Дьявол и темная вода

Стюарт Тёртон, 2020

Впервые на русском – новейший роман Стюарта Тёртона, автора международного бестселлера «Семь смертей Эвелины Хардкасл», переведенного на 30 языков и удостоенного престижной премии Costa за лучший дебют. Если «Семь смертей Эвелины Хардкасл» называли «головоломной, и притом совершенно органичной смесью „Аббатства Даунтон“ и „Дня сурка“, Агаты Кристи и сериалов типа „Квантовый скачок“» (Sunday Express), то «Дьявол и темная вода» – это «блистательное скрещение Конан Дойла с Уильямом Голдингом» (Вэл Макдермид). Итак, добро пожаловать в 1634 год. Галеоны Ост-Индской компании везут мускатный орех и черный перец, специи и шелка из Батавии в Амстердам. Путь с островов Тихого океана в Европу ведет вокруг Африки и занимает восемь месяцев. До Амстердама добирались не все: свою долю взимали свирепые шторма и грозные пираты. И вот из Батавии готовится отплыть «Саардам». Среди пассажиров – генерал-губернатор Ян Хаан с семейством и любовницей; знаменитый «алхимический детектив» Сэмюэль Пипс, закованный в кандалы по неизвестному обвинению; его напарник лейтенант Арент Хейс. Знаки судьбы с самого начала складываются зловеще. На пристани прокаженный возглашает: «Груз „Саардама“ отмечен печатью греха, и всех осмелившихся подняться на борт ждет ужасная погибель» – и вспыхивает ярким пламенем. Когда на грот-мачте поднимают парус, все видят на белом полотнище нарисованное углем хвостатое око – символ демона, известного по имени Старый Том. И хотя в отплывшем из Батавии конвое было семь кораблей, в ночном океане периодически загорается восьмой фонарь. А когда на борту случается убийство, функции детектива, вместо заключенного в каморке Сэма по прозванию Воробей, вынужден взять на себя Арент по прозванию Медведь…

2

Будто внезапно осознав, что его пожирает пламя, прокаженный захлопал по одежде.

Потом пошатнулся и, не удержавшись, свалился с ящиков. Раздался тошнотворный звук удара тела о землю.

Арент подхватил бочонок пива, на ходу открыл, подскочил к прокаженному и залил огонь.

Лохмотья зашипели, ноздри заполнил запах гари.

Корчась в агонии, прокаженный царапал пальцами землю. Его руки и лицо страшно обгорели. Только глаза оставались человеческими — голубые, с огромными зрачками, полные дикой боли.

Он открыл рот, но не издал ни звука.

— Не может быть, — пробормотал Арент. Потом поглядел на Сэмми, который рвался из кандалов, пытаясь разглядеть, что происходит, и прокричал сквозь всеобщий гвалт: — Язык отрезан!

— Пропустите, я целительница, — раздался властный голос.

К прокаженному шла знатная дама. Она сняла кружевной чепец и сунула его в руки Аренту. В крутых рыжих кудрях заблестели шпильки с драгоценными камнями. Чепец у Арента тут же выхватила служанка, которая держала парасоль над головой хозяйки и уговаривала ее вернуться в паланкин.

Впопыхах дама сорвала полог с крючка и столкнула две большие шелковые подушки на землю. В паланкине сидела молодая девушка с овальным личиком и наблюдала за происходящим. У нее были черные волосы и темные глаза — точь-в-точь как у генерал-губернатора, который неподвижно восседал на коне и с неодобрением взирал на жену.

— Мама! — позвала девушка.

— Минутку, Лия, — ответила дама. Она опустилась на колени возле прокаженного, не замечая, что складки ее коричневого платья волочатся по рыбьей требухе. — Я постараюсь вам помочь, — мягко сказала она страдальцу. — Доротея?

— Да, госпожа, — ответила служанка.

— Мой эликсир, пожалуйста.

Служанка достала из рукава маленький пузырек, вынула из него пробку и протянула даме.

— Это облегчит боль, — сказала та прокаженному, переворачивая пузырек над его разинутым ртом.

— Одежды прокаженного нельзя касаться, — предупредил Арент, когда пышные рукава дамы прошелестели в опасной близости от пациента.

— Я знаю, — бросила она, наблюдая за каплей, собиравшейся на ободке пузырька. — Вы ведь лейтенант Хейс?

— Можно Арент.

— Арент. — Она медленно повторила имя, будто пробуя его на вкус. — Я — Сара Вессел. — Затем добавила, передразнив его сухой ответ: — Можно Сара.

Она слегка встряхнула пузырек, направляя каплю в рот прокаженному. Тот проглотил ее с усилием, содрогнулся всем телом и затих. Корчи прекратились, а взгляд утратил осмысленность.

— Вы супруга генерал-губернатора? — с недоверием спросил Арент.

Большинство знатных дам не покинули бы паланкин, даже если бы он загорелся, не говоря уже о том, чтобы помочь незнакомцу.

— А вы — слуга Сэмюэля Пипса, — огрызнулась она в ответ.

— Я… — Арент замялся, неправильно истолковав раздражение в ее голосе. Не понимая, чем он ее обидел, он сменил тему: — Что вы ему дали?

— Болеутоляющее, — ответила Сара, закупоривая пузырек. — Из местных трав. Сама время от времени принимаю. Помогает уснуть.

— Можем мы что-нибудь для него сделать, госпожа? — спросила служанка, взяв пузырек у Сары и спрятав его в рукав. — Принести вашу шкатулку с лекарствами?

«Только дурак попытался бы его вылечить», — подумал Арент.

На войне он усвоил, без каких конечностей жить можно, а какие раны будут мучить страшной болью по ночам и в итоге тихо убьют за год. Прокаженный и так был весь в гниющих язвах, а уж от ожогов не будет знать покоя. При непрестанном уходе он протянет еще день или неделю, но такая жизнь не стоит заплаченной за нее цены.

— Нет, спасибо, Доротея, — ответила Сара. — Вряд ли они понадобятся.

Поднявшись на ноги, Сара жестом отозвала Арента в сторону.

— Тут ничего нельзя сделать, — тихо сказала она. — Только проявить милосердие. Не могли бы вы… — Она сглотнула, явно не решаясь задать вопрос. — Вам случалось забирать чью-то жизнь?

Арент кивнул.

— Можете сделать это так, чтобы он не страдал?

Арент снова кивнул, и наградой ему была благодарная улыбка.

— Сожалею, но у меня самой храбрости не хватит, — сказала Сара.

Арент прошел сквозь толпу перешептывающихся зевак и указал мушкетеру, охранявшему Сэмми, на его шпагу. Замерев от ужаса, юный солдат безропотно вынул ее из ножен.

— Арент, — обратился Сэмми к лучшему другу, — ты сказал, что у прокаженного нет языка?

— Отрезали, — подтвердил Арент. — И давно.

— Приведи ко мне Сару Вессел, когда закончишь, — попросил Сэмми с беспокойством. — Такое нельзя оставлять без внимания.

Арент вернулся со шпагой, Сара опустилась на колени перед обреченным и, забывшись, чуть не взяла его за руку.

— Я не смогу вылечить вас, — мягко призналась она. — Но могу навсегда избавить от страданий, если хотите.

Изо рта прокаженного вырывались стоны. На его глазах выступили слезы, он кивнул.

— Я буду рядом. — Сара оглянулась на девушку, наблюдавшую за ними из паланкина, и протянула к ней руку. — Лия, будь добра, подойди.

Лия вылезла из паланкина. Это была юная девушка лет двенадцати-тринадцати с по-отрочески длинными руками и ногами. Детское платье сидело на ней несуразно, будто не сброшенная вовремя кожа.

Толпа встретила ее появление тихими возгласами и придвинулась ближе. Арент оказался среди любопытных зевак. В отличие от матери, ежевечерне посещавшей церковь, Лию редко видели за пределами форта. Ходили слухи, что отец стыдится ее, потому и прячет, но, глядя на Лию, нерешительно идущую к прокаженному, Арент терялся в догадках, с чего бы отцу ее стыдиться.

Симпатичная девочка, разве что кожа необычно бледного оттенка, будто сотканная из лунного света.

Лия подошла к Саре, и та бросила нервный взгляд на мужа. Тот замер в седле, только чуть двигал челюстью. Арент знал, что это максимальное проявление гнева, которое генерал-губернатор может позволить себе на публике. По тому, как кривилось его лицо, было ясно, что ему хотелось немедля вернуть жену и дочь в паланкин, но бич власти — невозможность признать, что ты ее упустил, пусть и ненадолго.

Лия подошла к матери, и Сара ободряюще сжала ее руку.

— Этому человеку очень-очень больно, — тихо сказала она. — Он страдает, и лейтенант Хейс избавит его от мучений. Ты ведь понимаешь?

Глаза девочки расширились, но она лишь кивнула и кротко ответила:

— Да, мама.

— Хорошо, — сказала Сара. — Ему очень страшно, и в такой момент нельзя оставлять его одного. Мы постоим здесь и будем смелыми, чтобы его поддержать. Не отворачивайся.

Прокаженный с трудом нащупал на шее амулет — маленькую обожженную деревяшку с неровными краями. Положил его себе на грудь и закрыл глаза.

— Как только будете готовы, — сказала Сара Аренту, и тот пронзил мечом сердце прокаженного.

Страдалец выгнулся дугой и застыл. Потом обмяк, под ним собиралась лужа крови. Она блестела на солнце, и в ней отражались три человеческие фигуры, стоящие над бездыханным телом.

Девочка крепко сжала руку матери, но не потеряла самообладания.

— Молодец, милая. — Сара погладила ее по нежной щеке. — Это было тяжело, но ты вела себя очень смело.

Арент вытер меч о мешок овса, а Сара вынула из прически одну из драгоценных шпилек; освобожденный рыжий локон упал на плечи.

— За труды, — сказала она, отдавая Аренту шпильку.

— Доброта не покупается, — ответил он, оставив шпильку сверкать на ее ладони, и вернул меч гвардейцу.

На лице Сары отразились удивление и смущение, взгляд ее задержался на Аренте. Спохватившись, что не годится просто стоять и разглядывать его, она торопливо подозвала двух грузчиков, которые сидели на куче рваной парусины.

Они подскочили как ужаленные и пригладили волосы.

— Продайте это, тело сожгите, а прах похороните по христианскому обычаю, — велела Сара, вложив шпильку в мозолистую ладонь грузчика. — Пусть обретет покой, которого он был лишен при жизни.

Грузчики хитро переглянулись.

— Вам этого камня хватит и заплатить за похороны, и на то, чтобы целый год предаваться вашим излюбленным порокам, так что я велю приглядеть за вами, — спокойно предупредила Сара. — Если тело этого несчастного окажется выброшенным за городские стены, вас повесят, ясно?

— Да, госпожа, — пробормотали грузчики, почтительно приподнимая шляпы.

— Можете уделить минутку Сэмми Пипсу? — окликнул ее Арент, который стоял рядом с капитаном стражи Якобом Дрехтом.

Сара снова поглядела на мужа, очевидно прикидывая, насколько он зол. Арент невольно ей посочувствовал. Ян Хаан придирался даже к сервировке стола, наверняка ему невыносимо смотреть, как его жена бегает по грязи, словно нищенка за монетой.

Но он смотрел не на нее. А на Арента.

— Лия, вернись, пожалуйста, в паланкин, — сказала Сара.

— Но, мама, — тихо запротестовала Лия. — Это же Сэмюэль Пипс.

— Да, — подтвердила Сара.

— Тот самый Пипс!

— Действительно.

— Воробей!

— Уверена, он в восторге от этого прозвища, — сухо ответила Сара.

— Ты могла бы представить меня ему.

— Вряд ли он одет для светского раута, Лия.

— Мама…

— На сегодня достаточно прокаженного, — сказала Сара тоном, не терпящим возражений, и кивком подозвала Доротею.

Судя по движению губ, Лия снова собиралась возразить, но служанка мягко взяла ее за руку.

Толпа расступилась, пропуская Сару к узнику, который одергивал свой запачканный дублет.

— Ваша слава гремит повсюду, мистер Пипс. — Сара присела в реверансе.

После пережитых унижений Сэмми опешил от комплимента и вместо заготовленного приветствия поклонился, но с кандалами получилось неуклюже.

— Вы желали поговорить со мной? — спросила Сара.

— Задержите отплытие «Саардама», умоляю, — ответил Пипс. — Отнеситесь серьезно к словам прокаженного.

— Мне он показался безумцем, — удивилась Сара.

— Он и был безумцем, — согласился Сэмми. — Но умудрился заговорить без языка и забраться на ящики с изувеченной ногой.

— Что языка нет, я заметила, а что с ногой что-то не так — нет. — Сара поглядела на тело. — Вы уверены?

— Он обгорел, но увечье видно даже под повязками. Он без клюки далеко бы не ушел, а уж забраться на ящики без помощи вовсе бы не смог.

— Вы думаете, он действовал не один?

— Да. А кроме этого, есть и еще один повод для беспокойства.

— Ну разумеется, — вздохнула Сара. — Беда не приходит одна.

— Видите его руки? — продолжал Сэмми, не обращая внимания на ее замечание. — Одна очень сильно обожжена, а вторая почти не тронута огнем. Если приглядеться, станет видно синяк под ногтем большого пальца и то, что палец был сломан в трех местах, из-за чего искривился. Обычно такое случается с плотниками, особенно с корабельными, которым приходится работать на качающейся палубе. И ноги у него кривые, что тоже характерно для корабельного люда.

— Думаешь, он был плотником на одном из кораблей флотилии? — вмешался Арент, глядя на семь галеонов в порту.

— Не знаю, — ответил Сэмми. — Каждый плотник в Батавии, скорее всего, когда-то успел поработать на корабле. Если бы я осмотрел тело, то выразился бы определеннее…

— Мой муж ни за что не освободит вас, мистер Пипс, — резко ответила Сара. — Если в этом состоит ваша просьба.

— Нет, не в этом, — ответил Сэмми; его щеки запылали. — Мне знаком нрав вашего мужа, и я знаю, что меня он не послушает. Но возможно, послушает вас.

Сара нерешительно переступила с ноги на ногу, глядя на гавань. В воде играли дельфины. Они подпрыгивали и изгибались в воздухе, а потом снова исчезали под водой, оставив на ней лишь легкую рябь.

— Прошу вас, госпожа, убедите мужа отложить отплытие, пока Арент расследует дело.

Арент вздрогнул. В последний раз он вел расследование три года назад. И с тех пор этим не занимался. Его задачей было защитить Сэмми и растоптать обидчика, на которого тот покажет пальцем.

— Вопросы — клинки, а ответы — щиты, — настаивал Сэмми, все еще глядя на Сару. — Так вооружитесь же, умоляю. Как только «Саардам» поднимет паруса, будет слишком поздно.