Дьявол и темная вода

Стюарт Тёртон, 2020

Впервые на русском – новейший роман Стюарта Тёртона, автора международного бестселлера «Семь смертей Эвелины Хардкасл», переведенного на 30 языков и удостоенного престижной премии Costa за лучший дебют. Если «Семь смертей Эвелины Хардкасл» называли «головоломной, и притом совершенно органичной смесью „Аббатства Даунтон“ и „Дня сурка“, Агаты Кристи и сериалов типа „Квантовый скачок“» (Sunday Express), то «Дьявол и темная вода» – это «блистательное скрещение Конан Дойла с Уильямом Голдингом» (Вэл Макдермид). Итак, добро пожаловать в 1634 год. Галеоны Ост-Индской компании везут мускатный орех и черный перец, специи и шелка из Батавии в Амстердам. Путь с островов Тихого океана в Европу ведет вокруг Африки и занимает восемь месяцев. До Амстердама добирались не все: свою долю взимали свирепые шторма и грозные пираты. И вот из Батавии готовится отплыть «Саардам». Среди пассажиров – генерал-губернатор Ян Хаан с семейством и любовницей; знаменитый «алхимический детектив» Сэмюэль Пипс, закованный в кандалы по неизвестному обвинению; его напарник лейтенант Арент Хейс. Знаки судьбы с самого начала складываются зловеще. На пристани прокаженный возглашает: «Груз „Саардама“ отмечен печатью греха, и всех осмелившихся подняться на борт ждет ужасная погибель» – и вспыхивает ярким пламенем. Когда на грот-мачте поднимают парус, все видят на белом полотнище нарисованное углем хвостатое око – символ демона, известного по имени Старый Том. И хотя в отплывшем из Батавии конвое было семь кораблей, в ночном океане периодически загорается восьмой фонарь. А когда на борту случается убийство, функции детектива, вместо заключенного в каморке Сэма по прозванию Воробей, вынужден взять на себя Арент по прозванию Медведь…

8

Держа кинжал у горла Эггерта и чувствуя острие шпаги на своей груди, Арент признался себе, что посадка прошла не так гладко, как он надеялся.

— А ну, тихо, — бросил он вырывающемуся мушкетеру, еще крепче хватая его за шиворот. Потом смерил взглядом Якоба Дрехта, рука которого со шпагой за это время так и не дрогнула. — Мне с тобой делить нечего, — сказал ему Арент. — Но Сэмми Пипс — великий человек, и я не позволю, чтобы его унижали такие ссаные ничтожества. — Он кивнул на Таймена, который шатаясь поднялся на ноги. — Знайте все, Сэмми — не развлечение для скучающей солдатни. С этого момента всякий, кто дотронется до него, умрет прежде, чем успеет об этом пожалеть.

Тон Арента не оставлял ни малейшего сомнения в его намерениях.

Во всей Ост-Индской компании не было человека подлее, чем мушкетер. Ремесло это оплачивалось скудно, а посему привлекало лишь тех, чьи души черны, тех, кто стремился попытать счастья как можно дальше от родины, ибо на родине их ждала виселица. А в далеких краях их волновало только, как бы развлечься да сохранить свою шкуру, и горе тому, кто осмеливался им помешать.

Держать такое отребье в узде можно было лишь с помощью страха. Дрехт знал, на что лучше закрыть глаза, а какая обида требует искупления кровью. Если Дрехт его не убьет, если не станет защищать честь, которой у этих двоих все равно нет, это сочтут слабостью. И все восемь месяцев ему придется завоевывать послушание команды вновь.

Сжав рукоять кинжала так, что по краю клинка прокатилась капля Эггертовой крови, Арент потребовал:

— Опусти шпагу, Дрехт.

— Сначала отпусти моего солдата.

Они глядели друг на друга, а воющий ветер бросал пригоршни дождя им в лица.

— Твой дружок надул тебя в игре в кости, — внезапно объявил Сэмми, разряжая нарастающее напряжение.

Все тут же вспомнили о его присутствии и поглядели на него. Он обращался к Эггерту, мушкетеру, которого удерживал Арент.

— Что? — возмутился Эггерт, резко двинув челюстью, и Аренту пришлось сместить клинок чуть ниже, чтобы ненароком не продырявить ему щеку.

— Когда ты вытаскивал меня из сети, ты злился на него, — пояснил Сэмми, с усилием поднимаясь на ноги. — Он досадил тебе недавно. Ты все поглядывал на него и хмурился. Я слышал, как у него в кошеле под камзолом звякали монеты. А в твоем — нет, потому что твой был пуст. И ты все гадал, не обдурил ли он тебя. Так вот, обдурил.

— Не может быть, — фыркнул Эггерт. — Кости были мои.

— Он сам предложил играть твоими?

— Ага.

— Ты несколько раз бросал кости, но удача от тебя отвернулась после того, как он сорвал первый куш?

Мушкетер нервно почесал покрытую струпьями лысину. Ошеломленный заявлением Сэмми, он даже не заметил, как Арент его отпустил.

— С чего ты это взял? — с подозрением спросил Эггерт. — Это он тебе наболтал?

— У него был еще один набор костей, — пояснил Сэмми. — Он подменил их, когда сгреб твои кости со своим выигрышем. А в конце игры вернул тебе твои.

Зеваки удивленно перешептывались, обвиняя Сэмми в том, что ему помогают темные силы. Так всегда бывало.

Сэмми не обратил на них внимания и кивнул Таймену, который обессиленно прислонился к переборке.

— Проверьте его кошель, они будут там, — сказал Сэмми. — Бросьте пять раз, и все пять раз выиграете. Они с грузилом.

Видя, что гнев Эггерта возрастает, Дрехт зачехлил шпагу и встал между двумя мушкетерами.

— Таймен — туда, — приказал он, махнув рукой в сторону грот-мачты. — Эггерт, вниз. — Он указал на нижнюю палубу. — И не приближаться сегодня друг к другу, иначе будете держать ответ передо мной. — Во взгляде Дрехта явственно читалось, что последствия ослушания им не понравятся. — Всем остальным разойтись по своим делам!

Зеваки с ворчанием разбрелись кто куда.

Дрехт убедился, что Эггерт с Тайменом ушли подальше друг от друга, и обратил все свое внимание на Сэмми.

— Как ты догадался? — спросил одновременно с благоговением и настороженностью, которую зачастую вызывали способности Сэмми.

— По настроению и весу кошельков, — сказал Сэмми, пока Арент его отряхивал. — Я знал, что один злится на другого, а деньги — самый явный мотив, так что я просто направил его гнев в нужное русло.

Выражение лица Дрехта изменилось, когда он смекнул, что на самом деле означают эти слова.

— То есть наугад?! — недоверчиво воскликнул он.

— Я знаю игру, — сказал Сэмми, обескураживающе разводя руками настолько, насколько позволяли кандалы. — Сам играл в юности. Нужны ловкость рук, много практики и глупец, которого можно обдурить. Все это здесь было.

Дрехт расхохотался, а потом покачал головой, удивляясь откровенности Сэмми.

— Ты жульничал, играя в кости? — спросил он. — Где это знатных вельмож такому обучают?

— Вы ошибаетесь насчет меня, капитан, — смущенно сказал Сэмми. Он мало рассказывал о своем прошлом, но Арент знал, что Сэмми так усердно работал, чтобы никогда больше не испытывать то, что испытал в детстве. — Я не из богатой семьи. Мой отец умер, когда я был маленьким, и мать осталась беднейшей вдовой. Дорожная грязь была мне подушкой, а ветер — одеялом. Я не гнушался никаким заработком, иногда приходилось даже залезать в чужой карман.

— Ты был вором?

— И танцором, и акробатом, и алхимиком. Главным тогда было выжить, да и сейчас тоже. Я и Арента нанял, чтобы убийцы, которых я ищу, не пополнили мной список своих жертв. Арент знает свое дело и не потерпит угроз в мой адрес. — Сэмми изогнул бровь. — Понимаете ведь, в чем загвоздка?

— Да, — задумчиво ответил Дрехт. — Я обещаю, что никто тебя не тронет. А если кто посмеет, будет держать ответ передо мной. Всем на борту это сообщим. — Он протянул руку Аренту. — Слово чести, лейтенант Хейс. Идет?

— Да, — ответил Арент и пожал ему руку.

— Давно пора сопроводить Пипса в камеру.

Они покинули светлую палубу и спустились в мрачное помещение в носу корабля. Широкий ствол грот-мачты вырастал из пола и уходил через потолок наверх. Качающийся фонарь выхватил из темноты лица матросов, сидящих на опилках. Матросы играли в кости и сетовали на жизнь.

— Тут команда коротает время в плохую погоду, — пояснил Дрехт. — По мне, так это самая опасная часть корабля.

— Опасная? — переспросил Арент.

Сэмми поворошил ногой опилки. Под ними оказались пятна крови.

— Когда выйдем в море, передняя половина корабля окажется в полном распоряжении команды, а задняя предназначена для пассажиров и офицеров, — пояснил Дрехт. — На чужую половину можно будет заходить, только если там работаешь, а это означает, что на половине команды будет действовать свой закон. — Он открыл люк, в котором виднелся трап. — Сюда.

Они спустились в маленькую каморку, где на крюках висели огромные рулоны парусов. К полу был приколочен верстак, за которым парусный мастер сшивал обрывки каната иглой с Арентову руку. Он равнодушно покосился на вошедших и продолжил свое занятие.

Сэмми оглядел комнатушку:

— Я ожидал гораздо худшего.

Позади них открылась дверь, и в проем протиснулся некто с широченными плечами и толстым брюхом. Человек был лысым, с рваными ушами. Щербатое лицо напоминало песчаный берег, испещренный следами какой-то мелкой твари. Правый глаз закрывала кожаная повязка, от которой в стороны шла паутина шрамов.

Он с ухмылкой покосился на кандалы Пипса:

— Ты, что ли, узник? — Великан облизал потрескавшиеся губы. — Слыхал, что ты будешь на борту. Ждал, когда мне составят компанию.

Парусный мастер захихикал.

— Он под моей защитой, Вик, — предупредил Дрехт, касаясь шпаги. — У двери поставлю мушкетера. Если с кем-то из них что-нибудь случится, тебя выпорют. Даже если дюжина матросов поклянется, что ты ни при чем.

Вик шагнул вперед, лицо его помрачнело.

— Солдатня, — он скорее выплюнул, чем произнес это слово, — не смеет мне указывать. Ты власти над командой не имеешь.

— Зато могу нашептать что-нибудь генерал-губернатору, а уж он — кому пожелает.

Вик осклабился и поковылял к трапу.

— Пусть ведет себя тихо. Не потерплю, если станет воем будить меня по ночам. — С неожиданным для его комплекции проворством он взобрался по трапу и исчез в люке.

— Что это было? — спросил Сэмми.

— Боцман, — мрачно пояснил Дрехт. — Держит в узде команду.

— Сэмми не будет жить с ним, — предупреждающе произнес Арент.

— Нет, это каюта Вика, — ответил Дрехт, указывая на дверь, откуда тот пришел. — Камера под нами.

Он поднял крышку еще одного люка. Вниз вел такой узкий лаз, что плечи Арента застряли, и он с трудом протиснулся вниз.

Внутри оказался парусный склад, сброшенные сверху обрезки ткани грудой валялись на полу. Эта часть трюма находилась на уровне ватерлинии, и то, что наверху было нежным плеском волн, здесь превращалось в удары стенобитного орудия. Сюда проникал лишь узкий луч мутного света, так что почти все тонуло во тьме. Арент не сразу понял, что Дрехт открывает засов на маленькой дверце позади.

— Вон там камера, — объявил он.

Арент отстранил Сэмми от дверцы и сунул голову в непроглядную темень. Окон здесь не было, изнутри нещадно воняло, основание носовой мачты делило каморку пополам. Высоты едва хватало, чтобы Сэмми мог выпрямиться сидя.

— Что это за конура? — Арент с трудом сдерживал гнев.

Пленные офицеры содержались в условиях, подобающих рангу, то есть в приличном помещении. Он ожидал того же для Сэмми.

— Прости, Хейс, это приказ генерал-губернатора.

Лицо Сэмми вытянулось, на нем впервые отразилась паника. Он попятился от двери, мотая головой:

— Капитан, прошу вас, я не…

— Я действую согласно приказу.

Сэмми посмотрел на Арента безумным взглядом:

— Здесь слишком тесно, я… — Он покосился на лесенку, явно подумывая о побеге.

Дрехт напрягся и сжал эфес шпаги.

— Угомони его, лейтенант Хейс, — предупредил он.

Арент взял друга за плечи и посмотрел ему в глаза.

— Я поговорю с генерал-губернатором, — ободряющим тоном сказал он. — Позабочусь о том, чтобы тебя переселили, но я могу это сделать только для тебя живого.

— Прошу тебя… — взмолился Сэмми, в отчаянии сжимая руки друга. — Не оставляй меня здесь.

— Не оставлю, — пообещал Арент, удивленный тем, что Сэмми так боится тесного пространства. — Сейчас же пойду к генерал-губернатору.

Дрожащий Сэмми кивнул, но потом помотал головой.

— Нет, — просипел он и добавил чуть тверже: — Нет. Сначала ты должен спасти корабль. Поговори с капитаном, потом с констеблем. Узнай, почему нам грозит смерть.

— Это твоя работа, — возразил Арент. — Я спасаю тебя, а ты — всех. Так было всегда. Генерал-губернатор прислушается к разумным доводам, я уверен.

— У нас нет времени, — проговорил Сэмми, когда Дрехт взял его за плечо и подтолкнул к дверце.

— Я не могу делать то, что делаешь ты, — возразил Арент, тоже начиная паниковать.

— Тогда найди того, кто сможет, — ответил Сэмми. — Потому что я больше не могу тебе помогать.

— Вперед! — скомандовал Дрехт.

— Хотя бы кандалы сними, — взмолился Арент. — Они же не дадут ему покоя.

Дрехт задумчиво поглядел на ржавые цепи.

— Генерал-губернатор не отдал конкретных распоряжений насчет кандалов, — признал он. — Пришлю кого-нибудь, как только смогу.

— Теперь все зависит только от тебя, — обратился Сэмми к Аренту, потом встал на четвереньки и пролез в дверцу.

Дрехт закрыл засов, оставив узника в кромешной темноте.