От ненависти до любви…

Сюзанна Энок, 2011

Несколько лет назад легкомысленный повеса Оливер Уоррен, маркиз Хейбери, и прелестная молодая вдова Диана Бенчли встретились на континенте и полюбили друг друга… а через две недели бурного романа Оливер исчез без объяснений, оставив Диану с разбитым сердцем. Теперь она возвращается в Лондон, чтобы открыть игорный клуб для джентльменов, – и без зазрения совести шантажом вынуждает бывшего любовника помочь ей. Как же они ненавидят друг друга! Настолько, что дня друг без друга не могут прожить, – и сами не понимают, что никакая это не ненависть, а все та же любовь…

Глава 5

Оливер приказал кучеру ехать к Адам-Хаусу самым кружным путем, чтобы прибыть к дверям леди Камерон с двадцатиминутным опозданием. В игре, в которую он ввязался, нельзя было упускать ни одной возможности нанести удар, поиграв на нервах противника.

По обе стороны от крыльца были сложены горами доски и куски гипса. Навстречу карете Оливера выбежала и открыла дверь девушка в ливрее. Черт возьми! Не помни Оливер, как сам кувыркался с Дианой в постели, решил бы: она из тех дам, что предпочитают общество своего пола.

Неужели эта ее неприязнь и недоверие к мужчинам как-то связаны с ним? Хм… Да нет, скорее, с мужем, что после трех лет брака оставил ее без гроша на задворках Европы. Похоже, она считает, что теперь весь род мужской перед ней в долгу.

С другой стороны, возможно, такая демонстрация необычных вкусов была намеренной: чем больше о Диане будет сплетен в свете, тем ей лучше. Смотри-ка, ведь даже в нем она сумела возбудить любопытство и заставила думать о себе!

Леди-дворецкий распахнула перед ним дверь.

— Милорд, если вы соблаговолите подождать здесь, леди Камерон сейчас спустится. Прошу прощения, что не предлагаю вам присесть: в этой части дома сейчас негде сесть.

— Верю, утром вы говорили то же самое.

— Да, милорд. Также мне приказано сообщить вам: если вы попробуете войти во внутренние помещения дома без позволения, я буду стрелять.

— Понятно,  — кивнул он. Велико было искушение ответить: «Что ж, попробуйте!» Но Оливер не видел смысла пикироваться со служанкой. Нет уж, он подождет хозяйку.

— Как вас зовут? — спросил Оливер у леди-дворецкого.

— Джулиет, милорд. Джулиет Лэнгтри.

— Лэнгтри, а чем вы занимались до того, как стали служить дворецким у леди Камерон?

— Работала в лавке, милорд,  — немедля ответила она.  — В оружейной лавке.

«Уж не смеется ли Лэнгтри надо мной?» — мелькнуло в голове у Оливера, но разрешить этот вопрос он не успел: на верхней ступеньке лестницы появилась Диана.

— Снова в черном?

Быть может, Оливер и сказал бы что-то более похожее на комплимент — что-нибудь о том, что бархат цвета черного дерева обтягивает ее, словно вторая кожа, подчеркивая каждый изгиб тела,  — но вовремя удержался. Очевидно, Диана и сама об этом знает. Потому и выбрала это платье.

— Под настроение,  — ответила она и жестом приказала Джулиет открыть дверь.  — И хватит досаждать моим слугам. Все они предупреждены: любое… любой контакт с тобой, выходящий за пределы их обязанностей,  — и они будут немедленно уволены.

— Ревнуешь?

— Забочусь об их безопасности. И о своей.

Еще одна женщина, хрупкая миловидная блондинка, появившись из-за спины Дианы, набросила ей на плечи черную шаль.

— Ну что, идем?

Блондинка вышла на улицу вместе с ними.

— Охраняете репутацию леди Камерон? — поинтересовался Оливер, протягивая ей руку, чтобы подсадить в экипаж.  — Учитывая планы Дианы, это кажется уже излишним.

— Я охраняю вас, милорд,  — невозмутимо ответила блондинка. В голосе ее слышалось не меньше полудюжины трудно определимых акцентов.  — Если Диане придется вас убить, это расстроит наши планы.

Дамы сели, и он поднялся в экипаж следом за ними.

— Вы, кажется, превратно понимаете ситуацию,  — заговорил он, когда экипаж выехал на мостовую.  — Если что-то случится с одной из вас или с обеими, моих планов это никак не расстроит. А вы говорите: «наши планы». Думаете, мы с вами партнеры?

Наступившее молчание прервала Диана.

— Оливер, это Дженни,  — представила она компаньонку как ни в чем не бывало.  — Дженни, это лорд Хейбери.

— Вы новенькая? — поинтересовался Оливер, переводя взгляд с одной женщины на другую. Обе примерно одного возраста — двадцать три или двадцать четыре года, обе держатся как подруги и говорят о «наших планах», однако с первого взгляда видно, кто из них главная.  — В Вене я вас не видел.

— Достаточно сказать, что мы с Дженни очень давно знаем друг друга. Я послала за ней вскоре после того, как ты сбежал от меня.

— Знаешь, за то, что ты вынудила меня, как ты выражаешься, сбежать, могу тебя только поблагодарить.  — Он старался не усмехаться слишком откровенно.  — В конце концов, я вернулся в Лондон как раз вовремя, чтобы помириться с дядюшкой и унаследовать его титул и состояние. Так что, как видишь, то лето вышло весьма удачным.

— Как и для меня. В то лето скончался Фредерик. И ты исчез очень вовремя, как раз когда начал меня раздражать.  — Диана подняла руку в черной шелковой перчатке.  — А теперь к делу. На вечере мы пробудем часа два. Танцуй, с кем хочешь, чем больше, тем веселее. Но все вальсы — мои.

Разумеется, Оливер мог бы поспорить, но желание понять ее планы перевесило раздражение от того, что она пытается им командовать.

— И чем ты займешься, пока я буду танцевать с другими?

— Я не буду танцевать. Ни с кем. Как на балу у Хеннеси. Пусть смотрят и удивляются.

— А если кто-нибудь спросит, что меня с тобой связывает?

Диана бросила на него быстрый взгляд и отвернулась к окну.

— Мы — старые… друзья.

— Ясно. «Друзья»… Секреты, и все такое.

— Мне больше нравится слово «тайна».  — Она снова взглянула на него. Удивительные изумрудные глаза ее в полумраке экипажа казались почти черными.  — А о клубе ты ничего не знаешь, кроме названия и того, что откроется он в течение месяца.

— Диана, может быть, вычесть из моего займа гонорар за рекламу? Я тебе не газетчик, сочиняющий колонку светской хроники.

— Тогда не говори ничего. Так даже лучше.

Экипаж свернул за угол, и впереди по улице показались сияющие огни Дэштон-Хауса. Диана быстро взглянула на дом. Оливер заметил, как сжались ее губы. Держится и разговаривает она чертовски уверенно, но нервничает, все-таки нервничает. Еще бы! Он и сам сходил бы с ума от тревоги, если бы поставил на один карточный домик все, что имел.

— Скажи,  — начал Оливер медленно, отчасти жалея, что задает этот вопрос: во‐первых, он может привести к лишним осложнениям, а во‐вторых, какое ему дело? — скажи, как бы ты действовала, будь жив Блейлок? Этого толстяка тоже попросила бы переехать в комнаты над клубом? И говорила бы многозначительным тоном, что вы с ним старые… друзья?

— И кто теперь ревнует?

— Мне просто любопытно. Ведь я заменил его в последнюю минуту.

Диана вздохнула.

— Если непременно хочешь знать, то в благодарность за то, что сдал мне клуб «Монарх», Блейлок должен был получить право появляться там, когда пожелает. И это подразумевало бы, что… да, что мы с ним любовники.

— Значит, ты готова притворяться любовницей кого угодно?

— Почему бы и нет, если это мне выгодно?

Оливер вскинул бровь.

— Почему меня не оставляет чувство, что Блейлок не подозревал о твоей готовности притворяться и считал, что ты будешь делить с ним постель на самом деле?

— Ну, рано или поздно ему пришлось бы узнать.

— Да ты совсем совесть потеряла, дорогая!

— Не тебе меня судить. И не потеряла — я от нее избавилась. От совести, как и от сердца, никакого проку. В жизни все это только мешает.

Экипаж остановился. Лакей подбежал и открыл дверцу. Оливер спустился первым и поддержал Диану под локоть, помогая ей выйти.

— Лгунья,  — прошептал он.

— А ты трус.  — Она расправила платье.  — И предложи мне руку как следует.

— Да, миледи.  — Слово «трус» его задело, но Оливер сказал себе, что это заслужил.

— И учти, если сорвешь мои планы, я тебя уничтожу!

Оливер не зря много лет учился распознавать мысли и намерения партнеров за карточным столом. Ему было ясно как день: Диана говорит серьезно. Вот только она не понимала одного: чем серьезнее игра, тем больше наслаждение!

Угрожать человеку вроде Оливера Уоррена, живущему авантюрами и скандалами, нет особого смысла — его не так-то легко напугать. Диана прочла это в глазах Уоррона, пока он вел ее в переполненный бальный зал Дэштон-Хауса. Она пригрозила его уничтожить и пригрозила всерьез, а в ответ получила лишь рассеянный кивок.

Едва ли стоит верить, что страх заставит Оливера подчиняться. Если бы не показания Дюшампа, спрятанные в надежном тайнике, Диана бы вообще ничего от Оливера не добилась. И хотя следовало понимать, что этим кончится, Диана невольно злилась на то, что все тщательно выработанные ею приемы и навыки не действуют на него.

— Два вальса,  — объявила Дженни, бесшумно появляясь рядом с Дианой.  — Первый — сразу после этой кадрили, второй — после закусок.

Проклятье! Слишком быстро. Диана предпочла бы понаблюдать за гостями и разработать тактику, прежде чем кружиться в танце с дьяволом. Диана глубоко вздохнула, напомнив себе, что и сама не ангел. В конце концов, два года назад Оливер сбежал от нее за море, хотя ничего дурного она ему не сделала. И значит, сможет протанцевать с ним четыре минуты и не опустится до физического насилия!

— Так вот чем она занимается? — проговорил Оливер, когда Дженни снова скользнула в толпу.  — Шныряет там и сям и шпионит для тебя?

— Да, когда я прошу. И у нее очень хорошо это получается. Так что следи за собой.

— Предпочитаю следить за тобой, дорогая. Любопытно, когда же ты поймешь, что угрожать мне через каждое слово — пустая трата времени?

— Прости, привычка. При прошлом нашем кратком знакомстве ты слишком меня… разочаровал.

«Разочаровал»? Бог знает, подходит ли это слово к его бегству из Вены. Об этом она подумает потом. Сейчас важно другое. Важно, чтобы Оливер понял: она больше не та плаксивая размазня, какой была два года назад. Теперь она для него неуязвима, так же как и он для нее.

— Хейбери! А я-то гадал, появишься ли ты сегодня?

Диана ощутила, как Оливер рядом с ней напрягся — и тут же снова расслабился.

— Мандерли,  — проговорил он.  — Ты знаком с леди Камерон?

Высокий молодой человек с копной светлых волос, падающих на один глаз, склонился перед ней в поклоне. Недурен собой, вот только ему не помешало бы сходить к цирюльнику!

— Нет, не имел удовольствия,  — ответил он.  — Представь меня.

— Джонатан Сатклифф, лорд Мандерли,  — отрывисто представил его Оливер.  — Диана Бенчли, леди Камерон.

— Это я и так знаю,  — покачал головой лорд Мандерли.  — Я ждал чего-то поинтереснее. Как вы познакомились? Свободна ли дама? Какое ее любимое вино или сладости…

— Сам выяснишь.  — Музыканты заиграли вальс, и Оливер сомкнул пальцы вокруг ее запястья.  — После танца.

Диана подавила в себе желание отстраниться. Строго говоря, пригласить его потанцевать должна была она, но, подумав, решила промолчать. До сих пор Оливер подчинялся ее приказам, но неизвестно, надолго ли его хватит. Не стоит слишком на него давить — иначе она может потерять над ним контроль. Или иллюзию контроля, что почти одно и то же.

Оливер вывел ее на середину зала. Место Диане понравилось: те, кто не танцует, их почти не разглядят, а танцующие вокруг будут видеть, но не смогут подслушать их разговор. И в том, что они поглощены беседой, никто не усомнится, даже если они не скажут друг другу ни слова.

Оливер обвил рукой ее талию — и Диана едва не подпрыгнула от неожиданности. Насмешливо наклонив голову, маркиз решительно повел ее за собой в танце.

— На твоем месте,  — проговорил он вполголоса,  — я бы не показывал, что самое простое прикосновение так тебя… волнует.

— Я не волнуюсь.  — Диана наградила его холодной улыбкой — для зрителей.  — Это отвращение. Я терплю тебя ради «Тантала», и только.

— Хм, ты снова переходишь к прямым оскорблениям. Осторожнее, дорогая, такие слова могут ранить мои чувства.

— Твою носорожью шкуру никакими словами не пробьешь.  — Собравшись с духом, она взглянула ему в глаза — задача нелегкая, учитывая, что Оливер возвышался над ней на добрых восемь дюймов.  — Однако, если хочешь, давай попробуем вести себя цивилизованно.

— Серьезно? Звучит еще страшнее.

— Что ты думаешь о нынешней моде? — Диана нежно улыбнулась — пусть все вокруг думают, что они друзья.

— Предпочитаю черный цвет.

— Очень смешно!

— А что ты теперь, вернувшись в Лондон, скажешь о нашей аристократии?

— Не буду говорить ничего такого, что ты потом сможешь использовать против меня,  — отрезала она.

— Ты слишком подозрительна, Диана.

— Да, Оливер, и этому меня научил ты. За наше короткое знакомство ты успел преподать несколько уроков, которых я никогда не забуду.

— Всегда пожалуйста.  — На очередном повороте он притянул ее чуть ближе к себе.  — Или… подожди-ка, кажется, это была не благодарность? Ты хотела меня пристыдить или что-то в этом роде.  — Оливер поморщился.  — Что ж, попробуй еще раз. Сокрушенного вида тебе не гарантирую, но хотя бы попытаюсь.

До сегодняшнего дня Диана никогда не думала, что способна ударить человека по лицу. Однако, если она попытается дать Оливеру пощечину, произойдут две вещи: во‐первых, он перехватит ее руку, во‐вторых, оттолкнет. На глазах у всех. И прощай атмосфера величавой таинственности, которую Диана так старательно создает вокруг себя с самого приезда в Лондон.

— Раскаяния мне от тебя не нужно. Просто констатирую факт. А вот еще один факт: я тебе не доверяю. И никогда не смогу довериться. А значит, друзьями нам больше не быть. Никогда.

Оливер вскинул брови.

— Недолго же ты продержалась! А как же «цивилизованное поведение»?

— С тобой? Не имеет смысла.

Вместо ответа Оливер вдруг остановился. Посреди вальса, посреди бального зала Дэштон-Хауса. Леди Хьюберт со своим кавалером едва не налетели на них, и Диана поспешно отступила, чтобы избежать столкновения. На миг ей пришло в голову, что каких-нибудь два года назад такой инцидент ее смутил бы. Да что там, она умерла бы от стыда! Теперь же Диана думала лишь об одном: как обратить и этот неожиданный поворот себе на пользу?

Нежно улыбнувшись, Диана поцеловала свою ладонь и поднесла к его губам.

— Ах, лорд Хейбери, как вы можете так говорить! Вы меня смущаете, право! — прощебетала она, потом развернулась и бросилась бежать сквозь толпу танцоров.

В конце зала ее встретила Дженни.

— Мы уезжаем.  — Диана старательно держала на лице милую, чуть рассеянную улыбку.  — Найди нам кэб.

Дженни кивнула и исчезла. Диана выбежала из бального зала, пробежала через холл, замедлила шаг. Нырнула в первую же попавшуюся комнату с открытой дверью.

Будь Оливер проклят! Этот… этот… высокомерный, невыносимый, ужасный человек!

Он сорвал ее план. Выиграл ход в этой чертовой шахматной партии. И самое обидное, что ведь ничего плохого — ну, кроме шантажа,  — она ему не сделала. Это Оливер нашел ее в Вене. Соблазнил. Хотя, чего уж там, Диана совсем не сопротивлялась. Потом исчез, не сказав ни слова. А теперь считает нормальным устраивать ей сцены? Только потому, что она хочет настоять на своем?

Нет, надо ясно дать ему понять: их связывают деловые отношения — и ничего больше! Оскорбленная гордость, враждебность, месть — все эти личные чувства им обоим надо отложить куда-нибудь подальше.

И еще. Пожалуй, стоит обратиться к бывшему хозяину Джулиет и на всякий случай приобрести у него еще пару пистолетов, небольших и легких. Диана не готова искать для «Тантала» третьего спонсора, но, если не будет иного выхода, найдет. А лорду Хейбери придется понять: то, что он думает и чего хочет, не имеет значения. И чем скорее поймет это, тем лучше для них обоих.

— Я видела, как вы сюда вошли.

Сердце Дианы глухо бухнуло, но тут же успокоилось. Оливер, разумеется, не станет говорить о себе в женском роде и высоким голосом с корнуольским акцентом, который не смогли истребить никакие частные школы.

— Леди Дэштон,  — проговорила Диана, поворачиваясь.  — Надеюсь, вы не возражаете? Проходя мимо, я увидела портрет работы Гейнсборо и зашла сюда, чтобы им полюбоваться.

Виконтесса перевела взгляд на большой семейный портрет над камином.

— Очаровательный, правда? Разумеется, теперь наши сыновья намного старше. Да и мы со Стюартом, боюсь, тоже.

— Очень милый,  — ответила Диана. На портрет она больше не смотрела — не сводила глаз с виконтессы. Лицо хозяйки дома было напряжено, руки сжаты в кулаки — странно для любезной светской беседы.  — И вы все выглядите такими счастливыми! Никогда не понимала, почему многие художники изображают своих персонажей суровыми и мрачными?

— Мой муж очень интересуется вашим… клубом,  — отрывисто сообщила виконтесса. Попытки Дианы завязать светский разговор она словно и не заметила.

— Что ж, ему недолго осталось мучиться от любопытства. Я намерена открыть двери «Тантала» в ближайший месяц.

— Знаете, Харриет Уилсон, благодаря своим романам с несколькими джентльменами из высшего общества, стала настоящей знаменитостью. Но в свет ее так и не приглашают. И все знают, чего она стоит. Шлюха, даже самая роскошная и дорогая, остается шлюхой!

Ага, понятно! Диана прищелкнула языком.

— Боже, леди Дэштон, что за манеры!.. Да, насчет Харриет Уилсон вы совершенно правы. Но заметьте, она никогда и не пыталась выдать себя за кого-то, кем не является.  — Диана шагнула к своей собеседнице.  — Я тоже веду себя честно. Мне случалось видеть игорные клубы для джентльменов в Вене и в других местах на континенте. Это отличное развлечение. Я собираюсь пересадить его на английскую почву.

— Но сама эта мысль…

— И кто знает? — продолжила Диана, пожав плечами.  — Возможно, «Танталом» заинтересуются и дамы. В таком случае можно будет устраивать женские вечера. Представьте: умеренные ставки, мадера и пирожные, симпатичные молодые люди — крупье и официанты…

— Пытаетесь меня соблазнить? Напрасно, я таких вещей не одобряю.

Диана склонила голову и улыбнулась еще шире.

— Тогда я вас не приглашаю. А теперь прошу прощения, меня ждет экипаж.

— Интересно знать, долго ли еще вас будут приглашать в приличные дома?! — прошипела леди Дэштон, уступая ей дорогу.

— Посмотрим. Интересный вопрос, верно?

Уже в холле Диана заметила, что из дальнего конца бального зала выходит Оливер. Снова столкнуться с ним? Этого она не выдержит. Спешить, не показывая вида, что спешишь,  — сродни искусству, но в первый же год брака Диана овладела этим искусством в совершенстве. В одно мгновение она была уже на улице и садилась в ожидающий ее кэб.

— Я знаю, что ты долго искала, но точно ли никто больше не готов одолжить нам денег? — поинтересовалась Дженни, уже сидящая на соседнем сиденье.

— Быть может, кто-то и готов,  — медленно ответила Диана.  — Но я не хочу, чтобы разлетелись слухи о моих финансовых трудностях. Вот это действительно может меня погубить. Джентльмены посещают такие клубы ради престижа, развлечения и риска. Если разойдется слух, что я отчаянно нуждаюсь в деньгах, они заподозрят, что в клубе ведется нечестная игра.

— Но с этим Хейбери невозможно поладить!

Диана вздохнула.

— Хейбери — упрямый мерзавец. Но в отличие от всех прочих готов надежно хранить мои секреты. Ведь мне известна его тайна. Он знает, что я могу ему отплатить за предательство. Так что мы с ним на равных.

— Пока Хейбери не выкинет тебя в окно!

— Но и тогда я сумею ему отплатить. Может, и разобьюсь, но это безвозвратно погубит его репутацию.

Дженни откинулась на спинку сиденья.

— Что ж, я не ожидала, что будет легко. Но и не ожидала, что и недели после получения денег не пройдет, а у нас начнутся такие сложности.

Диана тяжело вздохнула.

— Дженни, я понимаю, что требую от тебя очень многого. Если ты не готова продолжать, мы что-нибудь приду…

— Диана, не говори ерунды! Ты выручила меня… Уже только поэтому я бы осталась. Но дело не только в этом. Я снова нашла свою лучшую подругу и пойду по любой дороге, которую ты выберешь.

Диана потянулась к компаньонке и крепко сжала ее руку.

— Спасибо! Но именно потому, что мы подруги, пожалуйста, не молчи, если тебе покажется, что я свернула с дороги и лечу прямиком в овраг!

Негромко рассмеявшись, Дженни пожала ей руку в ответ и высвободила пальцы.

— Надеюсь, наше путешествие продолжится так же весело, как и началось, и мы доберемся до цели.

— А я надеюсь, что по дороге не придется пристреливать лошадей.

Одну лошадь, мысленно поправила Диана себя. Одного на редкость наглого и упрямого жеребца, которому лучше бы смириться с мыслью, что вожжи — у нее в руках.

Ибо никогда больше ни одному мужчине Диана не позволит разрушить свои планы. Даже маркизу Хейбери. Да что там — особенно ему!