Уродина

Юлия Динэра, 2019

Любовь бывает разных оттенков, ее одежда самая яркая из всех, которую я знала. Но нашей досталась лишь черная и липкая, как растопленная смола. От нее нельзя отмыться, и ты всегда ощущаешь на себе ее запах. Запах гари. Его любовь одета в похоронный фрак. Моя любовь в одежде цвета лета – обращена в пепел. Это ее запах.Один из них называет меня уродиной и презирает с тех пор, как я появилась в его семье, другой сделает для меня все, что угодно, и мне придется решить, кого я ненавижу и люблю сильнее… Я заложница двух сердец и двух домов. Я уродина.Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Сегодня я выжидала дольше обычного, выглядывала из-за угла церкви, как последняя трусиха и прислушивалась к каждому звуку, который хоть, на малость бы смахивал на проходящую мимо толпу во главе с Маркусом Уотерсом. Я любила Воскресенье за то, что могла посещать единственное место, где мне по-настоящему рады, и делать то, что я умею лучше всего — петь. И я ненавидела Воскресенье, потому что каждый раз мне приходилось либо прятаться, либо выслушивать нелестные выкрики в спину. Сегодня случилось и то и другое.

Поле лакросса находилось неподалеку от церкви, и как назло Маркус и его друзья играли по Воскресеньям и заканчивали в то же время, что и я в хоре.

Мне нужно было попасть на общую парковку за супермаркетом, чтобы забрать свой велосипед, потому что оставить его больше негде, ну и, разумеется, свита Маркуса парковалась там же.

Они шли позади, и только от одного этого знания мои внутренности сковывало льдом, а лицо обдавало жаром. Я чувствовала, как Маркус проделывает дыру в моей спине каждый раз, как мы оба оказывались в таком положении.

Толпа была шумной, они что-то воодушевленно обсуждали, должно быть, свою очередную победу над командой из другого колледжа. И даже, если они не говорили обо мне, я все равно, чувствовала себя отвратительно. Я ускорялась шаг за шагом, мне не хватало дыхания, и в такую жару слишком сильно хотелось собрать волосы на макушке, но я не могла себе такого позволить.

— Эй, Анна, споешь у Маркуса на днюхе в следующую субботу? — это голос Нэнси, тонкий и мелодичный, слегка манерный, — у тебя прелестный вокал.

— Ты не можешь этого знать, — пробормотала я.

— Я тоже иногда посещаю церковь, дорогуша. Так что, споешь?

Не думала, что они уже так близко, мне бы стоило потренировать дыхание, чтобы научиться ходить быстрее. Если это вообще может как-то помочь с моей астмой.

— Если Маркус захочет, конечно.

— Даже не думай об этом, Нэнси, ее там не будет, — его голос всегда пробирал до самых костей и заставлял все волосы на моем теле дыбом вставать. Глубокий и бархатный, до трепета в груди, но чаще всего грубый, чаще со мной. Я почти привыкла, но ненавижу, когда он делает это еще и на людях, пытается указать мне на мое место, которое я и сама знаю.

— Не будь таким засранцем со своей сестрой, — Нэнси хихикнула, потому что она уже знает ответ, как и я.

— Она не моя сестра.

Слава Богу, они обошли меня, никто не обернулся, не толкнул. Должно быть, сегодня я выгляжу настолько убого, что им стало меня жаль. Ну и пусть, мне так легче. Быть невидимкой лучше, чем красной тряпкой.

Я расслабилась и выдохнула, когда осталась наедине со своим велосипедом.. Только вот..

Обернувшись, я увидела Маркуса, опершегося на черный спорт-кар. Он смотрел на меня, не выдавая ни единой эмоции на своем красивом лице. Я знала, что внутри он ликует, потому что это уже четвертое пробитое колесо моего велика за семестр. Делает ли он это сам? Я не знаю. По крайней мере, у него половина колледжа «под хвостом».

— Проблемы с транспортом? — с лживой заинтересованностью вскрикнула Нэнси.

— Все в порядке! Барахлит иногда.

— Маркус подвезет тебя, вы же, вроде как..

— Она сказала, все в порядке, эта уродина сама справится, садись в машину.

Он спихнул руку Нэнси со своего плеча и, бросив на меня короткий взгляд, скрылся в салоне автомобиля.

Уродина. Это могло бы быть просто прозвище, но это правда. Особенно на фоне Маркуса и его тусовки, я выгляжу, как нелепая ошибка природы. И я все равно злюсь. Нет, это не злость, обида на брата гложет меня многие годы, но не злость, я не могу к нему ее испытывать. Он должен стереть меня в порошок, чтобы я по-настоящему его возненавидела, также, как он меня. Просто за мое существование. Да, он ненавидит меня только за это. Мама бы сказала, что я не должна это терпеть. К сожалению, я не помню ее, но уверена, она обязательно бы так сказала.

— Мисс, нельзя с велосипедом.

Я уже водрузила велик на порожки, но рослый водитель с густыми рыжими усами перекрыл мне путь в салон. Я весила всего-то около сорока пяти кило и ростом не особо вышла, велосипед для такой как я, казался непосильной ношей.

— Анна?

Я отозвалась взглядом на знакомый голос. С последнего сидения ко мне стремительно шагала Белла Вотфорд.

— Это Анна Уотерс, сэр, мы заплатим за багаж, — серьезно заявила та и подмигнула мне, — к тому же, салон полупустой.

Водитель пожал плечами и вернулся на свое место, Белла помогла мне с великом и, мы обе устроились в самом конце автобуса.

— Сломался?

— Ага, кто-то снова пробил колесо.

— Кто-то?

Девушка вздернула брови кверху, а я шумно выдохнула, притупив взгляд.

— Зачем ему это?

— Не защищай, Анна.

— Не защищаю. Но, правда, зачем?

Белла пожала плечами.

— Ну, ладно, ему может, и не зачем. Нэнси..

— Нэнси?

— А почему ты удивляешься? Она влюблена с Маркуса и ревнует его буквально ко всем.

Я прыснула, то ли от смеха, то ли от досады. Я не та к кому можно ревновать хоть кого-то.

— Вы же подруги..

— Поэтому знаю, о чем говорю, но ты забей. Я прослежу за ней, ок?

— Не стоит, не хочу, чтобы из-за меня были проблемы.

— Расслабься, подруга.

— Слушай, а что ты тут делаешь? В автобусе.. Мне лучше отсесть.

Белла поймала меня за руку и сжато улыбнулась.

— Все нормально. В этом автобусе ни единой знакомой задницы. А я.. ездила к тете в бедный квартал, ты же помнишь я рассказывала тебе о ней?

— Угу, та, у которой шестилетний сын и кредит в тридцать тысяч?

— Ага.

— Ты возила ей деньги?

— Папа запретил, у него все под счет, из-за этого, и все мои расходы. Я отвезла им продукты и кое-что для школы Диего, он так вымахал.. — Она грустно вздохнула, — почему не справедливо все так в жизни? Брат и сестра ненавидят друг друга..

Белла замолчала, уставившись на меня, а затем натянуто улыбнулась. Она знала, что у меня никогда не будет ответа на этот вопрос.

— Ты почему на автобусе, такси не вызвала? — перевела она тему.

— Не хочу тратить деньги.

Девушка усмехнулась и двинула меня плечом.

— Ты Уотерс, ты можешь позволить себе объехать на такси весь этот континент.

— Но я не заработала ни цента..

Глаза Беллы сузились, и я не смогла устоять под их натиском.

— Колись, Анита!

— Фу, не называй меня так, словно героиня порнофильма.

Мы обе засмеялись.

— Вообще-то, я коплю на кое-что.

— И что это?

— Не-а, не могу сказать, потом узнаешь, через недельку-другую.

— Что-то ценное?

— Угу.

— Красивое?

— Угу.

— Неприлично дорогое?

— Ага.

— Машина! Анна купит себе машину и выбросит эту железяку на свалку!

— Тсс.. Не называй мой велик так, и нет, это не машина, кое-что другое, это не для меня.

Лицо Беллы потускнело, а затем и вовсе приобрело грубый оттенок, она сейчас была похожа на ту Беллу из колледжа, которая дружит с Нэнси и остальной компанией Маркуса.

— Не говори мне, девочка..

— Не скажу, Белла, ничего не скажу, не смотри так. Вот, все, моя остановка.

— Дура ты.

Я показала ей язык, схватила велосипед и поспешила к выходу.

— Дура, Анита!