Время возвращать долги

Александра Ронис, 2022

Отсидевший в тюрьме по ложному обвинению Крест рад бы начать все сначала, однако не все готовы забыть его статью. Его жизнь разрушена, а вот та, за чье якобы изнасилование он когда-то сел, живет припеваючи. Где справедливость? Под минутным порывом он вторгается в спокойную жизнь девушки, пытаясь стрясти с нее «долг». Вот только кто кому должен на самом деле? Содержит нецензурную брань.

Пролог

— Ну вы же должны помогать, разве нет?! — с отчаянием и слезами в голосе снова и снова твердила молодая женщина, прикрывая руками едва выпирающий животик. — Помогать и защищать! Кто, если не вы?!

Ее выразительные глаза с ресницами, особо не нуждающимися в туши, покраснели от слез, щеки от многодневных переживаний запали.

— По-моему, я как раз и хочу тебе помочь, а ты упираешься, — с трудно подавляемым раздражением отвечал ей майор, чье слегка подрасплывшее тело с трудом умещалось в кресле. На разопревшем от жары лице пугающей краснотой горели свежие шрамы, складываясь на левой щеке в подобие креста, на правой — диагональю рассекая кожу. От этого его и без того неприятный облик приобретал и вовсе отталкивающий вид, еще больше пугая взволнованную посетительницу. — Что здесь непонятного, я не пойму? Я помогаю тебе, ты помогаешь мне. Заметь, помогаю в частном порядке, можно сказать, по доброте душевной, — он постарался придать голосу мягкость, но безуспешно. Грубый характер все равно прорывался наружу.

— И что же это за помощь такая? — она подняла на него заплаканные недоумевающие глаза. — Разве это помощь?

Мужчина вздохнул и принялся терпеливо объяснять:

— Ну, смотри, Олесь. Ты сама признаешь, что твой муж деньги в долг брал? Брал. Потратил их на красивую жизнь для тебя? Потратил. Он их вернул? Не вернул. Вы с ним в законном браке? В законном. Это значит что? Что теперь, после его смерти, все обязательства переходят на тебя.

— Я не отказываюсь от долга! — на эмоциях выкрикнула Олеся. — Я верну! Я все верну! Но не сейчас, не сразу! А они теперь приходят и угрожают мне! Угрожают, что или убьют или ребенка моего отберут!

— Вы можете чем-либо подтвердить факт угроз? — в скептической улыбке расплылся полицейский. — Что-либо, кроме ваших слов? — в ответ на ее едва заметное покачивание головой развел руками: — Ну вот… Что я приложу к твоему заявлению? — он снова перешел на «ты». — Эмоции?

Олеся опустила голову, закрыла глаза. Надежда получить помощь и защиту таяла, уступая в душе место горькому отчаянию.

— А вот если ты сейчас напишешь заявление, которое нужно мне, то я договорюсь о том, чтобы тебя оставили в покое хоть на какое-то время, и дали возможность возвращать долг частями, в разумных пределах.

— Но ведь это неправда, — взглянула в лицо майора девушка. — Я этого человека совсем не знаю, и то, о чем заявление, он не совершал.

— Откуда ты знаешь, совершал или не совершал? — суровый страж порядка стал ещё жестче, мелькнувшие на мгновение искорки доброты исчезли из глаз. — Если хочешь знать, то совершал, причем неоднократно, в отношении одной и той же девушки. Да так, что она теперь боится заявление на него писать. Но ведь такое нельзя оставлять безнаказанным, согласись.

— А если он потом мне что-нибудь сделает?

— Не сделает, — отрезал майор. — Его уже закрыли, но заявления нет. Уедет надолго на зону, а там с такими как он разбираются быстро и по справедливости, — он положил перед ней бланк заявления и ручку. — Пиши, я надиктую.

Олеся несмело подвинула бланк к себе, ещё раз с сомнением взглянула на мужчину — он копался в ящике стола, что-то там выискивая. Всхлипнув, она взяла в деревянные пальцы ручку, приготовилась писать.

— Смотри сюда, — он положил перед ней цепочку, на кулоне которого были выгравированы инициалы, — и запоминай. Вот эту цепочку ты сорвала с него, сопротивляясь, когда он тебя насиловал. Сорвала, а он и не заметил. И все остальное, что сейчас скажу, тоже запоминай. Будешь рассказывать в суде…