От ненависти до любви…

Сюзанна Энок, 2011

Несколько лет назад легкомысленный повеса Оливер Уоррен, маркиз Хейбери, и прелестная молодая вдова Диана Бенчли встретились на континенте и полюбили друг друга… а через две недели бурного романа Оливер исчез без объяснений, оставив Диану с разбитым сердцем. Теперь она возвращается в Лондон, чтобы открыть игорный клуб для джентльменов, – и без зазрения совести шантажом вынуждает бывшего любовника помочь ей. Как же они ненавидят друг друга! Настолько, что дня друг без друга не могут прожить, – и сами не понимают, что никакая это не ненависть, а все та же любовь…

Глава 6

— Милорд, вам записка.

Маркиз Хейбери вытер пальцы салфеткой и махнул в сторону серебряного подноса в руках лакея.

— Оставьте здесь, Майлз.

Едва заметив свое имя, надписанное изящным, словно летящим почерком, Оливер понял, от кого записка. Через три дня — как и обещала Диана. Три дня, в течение которых Уоррен подавлял в себе желание отправиться прямиком в Адам-Хаус и…

Впрочем, что бы он ей сказал? Что ни одна женщина еще не бросала его посреди бального зала? Что это он должен был преподать Диане урок, а не наоборот? Оливер понимал, что из такого разговора ничего не выйдет, и противился искушению. Вместо этого занимался, вернее, пытался заниматься своими обычными делами и ждал. Ждал, пока она сделает следующий шаг.

— Можете идти,  — приказал он лакею, а сам направился в кабинет.

Проходя через холл, Оливер бросил взгляд на картину — Афродита, выходящая из моря. Переезжая, он возьмет эту картину с собой в клуб «Тантал». Просто чтобы посмотреть, как отреагирует Диана, увидев рядом с ним другую женщину, пусть нарисованную, но нагую и соблазнительную.

Оливер подошел к окну, выглянул наружу — на подъезд для экипажей и заброшенную бильярдную лорда Пенбриджа, расположенную в соседнем доме. Мандерли и другие не раз спрашивали, почему, унаследовав богатство маркиза Хейбери, он не купит себе приличный дом в центре города. Но Оливер не видел в этом смысла. Все равно он слишком мало времени проводит дома. Ведь все самое интересное происходит вне дома, верно?

— Еще бы! — пробормотал Оливер и, сев за стол, развернул записку от Дианы.

— «Хейбери,  — прочел он вслух,  — сегодня в полдень тебе предстоит беседа с потенциальными служащими клуба. Жду тебя в половине двенадцатого, чтобы обсудить инструкции, которые ты им дашь. Камерон».

Как, однако, эта чертова девчонка навострилась отдавать приказы! Разумеется, на этот раз он приедет вовремя, чтобы не выглядеть капризным школьником. А чтобы вывести ее из себя, придется придумать что-то поинтереснее. И потом, он терпеть не может повторяться.

Оливер быстро нацарапал записку Амелии Лоусон, отменяя сегодняшнее приглашение на обед. И вовсе не потому, что Диана хочет его видеть. Просто обед с соблазнительной красоткой не более чем развлечение, а у графини Камерон его ждет битва. Кстати, как это ни печально, придется обсудить с Дианой, что говорить его поклонницам об их так называемой связи. Не хватало еще, чтобы они решили, что он потерял мужскую силу или, того хуже, влюбился.

Маркиз позвонил в колокольчик, призывая Майлза — одного из четырех слуг в этой небольшой квартире. Большинство его слуг жили и работали в загородной резиденции Хейбери-Парк в Суррее, тем не менее за два года, с тех пор как унаследовал от дядюшки титул и его владения, Оливер там почти не появлялся. Боˊльшую часть жизни он провел в пути: частные школы, университет, Лондон, Мадрид, Рим, Вена… Теперь его стесняло даже постоянное пребывание в одной стране.

— Да, милорд?

— Пошлите кого-нибудь за моим конем.

— Будет исполнено, милорд. Миссис Хоббс хотела узнать, вернетесь ли вы сегодня к ужину. Она купила молочного поросенка.

— Пока не знаю. Пусть зажарит поросенка. Если я не вернусь, поделите его между собой.

Лицо Майлза озарилось редкой гостьей — улыбкой.

— Очень щедро с вашей стороны, милорд, благодарю вас.

— Если кто-нибудь придет, скажите, что я отдаю визит… старому другу.

— Старому другу, милорд. Хорошо.

— Нет-нет, Майлз. Старому… хм… другу. Со значением. Так, как будто «друг» — не совсем подходящее, но наиболее приличное слово.

— Старому… другу. Понимаю, милорд. Будет исполнено.  — Майлз уже развернулся к двери, но, поколебавшись, добавил: — Надеюсь, вы понимаете, милорд, что я никогда не стал бы распространять о вас сплетни подобным образом, не будь на то ваших прямых указаний.

— Майлз, если бы я считал иначе, вы бы у меня не служили.

Оливер вышел на крыльцо. Грум из конюшни, где маркиз Хейбери держал своих пятерых городских лошадей, уже подвел к ступеням Ливня. Оливер бросил парню шиллинг, вскочил в седло и пустил коня рысью по Риджент-стрит.

Любопытно, почему Диана прислала ему такую короткую записку? Хотела вывести из себя или обескуражить и заставить подчиняться? Так или иначе, но она сильно его недооценивает. Все три дня Оливер продумывал возможные сценарии их схватки и размышлял о том, чем ей ответить. Конечно, она свои планы строила дольше, но он, пожалуй, быстро ее догонял.

Девица-дворецкий распахнула двери Адам-Хауса, и Оливер поднялся на крыльцо по истертым гранитным ступеням. Эти ступени тоже надо будет заменить, подумал он. И дверь. Стоит сказать об этом Диане, хотя… это ведь будет стоить дополнительных денег. Его денег.

— Лорд Хейбери, леди Камерон ожидает вас. Вы найдете ее наверху, в кабинете. Насколько я помню, вы там уже бывали.

— Лэнгтри, а вы разве не должны меня проводить?

— Сегодня — нет, милорд.

Если спросить, почему она не может покинуть свой пост у дверей, скорее всего, она ответит просто: это не его дело. А Оливер не собирался тратить порох на перепалку с проклятой девицей.

По этой же причине он не стал задавать вопросов о фанерных щитах, отгораживающих большую часть холла. Из-за этой импровизированной стены доносились стук молотков, визг пилы и приглушенные мужские голоса, но что там творится — оставалось неясным.

Дверь кабинета была открыта. Оливер вошел, не потрудившись постучать.

— Половина одиннадцатого. Хотя ты, Диана, разумеется, это прекрасно знаешь — последние двадцать минут то и дело поглядывала на часы, верно?

Боже правый, на Диане снова черное! Простое муслиновое платье, которое в любой цветовой гамме выглядело бы пресным, смотрелось на ней чертовски соблазнительно. Да уж, в этом искусстве ей нет равных.

Диана указала на кресло напротив стола.

— Карточные игры для джентльменов. Фараон, вист, двадцать одно — что еще?

— Нет-нет,  — возразил Оливер, садясь.  — Прежде чем переходить к делу, давай хоть немного поболтаем.

Наклонив голову набок, Диана смерила его ироничным взглядом:

— Ладно. Можем поболтать. Были у тебя в последнее время интересные любовницы?

Оливер отдал должное ее умению бить наотмашь. Однако этим умением он владел и сам.

— Интересные? Гм… Скорее, послушные и удобные. Знаешь, теперь, задумавшись об этом, должен признать: ты была более интересной любовницей, чем все, попадавшиеся мне в последнее время.  — Он выразительно опустил взгляд на ее грудь.  — Да, скажем так: определенные части моего тела скучают по тебе.

— Как жаль, если учесть, что я о тебе забыла, едва ты вышел из спальни.

Оливер наклонился вперед, поставил локти на стол и опустил подбородок на руки.

— И сейчас ничего не помнишь? Может быть, тебе напомнить? Я всегда готов.

— Да, один из нас явно наслаждался знакомством, но не я.  — Диана нетерпеливо побарабанила пальцами по стопке бумаг перед собой.  — А теперь к делу. Расскажи мне об азартных играх.

Что ж, пожалуй, на сегодняшнее утро с нее достаточно.

— Хорошо. Мужчины готовы держать пари и делать ставки на что угодно. На то, сколько раз в течение часа их друг скажет «нет». Или на то, с какой ноги выйдет из экипажа знакомая дама.

— Все это очень интересно, но из пари сложно извлечь выгоду. Задам вопрос конкретнее. Мне нужен список игр и развлечений, которые можно предоставить джентльменам в моем клубе, в первую очередь таких, от которых банк получает больше всего прибыли.

— Почему бы тебе просто не грабить джентльменов, как только они сюда войдут?

Диана и глазом не моргнула.

— Тогда я буду получать только то, что у них в карманах сегодня. Вряд ли кто-нибудь захочет вернуться, чтобы его ограбили дважды.

— Это верно. Как говорится: работать надо тоньше.

— Вот именно.

Оливер внимательно всмотрелся в ее лицо.

— Два года назад ты ненавидела игру и презирала неудачливых игроков. А теперь… Хоть сам я как игрок одобряю такую перемену взглядов, не могу не задаться одним вопросом…

Диана сделала приглашающий жест.

— Продолжай, пожалуйста. Я же понимаю, от тебя не будет никакой пользы, пока ты не удовлетворишь свое ребяческое любопытство.

Смотри-ка, переходит к прямым оскорблениям. Это могло означать лишь одно: направление беседы ее смущает. Вот и отлично.

— Мое ребяческое любопытство мучает меня вопросом: понимаешь ли ты, что собираешься делать с другими женщинами то же самое, что сделали с тобой?

— О боже! — театрально воскликнула Диана, прижав руки ко рту.  — Ты совершенно прав. Я об этом не подумала…  — Притворный ужас на ее лице сменился насмешливой улыбкой.  — Не трудись, Оливер, теперь меня совсем не так легко сбить с толку. Я выбрала игорный клуб, потому что ценю иронию судьбы и потому что это отличный способ заработать деньги. Как ты говоришь? Выигрывает тот, кто сдает.

— А как же другие женщины?

— Оставь свои нравоучения при себе. Другие женщины пусть выпутываются как знают. Так же как выпутывалась я.

Да, Диана изменилась за эти два года. А он очень старался не меняться. В сущности, потому и сбежал из Вены. Чтобы не дать перевернуть свою жизнь вверх дном…

Она разглядывала его с плохо скрытым подозрением, и Оливер поспешно тряхнул головой, прогоняя несвоевременные мысли. Обо всем этом лучше подумать в другое время, в другом месте, и еще лучше — наедине с бутылкой чего-нибудь крепкого.

— Помимо карт и костей, можно предложить рулетку и несколько экзотических восточных игр.

— Расскажи мне о них.

Оливер начал объяснять основные правила пикета и фараона, а сам не спускал с нее глаз. Большинство женщин предпочли бы не оставаться с ним наедине, разве что после жаркого свидания. Но Диана вела себя спокойно и естественно: слушала, задавала вопросы, время от времени делала какие-то пометки, выжидательно поднимала глаза, когда маркиз переходил на другую тему. Неужели она видит в нем лишь средство для достижения своих целей? Забыла — нет, намеренно выбросила из памяти те две недели, что Оливер забыть не в силах?

Впрочем, какого черта?! Ему-то что за дело? Почему это так его волнует? То, что он не может об этом не думать, бесило Оливера больше всего.

— Ты с кем-нибудь спала после меня? — спросил он вдруг.

— Ты надолго отвратил меня от мужчин,  — не поднимая глаз, ответила Диана. Потом взглянула на каминные часы и встала.  — Пора познакомиться с первой группой претенденток,  — объявила она и вышла из кабинета, не оглянувшись.

— Черта с два я тебе поверю! — пробормотал Оливер, поднимаясь с места. В конце концов, из всех мужчин Англии она выбрала его, пусть и вторым. Все же это чего-то да стоило.

В комнате для гостей наверху ожидали двенадцать кандидаток. Диана заранее приказала вынести из комнаты мебель, поставить посередине карточный стол и стулья вокруг него.

Девушки в комнате отвечали первым трем ее условиям: были молоды, хороши собой и грамотны. Однако Диана понимала: умение читать — одно, умение развлекать гостей за карточным столом и при этом следить за игроками, деньгами и картами — совсем другое.

— Юные леди,  — заговорила Диана, когда все девушки вразнобой присели перед ней в реверансе,  — это лорд Хейбери. Он расскажет вам об игре в фараон. Если у вас будут вопросы, не стесняйтесь их задавать. Я буду смотреть за тем, как вы справляетесь не только с игрой, но и с обязанностями хозяек. Отныне игорный стол — ваш дом, а ваша задача — развлекать наших гостей так, чтобы им хотелось остаться здесь до утра.

Разумеется, требовалось от них гораздо большее, но Диана рассудила, что из огромного числа кандидаток спокойно выберет подходящих.

Сама она села у стены, а Хейбери и двенадцать девушек расселись за столом. Оливер объяснил правила игры на удивление просто и понятно — Диана мысленно поздравила себя с удачей. Хоть Оливер и доводит ее до кипения, но что касается дела, он куда полезнее Блейлока.

Красивая брюнетка справа от Оливера подняла руку, чтобы задать уже третий — или четвертый? — вопрос. Отвечая ей, маркиз окинул ее оценивающим взглядом и слегка улыбнулся, а затем отвел глаза и продолжил свои объяснения.

— Вы…  — заговорила Диана, просматривая свои заметки.  — Мисс Карлайл, кажется?

Брюнетка кивнула, быстро бросив взгляд в сторону наставника.

— Да, миледи, Мэри Карлайл.

— Мисс Карлайл, можете идти.

— Но…

— Если уже сейчас вы не в силах придержать язык и не стрелять глазами, страшно представить, что случится дальше. Впрочем, я вас не виню: лорд Хейбери — настоящий дьявол во плоти.  — Диана повернулась к другим девушкам.  — Любую из вас, кто уже сближался или надеется сблизиться с маркизом, так же попрошу уйти.

Мисс Карлайл бросила на нее гневный взгляд, схватила ридикюль и вылетела за дверь. Оливер поднялся с места. Диана заметила, что девушки, сидевшие с ним рядом, буквально отшатнулись. Вот и отлично!

— Леди Камерон, можно вас на пару слов? — почти прорычал он и, широко шагая, вышел в холл.

— Можете пока попрактиковаться, дамы. Мы скоро вернемся.

Едва она прикрыла за собой дверь, Оливер шагнул к ней. Поднял руку, словно хотел схватить ее за плечо, но тут же сжал кулак и отступил назад.

— Какого дьявола? Это что сейчас было?

— Интересно, почему, чем старше повеса, тем моложе его любовницы? Хейбери, ей же и двадцати нет!

— Во-первых, мне двадцать девять — до старости еще далеко. Во-вторых, для своего возраста Мэри Карлайл выглядит весьма опытной. В-третьих, ты…

— Я тебе уже сказала: те, с кем ты соберешься разделить постель, у меня работать не будут.

— А для себя ты делаешь исключение?

— Я здесь не наемная работница!

— Знаешь, это очень похоже на ревность.  — Оливер снова шагнул к ней.  — Что это? Ты в самом деле ревнуешь?

Диана ощутила, что щеки ее пылают.

— Еще чего не хватало! Разумеется, нет. Просто ясно понимаю, что ты очень постараешься мне навредить. И хочу это предотвратить. Или хотя бы не облегчать тебе задачу.

Оливер сделал к ней еще шаг. Черт бы побрал его высокий рост и широкие плечи! Диана все бы на свете отдала сейчас за то, чтобы глаза их оставались на одном уровне, чтобы он не был таким… таким внушительным. Оставалось лишь поднять голову и смотреть ему прямо в глаза — это она и сделала.

Нежно — намного нежнее, чем Диана ожидала,  — Оливер взял ее за подбородок.

Разумеется, он хотел, чтобы она сбежала. В страхе Диана бросилась бы прочь, а он бы вернулся и без помех обольстил всех оставшихся девушек. Да они бы в очередь к нему выстроились!

— И что дальше? — поинтересовалась Диана, мысленно поздравив себя с тем, что у нее не дрожит голос.

Оливер склонился к ней; губы обожгло его теплое дыхание.

— Лгунья,  — выдохнул он.  — Ты прекрасно знаешь, что ни к одной из этих девушек я не прикоснусь.

— Откуда мне это знать? Отпусти меня!

Оливер посмотрел на ее губы.

— Знаешь, о чем я думаю? Теперь из твоих губ вылетают лишь горькие и ядовитые слова. А сами губы так ли сладки на вкус, как были?

— Гадай дальше.

— Ты мечтаешь обо мне? — спросил он — и вдруг резко отпустил ее и выпрямился.  — Скорее всего да.

С этими словами Оливер взял из рук Дианы стопку бумаг, которую она как единственную свою защиту прижимала к груди.

— Я дам тебе знать, кто из этих девиц сможет управиться с картами. А смогут ли они сидеть и с улыбкой смотреть, как люди пускают на ветер состояния и губят собственную жизнь,  — решать тебе.

Диана глубоко вздохнула.

— Закончи к двум часам. Следующая группа придет к половине третьего.

Он кивнул и вернулся в комнату, а Диана проводила его сердитым взглядом. Когда за ним закрылась дверь, она несколько раз вдохнула, стараясь успокоиться. Что дальше? Сейчас надо провести еще несколько собеседований. Так, хорошо… А еще, судя по словам Оливера, имеет смысл заказать пару столов для рулетки и стол для игры в кости.

Диана согласилась, что одиннадцати юным леди в комнате для гостей дуэнья не требуется. В конце концов, они пришли устраиваться на работу не куда-нибудь, а в игорный дом. Пусть сегодня девушки получат первый урок, не считая урока игры в фараон. Сумеют противиться обаянию маркиза Хейбери — значит, без труда устоят и перед самим Люцифером!.. Хм, ну надо же такое выдумать — она ревнует! Смешно, просто смешно.

Диана прошла через холл в гостиную, отведенную для собеседований. Дженни впускала сюда девушек по очереди, по одной или две в час. Если джентльмены пойдут развлекаться в «Тантал» с такой же охотой, с какой леди рвутся здесь работать, беспокоиться точно не о чем.

В гостиной Дженни сидела за столиком, а напротив нее возвышался огромный чепчик, за которым ничего разглядеть не удавалось. Разве что платье — мешковатое, скучное, из серо-синего муслина. Диана уже готова была оставить собеседование на Дженни — та умела разговаривать ласково и не обижать отказом даже самых неподходящих претенденток,  — но вовремя сообразила, что тогда ей придется слоняться у дверей гостевой комнаты и подслушивать, что же там происходит.

— Дженни,  — сказала Диана быстро, чтобы не успеть передумать,  — не взглянешь ли на краску, которую я выбрала для потолка? Что-то я засомневалась. Подойдет ли?

— Разумеется.  — Компаньонка кивнула, вставая. Проходя мимо Дианы, Дженни легко коснулась ее локтя.  — Будь к ней подобрее,  — прошептала она и вышла.

Нахмурившись, Диана опустилась в кресло. С какой стати Дженни попросила ее быть добрее? Неужели она выглядит злой? Выкинув эти мысли из головы, Диана пододвинула к себе заметки Дженни и проглядела их. Гм… похоже, собеседование только началось.

— Вы Эмили Портсмен? — спросила наконец Диана, поднимая глаза.

— Да.

Лицо, полускрытое огромным чепчиком,  — достаточно хорошенькое. Цвет волос определить трудно — что-то между блондинкой и шатенкой.

— Я — леди Камерон.

— Миледи, у меня есть вопрос. В вашем объявлении сказано, что вы нанимаете молодых леди на работу в ваш клуб, однако нет никаких уточнений. И я… одним словом, есть вещи, которые я делать не стану ни за какое жалованье. Поэтому, прежде чем мы начнем, мне хотелось бы кое-что уточнить, чтобы не тратить попусту ни ваше время, ни мое.

Диана кивнула.

— Понимаю вас. Нет, я не открываю бордель. Чем занимаются мои служащие в свободное время, меня не касается, пока это остается их личным делом. Могу выразиться и более прямо: я не стану просить вас с кем-то спать. В обязанности моих служащих входит работа за игровыми столами, подача еды, подсчет денег и так далее.

Вместо ответа мисс Портсмен сняла свой чудовищный чепчик и аккуратно сложила его на коленях.

— Тогда я готова продолжить.

Каштановые — вот какого цвета у нее волосы. Что-то среднее между русым, коричневым и рыжим. Диана сделала пометку: каштановые волосы, карие глаза.

— Сколько вам лет?

— Двадцать один год.

Диана записала и это.

— Умеете читать и писать?

— Умею.

— Говорите на каких-либо языках кроме английского?

— По-французски, по-испански, немного по-итальянски.

Впечатляет. Диана записала и эти сведения.

— Как у вас с математикой?

— Нормально. Проценты и ставки подсчитывать смогу.

— Учились в пансионе?

— Да.

— Отлично! В каком?

— Я предпочла бы этого не говорить.

Перо Дианы замерло над бумагой.

— Прошу прощения?..

— Я закончила пансион и была там одной из первых учениц, особенно в изящных искусствах. Но я предпочла бы не называть этот пансион.

Вот как? Потенциальная служащая отказывается давать о себе необходимые сведения? Пожалуй, на этом стоило и закончить, но Диане стало любопытно.

— У вас есть рекомендации? — Она задумчиво выводила на бумаге полумесяц.

— Я служила гувернанткой в двух аристократических домах, однако предпочту их не называть.

— Понятно.  — Диана отложила карандаш и, подняв глаза, встретилась с прямым взглядом карих глаз претендентки.  — Эмили Портсмен — ваше настоящее имя?

Молчание. Потом:

— Нет, миледи.

— Вы понимаете, что работа у меня сама по себе, независимо от вашего поведения, может быть расценена как порочащая вашу репутацию. Возможно, после этого вам не удастся снова найти место гувернантки, по крайней мере какое-то время.

— Да, понимаю. Я не возражаю против скандальной репутации, если решение грешить или нет останется за мной.

— Что ж, это… необычный подход.

— Вот как? Неужели большинство ваших будущих служащих живут спокойно и безбедно?

Только сейчас Диана поняла: она почему-то об этом не задумывалась. В самом деле, что за жизнь ведут ее будущие сотрудницы? Быть может, они живут тяжело, раз нуждаются в работе, но достаточно… да, достаточно спокойно. Видимо, Диана ошибалась. За прошедшие годы она научилась разбираться в людях, но в основном это касалось состоятельных мужчин.

Эмили Портсмен беспокойно повернулась в кресле.

— Вы предлагаете служащим комнату и стол, верно?

— Ваше присутствие здесь может навлечь на нас неприятности? — медленно спросила Диана.

После долгого молчания мисс Портсмен опустила глаза, развернула свой чепчик и водрузила его на голову.

— Да, такое возможно. Благодарю, что уделили мне время. В следующий раз постараюсь придумать что-нибудь получше.

Склонив голову, она встала и взяла свой ридикюль.

Диана, не понимая, что побуждает ее продолжить расспросы, все же сказала:

— Эти неприятности случайно не связаны с мужчиной?

Девушка повернулась.

— Я в равной мере виню и мужчину, и собственную наивность.

Это прозвучало очень знакомо.

— Мисс Портсмен, если вы в самом деле знаете и умеете все, о чем говорите,  — вы приняты.

В первый раз на лице, полускрытом чепцом, отразилась растерянность.

— Я… Спасибо!

— Но с одним условием. Ваши секреты меня не интересуют, храните их при себе, если считаете нужным. Отныне вы должны быть со мной абсолютно честны. Если что-то из вашего прошлого может повлиять на вашу работу или на репутацию моего клуба — сообщите мне об этом.

Эмили Портсмен или как ее там? — склонила голову.

— Даю слово, миледи.

— Вот и хорошо. Вам предстоит еще пройти экзамен по математике. Думаю, с ним у вас проблем не будет. А затем подберем вам место.

Диана обратила внимание, что новая служащая не спросила ни о размере жалованья, ни о выходных, ни о конкретных обязанностях, хотя, по словам Дженни, эти вопросы весьма интересовали всех девушек. Проверив математические познания Эмили и отправив ее расставлять кровати на чердаке, Диана пошла искать Дженни.

— Ну, как тебе крошка в чепчике? — поинтересовалась подруга, стоя в дверном проеме. За спиной у нее несколько рабочих, взобравшись на стремянки, накладывали на потолок первые мазки бледно-золотистой краски.

— Я ее наняла.

— Так я и думала!

Диана бросила на нее пристальный взгляд.

— Что ты могла думать? Ты с ней едва начала разговор.

— У нее необычный взгляд. Взгляд, напомнивший мне тебя.

— Вот как? И как это понимать?

— Взгляд, словно говорящий: «Никто и никогда больше не сделает мне больно»,  — пояснила Дженни и переключилась: — Мне нравится такой цвет. А тебе? Выглядит не по-домашнему, к тому же хорошо подходит к золотой нити на шторах и на обивке.

— Дженни, были у тебя еще кандидатки, которых не интересовало жалованье?

Компаньонка повернулась к ней.

— Хочешь сказать, с таким же выражением лица? Да.

— Я хочу взглянуть на их анкеты.  — Заметив, что Дженни старается скрыть улыбку, Диана нахмурилась.  — У нас здесь не благотворительная контора, не дом призрения для девушек в беде. От персонала я жду очарования, а не отчаяния.

— Хорошо, я принесу все бумаги.

— Спасибо.  — Диана разгладила юбку.  — А мне, пожалуй, пора взглянуть, как дела у нашего… инструктора.

— Право, я удивлена, что ты оставила его наедине с этими юными леди.

«А я-то сама как удивлена!» — воскликнула про себя Диана. Но признавать, что Оливер ее переиграл, даже перед Дженни она не собиралась.

— Если девушки сумеют устоять перед его так называемым обаянием, значит, им по силам отвергнуть любой соблазн. И любого мужчину.

— Но разве, когда раскрываешь карты, пики всегда выпадают первыми? — поинтересовалась та, что с пышным бюстом.

Оливер поднял глаза от стола и поморгал. Поначалу ему казалось, что общение с молоденькими и хорошенькими девушками — лучшее, чего можно пожелать. Но теперь, по прошествии часа, он чувствовал себя совершенно измотанным и всей душой желал оказаться где-нибудь в другом месте.

— Нет, раскрытые карты — далеко не всегда пики. Но принято начинать ходить с пик. Это традиция.

— В нашем клубе будем начинать с червей. Это будет моя традиция,  — заявила вошедшая незаметно для всех Диана.

Оливер на миг напрягся, но тут же усилием воли расслабил спину.

— Леди Камерон? О такой традиции вам следовало предупредить меня заранее!

— Черви — это же сердечки, верно? Ой, какая прелесть — начинать с сердечек! — восторженно взвизгнула обладательница пышного бюста.

Господи! Нет, девушка была очень даже ничего. Пока не открывала рот. С некоторыми округлыми частями ее тела Оливер, может, и не прочь был бы познакомиться поближе, только чтобы она при этом молчала. А ведь она не одна — их одиннадцать человек, и все галдят наперебой. Ох, как же хочется выпить!

— Леди, на сегодня закончим. Завтра прошу всех вас быть здесь в восемь часов. Вам будет объявлено окончательное решение о том, кого из вас я приму на работу.  — Девушки гурьбой двинулись к выходу, но ту, что с пышным бюстом, Диана остановила за локоть.  — Как вас зовут, моя дорогая?

— Черити. Черити Эванс.

— Спасибо, увидимся утром.

— Да, миледи! — И в последний раз качнув своим природным богатством, Черити поспешила следом за остальными.

Тем временем Оливер сел и принялся тасовать две колоды, которые использовал для демонстрации приемов и правил. Диана не появлялась целый час. Это его удивило. И, пожалуй, разозлило.

— Сыграем, Диана? — предложил он, кладя одну колоду на стол и вертя в руках другую.  — Не побоишься?

— Не любить и бояться — совсем разные вещи.  — Она подошла к столу.  — В двадцать одно.

— Не переживай, непосильных для тебя ставок назначать не стану.

— Непосильных для меня ставок ты предложить не сможешь,  — отрезала Диана.

Вот как?

— Ладно, садись,  — проворчал Оливер.

Очевидно, она восприняла это не как приказ, а как знак согласия, ибо без возражений опустилась в кресло напротив.

— Мисс Эванс пришлась тебе не по душе?

— Что тебе сказать? — Он еще раз перетасовал колоду и принялся сдавать: Диане — рубашкой вверх, себе — рубашкой вниз. Затем снова ей и себе, теперь — обе карты рубашкой вниз.  — Если скажу, что, на мой взгляд, она привлекательна, ты выставишь бедную глупышку за дверь. А если скажу, что от разговоров с ней хочется застрелиться, позаботишься, чтобы она таскалась за мной по пятам.

Диана отогнула уголок карты у себя на руках и осторожно заглянула.

— Еще одну,  — попросила она.  — Стоило бы тебе понять: идиоток я терпеть не буду, как бы они тебя ни раздражали. Глупые служащие будут стоить мне денег и репутации.  — Оливер выложил перед ней четверку треф.  — Хотя, если мисс Эванс не так уж глупа и только притворяется дурочкой, это совсем другая история. Я пас.

— Раздатчик берет.  — Он перевернул пятерку червей: вместе с королем червей и двойкой пик — в общей сложности семнадцать очков.  — Раздатчик пасует. Нет, поверь мне, мисс Эванс не притворяется. Не уверен, что она найдет обратную дорогу домой от Адам-Хауса.

— Значит, не буду ее брать. А как остальные? — Диана перевернула свою карту.  — Двадцать.

Оливер кивнул.

— Семнадцать. Игрок выигрывает. На половину девушек надежды мало, но вот четверо — вполне обучаемы. А пятая уже знает игру, и, кажется, у нее есть способности.  — Собрав карты в колоду, он перетасовал их и снова начал сдавать.  — Однако имей в виду: уметь играть — еще не значит быть хорошим банкометом.

— Понимаю. Поэтому на их обучение я и отвела шесть недель. Пригляжусь повнимательнее к тем пяти, которых ты отметил. В целом, думаю, тридцати девушек за игорными столами, разносящих напитки, развлекающих гостей приятной беседой будет достаточно.

— Ты прислушиваешься к моему мнению? Вот это новость! — «И весьма интригующая новость»,  — добавил Оливер про себя.

— О картах ты знаешь все, и у тебя к ним действительно талант. Я могу осуждать, даже презирать тебя по моральным основаниям, но я не слепая.

— На месте владелицы игорного клуба я бы поостерегся говорить о морали. Кто, как не ты, намеревается поднять грех в Лондоне на совершенно новую высоту?

— Верно. Знаешь, оказывается, грешить самой намного приятнее, чем когда грешат против тебя.

Кажется, это очередная шпилька в его адрес? Что ж, не так Диана умна, как о себе воображает.

— Неприятно, когда грешат против тебя,  — мягко ответил Оливер,  — но и для грешников бывают свои последствия.

Диана подняла глаза.

— Ты хочешь сказать, что… сожалеешь? — с неподдельным удивлением спросила она.

— Разумеется, сожалею. Может, кому-то я и кажусь чудовищем, но все же я человек.

— Это ты так говоришь. Я воздержусь от суждений, пока не увижу доказательства.

— Что ж, смотри!

Оливер поднялся, резко отодвинув стул, и перегнулся через стол. Прежде чем Диана успела отпрянуть, он схватил ее за ворот муслинового платья, рванул к себе и приник к ее губам.

От прикосновения его губ по ее телу разлился обжигающий жар. Оливер не был нежным: почти распластав ее на столе, он жадно впился в ее губы. Языки их сплелись, и тела словно слились воедино. Но когда казалось уже, что еще искра — и вспыхнет гибельный пожар, Оливер вдруг отпустил Диану и выпрямился.

Она упала в кресло, забыв о своей обычной грации.

Тяжело дыша и мысленно проклиная себе за это, Оливер двинулся к дверям. Черт побери! Он хотел всего лишь напомнить ей, что в Вене Диана наслаждалась не меньше его. А вместо этого… Как теперь изгнать из мыслей распростертое под ним нагое тело, разметавшееся по подушке волосы цвета глубокой ночи, изумрудные глаза, горящие возбуждением и страстью?

— Такое доказательство подойдет? — бросил Оливер через плечо; голос его прозвучал хрипло.  — А теперь пойду перекушу перед следующей так называемой лекцией.

Оливер был уже в дверях, когда за спиной у него прогремел выстрел.

Конец ознакомительного фрагмента.