Фактотум

Чарльз Буковски, 1975

Чарльз Буковски – культовый американский писатель ХХ века, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Кто такой фактотум? Человек, который делает всё. Впрочем, Генри Чинаски выбирать не приходится. Вечный скиталец, вечный странник, альтер эго автора, он обречен на мучительный поиск самого себя. В 1987 году роман был экранизирован Барбетом Шредером под названием «Пьянь». Сценарий к нему написал сам Буковски, а главные роли исполнили Микки Рурк и Фэй Данауэй. В 2005-м на экраны вышел фильм «Фактотум» норвежского режиссера Бэнта Хамера. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава 27

Заложив в ломбард несколько пишущих машинок и так и не выкупив их обратно, я отказался от мысли заиметь свою собственную. Свои рассказы я переписывал начисто от руки печатными буквами и в таком виде отсылал в редакции. Мне волей-неволей пришлось научиться писать начисто быстро. Теперь я пишу печатным шрифтом гораздо быстрее, чем прописью. Я писал по три-четыре рассказа в неделю. И отправлял их по почте в разные журналы. Мне представлялось, как редактор «Harper’s» или «The Atlantic Monthly» говорит: «Так, что у нас тут? Еще одно произведение этого малахольного…»

Как-то вечером я пригласил Гертруду в бар. Мы сидели за столиком, пили пиво. На улице шел снег. Я себя чувствовал чуточку лучше. В смысле, лучше обычного. Мы пили пиво и разговаривали. Прошел час, может, чуть больше. Я слегка осмелел и стал ловить взгляд Гертруды, глядя ей в глаза. Она тоже смотрела мне прямо в глаза. «В наше время непросто найти стоящего человека», — сообщил музыкальный автомат. Гертруда легонько покачивалась в такт музыке и смотрела мне в глаза.

— У тебя странное лицо, — сказала она. — На самом деле ты не такой уж и страшный.

— Скромный упаковщик товаров, который пытается пробиться наверх.

— Ты когда-нибудь влюблялся? Любил?

— Любовь — это для настоящих людей.

— Ты вроде бы настоящий.

— Не люблю настоящих людей.

— Не любишь?

— Вообще ненавижу.

Мы взяли еще по пиву. Теперь мы почти не разговаривали, просто сидели и пили. Снег так и шел. Гертруда рассматривала людей в баре. Потом сказала:

— Правда, он очень красивый?

— Кто?

— Вон тот парень, военный. Который сидит один.

Как он прямо сидит. И у него столько медалей.

— Пойдем отсюда.

— Но еще рано.

— Хочешь, можешь остаться.

— Нет, я хочу пойти с тобой.

— Делай, что хочешь, мне все равно.

— Ты что, злишься из-за этого парня?

— Ничего я не злюсь!

— Злишься, злишься!

— Все, я пошел.

Я встал, оставил на столике чаевые и направился к выходу. Гертруда пошла за мной. Я не оглядывался, но слышал, как она идет. Я брел по улице, под снегопадом. Гертруда догнала меня и пошла рядом.

— Ты даже не догадался поймать такси. На таких каблучищах по снегу…

Я ничего не сказал. Мы прошли пять кварталов до нашего дома. Я поднялся по лестнице. Гертруда старалась не отставать. Я прошел к себе в комнату, закрыл дверь, разделся и лег. И услышал, как Гертруда швырнула об стену что-то тяжелое.