На память

Тея Лав, 2019

Они встретились шесть лет назад. Они любили жизнь, свободу и друг друга. Бессонные ночи на крыше грузовика, поцелуи на парковке, вечеринки у костра в трейлерном парке – им казалось, что больше ничего не нужно. Что у них все уже есть. Но они ошибались. Блейк бросил колледж и записался в морскую пехоту. Алекса обещала ждать, ведь он обещал вернуться. Никто из них не сдержал обещаний. Никто из них не простил друг друга. И теперь, шесть лет спустя, они встретятся вновь.

Глава вторая

Тогда

— Скажи, что ты уже уладила этот вопрос. — С этими словами Мэдисон плюхается на сиденье напротив меня.

Я отрываю взгляд от учебника и со вздохом его захлопываю.

— Нет, по сути, улаживать нечего.

Мэдисон недовольно фыркает.

— Иногда я жалею, что взяла тебя под свое крыло.

Легкий смешок слетает с моих губ и через пару секунд превращается в откровенный смех.

Мэдисон выглядит недовольной. Ее медового оттенка волосы собраны в низкий хвост и аккуратно лежат на одном плече. Она откидывается на спинку и скрещивает руки на груди. На ней оранжево-белая чирлидерская форма с надписью «Техас» на груди.

— Ты закончила? — выгнув бровь, спрашивает она.

Я прекращаю смеяться и прочищаю горло.

— Прости, я веду себя неразумно.

Мэдисон закатывает глаза и, схватив мой стакан с холодным кофе, делает большой глоток.

— Прекращай так говорить. Я знаю, какая ты на самом деле.

— И какая же? — Я сажусь в точно такую же позу, как и она, и смотрю в глаза своей подруги.

На самом деле, в том, что она сказала, есть доля правды. Это всего лишь мой второй год в Техасском университете, но для Мэдисон это уже третий. В прошлом году мы подружились, когда я пришла на подготовительные курсы, и с тех пор она стала моей «покровительницей», как она сама себя именует.

В этом году она вписала меня без моего согласия в кандидаты в сестринсво «Каппа Дельта Фи», и теперь я якобы должна пройти «Адскую неделю», так называемое «посвящение», чтобы официально стать «сестричкой».

Ни за что. Ни за что я этого делать не стану. Мне нравится моя жизнь и без разного рода студенческих организаций.

Глаза Мэдисон сужаются, и она поддается чуть вперед, всматриваясь в мое лицо.

— Над этим я как раз работаю.

Я снова смеюсь и убираю свои учебники в сумку.

— Где Шейн?

— На тренировке.

Мы поднимаемся с сидений и выходим из университетского кафе. На кампусе как обычно оживленно. Сейчас сентябрь, а это значит, что студгородок еще долгое время будет заполнен ничего не понимающими наивными первокурсниками.

Повсюду развиваются флаеры с символикой университетской команды по футболу. Сезон уже дал старт, и все сходят с ума. Как и любой житель Техаса, в общем-то.

— Шейн предлагает, чтобы мы поговорили с твоей мамой, — говорит Мэдисон, пока мы медленно идем по гравийной тропинке.

Я снова хочу рассмеяться, но на этот раз сдерживаюсь.

— Это лишнее. Будет только хуже.

— Черт, — ругается Мэдисон. — Если твоя мама так помешана на твоей репутации, то она-то уж должна понимать, что вступление в сестринство как раз-таки поднимет тебя в глазах общества и бла бла бла. Это престижно, черт побери.

Я согласно киваю, улыбнувшись ей.

— Да, но она утверждает, что подобные студенческие организации уже потеряли свою прелесть. Она думает, что теперь это только постоянные вечеринки, беспорядочный секс и много-много травки.

Мэдисон удрученно вздыхает и обнимает меня за плечи. Мы с ней почти одного роста.

— Тут она права.

И вот я снова смеюсь и ничего не могу с собой поделать. Я обожаю Мэдисон и всех, с кем подружилась в колледже. Мне хочется больше свободы, хочется делать все то, что делают они и не ждать осуждения со стороны. С чего бы оно может быть?

Но, к сожалению, может. Моя мама не какая-нибудь ханжа, помешанная на Боге и Иисусе, но она не пропускает походы в церковь каждое воскресенье и не любит лишних сплетен. В ее глазах идеальность слишком традиционная, и мне сложно ее переубедить. Я никогда особо и не пыталась этого делать.

— Ладно, — со вздохом произносит Мэдисон, когда мы останавливаемся возле учебного здания. — Надеюсь, на сегодня я могу на тебя рассчитывать? Мы идем расслабиться.

— Не туда, где сканируют ID?

— Уф, нет. Нам хватило попасться один раз. Боже, до двадцати одного мне ждать еще четыре месяца.

Повернув голову, я замечаю в стороне высокого брюнета. Он смотрит в нашу сторону и машет мне рукой. Я машу в ответ.

— А вот и он.

Мэдисон замечает Шейна и расцветает. Они встречаются с конца прошлого семестра и пока все идеально.

— Мне пора. — Мэдисон снова смотрит на меня. — И помни, что ты уже не та маленькая «мисс Техас» с пушистыми каштановыми хвостиками. Тебе девятнадцать. Оглянись вокруг, надо отрываться, пока ты в колледже.

Она целует меня в щеку и убегает, оставляя наедине с повисшими в воздухе словами, которые раз за разом проигрываются в моей голове, словно заевшая пластинка.

***

Вернувшись домой, я обнаруживаю папу на заднем дворе. Он хмуро смотрит на простирающееся перед ним поле, поставив одну ногу на недостроенное деревянное ограждение.

— Привет, ты в порядке?

Папа замечает меня. Улыбнувшись, он обнимает меня одной рукой.

— Ты вернулась. Да, детка, все в порядке.

По его нахмуренному лицу этого никак не скажешь.

— Где мама?

В доме вообще никого не было, когда я вернулась.

Папа вздыхает.

— Уехала в город.

Странно. Она бы мне позвонила. Мы могли бы пообедать вместе или пройтись по магазинам, как часто это делаем.

— У вас что-то произошло? — настаиваю я.

Подобные вещи сложно скрыть. Это написано на его лице. Папа смотрит на меня и приподнимает свою ковбойскую шляпу.

— Твоя мама хочет вернуться в Атланту.

Честно говоря, меня это не слишком удивляет. Она много раз об этом говорила и намекала. Я не знаю, что может быть там, чего нет здесь. Ведь здесь намного больше. Мама мало говорит о своей семье, но отношения между ними не самые лучшие. Это очевидно ее мучает.

— Я бы мог сделать это, — продолжает отец. — На какое-то время оставить управление Толсону. Мы могли бы поехать в Атланту, твоя бы мама смогла решить все свои проблемы, которые так и остались нерешенными. Но с одним условием: мы вернемся.

— Ты сказал ей это?

— Еще нет.

Я улыбаюсь и, взобравшись на ограждение, кладу голову на плечо отца. От него пахнет солнцем.

— Не думаю, что мама сама хочет остаться там, где ей было плохо. Она хочет исправить свои ошибки, помириться с родными и хочет, чтобы ты был рядом с ней.

Папа тихо вздыхает.

— Ты права. Но как мы оставим тебя здесь одну? В Хартле безопасно, но…

— Но что?

Я смотрю уже на его лицо. Во мне вдруг просыпается безумное желание, чтобы они уехали. Чтобы я осталась одна. Слова Мэдисон все еще крутятся в моей голове. Мне девятнадцать, а у меня даже нет подработки, как у большинства моих друзей. Да у меня даже нет контроля над собственной жизнью. Есть шанс получить этот контроль хотя бы на какое-то время.

— Ты будешь одна, — говорит папа.

— Я могу жить в общежитии.

Папа улыбается.

— Ты знаешь свою мать.

Мои плечи опускаются.

— Я не маленькая.

Теперь он смотрит на меня очень серьезно, снова поправляет шляпу и прищуривает глаза.

— Я знаю, Лекси. Ты уже взрослая.

— Тогда… — Я опускаю глаза и начинаю ковырять носком своей туфли в земле. — Быть может, ты поговоришь с мамой? Вы можете ехать в Атланту настолько, насколько это будет возможно. Если ты оставишь Хартл на мистера Толсона, я буду жить в кампусе.

Папа задумывается на какое-то время.

— Думаю, в кампусе тебе будет лучше, чем здесь.

Взвизгнув, я припадаю к его груди и целую в обе щеки.

— Спасибо, спасибо, спасибо.

— Подожди. Мы еще не поговорили с мамой, — смеется отец.

— Уверена, ты ее убедишь.

Я бы могла собрать вещи и сказать, что хочу жить так, как пожелаю нужным. Но это был бы глупый и слишком импульсивный поступок. Мне не нравятся скандалы. Зачем их создавать, когда можно найти компромисс? К тому же все не так, как думает Мэдисон. Моя мама быть может и помешана на контроле своей уже взрослой дочери, но у меня нет железных запретов. Я хожу на вечеринки, в школе я встречалась с парнями и да, мне приходилось многое скрывать, но это ведь была старшая школа.

Не скрою, мне хочется больше свободы и это нормально. Я учусь в колледже и живу с родителями. Последнее очень удручает, когда твои друзья тусуются ночи напролет в общежитиях, братствах и сестринствах. Дело не в вечеринках, я не хочу также пропадать на них. Но я больше не хочу планировать свои вечера. Хочется больше спонтанности.

***

Воодушевленная разговором с отцом я быстро принимаю душ и звоню Мэдисон. И вот я уже еду в бар рядом с кампусом, где ребята сегодня собираются, чтобы поиграть в бильярд, потанцевать и просто расслабиться.

Как только я оказываюсь внутри душного помещения, меня окутывают запахи картошки фри, пива и смешанных запахов одеколона и духов. Повсюду мелькают оранжевые куртки футболистов с изображением техасского длиннорогого буйвола.

Оглядываясь, я замечаю черноволосую голову Пайпер. Она тоже замечает меня и активно машет рукой.

— Пиво? — без приветствий интересуется она, когда я плюхаюсь на кожаное сиденье рядом с ней.

— Я за рулем.

Пайпер фыркает и оглядывается вокруг. На ней мужская бейсболка козырьком назад, и по всему видимому, она ищет ее обладателя. Пайпер тоже учится третий год, и я без ума от ее бешеной энергии.

Напротив нас сидят Шейн и Мэдисон, которые улыбаются при виде меня. Для Шейна это последний год, он ресивер в университетской футбольной команде, а футболисты здесь особый сорт. Так что, все же слова о покровительстве Мэдисон весьма точно отражают суть, как бы я это не высмеивала. Ведь начиная с самого первого семестра в колледже, я тусуюсь в основном только со старшекурсниками.

— Кажется, у меня есть новости, — с хитрой улыбкой заявляю я, сложив ладони в домик.

Шейн, Пайпер и Мэдисон как по сигналу устремляют на меня свои взгляды.

— Что-то мне не нравится твоя улыбка, — подозрительно говорит Шейн.

Возможно, я спешу с выводами, но по какой-то причине я уверена, что на этот раз все будет именно так, как я хочу.

— Рассказывай, — требовательно просит Мэдисон.

Как только я произношу фразу: «Моя мама хочет на какое-то время уехать в Атланту», девчонки начинают визжать от восторга.

— «Каппа Дельта Фи»? — с надеждой смотрит на меня Пайпер.

Мэдисон складывает губы в бантик.

— Скажи «да».

Я театрально отбрасываю за плечо прядь своих длинных каштановых волос.

— Пока не знаю.

— Сучка, — одними губами говорит Пайпер.

Я посылаю ей воздушный поцелуй.

— Дамы, как единственный, кому уже стукнуло двадцать один, я за выпивкой. — Шейн убирает руку с подголовника сиденья и поднимается в полный рост.

Когда он перешагивает через Мэдисон, чтобы выйти в зал, она шлепает его по заднице. Мы с Пайпер заливаемся смехом.

Играя бровями, Шейн уходит к бару, а девчонки принимаются за расспросы. Я не совсем уверенно на них отвечаю, но как я уже говорила, интуиция подсказывает мне, что этот год будет особенным.

Шейн возвращается спустя какое-то время, когда мы уже болтаем совсем о другом. Вскоре за наш стол подсаживается еще несколько ребят из команды и девчонок из группы поддержки. Музыка и голоса стали громче, а воздуха, который распространяет на всех кондиционеры, оказывается недостаточно.

Внезапно становится темно. Музыка замолкает, но голоса, наполненные недоумением, становятся громче.

— Простите, ребята, — заявляет кто-то, кого я даже не вижу. — Лучше вам разойтись. Кажется, что-то с проводкой. На починку уйдет время.

Дружный стон разочарования заполняет душное помещение. В следующую секунду происходит возня и толкотня. Все включают фонарики на телефонах, но это мало чем помогает. Я не вижу практически ничего, только лишь бьющие в глаза лучи телефонов. Шейн хватает за руки Мэдисон и меня, и мы вместе проталкиваемся к выходу. Позади себя я слышу смех Пайпер с одним из парней, поэтому решаю не окликать ее.

Ближе к выходу я теряю руку Шейна, но остаюсь совершенно спокойной. Мы можем собраться и на парковке. Но спустя несколько секунд мою руку снова сжимает теплая мужская ладонь. Фонарики уже выключены, и от выхода из бара на улицу ведет маленький тесный коридорчик. В полной темноте и тесноте я пересекаю этот коридорчик, держа за руку Шейна.

Как я думала.

Оказавшись на улице, в свете уличных фонарей, горящих рядом с парковкой, я вдруг обращаю внимание на то, что меня держит за руку вовсе не Шейн. Я моментально вырываю руку.

Парень разворачивается.

Это точно не Шейн. Он такой же высокий, но у него светлые волосы, беспорядочно растрепанные на макушке. Несмотря на вечернюю духоту, на нем кожаная куртка. Синие джинсы обтягивают достаточно длинные ноги.

Парень рассматривает меня в ответ. Его внимательный взгляд скользит по моим ногам, тоже обтянутыми джинсами, немного задерживаются на груди, что вовсе не удивительно. На мне черная майка с достаточно низким вырезом.

Наши глаза встречаются.

— Ты не тот парень, которого я держала за руку, — произношу я.

Слабая улыбка трогает его полные губы.

— Ты не та девушка, которую я пытался вывести из бара.

Ух ты. Я не знаю, что сказать в ответ. Он продолжает пристально смотреть, немного нависнув надо мной.

Неловкую паузу прерывает голос, раздавшийся за его спиной.

— Эй, чувак!

Он оборачивается, и я смотрю за его плечо. Там собралась небольшая компания из нескольких незнакомых мне парней вокруг темного грузовика.

Незнакомец снова поворачивается, но в это время ко мне подходит Мэдисон.

— Вот ты где. Идем? — Она подозрительно смотрит на парня, затем вопросительно на меня.

Я делаю шаг в ее сторону.

— Да, идем.

Парень ничего не говорит, лишь молча наблюдает, как мы с Мэдисон удаляемся в сторону собравшихся вокруг машины Шейна футболистов.

Я оборачиваюсь лишь тогда, когда вливаюсь в компанию и отвечаю на несколько вопросов.

Парень тоже уже присоединился к своим друзьям, но смотрит в мою сторону. Мне даже не хочется отворачиваться. Из всего, что я вижу, сам собой напрашивается вывод: мы совершенно из разных миров. Но я все еще не хочу отворачиваться.