Фактотум

Чарльз Буковски, 1975

Чарльз Буковски – культовый американский писатель ХХ века, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Кто такой фактотум? Человек, который делает всё. Впрочем, Генри Чинаски выбирать не приходится. Вечный скиталец, вечный странник, альтер эго автора, он обречен на мучительный поиск самого себя. В 1987 году роман был экранизирован Барбетом Шредером под названием «Пьянь». Сценарий к нему написал сам Буковски, а главные роли исполнили Микки Рурк и Фэй Данауэй. В 2005-м на экраны вышел фильм «Фактотум» норвежского режиссера Бэнта Хамера. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава 23

Когда я приехал в Сент-Луис, там было холодно. Собирался снег. Я нашел себе комнату в симпатичном и чистом месте, на втором этаже. Был ранний вечер, и у меня случился очередной приступ депрессии, так что я лег спать пораньше и даже сумел заснуть.

Утром, когда я проснулся, был жуткий холод. Меня бил озноб. Я встал с кровати и увидел, что одно из окон распахнуто настежь. Я закрыл окно и снова лег. Меня подташнивало. Я кое-как задремал, проспал еще часик, проснулся. Встал, оделся, добежал до уборной, и меня стошнило. Потом я разделся и снова лег. В дверь постучали. Я не ответил. В дверь продолжали стучать.

— Да? — сказал я.

— Ты там как, нормально?

— Нормально.

— Можно войти?

— Входите.

Вошли две девчонки. Одна была чуть полновата, но вполне ничего. Чистенькая, румяная, в розовом платье в цветочек. С добрым открытым лицом. Вторая носила широкий, облегающий талию пояс, который подчеркивал ее потрясающую фигуру. У нее были длинные темные волосы, стройные ноги и аккуратный изящный носик. Высокие каблуки, белая блузка с глубоким вырезом. Карие глаза, очень темные, почти черные. Она смотрела на меня, и в ее глазах плясали смешинки.

— Привет, я Гертруда, — сказала она. — А это Хильда.

Хильда смущенно зарделась, а Гертруда подошла к моей кровати.

— Мы слышали, как тебя тошнило в ванной. Ты что, болеешь?

— Да, наверное. Но это так, ничего серьезного. Просто спал с открытым окном.

— Миссис Даунинг, наша хозяйка, варит тебе бульон.

— Да нет, не надо. Со мной все в порядке.

— Бульон — он полезный.

Гертруда стояла рядом с моей кроватью. Хильда осталась на месте, вся такая румяная, розовая и смущенная.

— Ты недавно приехал в город? — спросила Гертруда.

— Да.

— В армии, я так поняла, ты не служишь?

— Ага.

— А чем занимаешься?

— Да, в общем, ничем.

— Не работаешь?

— Нет.

— Да, — сказала Гертруда, обращаясь к Хильде, — посмотри на его руки. Такие красивые руки. Сразу видно, что человек никогда не работал.

В дверь постучала хозяйка, миссис Даунинг. Большая, уютная женщина. Почему-то я сразу решил, что у нее умер муж и что она очень набожная. Она принесла огромную миску мясного бульона. От миски валил густой пар. Я взял миску из рук миссис Даунинг. Мы разговорились. Оказалось, что я был прав. У нее действительно умер муж. И она была очень набожной. К бульону она принесла гренки, соль и перец.

— Спасибо.

Миссис Даунинг посмотрела на девушек.

— Нам надо идти. Будем надеяться, ты скоро поправишься. Девочки не очень тебя беспокоят?

— Нет, совсем нет! — Я улыбнулся в миску с бульоном.

Миссис Даунинг это понравилось.

— Пойдемте, девочки.

Миссис Даунинг оставила дверь открытой. Хильда опять покраснела, улыбнулась мне уголками губ и ушла. Гертруда осталась. Она наблюдала за тем, как я ем.

— Вкусно?

— Да, очень. Большое спасибо. Вы такие заботливые… это так непривычно.

— Ну, я пошла. — Она развернулась и медленно направилась к двери. Я смотрел, как шевелится ее ладная попка под облегающей черной юбкой. На пороге Гертруда обернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Ее взгляд затягивал, гипнотизировал. Она почувствовала, как я на нее реагирую, кивнула и рассмеялась. У нее была очень красивая шея и роскошные длинные волосы. Гертруда ушла, оставив дверь чуть приоткрытой.

Я посолил и поперчил бульон, накидал в него гренок и скормил всю миску своей болезни.