тобой. И даже за остроухим. А до всех остальных мне дела нет. Хоть завтра вся ганза вымрет от срачки или какой иной другой болезни.

Лансель не стал никак выражать своего мнения. Он знал гнома и эльфа месяца четыре с небольшим. На самом деле, даже толком понять, что они за персонажи, у него не было ни времени, ни возможности. Однако они все делали втроем, будучи совершенно неразлучными как в бою, так и в биваках. И создавалось такое чувство, что по одиночке начинали чувствовать себя неуютно. При этом гном и эльф вдоволь настранствовались сами по себе, нигде и ни к кому не привязываясь. А тут неожиданно прониклись друг к другу такими важными и связующими чувствами. А что Ланс? Ланс всю жизнь прослужил в дружинах. В прежние времена краткие дни и недели он проводил самостоятельно в городе, когда не было ратных дел, и почти всегда начинал очень быстро скучать по товарищам и скорее возвращался. Поэтому компания гнома и эльфа так кстати дополняла его вынужденное одиночество. Причем ведь забавно — уходил Лансель из дружинников, чтобы более не служить Айрону. А теперь вот все равно сражается под его знаменами.

— Здесь бы я не согласился с тобой, Гну. Все зависит от обстоятельств, — размеренно произнес эльф, пожевывая ягоды шиповника, нарванные по дороге у одного из разрушенных домохозяйств. — Сейчас мы спешим на помощь основному флангу. Какие бы не случались потери в походе, они явно будут несоразмерны общему войску. А именно оно сейчас так нужно на правом фланге. Если бы мы просто продолжали медленно продавливать противника на север, я бы совершенно не понял оставление убитых на корм падальщиков.

— Вечно тебе надо все разложить по полочкам, — пробурчал гном. — Ну вот, в сущности, До был мерзкий и отвратительный пьяница. То, что он подох, мне вообще наплевать. И с чего я должен теперь копать для него яму?

— Потому что мы все братья по оружию, — угрюмо сказал Ланс. — И он свой — а по отношению к своим у нас есть некоторые обязательства.

— Вот, солдатяка бывший заговорил, — хохотнул гном. — Это ты все дело оставил в своей дружине, друг мой. Наемник жив обычно только потому, что живет для себя. Все эти хрены, что нас окружают, временные попутчики. Никто не гарантирует, что завтра они уже не будут стрелять в тебя с другой стороны баррикад. Поэтому выброси всю эту глупость да побыстрее. Ты теперь наемник. Ты уже не воин короля. Ой, простите-с, кесаря.

Лансель не ответил, а лишь сильнее сдвинул брови.

Помимо того, что на пути встречались обычные солдатские проблемы во время переходов, армия конечно же проходила мимо поселений. Бывших. Ни одна деревня или даже маленький городок пока что не встретились целиком — зачастую оставались только пепелища или руины. И конечно же кучи трупов — где целиком, где изъеденные могами. Жуки кстати совсем не гнушились пожрать падаль.

Лансель старался не посещать такие гиблые места — при каждом виде очередных руин у него замирало сердце. Совсем недавно он ходил по бойким фермерским поселениям, ему улыбались девушки, потягивали пиво в тавернах более-менее богатые жители Зеленых лугов, счастливые, что остались в стороне от всех невзгод усобиц. А теперь…

Однако все же армия не была бы армией, если бы не пыталась кормить себя. Несмотря на жесткий приказ лорда Мортимера не задерживаться в пути, все равно многие бойцы старались заглянуть на руины и поискать, чем поживиться. Это и наемники, и обычные дружинники. В нужде все были равны: если удастся найти пару лишних сапог, ремни, застежки или даже оружие — это весьма ценная находка. В походе всякое случается.

Вот и Гнугнир, завидев из далека трубы кузни очередной разоренной деревушки, сорвался, словно сам не свой — как его не окрикивали Элайджа с Ланселем. Когда последние подъехали, гном, спешившись, смотрел на усеянный трупами могов подход к ладно сложенной из камня кузне овальной формы с жестяным куполом крыши, увенчанной кирпичным дымоходом. Окованная железом дверь была наглухо заперта, а рядом с ней лежало изорванное тело человека, в руках он судорожно сжимал боевой молот.

— Кажется, он защищал что-то или кого-то за дверью, — сказал Элайджа и стал обходить кузню, затем воскликнул: — Но здесь вот подкоп.

Лансель подошел на окрик эльфа — действительно под каменным фундаментом зияла дыра. Сквозь неё можно было залезть внутрь. Эльф не стал дожидаться и легко, почти непринужденно заскочил внутрь. Ланс, предчувствуя недоброе, не стал следовать. От чего-то гном тоже. Элайджа вернулся с совершенно бледный.

— Не знаю, узнал ли человек у двери или нет. Но он не спас тех, кто заперся в кузне, — проговорил он.

Больше эльфу никто вопросов не задавал. Троица наемников вернулась в общий строй. Гном в кузню лезть не решился.

К ночи на горизонте заполыхало зарево огромного пожала, а вместе с ним к небу потянулся объемный клуб дыма.

— Это Эльвут жжет паучье дерьмо, — поделился с троицей подъехавший к ним Ухай. Он ездил на коне подстать своему росту — тот был в размерах больше любого ратного скакуна. Где такую махину себе нашел здоровяк, никто из его подчиненных выведать не мог. Говорили, что где-то в горах Шиванны в молодости.

— А чего ожидать нам? Пауки явно знают о нашем приближении, — спросил Элайджа.

— Разведчики пока не вернулись. Мда… их вообще осталось то…. Ночью будем знать. Надеюсь. Скоро Мортимер скомандует лагерь.

Лагерь действительно приказали разбивать довольно скоро. Да и пора уже было — смеркалось. Нашли более-менее подходящую возвышенность, наскоро насыпали небольшой вал, укрепили частоколом, выставили дозоры. Местность вокруг в целом просматривалась, только с левого бока беспокоила плотная чаща — там легко мог затаиться ударный отряд. Поэтому по настоянию Ухая туда отрядили охранение. В него, естественно, попали Ланс с товарищами. Впрочем, никто из них против не был. Спать крепко под боком у жуков все равно никому не улыбалось. Поэтому все, кто был в охранении по команде Элайджи и по его примеру забрались на деревья, разбились на часы, и принялись ждать, пока сначала опустится, а затем пройдет ночь. Возможно.

Элайджа вызвался первым дежурить, чтобы Гнугнир и Ланс смогли перевести дух, немного вздремнуть. Для сна надо было себя привязать веревками к стволам деревьев. Кое-как это получилось, но веревки, что были с собой у троицы, оказались не самого высокого качества, поэтому внутренней надежды на них не было — надолго ли их хватит, чтобы удерживать полный вес тела с доспехами? Поэтому Ланс только начинал закрывать глаза, как тут же вздрагивал и просыпался. И так раз за разом. Гному также не спалось. В какой-то момент он просто достал трубку и закурил. На шиканье эльфа он просто отмахнулся.

Когда пришла очередь Ланса, стояла уже глубокая ночь. Гном все же отключился ненадолго, а вот бывший дружинник чувствовал невероятную разбитость и с трудом поднимал веки. Так было примерно около часа, прежде чем в одном из кустов под их деревом не заметил подозрительное шевеление. Сон как рукой сняло освежающим потоком возбужденной крови в мозг. Ланс уже был готов подать сигнал тревоги, однако неожиданно из зарослей показался человек. Рыгнув, он поправил штаны и вновь полез на дерево.

— Ты что, епт твою мать, не мог с дерева посрать? — зашипел на человека Ланс.

— Сам сри, я тебе не обезьяна, — огрызнулся человек. Судя акценту, это был кто-то из лучников из Истангара — ребят Ухай набрал уже перед самой сдачей на милость кесарю. Так себе вояки, болтуны и задиры.

Прошел еще час и настало время гнома. Пришлось его тормошить — Гнугнир знатно засопел. Когда гном с ворчанием и пыхтением трубки все же отвязал от себя веревки и уселся на место дозорного — широкую ветку, прикрытую пушистой листвой, Ланс снова привязал себя к стволу и все же усталость дала о себе знать — он тут же уснул. Однако буквально сразу его разбудили…

— Вставай, Ланс. Сбор, — сказал Элайджа, спускаясь с дерева.

— Как? Я только закрыл глаза, — сонно пробурчал воин.

— Ага, я также говорил, — хохотнул гном. — Уже светает, погляди, — гном ткнул куда-то за спину Лансу. Тот посмотрел в указанную сторону и увидел, как совсем еще узкая, бледная полоса рассвета начинает набирать силу на горизонте. Однако там же клубился дым.

Вскоре армия лорда Мортимера, за ночь получившая подкрепления лучников и конницы общей численностью в три тысячи бойцов, начала построения.

— Ну что, дружки, нам выпала честь стоять на левом фланге, почти на самом острие хренова серпа, — радостно объявил обступившим его воинам Ухай. — Берем щиты, полуторки. Копья нам не пригодятся — скорее всего придется лезть на вал.

— Вал? — хмыкнул кто-то.

— Ага. Жуки там нарыли какую-то горку. Разведка доложила.

— Весьма точные данные, — покачал головой гном.

— Ну, что уж есть. У кого есть самострелы — берите. Ружья по усмотрению. Луки оставьте в лагере. Да, да, истангарцы, нехрен рожи кривить. Теперь посмотрим, какие из вас фехтовальщики.

— Да они членами только разве что могут тыкать, — съязвил кто-то из ряда.

— Да пошел ты, — крикнул в толпу один из лучников. — Я твою задницу с мили утыкаю стрелами.

— Так, рты нахрен закрыли. Собираемся у штандарта отряда. У вас полчаса на сборы. Авангард из легкой конницы уже пошел в дело. Говорят, жарко там. Так что смехреночки засуньте себе в задницы.

И все шутки, и смешки действительно стихли сами по себе — воины принялись активно проверять застежки доспех, одевать то, что еще не было приспособлено на теле ночью, быстро чистить и кое-кто — точить оружие. Лансель надел шлем, по привычке потуже затянул ремни нагрудника. Элайджа как обычно пробовал на вес недавно приоберетенный щит у одного из убитых дружинников — эльф не очень привык еще сражаться в строю. Рапиру, в прочем, на меч он все равно не поменял. У гнома же был чей-то старый аспис — его Гнугнир нашел еще в Крепости.

Вскоре зазвучали сигналы рогов — лорд Мортимер командовал построение, дело должно было вот-вот начаться. Наемники Ухая вместе с еще двумя бандами уже формировали прямоугольник боевой цепи. С правого фланга от них сверкали начищенными до блеска доспехами дружинники самого лорда Мортимера Лансель с друзьями встал по привычке в первую линию, но Ухай с руганью прогнал их в третью. Вперед он поставил как раз истангарцев, сколько бы они не возмущались.

— Проверить вас в деле надо, а то привыкли постреливать из кустов, — хмыкнул Ухай.

Десятников Ухай назначал перед каждым боем отдельно. Дело в том, что в зависимости от вида битвы, требовался разный опыт. Поэтому для драки в поле нужна была хорошая солдатская выучка, то в качестве командиров Ухай обычно назначал бывших дружинников или даже вояк из Лунного Королевства. Да, были здесь на востоке и такие залетные птицы. Надо сказать, бравые ребята!

Как обычно Ланселю досталось командовать аж целой линией в тридцать бойцов. В армии кесаря-то он пару раз подменял своих десятников, но… за последние месяцы пришлось немного поднатореть в этом.

— Щиты к груди! — разнеслась команда Ухая.

— К груди, — повторил Ланс. Давно уже опробованная и всегда работающая система: сотник отдает приказ десятникам, десятники — воинам. И так по цепочке.

— С левой вперед, шагом!

— Левой, шагом, — зычным командным голосом повторил Ланс. И краем глаза увидел, как улыбается и что-то бурчит про себя гном — его очень забавляло наблюдать за товарищем в роли командира.

Войско Мортимера пришло в движение. Врага или чего-то похожего на его укрепления видно не было — с правого фланга осталась памятная троице наемников чаща, с тыла — лагерь, в котором в охранении остался один отряд лучников, засевших в круге самодельного частокола с валом. А впереди — только пологий холм, закрывавший обзор. Именно на него, двигаясь цепью и ровняя шаг, выруливало воинство Мортимера. За этим холмом как раз поднимались столбы дыма.

— Эх, хороша погодка будет. Помирать-то как-то обидно. Обидно-то как, — во всю глотку заявил один из старых седовласых воинов рядом с Ланселем — вроде бы его звали Робб. Тоже один из старожил банды Ухая.

— Та тебе бы пора уже кости сложить, старик, — шутканул кто-то из молодых, шагавших в задних рядах.

— Ты поговори мне еще, сопляк, поговори, — осклабился Робб. Нос у него был раздвоен старой зажившей раной. Говорят, прилетел метательный топор в голову еще на заре карьеры наемника.

Погода и правда обещала быть хорошей: уже на растекавшемуся по небу восходу было понятно, что день будет ясным, а теплый западный ветер сладко нашептывал отсутствие дождей. Под ногами маршировавших солдат медленно поднималась с ночи трава, а птицы начинали запевать свои утренние песни. Да, в такое время бы откупорить бутылку вина, да…

Но нет, именно сейчас сотни людей идут на смерть. Кому сегодня суждено не вернуться? С кем ныне рассчитается судьба? Конечно, каждому думается, что точно не с ним. Вон с тем парнем в первом ряду или в третьем. Он, кажется, как-то странно ведет себя сегодня, выглядит как-то не так. Это плохой знак, явно не к добру. А вот со мной сегодня все будет нормально. Точно.

Когда армия начала медленный подъем по склону холма, среди всадников раздались зычные команды и они пустили коней галопом, обходя возвышенность слева. Для чего это было нужно, неизвестно, но левый фланг армии полностью оголялся. Айрон с товарищами как раз шел по этому краю и, честно признаться, не испытывал особой радости от ощущения, что им могут хорошенько дать в бок.

Постепенно горизонт стал выравниваться и впереди появились первые очертания пылающих… то ли насыпей, то ли вала с частоколом, с такого расстояния было не сразу разобрать. Но понятно было точно — на легких возвышенностях, посреди почти пологих равнин размещалось нечто явно искусственного происхождения. И сейчас на него прямо с неба сыпались огненные шары, молнии и кислотные дожди — стандартный набор заклинаний боевых магов.

— Хорошо жарят-то гадов, — хмыкнул Гнугрир, покуривая трубку. Гном умудрялся иной раз курить прямо в бою, давя врагов строевым шагом. Где он так научился, Лансель ума приложить не мог.

— Как бы нам зады не поджарили, — пробухтел Робб.

Тем временем со стороны вала стали отделяться фигуры. Сначала несколько, затем все больше и больше.

— Идут, идут, — раздались разговоры.

— Приготовиться к бою!

— На двухстах шагах первая линия на колено, вторая и третья пли из чего есть, — скомандовал Ухай.

— Из члена могу разве что, хрен старый, — донеслось до Ланселя недовольство одного из истангарцев. Но он был не в его десятке. Так что пусть бурчит.

Враг быстро приближался. Надо отдать жукам должное, в скорости этим тварям точно не было равных — на своих шести конечностях они умудрялись довольно браво перебираться, иногда даже не уступая в скорости лошадям. И, конечно, их первый натиск был не слабее хорошей кавалерийской атаки. Поначалу это, сказать честно, не раз смущало воинство Ильдена. Но постепенно попривыкли.

— Вот нахрена копья оставили? — недовольно забурчал Робб. — Сейчас они нас как жахнут, так и полетим к едрене фене задами к верху.

— Заткнись, старик, — грубо оборвал бывалого рыжебородый коренастый северянин. Кажется его звали Эдгар. На раскрашенном татуировками лице застыло каменное спокойствие. Этот здоровяк пришел из самой северной оконечности Лаурона, из заснеженных земель Снежного края. Что он забыл в теплых странах Ланс не знал, но сражался северянин как настоящий демон.

Робб не нашелся, что ответить Эдгару и только пробурчал что-то злое под нос. Лансель же про себя отсчитывал шаги, готовясь скомандовать залп. Гнугнир уже давно заложил пороха на полку и прищуривался прицеливаясь.

— Огонь по кооомааанде! — раздался гулкий бас Ухая. — Пли!

— Пли! — также повторил Лансель.

Первый ряд припал на колено, попутно разряжая свои самострелы и фузеи. Второй и третий разрядились следом. Жуки с воем и неприятным пощелкиванием повалились на землю один за другим, каждый раз со всего разгона ухая в землю и разбрасывая вокруг себя дерн и поднимая пыль. Однако их продвижения не остановилось.

— Подняться, шагом вперед! — рявкнул Ухай.

Ланс транслировал команды своим подчиненным. В принципе, они и так слышали Ухая, но принцип единоначалия во всех армиях соблюдался неукоснительно. Сколько уже веков не воевали, а ничего более разумного в тактике боя не придумали.

Жуки еще два раза успели получить болтами и пулями, прежде чем подобрались к первым рядам на считанные шаги. Однако затем они неожиданно затормозили, поднимая в воздух клубы пыли, травы и земли и стали круто разворачиваться. Сначала никто не понял, в чем дело, но затем с тыла врага донеслись боевые кличи и раздался грохот железа вперемешку с лошадиным ржачем.

— Наши вжарили им с зада! Аха! — разразился довольным криком Робб.

— А-ну вперед! Бегом! Держать строй! — скомандовал Ухай.

Наемники поплотнее прижались к плечам друг друга и к своим щитам и рванув вперед, ударили по застопорившимся жукам. Гады, конечно, были сбиты с толку нападением с тыла, но стали менее опасными. Поэтому не очень умелые в ближнем бою истангарцы сразу же потеряли троих убитыми и едва успели закрыть бреши, однако здесь помогли воины из вторых и третьих рядов. Полетели во все стороны клешни и рогатые головы могов, щедро разбрызгивая черную кровь и желтую жижу.

Красты могов, конечно, были длиннее полуторных мечей и в схватке «стенка на стенку» с ними было бы трудно тягаться без копий, но в теснине, образованной между атаковавшими всадниками и навалившейся пехотой, жукам было трудно использовать преимущество своего оружия и ловкости. Получалось иногда так, что одним удачным замахом доставалось не одному жуку, а двум. Плюс выпады мечами доходили и до тел, и более широкого таза могов гораздо удобнее и быстрее. Жуки падали под ноги и барахтались — их добивали или мечами, или с остервенением давили ногами. В бою с могами просыпалась особая брезгливая ненависть и жестокость к врагу — чего его щадить, если оно не человек да еще агрессивное.

— Поганое жучье, повылазило, — ярился Гнугнир, взмахом ручного топора раздваивая очередного мога — в лицо гному щедро брызнуло черной кровью. — Тьфу ты, твою в душу. Сидело бы в своих норах и не трогал бы никто вашу падлючную мразь, нет, повылазило, твою душу тудыт.

Лансель убивал могов молча. За долгое время воинской жизни он редко испытывал к неприятелю реальную ненависть — боевой пыл, азарт, может быть, но чтобы ненавидеть — почти никогда. Обычно Ланс прекрасно понимал, что с той стороны баррикад стоят такие же как он ребята со своей судьбой и обстоятельствами. Ну кроме зомби Фатума. Там понятно, что с мервяками можно только огнем и железом общаться. Всякое случалось: и мерзкие грабители попадались на его клинок, и разного рода отребье из вельмож. Но насекомые вызывали у Ланса только холодную ярость, которую он изливал в выпадах в взмахах своего меча, обильно поливая землю черной жижей. Жуки не знали пощады к слабым и безоружным. Почему он должен давать пощаду этим тварям?

Постепенно моги стали откатываться назад к своему укреплению. Пехота Мортимера с обоих флангов теснила их, а всадники то нападали, то отскакивали. Жукам никак не удавалось зацепиться и перестать отступать. Вскоре из всего потока, что хлынул из-за вала, осталась маленькая горстка, которую полностью окружили и перебили почти без остатка. Только пара жуков все же смогла проскочить между рядов, посшибав воинов с ног и заскочить в пылающее жерло вала.

— Чего остановились то, мать вашу? — зарычал Ухай, с ног до головы облитый черной кровью. — Лезем на вал!

— Слышали приказ? А ну бегом марш! — скомандовал разгоряченный Ланс и самым первым двинулся вверх по необычному подъему, составленному из какой-то склизкой на вид, но твердой субстанции.

К этому времени его десяток оказался в первом ряду. Истангарцы ожидаемо оказались не самыми искусными в ближнем бою воинами и частично погибли или откатились в задние ряды для перевода духа. В десятке Ланса погибло двое из мало ему знакомых бойцов. Но все было честно — обоих достали красты могов точно в прорези шлемов.

Подниматься по валу было непросто — ноги скользили и тяжелое вооружение тянуло вниз. Однако это совсем не смущало Ланса. Что уж в его жизни не приходилось штурмовать!

Моги предсказуемо встретили на вершине, пытаясь сбросить быстрыми и четкими ударами. Однако Ланс легко парировал несколько тычков и первому же могу распорол брюхо точным выпадом, а второму отрубил одним взмахом клешни, а вторым снес голову. Третий все же достал Ланса и лезвие скользнуло по нагрузнику, но оставило лишь вмятину и не пробило — подоспевший Элайджа проткнул рапирой врага насквозь. Гном же первым делом оказавшись на вершине вала разрядил свое ружье в упор — жука буквально разорвало попалам — а затем откинул щит и достал недавно приобретенную в бою двуручную секиру из-за спины. Теперь-то у врагов гарантированно начался кровавый пир, правда, они на нем были в качестве угощения.

Бой на валу постепенно стал перекатываться внутрь его жерла. Жуков здесь оказалось немного и атакующие в считанные мгновения смяли противника. Повсюды были видны воронки от взрывов и применения различной магии. Жуки лежали целыми кучами горелого мяса друг на друге.

— Они в норах, туды твою! — воскликнул Робб, оказавшись у одного из провалов. Лансель не сразу обратил внимание, что вся территория внутри вала изрезана дырами подобно головке сыра.

И не успел старый воин крикнул, как из одной из нор высунулся мог, схватил Робба и утащил с собой под землю. Так произошло еще с несколькими вояками.

— Не подходить к дыркам! Это вам не бабы, вашу мать! — заорал Ухай, огромным кулачищем отправляя очередного мога в нокдаун и затем разрубая его палашом надвое.

Воины отхлынули от нор, образуя вокруг них кольца. Однако они так близко располагались друг к другу, что все же нет, нет, да кого-то из бойцов моги выцепляли. Постепенно стычки перекатились внутрь нор — на выручку товарищам спешили друзья. Однако успех под землей не сопутствовал людям. Многие, кто кинулся спасать своих слег там же в норах и не вернулся. Ухай строго настрого запретил соваться вниз. Лансель в целом был с ним согласен. Пару раз в Заградительном лесу они натыкались на подземные ходы — они представляли собой хитросплетение ходов, из которых моги появляются неожиданно и быстро. Только что ты боролся с одним жуком, как с фланга и тыла на тебя набросились другие.

— Все же подох Робб, — рассмеялся все тот же молодой воин, что подшучивал над старым воином. — А то все…

Неожиданно из одной из нор выскочил человек. Весь с ног до головы облитый черной кровью, он страшно ругался и крутился из стороны в сторону с выставленным вперед мечом.

— Не так-то просто наш старый Робб, — усмехнулся Элайджа. Подскочив в старику, он легко парировал дерганный выпад ветерана, видно уже несколько растерявшегося после неожиданного побега из туннелей, и заломав ему руки, повел в общий строй, усадив на землю и дав вина из меха.

— Это ж надо, братцы… И оттуда и отсюда, гады. Наших рвут буквально клешнями и зубами. Вон, смотри на мой бок? Видишь кровища? Эта тварь зубищами в меня впилась… — тарабанил Робб, отпиваясь вином.

— Ему бы к лекарям, — хмуро сказал Гнугнир, раскуривая трубку.

— Они сейчас за валом. Старик и встать-то не сможет, — покачал головой Элайджа.

Тем временем подошли части Эльвута. Где они были до этого — отсиживались на своим валом или вели бой на другом конце, не понятно. Но слишком уж чистенькими были их доспехи в отличие от воинов Мортимера — всех с ног до головы пермазанных черной кровищей могов. В любом случае главное, что с ними пришли боевые маги. Потребовав оставить с ними охрану, они принялись заливать норы могов потоками огня. Земля под ногами буквально запылала, все заволокло дымом. Обычные воины едва успели ретироваться, прежде чем жерло вала превратилось в настоящий вулкан. А маги и их охрана ничего так — вышли чистенькие и довольные, обмениваясь шуточками.

— Ладно, ребята, возвращаемся в лагерь, — устало пробормотал Ухай. — Нам дадут денек отдохнуть. Да помыться. Там за лесом есть речушка. Всем вымыться и вычиститься. Не хватало еще, чтобы передохли от болезней.

— Робб плох, — коротко сказал Элайджа, вернувшись из лазарета. Всегда после большого боя он ходил к лекарям, справлялся, чем мог помочь. Все же эльфы много жили в лесах и знали полезные растения.

— Не удивительно, — отстраненно пробормотал Гнугнир, покуривая трубочку. Сложив доспехи у костра, низкорослый воитель сидел на накиданном на земле лапнике в одной рубахе и холщовых штанах, наблюдая за игрой язычков пламени и наслаждаясь дымом из своей трубочки.

— Заражение? — спросил Ланс, оторвавшись от натачивания меча.

Элайджа кивнул. Найдя свое место у костра, он устроился на кожаном плаще, свернутом в несколько слоев и взял травинку в рот, отстраненно блуждал взглядом по окутанному сумерками лагерю.

Ланс же молчаливо продолжил своё занятие. После массового мытья, организованного Ухаем, он некоторое время потратил на выжимку рубах и штанов, что одевал под доспехи, затем промыл броню от вонючей жучьей крови, много потратил на то, чтобы немного сполоснуть своего боевого коня. Теперь уже под вечер, он без устали начищал оружие, готовился к новой схватке. Она могла начаться в любой момент.

Прошедший бой унес двадцать жизней из ганзы Ухая. Еще четверо были при смерти, десять лежали с различными ранениями в лазарете. Истангарцы схоронили пятерых своих и ближе к вечеру дезертировали в составе десятка луков, оставив Ухаю у своего костра целую табличку с начерченными на ней ругательствами. Здоровяк только посмеялся и залил это дело элем из ручного бачонка. Все равно, по его словам, он не сильно доверял этим «скользким ужам». В погоню посылать никого не стал — дезертиров либо жуки прикончат, либо «храбрецы» нарвутся на разъезд эрок. А может, синими глазами обзаведутся. А десятком меньше — десятком больше придурков — все это сильно дело не поменяет.

Лорд Мортимер потерял где-то семьдесят человек. В целом — неплохой результат, если бы противником были тоже люди. Однако число жуков всегда было больше. И они не испытывали особых психологических проблем от смертей себе подобных.

— Странно все это, — пробормотал Элайджа.

— Что именно? — поинтересовался Ланс.

— Война с могами. Очень она какая-то непонятная.

— Чего тебе не ясно, ушастый? — хмыкнул гном. — Они хотят сожрать нас, а мы их давим как тараканов на кухне. Все предельно просто.

— Пока что они реально пытались это сделать под стенами Крепости, — покачал головой эльф. — Тогда мы действительно видели устрашающую орду, которую, правда, достаточно легко смешали с грязью. А все остальное, что последовало, не выглядит серьезным.

— Чего? Да эти жуки на каждом шагу. Сколько уже гнезд их пожгли, черт бы вас побрал! — фыркнул гном и смачно сплюнул в костер. — Целыми кучами порезали и пожгли.

— Я не о том. Легенды войн Династий с могами повествуют о невероятных полчищах, которые буквально сметали города и замки. Княжества гибли за считанные недели, почти покрываясь настоящим ковром из насекомых. В нашем же случае моги хотя и многочисленны, но действуют полками или группами. Их война больше напоминает действия обычного человеческого войска, ресурсы которого по боевому составу весьма ограничены.

— Словно эльфы действуют иначе! Да вы, ушастные, бережете свои великовозрастные задницы похлеще обычных человеков.

— Как и хирды гномов, — парировал Элайджа. — Не видел ни одной атаки гномьего народа очертя голову и с криками: «Ура!».

— А вот и неверно, ушастый! — вскинулся гном, даже откинув в сторону трубку. — Ты еще не видел наших берсерков. Вот это мужики! Они в ширине плеч как два Эдгара и жрут таких как он на завтрак без отрыжки. Без строя и всяких там ужимок почти голышом они голыми руками рвут врагов в куски!

— А меж тем Антарес все равно дал вашим коротким задницам прикурить, — нагло усмехнулся эльф.

Гном осекся на полуслове. Позорный проигрыш его северных сородичей на севере Лаурона тяжело переживался каждым гномом. Уж слишком оказался ловок человек, склонив гордый подземный народ к повиновению.

Что-то неразборчиво пробурчав про себя, гном нашарил в траве откинутую трубку и снова принялся курить. Все замолчали. Темнота тем временем окутала лагерь, многие принялись тушить костры да устраиваться для сна.

— Так что ты думаешь? — нарушил тишину Ланс, отложив меч в сторону.

— Победа древних людей над могами была достигнута не на поле брани, — продолжил свои размышления Элайджа. — Шаманам удалось изобрести особое колдунство, лишившее жуков возможности размножаться. И на этом сила могов иссякла. Постепенно, год за годом Династии восполнили свои ряды и выкинули могов в земли, что ныне лежат за Заградительным лесом.

— Ага, бывал я там, — кивнул Лансель. — Ужасное место. Лес так и пронизан опасностью. Пускай и ничейный формально, в нем все равно заправляют моги.

— Да, но как бы то ни было, веками, даже почти два тысячилетия, жуки не высовывались из леса и ни в одно из направлений не двигались. Замерли в своих землях, — продолжал рассуждать эльф.

— Так там волхвы поди, что-то мутят. Север-то весь недобрым пропитан, — пробубнил себе пол нос Гнугнир.

— Край Черных Волхвов это скорее прозвище, — покачал головой Элайджа. — Там нет как такового государства или хотя бы чего-то похожего. Земли к северу от территорий могов или вернее у южных склонов Непреступных хребтов получили свое название еще во время Династий. Там что-то произошло очень давно, и теперь сама земля пропитана магическими эманациями разного сорта погани. Однако какого-то конкретного лидера или целостности там нет. В общем-то, Этин многие годы существовал рядом с теми землями и очищал себе кусочек за кусочком…

— Да, только в последнее время поползли слухи, что в Этине нынче зомби толпами ходят, а города все превращены в пепелища, — снова буркнул гном.

— Послушайте, — вскинулся вдруг Ланс. — А вас вообще не удивляет, что моги нынче рука об руку с людьми сражаются? Никто из вас не забыл, что Эратум нападает совершенно точно вместе с могами — жуки их не трогают. Как с этим то быть?

— Да, это обстоятельство меня удивляет не меньше, чем все остальное, — согласился эльф. — Никогда еще жуки ни с кем из разумных существ не объединялись. Наши древние считали, что моги — не более, чем разросшиеся насекомые и в принципе отказывали им в какой-либо разумности.

— Ну разумность-то у них все же есть. Доспехи они ковали еще во времена Династий, — сплюнул гном.

Эльф усмехнулся:

— Работа с молотом и мехом как мерило разума?

— Насколько я знаю, для этого дела нужны кое-какие мозги, — ядовито прищурился Гнугнир.

— Обезьяны тоже могут использовать камни как орудия труда, — поджал губы Элайджа.

— То же мне, сравнил! — гном даже поперхнулся от таких слов.

— Ладно… — хотел успокоить двух неугомонных спорщиков Лансель, когда неожиданно у их костра возникла огромная фигура Ухая. В отличие от своих подчиненных он был при полном боевом вооружении, а по его лицу стало ясно, что он не выпить чарку другую пришел к ним.

— Что стряслось? — прямо спросил гном.

— Присяду? — спросил гигант и сам тут же уселся рядом с Лансом.

— Что-то рожа у тебя больно сосредоточенная, — выпустив пару клубов дыма, заявил Гнугнир.

— У тебя сейчас будет не меньше, — хмыкнул здоровяк. — Короче, Эльвут трухует малёха. Боязно ему лезть на север далече.

— А что такое? Разве наши силы от Кара не должны идти нам на встречу? — недоуменно вскинул бровь Лансель.

— Да вроде как идут, но тоже неторопливо, — кивнул Ухай. — Однако это не самое важное. Эльвута заставило задрожать известие, что с постов у Заградительного леса нет никаких известий.

— Что? Совсем от всех постов? — недоверчиво нахмурился Лансель.

— Ну не со всех, конечно. Там фортов черте сколько стоит. Тот, что почти в лесу расположен…

— Сосновая Пустошь, — понятливо кивнул Лансель. — Самый большой и самый важный из всех.

— Ага, бывал там? — хмыкнул Ухай.

— Приходилось пару раз, — кисло улыбнулся Ланс. — Так себе местечко. Да и народ там стрёмный — ходят в чащу по несколько недель. Иногда возвращаются, иногда нет. Но кому повезло вернуться днями пьёт и молчит.

— Ты тоже в лес ходил?

— Пару раз, — кивнул Лансель, и его лицо побледнело. — Мы и мой друг Дронго. Я тогда пытался к рейнджерам прибиться, но не срослось. Дронго пошел своим путем, я своим.

— Вижу, не самый приятный опыт, да? — поджал губы Ухай.

Лансель ответил не сразу. Посмотрев сначала на гнома, потом на эльфа, он медленно проговорил:

— Думаю, никто здесь не сочтет меня трусом. Однако в Заградительном лесу страшно. По-настоящему. И во многом из-за постоянного давящего чувства опасности. За сотни лет жуки научились устраивать в чертовых джунглях настоящее сафари на людей. Причем очень изощренное. Они никогда не наваливаются толпой, не устраивают облав. Они доводят тебя до исступления наблюдениями, случайными шорохами…. А затем, когда ты превращаешься в дерганного параноика, убивают кого-то одного из группы. Причем так, словно это в принципе не могло произойти. Ну словно кого-то сейчас из нас четверых прямо надвое разделают, а мы заметим это, когда куски в разные стороны развалятся. А жукам только всласть — сделали и затем снова ждут, наблюдают.

— У них это забава то ли? — фыркнул гном.

— Почти. Лес со времен Династий был ничейным — зоной отчуждения между государством могов и людьми к югу от него. Жукам не хватало сил, чтобы занять джунгли полностью, а людям — нервов. Моги с самого начала решили, что не дадут спокойной жизни двуногим и старались, не неся потерь, не давать закрепляться людям среди лесов. Начались «качели» из стороны в сторону. Но людям, а затем и сынам Ильдена действительно было туго в чащах. В итоге вдоль кромки леса появились форты сначала Династий, а затем и Королевства, а уже в чащах — дозоры, цепи разведки. Сменялись государства, а охрана границ у леса продолжала существовать. Кто-то из стариков рассказывал, что успел послужить четырем разным королям и царям, хотя все это время продолжал торчать на стене форта, выстроенного десятки лет назад.

— Спасибо за подробный рассказ, — лукаво улыбнулся эльф.

Лансель не понял шутливого намека на многословность и остался сидеть все с тем же напряженным выражением лица.

— Ладно, поболтали и хватит, — махнул огромной рукой Ухай. — В общем, Эльвуту нужна разведка. Сейчас формируется семь групп. Однако не из рейнджеров — их в войске почти не осталось — ушли вместе с Невельсдором и кесарем на восток, а сопровождать армию необходимо. Поэтому набирают в основном из опытных, чтобы было больше шансов им вернуться живыми.

— Мы одни из них? — хмуро спросил гном.

— Да. И я хочу, чтобы вы шли только втроем. Нужно как можно скорее добраться до Сосновой Пустоши, разведать обстановку и вернуться.

— Даже если гнать лошадей без остановки это три дня пути.

— Эльвут не двинется, раньше, чем через неделю, — сплюнул Ухай. — Поэтому вы даже можете по пути к бабам заглянуть для порядку.

— Сейчас баб в округе разве что по кускам можно собрать, — поморщился гном.

— Ну тогда не плошай и бери себе самую полезную часть. Но вот мой совет — от верхней обычно головная боль да проку мало, — хохотнул Ухай, поднимаясь на ноги. — Ладно, довольно шуточек. Отдохните и с утра выдвигайтесь. Сделайте все как можно скорее, пока наш генерал не слег от удара.

— О кесаре что-то слышно? — вдруг спросил эльф.

— Во всяком случае, он жив, — загадочно ответил здоровяк и ушел прочь в темноту лагеря.

Троица наемников осталась сидеть молча.

***

Лансель с напарниками уходили не прощаясь. Многие из бойцов ганзы Ухая еще спали, как и сам здоровяк, когда нареченные разведчики покинули лагерь и направились на север. Мельком они увидели еще несколько таких маленьких групп, также состоявших из пары-тройки бойцов. Ухай не обмолвился, что у них была за цель, но Гнугнир вполне допускал, что такая же.

— А что, собственно? Для повышения шанса на успех.

— От этого совсем не по себе становится, — покачал головой Лансель, надевая шлем. Шальные стрелы никто не отменял.

Надо сказать, путь сразу не заладился. Стоило углубиться в леса и чащи на границе Зеленых земель, как разведчикам пришлось играть в догонялки с вездесущими разъездами эрок. Они носились как угорелые во всех направлениях, и только благодаря чуткому слуху эльфа удавалось вовремя свернуть в заросли, уложить коней, схорониться самим. Несколько раз все же наемники столкнулись с небольшими патрулями эрок, тихо кравшимися в очередном проселке. Но здесь уже решил опыт и быстрота реакции. Разве что гном ругался, что не может использовать ружье — слишком много шума оно могло наделать.

Затем возникло пускай и естественное, но важное препятствие.

— Речка Нейда, мать её ити! — выругался Гнугнир. — Я совсем забыл, что она у нас на пути.

— А я помнил, поэтому вел вас немного южнее, чем нам было нужно, — задумчиво проговорил эльф, рассматривая широкое русло реки метров в пятьдесят. Как-то негласно так получилось, что маршруты наемников прокладывал Элайджа. — Я проходил здесь зимой, здесь было гораздо уже и можно было пройти вброд.

— Я переходил реку на пароме. Это гораздо севернее, — поделился Ланс.

— Паром скорее всего захвачен эрками, — покачал головой Элайджа.

— Конечно, вне всяких сомнений, — снова запыхтев табаком, пробурчал Гнугнир. — Как бы Эльвут тут не утоп со всей армией, когда все же поднимет трясущуюся задницу и двинется.

— Будем плыть? — подойдя ближе к воде, спросил Ланс.

— Ну, если хочешь утопиться, то тебе карты в руки, — философски отметил гном.

— Дальше вниз по реке есть рыбацкие деревни. Если даже они не уцелели, то лодки должны были остаться, — предположил эльф.

— В принципе, вариант, — кивнул гном.

— Давайте попробуем, — сказал Ланс, разворачивая коня.

Конечно деревня были разорена. Это стало понятно еще за километр до неё — вонь от разлагавшихся тел и рыбы распространялась удушливыми миазмами на все окрестности Нейды. Однако среди сожжённых хуторов и погребов для рыбы все же отыскались лодки. Те, что стояли у берега, естественно почти все были пробиты и затоплены, однако враги не стали обыскивать поселение и тем самым приберегли для Ланса с напарниками пару суденышек.

— Худые, конечно, промазать бы надо, — поморщился гном.

— Думаю, доплыть до берега хватит, — уверенно сказал эльф. — Помогай давай, понесем к реке.

— А что с лошадьми? — забеспокоился гном.

— За поводья потянем — поплывут следом, — снова заявил Элайджа. — Только расседлать надо и в лодку барахло все.

— Не все из них плавают, — покачал головой Гнугнир.

И оказался прав. Его низкорослая коняжка даже подходить к воде отказалась. Как бы не уговаривал и не ругался гном, лошадь уперлась и лезть в воду отказалась.

— Туды твою душу, — сплюнул гном.

— Придется её в лодку тянуть. И плыть тебе с ней, — нахмурился эльф.

— Да еще б залезла, проклята вошь, — махнул рукой гном, весь вспотевший от усилий. — Помогай, давай, остроухий, снимать весь мой скарб. Пускай Ланс пока что распрягает ваших.

Как ни странно, но в лодку маленькая лошадь все же залезла. Только вот гному приходилось проявлять чудеса ловкости, чтобы удерживаться на плаву.

— Лучше бы по совету Ланса сразу в воду сунулись. Так бы утопли б быстрее и надежнее, — бурчал гном. Надо сказать, с нагруженными лодками Лансу и эльфу было не легче. Хилые суденышки имели множество мелких пробоин, вода начинала заливаться внутрь и загружать посудини еще больше. Был велик риск не доплыть до того берега.

Однако это было лишь началом проблем. Когда лодки были где-то на середине реки, среди сгоревших хибар рыбаков, где только что были наемники, замаячили фигуры в темных одеждах.

— Эрки! — крикнул гном, отбрасывая весла и вскидывая ружье. Спустя секунду громыхнул выстрел, одна из фигур на том берегу, вскинув руки, повалилась навзничь.

Следом свистнули ответные стрелы. Несколько из них впились в лодку, одна чиркнула по доспеху гнома. Тому, надо сказать повезло. От грохота выстрела, лошадь испугано заржала и прыгнула в воду, боднув лодку так, что Гнугнир чуть не вылетел из неё, удержавшись хвала всем богам чуть ли не ногтями за борта. В итоге, стрела, летевшая ему в грудь, попала в наплечник. Однако гном выронил ружье и потерял одно весло. Лошади Ланса и эльфы со всех сил плыли к другому берегу и вскоре невредимыми добрались до него.

В ответ эркам Элайджа выпустил несколько точных стрел. На берегу рыбацкого поселения меньше чем за минуту на трех врагов стало меньше. Видимо, нападвшие были не из тех, кому «посчастливилось» приобрести синие глаза, поэтому после быстрой гибели четверых своих, они стали больше укрываться за руинами домов и кустами.

— Греби, Гну! Я прикрою! — крикнул гному Элайджа. Тому не надо было повторять дважды — низкорослый воитель греб одним веслом с такой быстротой и мощью, что оказался на берегу быстрее, чем Лансель. Тот все это время, положив щит на грудь, мощными гребками пытался быстрее преодолеть расстояние. Однако щит неожиданно соскользнул со ставших скользкими от всплесков воды поножей, и вражеская стрела вонзилась в тело Ланса между сочленениями доспеха на плече.

Рявкнув как медведь и закусив губу до острой боли, воин удвоил усилия и буквально заскочил на тот берег вместе с лодкой. Там его уже ждал Гнугнир, успевший перезарядить ружье и выстрелить снова. На том берегу кто-то завизжал и выкатился на берег из кустов, продолжив извиваться и кувыркаться, зажимая живот.

Элайджа успевал делать мощные гребки и отправлять стрелы во врагов, на несколько секунд отбрасывая весла, скидывая лук, и затем снова возвращаясь к управлению лодкой. Он успел пристрелить еще двоих, прежде чем все же достиг берега. Однако полностью невредимым он тоже не вышел — одна вражеская стрела распорола ему щеку, другая попала в предплечье и теперь торчала ровно наполовину из руки.

— Что с лошадьми? — коротко спросил эльф.

Кони Ланса и Элайджа спокойно щипали траву неподалеку, ожидая, когда их запрягут. А вот лошадку гнома пришлось искать. Коротышка все же умела плавать и доказала это, когда прижало.

Несмотря на рану, эльф вызвался охранять берег, пока гном с человеком заново запрягали лошадей. Ланс морщился от боли и закрывал рану тряпкой, но понимал — надо было уходить от Нейды, чтобы затем заняться новыми перевязками.

Эльф тем временем успел расстроить переправу эрок. Как и Ланс с напарниками, они нашли пару сохранившихся лодок и устремились к воде. Первая посудина не успела отплыть и десяти метров, когда сама пошла ко дну, а вторая доплыла до противоположного берега полная утыканных стрелами трупов.

— Хорошо, что наполнил колчан доверха, — улыбнулся эльф, весь залитый кровью из раны на щеке. — Сразу понял, что это дело.

— Эл, да у тебя еще одна стрела в боку! — ахнул гном.

— Да, не сумел я скрыться от всего, — грустно усмехнулся Элайджа. — Надо скорее заняться ранами.

Однако найти укромное место наемникам не удалось — их буквально по пятам настигали разъезды эратумцев. Ввиду обильной потери крови, сражаться двое точно не могли. Ланс уже чувствовал, как кружится голова и тяжелеют доспехи на теле.

Уже ближе к ночи они забрели в какую-то чащу с буреломом, то тут то там запахло болотом. Эрки немного отстали, а может не решились идти следом в глухие заросли да трясину. Во всяком случае их приближения больше никто не слышал.

— Нужно здесь, — слабым голосом сказал эльф. — Хотя бы перевязать раны. Иначе нам конец.

Стоило Лансу с эльфом спешиться, как они оба без сил повалились на влажный мох вперемешку с грязью. Гном чудом успел оттащить их от вязкой земли, которая уже начала засасывать ногу Ланселя. Усадив обоих рядом с деревом, Гнугнир принялся рыскать в своей сумке в поисках снадобий.

— Промой… раны… у меня в заплечном мешке… есть эликсир, — тяжело пробормотал Элайджа.

— Заткнись, остроухий, разберусь, — пробурчао гном. — Только не орите. Сейчас буду выдергивать стрелы.

У гнома ушло на перевязку товарищей около часа. В полной темноте он орудовал тряпками и жгутами словно полковой врач. Ланс с эльфом не подвели и не закричали, когда гном обламывал древка резко, но точно, а затем извлекал обломки стрел. Промыв раны и перевязав товарищей, гном зарядил ружье и сел на часы у ближайших кустов, пока напарники находились в забытьи. От табака, естественно, воитель не отказался, потихоньку задымив.

Была уже глубокая ночь, когда Гнугнир охватил непонятный, но вполне ощутимый страх. Мурашки забегали по спине и рукам, а трубка в зубах предательски задрожала. И при этом гном буквально какие-то мгновения назад сидел и спокойно пыхтел табачком.

Тишина. Совершенная. Никаких окружающих звуков. Гнугнир приподнялся, перехватывая ружье поудобнее. Магия не иначе…

И тут вой, холодный, дикий, злобный вой пронзил все окрестности. Он был настолько жестокий для слуха, что Гнугнир до боли стиснул зубы и зажал уши, выронив оружие.

А затем в кронах деревьев что-то зашуршало и забарахталось.

— Кто это? Птицы что ли? — пробормотал гном, поднимая ружье.

— Птицы ночью не летают, — тихо проговорил на ухо Элайджа. Гном от неожиданности отпрянул. Эльф сидел на корточках и держал в руках рапиру. Лансель остался лежать, но открыл глаза и сжимал меч у груди.

— Нечисто здесь, — сказал он.

Неожиданно где-то неподалеку раздался всплеск. Как понял Гном, вся чаща была изъедена маленькими заболоченными лужами, пересекавшимися сетью ручейков. Может, лягушка прыгнула?

Эльф осторожно посмотрел в сторону всплеска, затем кивнул гному, чтобы тот следовал за ним, но ему навстречу из кустов вышел человек. Вышел так, словно был на прогулке и просто неожиданно напоролся на живность среди зарослей.

— Ого, вот это компания, — пробурчал он. Высокий худосочный мужчина средних лет был одет в мешковатый балахон и крестьянские холщовые штаны, подвязанные обычной веревкой. На ногах зияли множественными дырками крестьянские лапти. Лицо человека при этом мало походило на деревенское: аристократически правильные, точеные черты, умный проницательный взгляд, аккуратные брови и тонкие губы.

— Ты кто такой? — резко спросил гном и направил на незнакомца ружье.

— Полноте, получеловек. Я не враг.

— Полу… кто? Ты совсем что ли охренел? — в миг взъярился гном, но эльф буквально перехвати оружие Гнугнира за цивье и направил в землю, выражением глаз и бровей показав, что не стоит браниться понапрасну.

Человек быстро пробежал глазами по лежащему Лансу, затем ненадолго остановил взгляд на эльфе.

— Гном молодец, но вы не продержитесь и пары дней, — сказал он наконец.

— Почему? — хрипло поинтересовался Ланс. Его била мелкая дрожь, слабость, естественно, никуда не делась.

— Как вы правильно предположили, наконечники были смазаны ядом, — ответил человек. — Эликсиры не помогли. Вам надо пойти ко мне, у меня есть кое-что.

— С чего это нам тебе доверять? — огрызнулся Гнугнир.

— Ни с чего. Это как хотите, — пожал плечами человек и развернулся, собравшись уходить.

— Нет, нет, постойте! — воскликнул эльф. — Нам нужна помощь, только бы собраться.

— Оставьте это тут. Все равно никто не возьмет, — сказал человек и скрылся за кустами. — Не отставайте.

— Ланс, поднимайся, скорее, — подхватил воина за руку, быстро сказал Элайджа.

— Что ты делаешь, етить тебя?! — задохнулся от возмущения гном.

— Доверься мне. Нам нужна помощь этого… человека, — положив руку на плечо Гнугнира сказал Элайджа.

Гном что-то пробурчал, но кивнул.

— Я пойду, смогу, — начал было Ланс, пытаясь освободиться из цепкой хватки эльфа, но тот не позволил.

— Ты едва на ногах стоишь. Идем, скорее.

Они поспешил нагнать человека в балахоне, который несмотря на неспешную походку вразвалочку успел довольно далеко уйти от места их встречи. Однако шел он самым безопасным путем, обходя лужи и заболоченные места, даже не смотря под ноги.

— Эл, что происходит? Какого черта мы оставили лошадей и вооружение?! — шепотом пытался выспросить гном у эльфа.

— Поверь мне, Гну, нам очень повезло. Не беспокойся, мы скоро вернемся к нашему скарбу и все будет в полном порядке.

Спустя некоторое время плутаний они вышли на опушку, на которой стояла старая хибара, срубленная из местных деревьев с лапником вместо крыши. Дверь из плетенной коры в неё была открыта.

— Прошу, заходите. Только дверь за собой прикройте, не стоит задерживаться сейчас тут, — не оборачиваясь сказал человек и, пригнувшись, вошел внутрь.

Гном в очередной раз неуверенно посмотрел на эльфа и жестом показал, что пойдет первым. Элайджа пропустил Гнугнира вперед, но сам сразу же последовал за ним, увлекая за собой ковылявшего Ланса. За время их ночной прогулки ему стало только хуже.

Когда они оказались внутри, то не смогли удержаться от невольно вздоха. Снаружи хибарка казалась совершенно маленькой, но внутри… в ней было множество комнат и ходов. Повсюду стояли склянки и стопки старых книг, с потолка свисали сушеные растения, какие-то части животных и прочее. Во все комнаты были открыты двери, в них царила кромешная тьма. Только при входе горел подсвечник с парой свечей.

— За собой затворили? — вдруг раздался голос. Трое наемников не сразу поняли, что человека то рядом с ним не было. Откуда он говорил, было непонятно.

— Закрыли, — ответил эльф. Слова незнакомца он воспринимал буквально.

Человек возник из одной из комнат, в руках он держал ложку.

— Так, тогда проходите вот в эту… а нет, вот сюда, — сказал он, показывая на удаленный от входа в дом темный провал комнаты.

В это время за дверью в лесу что-то завыло. Но теперь гораздо слабее и тише.

— Кони! — вскинулся вдруг гном.

— Не переживай так, получеловек. Коняжкам ничего не сделается. А вот вам могло бы, — тут же ответил человек. — Идемте, — сказал он, и как только он вошел в комнату, она тут же осветилась огнем магических ламп. В ней оказалось несколько чистых постелей с дивной периной, теплыми одеялами и даже самыми настоящими подушками из королевских опочивален.

— Ничего себе! — вырвалось у Гнугнира, и он хотел уже было схватиться за одну из подушек, когда его буквально по рукам ударил человек в балахоне.

— Ты посмотри на свои руки! Грязные как не знаю что. И как только не передохли все от заразы? Снимай все в том углу и в баню. Тебя, высший, это тоже касается. И срединца своего тоже отправляй. Да, я вижу, что ему хуже, ничего, крепкий, не умрет. В палату грязными нельзя.

— А что за баня? Где это? — спросил немного сбитый с толку гном.

— Вон в том дальнем углу, большая дубовая дверь.

Лансель езе раз вопросительно посмотрел на эльфа, тот утвердительно кивнул.

Послушно раздевшись донога, компания проследовала в указанное направление. Элайджа продолжал заботливо поддерживать ковылявшего Ланса.

— Почему он назвал меня срединцем? — пробормотал Лансель.

— Между человеком и эльфом. Ты же из народа Ильдена, — спокойно ответил Элайджа.

— Но что за название — срединец? Откуда оно?

— А что такое получеловек? — хмыкнул гном. — Для него это словно воробьев так называть.

— Об этом потом, давайте умоемся… — поморщился эльф, открывая дверь в баню. В ответ из-за двери повалил густой горячий пар.

— Мы там не задохнемся? — нахмурился гном.

— Ты никогда в бане не был что ли? — крикнул с другого конца хозяин странной хижины.

— Ну не в такой что ли… — замялся гном.

— Давай, вместе! — сказал эльф, и они разом зашли внутрь, прямо в клубящийся пар. Внутри ничего видно не было, глаза щипало. Вся троица взялась за руки, словно боясь пропасть.

Сначала их охватил сильный жар, от чего кожа в миг покрылась потом, затем стало немного прохладнее, следом воздух снова раскалился до головокружения, потом брызнула обжигающе холодная вода, а затем… они очнулись уже в кроватях, лежа на бархатной перине, на настоящих подушках, и закрытые одеялами. Все тот же человек бродил вокруг между их кроватями и что-то напевал себе под нос. Переглянувшись, наемники с подозрением оглядывали комнату. Вроде бы все было также, но ведь они заходили в баню…

— Не волнуйтесь, снаружи прошло не больше пары часов. Наверное, еще глубокая ночь. Но здесь вы проспали пару дней. Да… — проговорил человек и уселся на кровать с гномом. — Видать, поспать нормально вам выдавалось давно. Да. В общем, вы не просто излечились, но и силенок набрались. Но я несколько из графика выпал.

— Кто вы? — снова не удержался от вопроса Лансель. Он был еще немного сонным, но находился в таком спокойном состоянии духа, каким, наверное, был только у матери в пеленках на руках. Он даже перевернулся на бок и, нежась на подушке, устроился поудобнее, словно приготовившись слушать длинную сказку из детства.

Человек посмотрел на него и улыбнулся. У него была очень мягкая, располагающая улыбка, добрые глаза.

— Это гальдер, — вместо него ответил Элайджа, присев на кровати. Лансель тут же отметил, что уродливой раны на щеке эльфа как не бывало. Впрочем, как и следа от раны на плече у самого Ланса. — Под таким именем подобные ему известны моему народу. Это не человек. Не обманывайтесь тем, что перед вами. Каждый из нас видит его черты по-разному — скорее всего это скомпилированный ряд наиболее располагающих для вас черт и эмоций. Даже голос его звучит для нас с вами по-разному. Правда… ростом это существо действительно довольно высокое, — дополнил эльф, посмотрев на изумленного гнома. — Поэтому сделаться привычного для гнома роста ему не очень возможно. Хотя он явно выглядит для тебя, друг Гну, гораздо ниже.

У Ланселя засосало под ложечкой, и мурашки забегали по спине. Он напрягся и стал осторожно осматривать комнату в поисках пути отступления или наоборот возможного боя. Человек тут же развернулся и посмотрел на него, все также улыбаясь.

— Не переживай, Ланс, — тут же сказал эльф. — Гальдеры слушают наши мысли точно также, как ты смотришь перед собой. При желании, они могут их полностью поменять или исказить. Поэтому если бы наш вежливый друг хотел бы причинить нам вред, то давно сделал бы этом.

— Меня зову Ломар, — сказал гайдер. — Вам не нужно боятся меня.

— Да уж, звучит успокаивающе, — хмыкнул гном и откинул с себя одела, оказавшись полностью голым. — Особенно когда нагишом сидишь перед демоном.

Ломар впервые перестал улыбаться и нахмурился.

— Зря ты так, получеловек, — голос гайдера прозвучал с нотками обиды. Во всяком случае для слуха Ланса. — Понятно, что не со зла, а скорее от своего скверного характера говоришь так. Но я точно не демон.

— Гальдеры не люди, но точно не духи зла, — снова вступил со словом эльф. — Они жили в этом мире еще задолго до пришествия первых разумных рас, в том числе наших. Что они здесь делали доподлинно неизвестно. Но найти их самостоятельно невозможно — гальдеры открываются только сами. Старейшины называли еще их хранителями, но что они хранят или охраняют, также непонятно.

— И вряд ли будет понятно, — кивнул Ломар и поднялся на ноги. — Я действительно помог вам не из-за того, что вы мне приглянулись. И нет, гном, я не предпочитаю мальчиков ни для каких видов утех или радостей, которые может доставить мне материальный мир, — при последних словах Гнугнир покраснел до ушей. — У меня возникли некоторые проблемы, и мне нужна помощь тех, кто умеет управляться со всякими… смертоносными штуками.

— Ты хочешь нас нанять? — вкрадчиво спросил Ланс.

— Уже нанял. Платой же выступает ваша жизнь, которую я спас, — без обиняков ответил Ломар.

— Достойно, — хмыкнул гном. — А если мы откажемся?

— Не вижу таких мыслей в ваших головах. Ваши вещи в углу, где вы их и оставили. Я отлучусь ненадолго, соберитесь, у нас много работы, — сказав это, Ломар вышел и закрыл дверь за собой.

— Так, остроухий, — встав с кровати и светя всем, чем мать родила, сказал гном. — Давай объясняй, какого черта ты потащил нас тогда за этим хреном?

— Только, чтобы помочь Лансу… и себе. Все твои старания были ценны, но я чувствовал яд в своем теле, следовательно, в его тоже, — спокойно ответил эльф и направился за своим снаряжением.

— Ты сразу понял, что он… как там его? Гольдер?

— Гальдер, — кивнул эльф. — Да. Такие фразы и манера речи только у ему подобных. В далеком детстве я встречал одного из них… мельком. Они не опасны, но встречаются не спроста и обычно нуждаются в какой-то помощи от обычных смертных. И редко такая помощь бывает за просто так.

— Ну, это мы уже поняли, — хмыкнул гном.

— Нет. Я о другом. Как говорили древние, гальдеры выполняют некую функцию то ли по защите мира, то ли по поддержанию магических потоков и связей — здесь сложно сделать какой-то однозначный вывод, уж очень путаны предания. Кто-то называет их Инженерами Предназначения. Впрочем, как их не называй, их функция связана с возможностью существования в принципе как идеи. Поэтому их дело — наше дело тоже в каком-то смысле. Однако до войны и политики гальдерам нет дела — они далеко за гранью наших понятий.

— Соответственно, они могут делать то, что угодно нашим врагам, — натягивая исподнее, заметил Лансель.

— Нет, скорее по-другому, — сказал Ломар, войдя в комнату. Под правой подмышкой у него были зажаты какие-то три черные палки длинной в метр. — Я делаю то, что может угодно всем и неважно, воюешь ты за Ильден или за Государство могов. Моя работа — залог общего выживания. Даже несмотря на вашу жажду перебить друг друга.

— Ну прямо так настоящий ангел, — хмыкнул Гнугнир.

Ломар снова покачал головой.

— Ангелы служат своим целям. У меня же целей нет. Моя жизнь — Предназначение. Впрочем, не забивайте головы всем этим. Вот, держите, — Ломар вручил по черной палке каждому из наемников. — Полноте, получеловек, не маши. Я все расскажу. Заканчивайте сборы и следуйте за мной. Только… когда выйдите, не бродите по другим комнатам — я могу вас не найти.

— Что это он такое говорит? — подозрительно проговорил гном. — Мы в хижине заплутаем?

— Если ты не заметил, друг Гну, хижина достаточно мала снаружи по сравнению с тем, что мы видим здесь, — менторским тоном ответил Элайджа. — Естественно не обошлось без магии. Но это не просто заклинания. Это место — сосредоточение сил. В нем и порталы в другие миры, и астральные лимбы и все, что угодно. Именно поэтому мы проспали пару дней в этой комнате, пока в нашем мире прошло несколько часов.

— Все верно, высший, — кивнул Ломар. — Заканчивайте и идемте.

Покончив со сборами, наемники окружили высоченного Ломара, чья голова почти упиралась в потолок, в «прихожей» рядом с дверью наружу. Гальдер почмокал губами, о чем-то размышляя, и затем повернул к себе всех трех воинов и заговорщическим голосом сказал:

— В мире множество разных сущностей, мои маленькие друзья. Я не буду сейчас вдаваться в пространные лекции и утомлять вас подробностями, но скажу, что демоны — далеко не самое жуткое, что может встретится. Вот и сейчас я столкнулся с могучими сущностями, которые, правда, в условиях этого мира скорее похожи на известных вам демонов. В общем, у меня сломался один из маяков. Не забивайте голову, друзья. Это сложные материи, в них вам не за чем проникать. И даже тебе, высший. Ты давно избрал путь танцующего со сталью, умозрительные вещи сложны для твоего нетренированного мозга. Короче. Эти сущности, пользуясь временными сдвигами из-за сломанные маяков, мешают мне починить его. И с ними справится можно только в схватке.

— Неужели такой могучий маг как ты не может с этим совладать? — удивился Гнугнир.

— Я не маг. Во всяком случае в том смысле, о котором говоришь ты. И моя сила по отношению к сознательным созданиям и этим сущностям — совершенно разные вещи. Поэтому мне нужны те, кто знает, как сражаться в первую очередь конечностями. Наши неприятели имеют материальную оболочку, а её всегда можно повредить или нарушить.

— И для этого ты вручил нам эти палки? — недоуменно спросил гном.

— Это не палки. Это проводники. Идемте наружу, я покажу, — ответил Ломар и засобирался выйти из хижины.

— А тот вой? Что это? — поинтересовался вдруг Лансель. Воспоминания о ночной жути заставили его поежиться.

— Это стрижалы, — не оборачиваясь ответил Ломар. — Странники Междумирья. Мы сейчас не совсем в вашей Реальности, друг срединец, но и не в Плоскости и даже не в Прослойке. Скажем так, в одном из астральных отображений Плоскости, через которые проходят Нити Путей. И среди движущихся потоков сил и энергий возникают всякие удивительные образования. Некоторые сознательные, некоторые нет. Обычно это агригации материи, душ и духов вперемешку с флуктациями сознаний миллионов живых и неживых сущностей. В общем, не бери в голову.

— Они опасны? Давай лучше с этой стороны, — выходя следом за гальдером, спросил Ланс.

— Да, скорее всего да. Но сейчас они в другом временном отрезке. У нас хватит времени разобраться с маяком. Так, выходите, выходите друзья, сюда, на поляну, — указывая на поросшее невысокой травой пространство перед хижиной, сказал Ломар. — Да, вот так, хорошо. Немного отойдите друг от друга. Ага. Метра на два. Вот. А теперь просто решите, что у вас в руках и сделайте пару ударов.

Наемники переглянулись от удивления. Чего, чего сделать?

— Да не тупите, уважаемые, — добродушно улыбнулся гальдер, но в его голосе явно звучал сарказм. — Просто решите, что у вас в руках меч или лук, или лучевая пушка. И нанесите удар.

Гном пожал плечами, приложил палку к плечу, имитируя выстрел из ружья, и тут же вместо черной палки в его руках оказалось сверкающее оранжевым сиянием ружье и произвело выстрел алым зарядом величиной с кулак, унесшимся к деревьям и с громким эхом разорвавшим несколько из них на ошметки и горелые щепки. Ошарашенный гном так и застыл на месте, затем посмотрел на ружье в своих руках. Несколько секунд оно еще оставалось в той же форме, но затем снова превратилось в черную палку.

— А…а можно стрелять из него без перезарядки? — вдруг спросил он.

— Можно хоть сделать из него пушку в руках и выстрелить, если удержишь её после отдачи, — хмыкнул Ломар. — Конечно, зарядов в неё не бесконечно, но для дела нам хватит. И еще даже на потом.

— Т.е. эти штуки могут принять вид любого оружия? — спросил эльф, но в тот же миг сымитировал лук и выпустил в ближайшие к взорванным деревьям три стрелы, в воздухе превратившие в десять — они слезали десятилетние деревья как серп колосья.

— Все, что вы только представите и что можно унести. Только прошу вас фантазировать то, чем вы умете пользоваться. Иначе смысла от оружия будет немного.

Ланс пожал плечами и вскинул палку подобно двуручному мечу — она приняла вид пылающего огнем клинка с мощной перламутровой ручкой и гардой из металлических лепестков. Наемник взмахнул раз и нанес рубящий удар — от меча остался обжигающий огненный след. Вне всяких сомнений он нанес бы урон за несколько метров от самого лезвия меча.

— Да, и оружие это довольно сильное получается. Тут уже не от вашего желания зависит, — задумчиво проговорил Лома. — Потому что это суть проводники, проводят изначальные энергии через себя, а, как вы догадываетесь, у тех некоторые проблемы с уровнем мощности.

— А трансформация при чем здесь? — задумчиво спросил Элайджа, разглядывая гладкий черный ствол «проводника». Никаких рун, никаких механизмов или отверстий. Совершенно чистая материя, на вес подобно флейте. Так, во всяком случае, представлялось эльфу.

— «В начале было слово», — тоном наподобие проповедника заявил Ломар, начав брести в сторону от хижины к лесу. — Нда. Изначальные энергии суть творческое начало, господа. И, как вы понимаете, с творчеством связана и мысль. Ладно, нам пора. Идти строго за мной по одному. Все, что вы увидите… прошу вас не пугаться и не дергаться. Лишнее движение может вас забросить на многие квантилионны миров от родного.

— Мы что, собир… — начал было спрашивать гном, как реальность перед Ломаром замерцала, затем начала искажаться и закручиваться по дуге, сливая оттенки ночи в одно черное ничто, напоминавшее арку.

— По одному за мной, господа, — повторил Ломар. Наемники поспешили выстроится — первым встал Элайджа, затем Ланс, а гном вызвался защищать тылы. В его руках уже лежало памятное ружье и, судя по напряженному лбу гнома, тот не собирался отпускать мысль об этом оружии с самого начала похода.

Войдя в арку, компания оказалась внутри длинного туннеля, шедшего сквозь, как сначала показалось Ланселю, разноцветные горы или замки. Но покрутив головой по сторонам, воин понял, что все «стены» вокруг сотканы из мозаики различных… самых настоящий видов на лесные и горные пейзажи, города и звезды. Это были не картины, а словно куски реальности, уменьшенные до размеров окна в деревенском доме.

— Это проходы в различные миры. Вы видите их так, как позволяет ваше сознание. Для меня здесь все несколько в другом виде. Однако в любом случае идем строго по тропе, — вдоль тоннеля шла едва заметная дорожка, отливавшая серебром. — И старайтесь не смотреть на эти визоры. Или окна, если так проще. Иначе сила сознания может перенести вас туда.

Услышал последнее, каждый наемник постарался перенести взгляд вперед — на затылки друг друга, чтобы ненароком не засмотреться по сторонам. А виды там были действительно великолепные — нет, нет, но на прекрасные картины разноцветных гор или звезд каждый из воинов украдкой поглядывал.

Неожиданно «туннель» резко свернул вправо и спустя какие-то мгновения путники оказались на небольшом клочке земли, окутанным редким лиловым туманом. Воздух был спертым, дышать стало тяжело.

— Местечко, конечно, для вас смертельно опасное. Здешние газы убьют вас через пару часов, — совершенно спокойным, даже безразличным тоном, сказал гальдер. — Но мы постараемся справится как можно быстрее.

Наемники молча переглянулись. Все равно деваться было некуда. Да и вообще, с чего они решили, что Ломар предполагал сохранить им жизнь?

— Нет, вы не правы, — прочитав их мысли сказал гальдер. — Я всегда предупреждаю живые организмы о неизбежности их гибели. Если позволят ваши умения и сноровка, вы выживите. Но тут, как говорится, большая доля случая.

После недолго блуждания в тумане, компания оказалась рядом с каменным обелиском треугольной формы с рубиновым наконечником. Внутри навершия слабо поблескивал лазурный огонек.

— Вот, видите? Маяк очень тусклый, его не видно. Если будут идти каратарохорды, они могут наткнутся на эту часть соприкосновения сфер… — подойдя к камню стал рассуждать Ломар.

— Кара кто? — хмыкнул Гнугнир.

— Ай, получеловек, не забивай голову. Вне стен стандартных миров все очень сложно и запутанно. Я бы просто молчал, но Создатель наградил меня таким фортелем — порой желанием высказать мысли при помощи ротового аппарата и голосовых связок.

Лансель сконфужено посмотрел на Элайджу. Тот только пожал плечами: мол, ну а я тут при чем? Знаю только, что гальдеры странные.

— В общем, я сейчас начну чинить маяк. А вы окружите меня со всех сторон и выберете самое удобное для вас оружие. Маяки обычно связаны с энергией Струн, и во время ремонта ненароком задеваешь поле вокруг них. А это чревато возникновением разного рода аберраций, открытие порталов туда, куда лучше не соваться телесным существам. Я, как бы вам не казалось, тоже к ним отношусь. А с разрушением тела разрушусь сам, а вместе со мной нарушится функция. А это не порядок.

Сказав это, Ломар положил руки на маяк. Тот в следующий же миг задрожал, и рубиновый наконечник засверкал алым светом, который охватил гальдера и в буквальном смысле заискрился у него в глазах.

Наемники переглянулись и, молча кивнув друг друг, встали треугольником вокруг Ломара. Ланесель тут же превратил свой проводник в привычный для него двуручный меч, Элайджа — лук, а вот Гнугнир соорудил в руках что-то наподобие четырехствольной фузеи. Только у нее не было ни курука, ни полки, да еще стволы могли крутиться.

— Чтоб не перегревались во время стрельбы, — усмехнулся гном на молчаливый вопрос эльфа.

Гости не заставили себя долго ждать. Стоило наемникам только разобраться с оружием и несколько раз взволнованно выдохнуть, разглядывая перед собой лиловую тишину, как из туманов полезли… гады. Другими словами назвать их было сложно — они и ползли, и прыгали, и скакали, и перекатывались и топали множеством ног. Ощерившись всевозможным клыками, когтями, зубами, шипами, существа возникли из тумана и вереща и воя, направлялись со всех сторон к маяку.

Лансель до селя побывал в разных передрягах. Бился он и в Заградительном лесу, и с ожившими мертвецами некромантов Фатума, и с жуками на стенах Крепости Четырех Ветров. Не раз бывал там, где враг имеет преимущество. Поэтому у него не было страха. Только некоторое напряжение в животе, сосредоточенность. Однако невроза или пробивающего душу страха, нет. И хотя на него шли с боем ужасные существа, смерть в лапах которых вряд ли можно назвать приятной, для себя воин давно уяснил — от чего бы ты не сдох, результат один и тот же. Поэтому лучше не умирать, а для этого нет другого средства как держать покрепче меч и верить в удачу.

Первым открыл боевые действия Гнугнир. Его оружие с невероятной скоростью обрушило на шедших на него монстров поток сверкающих молниями огненных шариков. При соприкосновении с тварями, эти снаряды взрывались, разнося вставшую на их пути тушу на куски. Эльф вторил гному и пустил со своего лука стрелу, которая разложилась на множество копий самой себя и целым веером накрыла наступающую толпу.

Лансель же, недоверчиво посмотрел на свой меч, покрутил его сначала в руке, раздумывая над тем, как он будет отбиваться от своей части накатывающей орды, а затем решил представить, словно его взмах по воздуху создает мощную волну, сметающую все на своем пути и желательно еще разрывающую врагов на части. Стоило ему взмахнуть, как наступающую лавину монстров со стороны Ланса сдуло как пушинкой, оставив только фонтаны и целые реки разноцветной кровищи в видимой части затуманенного островка.

— Действительно, чего изгаляться. Просто махай в воздухе железкой, — успел пробурчать гном, превращая свою оружие в ручную бомбарду. Несколько выстрелов и поле перед них осталось завалено дымящимися ошметками плоти.

Эльф же, став в стойку словно на соревнованиях, продолжал методично посылать стрелы в своих врагов. Только теперь они и взрывались, и расплескивали кислоту, и замораживали и носились сквозь врагов, пронзая их насквозь целыми толпами.

Однако монстров меньше не становилось. Да и они совершенно не обращали внимания на реки льющейся вокруг крови, истерзанные тела. Они шли, визжа и стеная, на верную смерть. Может, они знали что-то, что было не известно наемникам?

— Эти гады чего-то ждут! — прокричал Гнугнир, перекрывая басом рев очередного взрыва.

— Или ждет тот, кто их послал, — крикнул в ответ Ланс, описывая полукруг мечом в воздухе.

— Думаю, — спокойно молвил эльф, пуская очередную стрелу в накатывающую волну, — все просто: наши проводники не бесконечны, друзья. И сколько нам сражаться, Ломар не уточнил.

Конец ознакомительного фрагмента.