От ненависти до любви…

Сюзанна Энок, 2011

Несколько лет назад легкомысленный повеса Оливер Уоррен, маркиз Хейбери, и прелестная молодая вдова Диана Бенчли встретились на континенте и полюбили друг друга… а через две недели бурного романа Оливер исчез без объяснений, оставив Диану с разбитым сердцем. Теперь она возвращается в Лондон, чтобы открыть игорный клуб для джентльменов, – и без зазрения совести шантажом вынуждает бывшего любовника помочь ей. Как же они ненавидят друг друга! Настолько, что дня друг без друга не могут прожить, – и сами не понимают, что никакая это не ненависть, а все та же любовь…

Глава 4

Оливер отложил перо — Диана крепче сжала пистолет. Она понимала: нет причин считать, что опасность миновала. Расслабляться рано. Вообще не стоит расслабляться, когда имеешь дело с Оливером Уорреном.

Наконец он отодвинул кресло и встал.

— Когда мне занять свою новую квартиру? — поинтересовался Оливер.

— Просто для сведения,  — заявила Диана, тоже поднимаясь, чтобы он не возвышался над ней.  — Будь у меня выбор, я бы предпочла жить с тобой на разных континентах. Начни навещать меня, как только я стану набирать персонал. Пусть об этом заговорят в свете.

— А представляешь, о чем заговорят в свете, как только я перееду к тебе?

— Не ко мне. Ты переедешь в комнаты над клубом.

— Невелика разница, Диана. На балах тебе после этого не блистать. Никаких благотворительных вечеров и чаепитий с герцогинями.

Странно: еще несколько лет назад ее, пожалуй, это задело.

— Не сомневаюсь, что приглашений станет меньше. Однако пока я остаюсь для света загадкой и диковинкой, меня будут приглашать.

— Готова сделать на это ставку? — Разумеется, Оливер не случайно выбрал это слово.

— Ищешь у меня слабые места, Оливер? Не советую затевать со мной твою любимую игру. У меня тоже есть когти.

— Как же, помню! — заявил он, уже подойдя к дверям.  — Отлично помню, как эти когти впивались мне в спину.

— Теперь я предпочитаю метить в горло. Деньги жду сегодня к концу дня.

— Получишь их к полудню. С нынешней квартиры съеду в конце месяца. Так что у тебя две недели, чтобы подготовиться.

О двух неделях Оливер упомянул намеренно, но Диана и глазом не моргнула.

— Я пришлю за тобой раньше, чтобы ты проинструктировал моих служащих.

С улыбкой, вовсе не похожей на смиренную улыбку побежденного, маркиз Хейбери вышел, а несколько секунд спустя Диана услышала, как внизу открылась и захлопнулась входная дверь.

Судорожно втянув воздух, Диана рухнула в кресло.

— Черт бы его побрал! — пробормотала она.

Дверь, ведущая в соседнюю гостиную, приотворилась — в кабинет бесшумно проскользнула Дженни.

— Вижу, ты не преувеличивала,  — проговорила она, устраиваясь в кресле, где только что сидел Оливер.  — Этот человек — просто ужасен!

— Да, с ним лучше не шутить. Как, впрочем, и со мной.

— И все же зря ты не заставила его подписать все бумаги.

Откровенно говоря, Диана чувствовала, что дальше давить на Оливера не стоит, иначе разверзнется ад, из которого она может и не выбраться. Но, разумеется, признаваться в этом не собиралась.

— Пусть думает, что еще может со мной поторговаться. Я тоже умею пересматривать условия. В конце концов заставлю его пожалеть, что не согласился на все и сразу.

— С Блейлоком было бы куда проще столковаться.

— Хейбери разбирается в карточных играх лучше всех в Англии, да и денег у него сейчас больше. Знания дороже сговорчивости.  — Диана бросила на компаньонку выразительный взгляд.  — И потом у нас нет выбора. Что еще мне остается? Я не собираюсь жить в каком-нибудь съемном коттедже в глуши только потому, что когда-то муж решил разрушить собственную жизнь и меня утащил с собой на дно.

— Ты же знаешь,  — негромко сказала компаньонка,  — я всегда тебя поддержу. Что бы ни случилось.

Диана глубоко вздохнула.

— Да, знаю. Спасибо тебе, Дженни. Этот человек вывел меня из равновесия.

Она встала, пригладила ладонями платье. Они с Оливером даже не пожали друг другу рук, и все же Диана чувствовала себя так, словно должна смыть с себя его прикосновение.

— Ты разместила объявление в газете?

— Да. Выйдет в завтрашнем номере. И отправила записку мистеру Данливи. Он зайдет сегодня в четыре.

— Очень хорошо. Если клуб мы устроим в этом доме, придется здесь кое-что перестроить.  — Приобняв Дженни за плечи, Диана принужденно улыбнулась ей.  — И первое, что я сделаю — отгорожу клубную половину дома от той, где живу сама. Кирпичной стеной!

— Очень толстой кирпичной стеной! — подхватила Дженни.

Остаток дня Диана строила планы по перестройке дома и наблюдала за выносом последних вещей семейства Бенчли. За жемчужное ожерелье, две старые вазы и портрет какого-то предка Бенчли, пугающе похожего на Фредерика, она выручила десять фунтов. Негусто. Но учитывая, что Фредерик после смерти оставил ей еще меньше, пожалуй, это была честная сделка.

— Так какого черта ты всем нам голову морочил, что не помнишь, кто такая леди Камерон?! — Джонатан Сатклифф виконт Мандерли приветственно отсалютовал рапирой.  — Подшутить над нами решил?

Оливер поправил маску, поднял свою рапиру и с быстротой молнии сделал первый выпад, коснувшись защитной подушечки против сердца Мандерли.

— Возможно.

— Туше! — объявил рефери, засчитав поражение.

Сатклифф и Уоррен заняли исходные позиции.

— Боже правый, Хейбери, да ты убить меня собрался?

Оливер ухмыльнулся под маской.

— Сердце у тебя, Джонатан, с горошинку, в него так просто не попадешь.

— Очень смешно. Если у меня с горошинку, то у тебя, должно быть, вообще в пыль рассыпалось много лет назад.

— К барьеру!

На этот раз Оливер направил рапиру противнику в плечо, подождал, пока Мандерли отведет свой клинок, и вдруг, резко изменив направление удара, ткнул его в маску.

— Туше!

— Ты точно решил меня прикончить! Обычно даешь и мне попасть раз-другой, чтобы не было обидно.

— Ну извини, друг мой, сегодня я не особо расположен к милосердию.

На самом деле на месте Джонатана Оливер с удовольствием воображал Диану Бенчли, вооруженную зонтиком или чем-нибудь столь же бесполезным. С ней мысленно и сражался. Возбуждающая картина? Еще бы! Но за это Оливер не мог себя упрекнуть. В постели эта женщина была настоящей тигрицей, демоном. То, что она вытворяла… то, какие пробуждала чувства… эмоции, которые он считал для себя невозможными…

— Туше! — прогремело в ушах через полсекунды после того, как Мандерли кольнул его рапирой в подреберье. Оливер моргнул.

— Что?! Не так уж ты неуязвим.  — Джонатан приплясывал от радости, протыкая рапирой воздух.

Полуулыбка Оливера сменилась хмурой гримасой. Он отступил на исходную позицию. Мысли о Диане не должны делать его слабым. Что бы ни было между ними, все это давно в прошлом, и Оливер это докажет. Если для этого придется жить с ней под одной крышей и играть в ее игры — что ж, быть по сему.

— Ну, где же твои шуточки? — поддразнил его Мандерли.  — Язык проглотил?

Свободной рукой Оливер подал знак рефери.

— К барьеру! — объявил тот.

Минуту спустя виконт Мандерли лежал плашмя, сраженный тройным ударом в лицо, грудь и живот. Прежде чем рефери успел объявить о конце схватки, Хейбери стянул маску и бросил ее слуге.

— Оливер! — позвал Джонатан, поднимаясь на ноги.

— Не люблю проигрывать,  — отозвался Оливер, широким шагом направляясь в комнату для переодевания.

Итак, теперь он знает, в чем состоит план Дианы. Не только знает — против воли принужден в нем участвовать. У нее изобличающий его документ, и сбежать Оливер не сможет, если только она сама его не отпустит. А это… если он хоть что-нибудь понимает в жизни — и в Диане Бенчли,  — маловероятно. Крайне маловероятно. А значит, ему необходимо выяснить все ее правила игры, все детали, слабые стороны. Ибо проигрывать Оливер Уоррен действительно не любил. И не собирался.

Закончив одеваться, он повернулся к Мандерли.

— Готов поужинать?

— А издеваться надо мной не будешь?

— Не буду. И еще — я плачу.

— Тогда поехали в «Уайтс».

Сорок минут спустя официант проводил их за накрытый белоснежной скатертью столик в обеденном зале «Уайтса». На несколько минут Оливер погрузился в необычное для себя занятие: разглядывал не посетителей, а зал. Прикидывал, сколько здесь столиков, сколько официантов, далеко ли до кухни, где расположены бар и игровая комната.

Оформление зала ему не понравилось. Чересчур претенциозное. Словно кричит: здесь обедают только знать и богачи! Однако такой подход имеет успех: очередь на членство в клуб «Уайтс» растянулась лет на пять. Чтобы попасть в клуб, требуется поручительство, но даже оно не дает гарантии.

— Очень приятно, что ты сдержал слово и не смеешься надо мной,  — проговорил с набитым ртом Джонатан. Он с аппетитом поглощал жареного фазана.  — Но от дружеской беседы я бы не отказался. И ради бога, не смотри на стол с таким зверским видом, словно вот-вот его перевернешь.

— Скажи, в скольких клубах ты состоишь? — спросил Оливер.

— А тебе зачем? Хочешь меня там забаллотировать?

— Ты меня сегодня все время в чем-то подозреваешь,  — нахмурился Оливер.  — Кажется, до сих пор я тебе ничего дурного не делал.

— Потому что вижу: тебя аж трясет от злости. Не на меня, верно? Но я — самая удобная мишень, чтобы сорвать гнев. Спросил бы, что у тебя стряслось, но слишком ценю нашу дружбу. Так что сижу тихо, ем дорогущего фазана и жду, когда ты меня просветишь. Или поколотишь. И честно говоря, это ожидание действует мне на нервы.

— Что за хождение вокруг да около? Почему ты просто не скажешь: «Оливер, что там у тебя случилось, выкладывай»?

Мандерли поднял глаза, встретился с другом взглядом.

— Оливер, что у тебя случилось? Выкладывай.

Уоррен отпил вина.

— Нет.

— Вот видишь!

— Пока скажем так: если я соберусь исповедаться — первым вспомню о тебе. Но не сейчас. Сначала мне самому нужно кое в чем разобраться.

Джонатан кивнул и вернулся к фазану.

— Что ж, достаточно честно. А клубов у меня — пять.

— Прошу прощения?..

— Я состою в пяти клубах. «Уайтс», «Сосайети», «Армейский клуб», «Тори-клуб» и «Будлз».

— Ты — в «Тори-клубе»? Серьезно?

— Унаследовал членство от отца. Был там всего раз или два. Но плата за членство там умеренная, так отчего бы и нет? — Джонатан глубоко вздохнул.  — Скажи, твои расспросы как-то связаны с тем, что леди Камерон объявила о намерении открыть игорный клуб?

«Черт бы ее побрал! Разумеется, уже весь Мейфэр только об этом и говорит!»

Впрочем, именно этого Диана и добивалась.

— Допустим. А ты что об этом думаешь?

— А что думаешь ты?

— Я первый спросил.

— Ладно. Вторая моя мысль была: должно быть, последние годы леди Камерон провела не в Вене, а в Бедламе.

Оливер кивнул. Джонатан… гм… более добропорядочный человек, чем он сам, и его мнение — глас большинства аристократов Мейфэра.

— Ты сказал, это была вторая мысль. А какая была первая?

— Хотел бы посмотреть на клуб леди Камерон. Она ведь графиня, и прехорошенькая. Другого мужа может себе найти за пять минут. И если вместо этого готова рисковать своим положением в свете?.. Ну, очевидно, за этим стоит что-то экстраординарное. Я слыхал, что Камерон был игроком, и, по рассказам, очень неудачливым, но она-то?.. Что с ней произошло там, в Вене?

Вот это уже интересно, сказал себе Оливер. Похоже, он недооценил силу любопытства и страсти к сплетням. Вообще он склонен переоценивать светские приличия — быть может, оттого, что сам слишком часто их попирает.

— А теперь скажи свое мнение! — настаивал Мандерли.

— Что ж, признаю, эта затея может оказаться любопытной.

— Раз уж ее имя ты вспомнил, расскажи еще что-нибудь об этом. Подсказка: весь Лондон, включая моего конюха, знает, что ты был у леди Камерон сегодня утром.

Неужели она и это спланировала? Что его участие, пусть и недобровольное, подольет масла в костер слухов и сплетен?

— Клуб будет называться «Тантал», а работать в нем будут только женщины. Молодые, красивые и неприкосновенные.

— Задница святого Георгия! — раздалось у него за спиной.  — Девчонки?!

Оливер повернул голову.

— Хеннинг? Я и не заметил, как ты подкрался.

— Леди Камерон и правда наймет одних девчонок? — поинтересовался Хеннинг, торопясь что-то прожевать.  — Девчонки будут и банк метать, и напитки разносить?

— И карты тасовать, и принимать шляпы в гардеробе.

— Да что женщины понимают в деньгах и в картах?! — пропыхтел толстяк.  — Такой клуб разорится за месяц.

— Зато какой будет месяц! — заметил, появляясь рядом с Хеннингом, лорд Бенсон.  — Черт возьми, хочу на это посмотреть!

Похоже, в этом посетители за соседними столиками были друг с другом согласны. Диана затеяла безумную авантюру, наверняка она потеряет все, а они с удовольствием на это посмотрят и поучаствуют в ее разорении. Быть может, так же рассуждал бы и сам Оливер, если бы не одно важное обстоятельство: пустить на ветер Диана собиралась его деньги. А если он еще и переедет в клуб «Тантал», то и его репутацию.

Что ж, придется признать: сегодня утром Диана Бенчли его переиграла. Но это лишь одна выигранная ею битва. Еще неизвестно, кто станет победителем в их войне.

— Эту стену можно снести,  — проворчал мистер Данливи, похлопывая мясистой рукой по нежно-розовой стене, отделяющей гостиную на первом этаже от библиотеки.  — Тогда внизу будет больше места.

Диана подняла глаза от поэтажного плана дома.

— Если мы выгородим небольшую переднюю, добавим дополнительные входные двери и сломаем еще и стены холла, можно будет всю переднюю часть дома превратить в большой игорный зал.

Строитель удивленно вскинул мохнатую бровь.

— Миледи, такая перестройка обойдется вам совсем недешево!

— Но вы сможете это сделать?

Он обвел помещение оценивающим взглядом.

— Придется поставить несколько колонн, чтобы поддержать второй этаж… Да, смогу.

— Тогда за дело. Я хочу открыть клуб через месяц.

— Через?.. Будет исполнено, миледи.

Деньги, полученные утром, несомненно, подогрели энтузиазм строителя. Однако Диану больше волновала скорость его работы. Она сделала первый шаг: громкими заявлениями возбудила интерес к своему предприятию. Теперь надо открыть клуб, и открыть быстро, пока внимание общества не переключилось на новый скандал.

Соглашение с мистером Данливи было заключено, и первый этаж немедленно наводнила толпа рабочих: они сдирали поблекшую старомодную обшивку, вскрывали паркет, укрепляли ступени обветшавшей лестницы.

Под клуб «Тантал» Диана решила отвести всю переднюю часть дома. На первом этаже — большой игровой зал, на втором — гостиные и частные апартаменты, на просторном отремонтированном чердаке — жилые помещения для служащих.

Задняя часть дома оставалась в ее распоряжении. Здесь Диана намеревалась отдыхать от бурной деловой жизни. По иронии судьбы даже эта небольшая часть дома оказалась просторнее ее квартиры в Вене. Ставка на азартные игры уже начала окупать себя и будет окупать и дальше, если только Диана, забывшись, сама не вступит в игру.

Не сверни лорд Блейлок себе шею, не отмени поверенные его распоряжение о сдаче ей в аренду помещений клуба «Монарх», сейчас Диана была бы намного ближе к цели. И все же, несмотря и на дополнительные расходы и на… неприятную необходимость общаться с Оливером Уорреном, какое-то злорадное удовлетворение испытывала она при мысли, что Адам-Хаус, гордость нескольких поколений Бенчли, теперь будет служить ее целям.

— Игорный клуб?!

Выглянув в холл со своего наблюдательного пункта на балконе, Диана увидела внизу бывшего деверя. Он, черт бы его побрал, кипел от ярости.

— Энтони? Прости, боюсь, сегодня я не ждала гостей.

— Ты не можешь превратить Адам-Хаус в… в это! — взревел он и двинулся вверх по лестнице к ней.  — Пятьдесят лет этот дом был достоянием семьи!

— А теперь это мое достояние. Твой брат сделал хотя бы одно хорошее дело: перед смертью позаботился о том, чтобы я не осталась без крыши над головой. А уж как я буду использовать этот дом — мое дело.  — Диана отступила на полшага назад.  — И осторожнее на лестнице, ступеньки здесь еще не отремонтированы.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы Энтони замер на месте, а затем осторожно спустился вниз.

— Мой брат завещал тебе все свое имущество, не относящееся к майорату! Зачем тебе понадобился именно этот дом?

— Все остальное я продала и расплатилась по его долгам. Чтобы это не пришлось делать тебе. И вот что, Энтони, мы с тобой были родственниками, но теперь это в прошлом. Я вынуждена попросить тебя уйти. Когда клуб откроется, можешь подать заявку на членство.

— Диана, это просто смешно! Что скажут твои родители?

Родители? Те, что продали ее в обмен на графский титул? Диана глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Гнев ведет к ошибкам, а ошибаться она больше себе не позволит.

— Спроси у них. Всего доброго, Энтони.

Она ушла с балкона, прислушалась, чтобы понять, не идет ли он все-таки за ней. Услышав, как Джулиет желает незваному гостю доброго дня и запирает за ним дверь, Диана вздохнула с облегчением и продолжила свой путь в заднюю половину дома.

— Он тебя не беспокоит? — послышалось снизу.

Диана обернулась и подождала, пока к ней поднимется Дженни.

— Всего неделю назад он поднимался по этой лестнице, а теперь поверил, что это опасно, потому что я так сказала. Нет, этот человек меня не беспокоит.

Мимо, вежливо приподняв шляпу, прошел рабочий с длинной паркетиной под мышкой. Когда Диана сказала Оливеру — проклятье, пора бы привыкнуть думать о нем как о маркизе Хейбери,  — что для чистки конюшен мужчины вполне подходят, забыла добавить: и для ремонтных работ.

— Что ж, тогда и я волноваться не стану.  — И Дженни переложила из одной руки в другую свой блокнот.

— Что ты обо всем этом думаешь? Большой игорный зал — на первом этаже, по левую руку от него — банкетный зал, по правую — игорный зал поменьше и комната для завтраков, позади — библиотека и бильярдная. Пожалуй, с обеих сторон надо провести узкие коридоры для персонала и слуг.

— Чтобы наши дамы появлялись перед посетителями неожиданно? Умно придумано.

— Пожалуй. Пригласи мистера Данливи.

— Конечно. Хочешь, я проведу собеседование с претендентками?

Скромное объявление вышло в лондонской «Таймс» сегодня утром и должно публиковаться в течение недели. Дольше — не стоит, иначе любопытствующие могут подумать, что набрать служащих ей не удается. Если за неделю она не заполнит свой штат, что ж, есть еще школы гувернанток, а там наверняка найдется пара-тройка сообразительных и привлекательных девиц, не горящих желанием нянчиться с детишками.

— Я встречусь с мистером Данливи, а затем до обеда буду свободна. Если кто-то придет, пусть Джулиет или Маргарет мне сообщит.

— В задней гостиной тебя уже ждут два десятка юных леди!

— Два десятка? — удивилась Диана.  — Но ведь сейчас только девять утра!

— Ну да.

Диана вскинула бровь.

— Тебя, кажется, это забавляет?

— Не то чтобы забавляет, но определенно подбадривает. В конце концов, если два десятка благовоспитанных юных леди горят желанием устроиться на работу в мужской игорный клуб, это говорит… о том, что такая мысль для них вполне приемлема, верно?

— Женщины обычно менее терпимы к греху, чем мужчины,  — согласилась Диана.  — Однако мы еще не знаем, подходят ли нам эти леди. Может быть, вы с Маргарет пообщаетесь с каждой? Раз за одно утро их явилось два десятка, думаю, мы можем позволить себе некоторую… разборчивость.

Дженни кивнула.

— Mais oui. Поговорю с ними и доложу о результатах.

Хотя мистер Данливи явно не понимал, зачем клубу атмосфера тайны и соблазна, такой аргумент, как дополнительная сотня фунтов за еще две стены и несколько потайных дверей, оказался ему вполне доступен.

Распрощавшись с подрядчиком, Диана откинулась на спинку кресла с чашкой остывшего чая. Поначалу мистера Данливи, кажется, очень смущала необходимость получать указания от женщины, и особенно то, что Диана встречается с ним наедине, без компаньонки. Но, кажется, он скоро понял: дело свое она знает и тратит деньги не менее рассудительно, чем мог бы потратить мужчина.

Разумеется, не всех так же легко убедить, что она в здравом уме и действует вполне разумно. Но всех убеждать и не нужно. Достаточно, чтобы они захотели прийти в клуб «Тантал» — дальше, если только она не ошиблась в расчетах, все произойдет само собой.

В приоткрытую дверь постучала Дженни, а затем проскользнула в кабинет.

— Ну что, у нас будут потайные коридоры? — спросила компаньонка, в ее нежном голосе прозвучал неистребимый французский акцент.

— Непременно. А персонал будет?

— Это тебе решать. Мы с Маргарет немного поговорили с каждой из девушек, составили и записали свои впечатления о них и отправили по домам. А то в комнатах что-то стало слишком тесно.

— Боже мой! — Диана указала на стопку бумажных листов в руках у компаньонки.  — Надеюсь, вы записали их адреса?

— Oui. Тех, кто согласился дать о себе такие сведения. Остальных попросили вернуться завтра для беседы с тобой.

Диана нахмурилась.

— Послушай, Дженни, женщины легкого поведения нам не нужны. Те, кто не могут назвать свой адрес…

— Просто почитай наши записи. Кстати, прибыли подсвечники и настольные лампы. Так что, если понадоблюсь, я внизу — буду полировать подсвечники и заливать ламповое масло.

Дженни удалилась, а Диана, нахмурившись, принялась читать записи. Ее прервал знакомый голос, донесшийся с порога:

— Я бы спросил, не побеспокою ли тебя, но ответ нам обоим известен, так что просто войду.

При звуках этого низкого бархатистого голоса Диана подпрыгнула и едва не оторвала угол от листа бумаги.

— Ты мне пока не требуешься, Хейбери. Приходи, когда я тебя позову.

Взгляд ее встретился со взглядом серых глаз из-под буйных темных кудрей. Кудри не выглядели растрепанными — о нет! — и костюм, и прическа Оливера Уоррена всегда были безупречны. Однако чересчур длинные волосы и простой узел белоснежного шейного платка придавали ему беззаботный вид — вид, как прекрасно знала Диана, обманчивый.

О, она понимала его игру! Внешняя беззаботность — лишь маскировка для того, чтобы усыпить чужую бдительность. Но Диану Бенчли ему не обмануть.

— Судя по тому, что за бедлам творится внизу, деньги ты уже получила,  — проговорил он, подходя к окну.

Диана развернула кресло, не желая поворачиваться к нему спиной.

— Ты меня не одурачишь.

— Вообще-то и не собираюсь.

— Еще как собираешься! Сейчас начнешь задавать мне невинные вопросы — о перестройке дома, о плане клуба,то-се и я оглянуться не успею, как ты уже будешь высказывать свои предложения и давать советы. А потом попытаешься убедить меня в своей правоте.

— Бог ты мой, до чего же я коварен!

— Нет, ты считаешь себя коварным, но зря. Ничего сверх нашего договора мне от тебя не нужно. Я же сказала: будешь нужен — я за тобой пришлю. А сейчас ты мне мешаешь.

— Знаешь,  — неторопливо проговорил Оливер, заглядывая Диане через плечо в бумаги, которые она еще не успела прочесть,  — никоим образом не хочу навязываться со своим мнением, но все же не могу не сказать: в своем великолепном презрении к мужчинам ты кое-что упускаешь. Например, сейчас ты попросила меня уйти. Не думаешь, что такая просьба звучала бы убедительнее в присутствии парочки здоровенных вышибал?

Сердце Дианы заколотилось от ярости и испуга. Машинально она потянулась к ящику стола, где лежал пистолет, и тут же сообразила, что благодаря Уоррену, черт бы его побрал, сидит к этому ящику спиной.

Прежде чем Диана успела повернуться к ящику, нога Уоррена преградила ей дорогу.

— Спокойнее,  — насмешливо протянул Оливер.  — Это же просто предложение — не угроза!

— Убери ногу от моего стола!

— Пожалуйста.

Оливер выпрямился, но прежде чем Диана успела снова потянуться к ящику, открыл его сам, схватил пистолет и молниеносным движением выбросил в окно.

— Вот так!

В бессильной ярости Диана смотрела, как Оливер облокотился о подоконник. При всей видимой небрежности позу он явно выбрал так, чтобы Диана не смогла вытолкнуть его из окна вслед за пистолетом.

— Если ты погубил цветы на клумбе, надеюсь, возместишь ущерб? — произнесла она наконец и склонив голову, притворилась, что вернулась к чтению.

Игнорировать его Диана не могла, но могла притвориться, что игнорирует. Теперь она понимала: без вышибал действительно не обойтись. Разумеется, только потому, что иные аристократы могут напиться и начать дебоширить во хмелю, а не для того, чтобы выставлять Оливера Уоррена из ее кабинета.

— «Волосы светлые, глаза голубые, около двадцати лет»,  — прочел вслух Оливер.  — Что это?

— Не твое дело.  — Диана перечеркнула фамилию женщины, напротив которой Дженни сделала приписку: «Неграмотна».

— «Приятный голос, говорит по-французски, по ее словам, умеет играть на фортепиано»,  — продолжил читать Оливер.  — Знаешь, что я думаю?

— Меня совершенно не интересует, что ты думаешь. По-моему, я ясно дала это понять.

— Думаю, это кто-то из девиц, ответивших на твое объявление в газете.  — Вернув ей листок, Оливер достал из кармана свернутую газету.  — «Примем на работу дам от восемнадцати до двадцати шести лет, образованных, с приятной внешностью и хорошими манерами. Обеспечим жильем, столом и денежным жалованьем».  — Он бросил газету на стол перед ней.  — И твой адрес.

— Я же говорила, что собираюсь нанимать женский персонал. Чем ты пытаешься удивить меня? Тем, что умеешь читать? Спасибо, я в курсе.

— Возможно, мне стоило бы присутствовать при собеседованиях. Если девушка хороша собой и даже грамотна, это еще не гарантирует, что из нее получится хороший крупье.

Диана встала и взглянула ему в глаза — сейчас, когда он облокотился о подоконник, лица их были почти на одном уровне.

— Я найму тех, кого посчитаю нужным, по тем причинам, которые меня устраивают. А наняв, пошлю за тобой, чтобы ты научил их работать. И тогда…

— Что, если они не справятся?

— И тогда,  — продолжила Диана, не позволяя себя перебить,  — я… позволю тебе высказать свое мнение о том, кто из них наиболее пригоден для выполнения тех или иных задач в клубе «Тантал».

Оливер неторопливо выпрямился — и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы по-прежнему смотреть ему в лицо.

— У тебя это чертово письмо,  — проговорил он.  — Но тебе стоит помнить, Диана: у меня достаточно и денег, и влияния. Если захочешь войны — я тебя уничтожу.

Она фыркнула.

— Прости, не впечатляет. Я уже была на дне — без гроша и без единого друга. Ты можешь снова втоптать меня в грязь, но в той же грязи утонешь и сам. А теперь уходи и не возвращайся, пока я за тобой не пришлю.

Долгие секунды Оливер смотрел ей в глаза. Диана затаила дыхание. Если он поймет наконец, что она не шутит, иметь с ним дело станет чуть легче. Должен понять. Диана надеялась. Очень надеялась.

Наконец Оливер кивнул.

— Сегодня вечером я приглашен на прием к Дэштонам. Дэштон — заядлый игрок, как и большинство его друзей. К которому часу прислать за тобой экипаж?

— Я никуда с тобой не поеду.

— Леди Камерон, если мы хотим, чтобы в нашу, так называемую таинственную связь поверили, нам придется появляться вместе. Так что в восемь часов.  — И Оливер двинулся к дверям, говоря на ходу: — И подумай о том, чтобы расширить подъезд к крыльцу. Будем надеяться, что по вечерам здесь будет немало экипажей.

Никак он не может не давать советов! Впрочем, надо признать: совет хорош.

— В восемь часов,  — громко повторила Диана, садясь за стол.  — Не опаздывай.

— А ты не передумай.