Соколиная охота

Татьяна Фиопентова

Жизнь Алисы внезапно превратилась в список неразрешимых задач. Но именно в этот момент она получает работу мечты и брутального напарника в придачу. Вот только скоро девушку начинают терзать подозрения, что частые исчезновения людей связаны именно с ее работой. После долгих метаний она решает не дожидаться своей очереди, и вступает в борьбу с целым городом.

* * *

После столь сумбурной ночи девушка совершенно не выспалась, и впервые едва не опоздала на смену. В Олимпе она появилась с тяжелым чувством. В раздевалке она нарочно медлила, чтобы отсрочить время встречи с сослуживцами. Она давно уяснила, что любое мало-мальски значимое событие, тут же разлетается по всей конторе. Так было с Кречетом, и скорее всего, будет с Вороном.

Тщательно проверяя все застежки, липучки и крючки, в обилии наличествующие на форме, Чижик вдруг явственно расслышала голоса, доносящиеся из душевой. Раздевалка действительно являлась идеальным местом нахождения для не в меру любопытных сотрудников, и отчего-то именно душевая комната являлась местом выяснения всех отношений. Так было и сейчас, и девушка, не желая уподобляться остальным, поторопилась выйти вон, но внезапно, остановилась, услышав свое имя. Поколебавшись секунду, она все же подошла к двери, прислушиваясь.

–… и как всегда, все снова повторяется! Гордому завоевателю захотелось разнообразия! Его уже не устраивает прекрасная Лебедь, он захотел маленького Чижика! — раздался знакомый голос, явно принадлежащий выше озвученной «прекрасной» скандалистке.

Алиса ощутила, что наполняется праведным гневом. Лебедь начинала ей порядком надоедать. Куда бы Чижик ни ступила, выходило, что она обязательно переходит дорогу, этой нервной особе. Решительно дернув дверь, девушка уже набрала полную грудь воздуха, чтобы как следует ответить Лебедю, но мгновенно передумала. Ссорящиеся были до того заняты делом, что даже не заметили ее присутствия. Сетки у обоих были отстегнуты. В момент, когда Чижик появилась в душевой, Ворон, а это был именно он, решительно прервал тираду Лебедя единственно верным в этой ситуации способом, а именно, запечатав ей рот поцелуем.

— Люблю, когда ты сердишься! — сказал он, когда Лебедь перестала вырываться и ответила на поцелуй.

— Ты ведь, сама все знаешь. Кроме тебя мне никто не нужен! Подумаешь, Чижик! Это лишь поверхностная интрижка, которая мне ничего не стоит. Не могу знать наверняка, но полностью уверен, что до тебя ей, как до луны! Сама ведь знаешь. Так уж можешь быть уверена, на этот счет!

Не в силах больше сдерживаться, Чижик сделала шаг вперед.

— Точно! — громко проговорила она, чувствуя, как краска негодования заливает ей щеки. — Послушайся своего дружка, и будь совершенно уверена в нем, ведь он совершенно не в моем вкусе, а значит, рассчитывать ему не на что! Да, и к тому же, я совсем не умею, привлекательно сердится!

Высказавшись, девушка победно удалилась, чувствуя, что ей удалось подобрать верные слова. И пусть по факту не все они являлись истиной, но этой искрометной парочке вовсе необязательно об этом знать. Конечно, слова временного напарника больно резанули слух, и ранили наивную девушку, не ожидавшую такой подлости. Но на чужих ошибках учиться невозможно, и потому этот случай обязательно опустится в копилку жизненного опыта и набитых шишек.

Спускаясь в лифте, Алиса на миг прикрыла глаза, и очень живо представила себе, как вымышленный Ворон катится вниз по ступеням красивой резной лестницы, пока не срывается, наконец, в бездну душевного небытия.

В Зале девушка появилась, уже полностью взяв себя в руки. Хоть сильные переживания и давали о себе знать, но девушка старалась ничем этого не выказывать. Оказавшись на месте, она приступила к тренировкам, как ни в чем не бывало. Но, то и дело, в ее сторону поворачивались любопытные шлемы. Лишенные сеток лица, кривились в усмешках.

Чижик тренировалась, не снимая даже сетки, и была сейчас несказанно рада ряду глупых ограничений. Ведь под гнетом этих взглядов, лицо ее все сильней наливалось краской. Но это была единственная ответная реакция, которую Чижик могла себе позволить. В Зале царила отнюдь не самая дружественная обстановка, и чужие промахи принимались с чувством злорадного удовлетворения.

— Если бы нас действительно прослушивали, — логично размышляла девушка. — И меня, и Ворона, и Лебедя уже должны были сурово наказать за нарушение ряда правил!

Не успела она об этом подумать, как двери распахнулись, и в зал шагнули двое работников исполнительной власти. Исполнители, а именно так их называли меж собой, уверенным и твердым шагом двинулись в сторону Чижика. Похолодевшая девушка следила за каждым движением фигур одетых в серые балахоны. Из-за широких капюшонов их лица, оказывались почти полностью скрыты, и лишь идеально выбритые подбородки виднелись снаружи. Следом за ними скользящим шагом следовал Снегирь. Появление этой компании не сулило ничего хорошего, и абсолютно все на мгновение замерли, в напряженном ожидании.

Один из Исполнителей достал небольшую фотографию, а второй стал придирчиво сравнивать изображение с нашивками, бесцеремонно разворачивая людей. Когда они приблизились к Чижику, та не дожидаясь грубого движения, сама отвернулась, чтобы Исполнители в полной мере могли разглядеть крупное изображение, вышитое на спине. Несколько секунд показались ей целой вечностью, и девушка чувствовала, что по телу начинает бежать предательская дрожь. Но тут Снегирь, сопровождающий Исполнителей, подошел и взглянул на фотографию.

— Это не она! Вы что ослепли? Вы ищите Синицу, а это — Чижик! Разница очевидна! — всплеснул он руками.

— На мой взгляд, так они все одинаковы! — отходя от девушки, ответил сотрудник. Второй поддержал его, издав зловещий смешок.

После этих слов, раздался жуткий крик, и одна из «пернатых», бросилась бежать. На спине ее красовалось изображение синицы.

— Держите ее! — крикнул Снегирь, своим сопровождающим. Но это уже было лишним. Исполнители знали свое дело. К тому же, двери Зала были заблокированы сразу после их появления в помещении. Провинившаяся девушка, крича и плача, билась в закрытую дверь. Видя эти страдания, Чижик невольно дернулась в ее сторону, но чья-то рука тяжело легла ей на плечо. Обернувшись, Чижик увидела рядом Кречета.

— Не вмешивайся. Это не твое дело, каждый сам отвечает за свои поступки! — прошептал он.

Когда серые фигуры приблизились к девушке, она бессильно опустилась на пол.

— Синица! Вы обвиняетесь в нарушении пункта первого, второго и четвертого обязательных правил работников Олимпа. Признаете ли вы свою вину? — строго спросил один из сотрудников.

— Нет! Нет, я не признаю своей вины! — вскинув голову, отвечала Синица.

— А это, правильно, — снова проговорил Сокол. — Так она может оттянуть время.

Казалось, Кречет не столько обращается к Чижику, сколько говорит сам с собой. А исполнители тем временем подхватили Синицу под руки, и когда дверь снова открылась, буквально выволокли ее из зала. После сильного потрясения, ноги не слушались несчастную, и она так и не смогла встать.

Когда скорбная процессия покинула помещение, по залу прокатился шепот. Все обсуждали увиденное.

— Похоже, ты сегодня не в ударе, — поворачиваясь к Чижику, заметил Сокол. Его замечание было не беспочвенно. Не надо было даже видеть лица, чтобы это понять. Чижик стояла, вцепившись в брусья, с таким видом, что казалось, тут же упала бы, не окажись их рядом. Слишком многое ей пришлось пережить за те короткие мгновения, что Исполнители присутствовали в Зале.

— Не выспалась, — коротко ответила девушка.

— Выпей кофе.

— Это приглашение? — удивилась напарница.

— Скорее совет, — ответил Кречет, и направился к выходу. На негнущихся ногах, девушка последовала за ним.

По пути Кречет был неразговорчив. Но этим Чижика уже было не удивить. За последнее время, она почти привыкла к таким взаимоотношениям с напарником. Правда, сейчас, что-то будто изменилось. Ей даже показалось, что своим внезапным появлением Сокол хотел ее поддержать.

— Пункт второй, это нарушение конфиденциальности путем разоблачения своего истинного имени. Первый, маска. Четвертый, разговоры, — после долгой паузы произнес Сокол, производя манипуляции с кофе-машиной. Девушка бросила на него быстрый взгляд.

— Да, я знаю, — ответила она, отстегивая сетку. — Что с ней теперь будет? С этой девушкой?

Кречет присел напротив, и поставил перед напарницей кружку.

— Ее изолируют и начнут разбирательство. По его окончании, уже будет избрана мера пресечения.

— Штраф? Увольнение? — допытывалась Чижик.

— Скорее всего, и то, и другое. Все зависит от обстоятельств, при которых произошло нарушение. И хорошо еще, если нарушение было сделано просто механически. Хотя и думаю, здесь все намного хуже. Об этом свидетельствуют остальные нарушения. Маска и разговоры. Иногда сложно сразу отказаться от имени, с которым прожил всю жизнь. Но скорее всего, все эти нарушения были следствием другого, более грубого, хотя и неофициально признанного.

— Что ты имеешь в виду? — заметно напрягаясь, и предчувствуя ответ, спросила девушка.

— Отношения. Личные, не рабочие, — пристально следя за реакцией напарницы, ответил Кречет. Рука Чижика дрогнула, так и не донеся кружку к губам.

— Почему такие отношения, считаются неофициальным нарушением? — взяв себя в руки, спросила Чижик.

— Это разумеется само собой. Свод правил Соколов немного длиннее правил курьеров. Например, в нем есть пункт, гласящий, что в случае если обстоятельства задания складываются трагически, и возникает выбор, спасти ли посылку или курьера, то выбирать стоит посылку.

Сказано это было таким спокойным тоном, что у девушки мурашки побежали по коже. Сейчас она впервые действительно испугалась своего напарника.

— Сложно отказаться от человека, к которому ты эмоционально привязан.

— Зачем ты говоришь мне это? — отодвигая пустую чашку, спросила девушка. Кречет придвинулся к ней. Весь его вид показывал, что вот-вот с его уст сорвется нечто важное. Чижик невольно подалась вперед, безуспешно вглядываясь в непроницаемую гладь стекла.

— Просто не хочу менять напарников. Снова, — после неловкого молчания, произнес Кречет. Неожиданно было услышать это от него. Особенно, после столь суровой предыстории. Пока Чижик соображала, что это может означать, Сокол вновь откинулся на спинку стула.

Неизвестно как закончился бы этот разговор, и что именно пытался донести до нее Сокол, но внезапно, в помещении возник Снегирь.

— Ах, вот вы где! — всплеснул руками он. — А я везде вас искал! Вам необходимо ознакомиться с новым графиком работы Зала. Слишком много записей на этот месяц. Я полагаю, не стоит напоминать, что вы в нем только гости? И установкой сегодня будут пользоваться два состоятельных клиента, поэтому, ваша смена немного передвинется. Ждите моих распоряжений, у остальных же, сегодня внеплановый отгул.

— Насколько передвинется? — без особого удовольствия поинтересовался Кречет.

— Этого я не могу знать. Наш клиент человек очень деловой, и прибудет сразу, как освободится. Часом раньше, часом позже, какая вам разница? А Вы, собственно, что тут делаете? Разговоры разговариваете? — подозрительно спросил сотрудник.

— Да, разговоры. По работе. Напоминаю Чижику свод правил, — невозмутимо ответил Сокол.

— А вот это, правильно! — похвалил Снегирь и направился к выходу.

— Увидимся, — кивнул девушке напарник, и так же удалился.

Чижик осталась одна. Делать было нечего, и чтобы хоть как-то убить время, девушка достала плеер. С музыкой по жизни — вот ее девиз. Когда бывало скучно, она слушала музыку. Когда становилось грустно, она слушала музыку. Когда все было хорошо, она включала музыку, и, поддавшись порыву, начинала тихонько подпевать. На любой случай жизни, у нее всегда нашлась бы своя композиция. Именно музыка даровала ей весь тот спектр эмоций, недополученный в реальной жизни.

Найдя на столе листок и пару ручек, девушка машинально начала рисовать. Сначала, это были просто затейливые узоры, похожие на сплетение неких таинственных растений. Затем, она перевернула лист, и от края до края вдруг протянулись красные, выжженные вершины, настолько схожие с оригиналом, что Чижик и сама этому удивилась. Обитель многоножек всегда производила неизгладимое и удручающее впечатление. На первый взгляд, эти высоты казались безжизненными, но кому как не Чижику было знать, что это впечатление обманчиво. Вспомнив об этом, она прорисовала несколько пещер, являющихся входами в гнезда жутких тварей, а затем, отложив красную ручку, взяла синюю, и раскинула по неприступным склонам крошечные нежные цветы.

Откинувшись на спинку стула, девушка задумалась. Все чаще ей приходила в голову мысль о странностях этого места. Она и сама иногда удивлялась, с какой легкостью она приняла все условия игры. Возможно, это происходило от того, что сама она не до конца верила во все происходящее. Да и некогда было задумываться об этом. Алиса попала в Олимп, в такой момент своей жизни, когда финансовые трудности уже начали стягивать ее удавкой безнадежности, и она готова была бы пойти почти на все.

В конце концов, девушка успокаивала себя мыслью о том, что работники Олимпа преследовали благородную цель. Возможно, когда-нибудь именно в этих стенах родится рецепт лекарства, от болезни, которая сейчас считается неизлечимой. И тогда получится, что все доставщики, все Соколы, в какой-то мере приложат к этому свою руку. Такая мысль, прочно обнадеживала и окончательно успокаивала все подозрения.

Незаметно для себя, девушка задремала. Этому не мешал ни яркий электрический свет, ни малоудобная поза. Усталость и переживания взяли свое.