Шут герцога де Лонгвиля

Татьяна Евгеньевна Шаляпина, 1991

Действие происходит в средневековой Франции, по дорогам которой, опустошенным чумой, колесят бродячие комедианты. Замок, куда попадает главный герой, хранит некое страшное пророчество, в исполнение которого мало кто верит. Однако, слившись с жизнью обитателей, герой сам того не замечает, как становится частью зловещей легенды. На фоне фатальных событий герой пытается найти ответы на вопросы, которые задает себе любой мыслящий человек: о предназначении жизни, об истинной природе творчества, о любви, ее истоках и последствиях, о добре и зле и о Высшей справедливости, а главное – о вечном познании самого непостижимого: себя самого. В основе романа лежит документально подтвержденный исторический факт: непроницаемый туман, упавший на Париж в одно воскресное утро 1588 года.

Глава 8

Крыша оказалась горячей и скользкой. Друзья вскарабкались на нее и расположились у трубы дымохода.

— Вот видишь, — сказал Анри, удобно вытянув ноги. — Как тут замечательно: тепло, солнышко греет, птички летают, облака плывут.

— Можешь не рассказывать, — пробурчал Франсуа. — Я наслаждаюсь этим ежедневно, как только продеру глаза. Лучше взгляни на горизонт.

Приятель последовал его совету.

Вдалеке что-то вырисовывалось…

— Это что, лес? — с сомнением спросил Анри.

— Да. А если посмотреть налево, там можно различить город.

— Вон под той горой?

— Он очень далеко отсюда, — Франсуа вздохнул.

— Что за город?

— Это Париж… — молодой человек опять вздохнул. — Там мой отец…

— Теперь понятно, почему ты загрустил. А сколько туда добираться?

— Если пешком, то за несколько часов.

— А на лошадях?

Вместо ответа Франсуа всхлипнул.

— Перестань хныкать! Твой отец жив, запомни это! — вдруг Анри что-то заметил и резко перешел на шепот. — О! Смотри! — он показал пальцем на серое здание. Его приятель моментально затих и взглянул туда, куда указывал молодой человек.

С крыши высоченного герцогского дворца превосходно просматривались все окна соседнего строения. И в одном из них стояла неприступная и надменная баронесса де Жанлис.

— Она нас не видит! — прошептал Анри.

— Эх, сюда бы подзорную трубу наподобие той, в которую смотрят на звезды, — мечтательно завел Франсуа.

— У тебя ничего не болит? — неожиданно спросил его друг.

— Нет, — не ведая подвоха, ответил юноша.

— Кто бы мог предположить, что вид на чужие окна излечивают от падений с лестницы, — не удержался Анри. — Я уверен, если бы у тебя были сломаны кости, они тоже бы в одночасье срослись.

Франсуа надулся.

Они молчали некоторое время, пока вдруг Франсуа первым не нарушил тишину:

— А эта баронесса недурна собой…

— Да, я тоже это заметил, — подтвердил Анри.

— Интересно, чем знатные девицы отличаются от простолюдинок?

— Платьем, я думаю.

— А ты бы хотел стать знатным и богатым?

— С какой целью?

— Ты меня удивляешь! — воскликнул Франсуа, но спохватился, что их могут услышать, и продолжал уже шепотом, — Неужели ты не хочешь быть богатым? Представляешь: ты — в великолепных одеждах, красивый и блистательный, сидишь за одним столом с господином де Лонгвилем и его дочерью…

— Безумно заманчиво! — скептически заметил Анри. — Но это, с позволения сказать, счастье никаким образом на меня не свалится. Скорее, эта крыша рухнет под тобой. А неужели тебе не жаль герцога, ведь если я окажусь за его столом, как ровня ему, он же подавится насмерть!

— Точно! От злости!

— Только это все глупые сказки. А мы уже не дети, чтобы в них верить.

— А жаль! — пробормотал Франсуа и воззрился на окно баронессы.

— Как ты думаешь, — вдруг спросил он. — Сколько можно простоять без дела?

Он кивнул на Генриетту, все так же неподвижно стоящую в оконной амбразуре.

— А сколько можно на нее смотреть? — Анри подмигнул другу.

Они устроились поудобнее и продолжили наблюдение за своей госпожой.

Они увидели, как она, небрежно повернулась и щелкнула пальцами, кого-то призывая. Подошел слуга. Она дала ему какое-то распоряжение, и он удалился. Баронесса достала веер, и, нетерпеливо им помахивая, осталась стоять на прежнем месте.

Через некоторое время вернулся слуга и доложил ей о чем-то. Она неожиданно закрыла веер и бросила его на подоконник. Слуга поклонился и вышел, а Генриетта перегнулась через подоконник с какой-то тоской посмотрела вниз на мостовую.

— Ха! — вырвалось у Франсуа. — Она хочет прыгнуть вниз!

— С третьего этажа? Высота недостаточная для самоубийства, но вполне подходящая, чтобы переломать ноги! Зачем ей это? — рассуждал Анри. — Мой друг, ты ничего не понимаешь в женщинах! Она размышляет, в кого бы запустить своим веером. Подыскивает подходящую жертву. Но пока ей не везет: внизу никого нет.

— И долго ей ждать?

— Не знаю. Но я придумал, как ей помочь. Ты спустишься вниз и пройдешься перед ее носом. Заодно проверишь, верны ли мои предположения!

— Думаешь, испугал? — неожиданно с вызовом произнес Франсуа. — Дай мне только время спуститься!

И он, кряхтя и охая, полез в чердачное окошко. Анри остался лежать за трубой, наблюдая за дальнейшими событиями.

Он увидел, как на мостовой появилось разноцветное существо с красной повязкой, украшенной зеленым бантиком, на голове. Предусмотрительный Франсуа отошел подальше от окна Генриетты, готовый в любой момент дать стрекача.

Но добился того, что баронесса его заметила и крикнула:

— Эй! Подойди поближе!

Молодой человек с тревогой взглянул на крышу, где оставался его приятель, и несмелым шагом приблизился к серому зданию.

— Кто ты? — спросила Генриетта, когда юноша остановился под ее окном.

Франсуа не знал, что ответить, и только смешно теребил одежду. Баронесса засмеялась.

— Поднимайся ко мне! — велела она и скрылась из поля зрения молодого человека, который, в свою очередь, незамедлительно бросился исполнять ее распоряжение.

Анри было видно, как она отошла вглубь комнаты, затем там появился Франсуа. Они перекинулись несколькими фразами, при этом молодой человек неустанно кивал, один раз пожал плечами и, наконец, отрицательно мотнул головой. Затем он вышел, а баронесса вновь подошла к окну.

Анри захотелось свистнуть, да погромче, чтобы все голуби и вороны, гнездившиеся в замке, поднялись вверх, в солнечное небо… Он опять взглянул на горизонт. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались луга, на которых кое-где виднелись белые пятнышки овечьих стад…

— Анри! — раздалось из-за плеча.

Это был Франсуа. Он возник в чердачном окошке и делал отчаянные знаки следовать за ним.

— Что случилось? — спросил Анри, когда они оказались на чердаке.

— Ты представляешь!.. — глаза друга горели, как у кошки. — Она позвала меня к себе!

— Ну и что удивительного?

— Как? Ты не понимаешь? Меня удостоила своим вниманием знатная особа!

— Наверное, Карменсита на твоем месте тоже бы радовалась.

— Твоя подруга-актриса?.. — припомнил Франсуа и вновь воодушевился. — Но ведь госпожа баронесса пригласила меня к себе, в свои покои!

— Слышали. Что было потом?

В ответ на это молодой человек согнулся так, будто у него разболелся живот, и разразился хохотом.

Анри терпеливо ждал, когда прекратится приступ веселья, и Франсуа, наконец, сможет поведать о своих невероятных похождениях:

— Я поднялся к ней, а она улыбается мне этак… представляешь! И говорит: «Спой, мне скучно». А я говорю: «Знаете, я не могу». Она говорит: «Если тебе нужен музыкальный инструмент, так он здесь». И на лютню показывает… У нее на постели лютня лежит. Тут я начал догадываться, что она меня за тебя принимает, и говорю: «Госпожа баронесса, я не умею играть на этой штуке». «Как — не умеешь?» «Не умею». «Ты шутишь?» «Нет, — говорю. — не шучу». Она сразу в лице переменилась, говорит: «Твое имя — Анри?» «Нет», — говорю. Она даже рассердилась. «А как тебя зовут?» — говорит. «Франсуа». Она ко мне поближе подошла, а глаза мне взглянула и говорит: «А ты Анри знаешь?»

— И что ты ответил? — не выдержал собеседник.

«Да», — ответил. А она говорит: «Иди, Франсуа, увидишь Анри, пришли ко мне, он мне нужен!» Я и ушел.

— Наверное, ее смутил твой веселенький внешний вид…

Вместо ответа Франсуа снова согнулся пополам от хохота.

— Ты… пойди… к ней… — сквозь смех пролепетал он.

— Ну нет! — твердо произнес Анри. — Пусть помучается сегодня. А завтра — посмотрим.

От его слов приятель сразу же посерьезнел.

— Не дури! Господа этого не любят! — предупредил он и решительно направился в сторону лестницы.

— Ты куда? — окликнул его Анри.

— К себе. Болеть, — отозвался тот, спускаясь по ступенькам.

Франсуа запер за собой дверь на щеколду и принялся сдирать с себя нелепые тряпки. Однако, когда он попытался снять повязку с головы, он взвыл от боли. Молодой человек понял, что тряпку сначала придется хорошенько размочить, и стал искать ведро. Потом вспомнил, что оно осталось лежать возле лестницы, и побежал туда. Юноша набрал воды, снова заперся в комнате и принялся поливать повязку водой.

Анри вошел в свою каморку, залез с ногами на кровать и от нечего делать стал что-то напевать себе под нос.

Пропитавшаяся кровью ткань отставала неохотно, дело продвигалось медленно, и юноша терял терпение. Наконец злосчастная тряпка была снята с головы, Франсуа отмыл от крови волосы, в изнеможении свалился на постель и уснул.

Через некоторое время его разбудил стук в дверь.

— Кто это? — спросил молодой человек.

— Это я, Анри! У тебя случайно нет бумаги или карандаша?

— Надо поискать. А тебе зачем?

— Хочу сочинить донос на тебя «господину Жану», если ты мне сейчас же не откроешь!

Спустя непродолжительное время дверь отворилась.

Анри вошел в комнату. Франсуа полез куда-то под кровать и достал оттуда большой лист бумаги, чернильницу с плотно закрытой крышкой и два пера.

— Вот, самолично выдрал из крыла господского гуся! — похвастался он.

— Ты — хищник! — заметил Анри.

— Это еще почему?

— Чужие страдания вызывают у тебя улыбку… Да ладно, я пошутил! — сказал он, заметив, что его слова обидели приятеля. — Спасибо тебе!

— Вот, — Франсуа вложил в ладонь юноши небольшой ножик. — Будет, чем затачивать перышки.

— Ты настоящий друг!

Анри ушел, его товарищ продолжил свой сон, но через какой-то час в дверь снова постучали.

— Господи, да кто там? — взмолился юноша.

— Открывай, лежебока! — раздалось из коридора. — Я принес твои письменные принадлежности.

— Потом вернешь, я сплю!

— Сейчас пойду и обо всем доложу «господину Жану». Нельзя спать днем!

— Ну чего тебе от меня надо?! — Франсуа рассвирепел, но упрямо продолжал лежать, нервно покусывая губу.

— Цель своего визита я уже изложил.

— Оставь меня в покое!

— Ну, это смотря что называть покоем. Если покойник действительно находится в покое, значит, он неподвижен. А если в покое находится спящий, но при этом открывает глаза, значит, он жив!

— Отстань!

— Ни-ко-гда!

Анри стоял в коридоре с чернильницей в одной руке и исписанным листком бумаги — в другой. Оба пера нашли свое место за ухом молодого человека.

— Ты меня убиваешь! — пожаловался Франсуа. — Посоветуй, как мне от тебя отделаться?

— Все просто: встань и открой дверь.

— Было бы хорошо, если бы сейчас начался Всемирный потоп, а тебя бы смыло и унесло куда-нибудь подальше отсюда!

— Это тебе не поможет: я крепко держусь за дверную ручку.

Внутри комнаты послышались жалобные рыдания.

— Не плачь, мой друг, впусти меня, и я тебя развеселю! — пообещал Анри.

Рыдания смолкли. Через несколько мгновений загремела щеколда, и дверь, которую так долго пришлось штурмовать, наконец открылась.

— Чего ты ломился? — набросился Франсуа на своего настырного гостя.

— Да так… Хотелось посидеть рядом с тобой, — Анри бесцеремонно уселся на кровать, вручив ошеломленному хозяину его чернильницу. Внимай и восторгайся! — изрек молодой человек и зачитал:

— Птичка прыгает по травке,

А за ней ползут козявки!

— Ты полчаса ко мне ломился ради этого бреда? — возмутился Франсуа.

— Ты же сам говорил, что тебе нравится веселая чепуха. Я старался, а ты ругаешься! Лучше оцени глубину и легкость моего пера!

— Моего! — огрызнулся друг. — Я давал тебе два отличных перышка.

— Кстати, можешь их забрать. И ножик, — Анри выложил перед приятелем перечисленные предметы. — Ну, и как тебе мои стихи?

— Гнусная паршивая чушь! — отрезал Франсуа.

— Продолжай! — Воодушевился стихоплет.

— Почему у тебя птичка скачет по травке. У нее что, крыльев нет? — свирепел приятель. — А если козявки будут ползти за нею, она их склюет.

— Ты считаешь, было бы лучше, если бы козявки ползали по птичке? — глубокомысленно изрек Анри. — Хорошо, я обязательно это учту. А теперь послушай дальше:

В небесах парит корова,

Оглашая землю ревом…

— Сам придумал? — Франсуа с подозрением посмотрел на друга.

— Сам! — улыбнулся тот. — Таланта в мешке не утаишь!

— Уйди! — строго сказал хозяин комнаты.

— Не хочешь дальше послушать?

— Нет! Иди лучше к баронессе, а то ей скучно, порадуй ее прекрасным поэтическим слогом.

— Благодарю за идею! — воскликнул Анри и выскочил за дверь.

— Вот и ступай! К черту! И подальше! — крикнул ему вдогонку Франсуа, задвинул щеколду и опять лег.

Но сна уже не было.

— Вот болван! — пробурчал юноша. — Корова у него, видите ли, воспарила…

И тут он, неожиданно для себя самого, рассмеялся, представив парящую в небе рогатую тушу.

— Да, соколиная охота в данном случае оказалась бы бесполезной, — заметил он.

Франсуа постучал в дверь приятеля.

— Кто там? — донеслось из каморки.

— Я это, открывай.

— Кто?

— Франсуа!

— А-а! То-то я слышу, будто голос знакомый… Но я тебя не впущу! Я обиделся!

— Не дуйся, я пришел послушать продолжение.

— А кто тебе сказал, что оно существует? — Анри по другую сторону двери уселся на пол; беседа его забавляла.

— Ты же сам хотел читать дальше.

— Тогда у меня было вдохновение, а теперь оно улетучилось.

— Открой! А то я уйду!

— Нет, не уходи, мне будет одиноко. Твой голос поддерживает меня. Спасибо, друг!

Франсуа прислушался, но не различил ни шагов, ни бряцанья замка.

— Сколько еще ты меня будешь держать на пороге? — не выдержал молодой человек.

— Не знаю, — с трудом сдерживая смех, ответил Анри.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— И в мыслях не было!

— Ну, с меня довольно!

Франсуа решительно повернулся, чтобы идти к себе, и в этот момент что-то тяжелое с шумом обрушилось на него, поволокло в каморку и бросило на кровать. Надо ли говорить, что это был Анри?

— Нет, ты явно перегрелся, пока лежал на крыше, — сказал Франсуа, немного отдышавшись после испуга.

Приятель вместо ответа спокойно присел рядышком с гостем и, ласково обняв его за плечи, спросил:

— Так зачем ты пришел?

Этот невинный вопрос привел визитера в бешенство:

— Стихи твои послушать! — проорал он.

— Так бы сразу и сказал, — почесав в ухе, сказал Анри и, достав заветный листок, стал декламировать с подвыванием и всхлипываниями:

— Птичка прыгает по травке,

А по ней ползут козявки…

— Я немного исправил, приняв во внимание твои замечания, — пояснил он и продолжил:

— В море синем петушок

Клад нашел и уволок.

В небесах парит корова,

Оглашая землю ревом,

А над ней под облаками

Блохи мчатся косяками…

— Это очень красивое зрелище, — снова сделал вставку автор.

— На заборе гордый крот

Кукарекает, как кот!

Конец ознакомительного фрагмента.