Дьявол и темная вода

Стюарт Тёртон, 2020

Впервые на русском – новейший роман Стюарта Тёртона, автора международного бестселлера «Семь смертей Эвелины Хардкасл», переведенного на 30 языков и удостоенного престижной премии Costa за лучший дебют. Если «Семь смертей Эвелины Хардкасл» называли «головоломной, и притом совершенно органичной смесью „Аббатства Даунтон“ и „Дня сурка“, Агаты Кристи и сериалов типа „Квантовый скачок“» (Sunday Express), то «Дьявол и темная вода» – это «блистательное скрещение Конан Дойла с Уильямом Голдингом» (Вэл Макдермид). Итак, добро пожаловать в 1634 год. Галеоны Ост-Индской компании везут мускатный орех и черный перец, специи и шелка из Батавии в Амстердам. Путь с островов Тихого океана в Европу ведет вокруг Африки и занимает восемь месяцев. До Амстердама добирались не все: свою долю взимали свирепые шторма и грозные пираты. И вот из Батавии готовится отплыть «Саардам». Среди пассажиров – генерал-губернатор Ян Хаан с семейством и любовницей; знаменитый «алхимический детектив» Сэмюэль Пипс, закованный в кандалы по неизвестному обвинению; его напарник лейтенант Арент Хейс. Знаки судьбы с самого начала складываются зловеще. На пристани прокаженный возглашает: «Груз „Саардама“ отмечен печатью греха, и всех осмелившихся подняться на борт ждет ужасная погибель» – и вспыхивает ярким пламенем. Когда на грот-мачте поднимают парус, все видят на белом полотнище нарисованное углем хвостатое око – символ демона, известного по имени Старый Том. И хотя в отплывшем из Батавии конвое было семь кораблей, в ночном океане периодически загорается восьмой фонарь. А когда на борту случается убийство, функции детектива, вместо заключенного в каморке Сэма по прозванию Воробей, вынужден взять на себя Арент по прозванию Медведь…

14

Арент смотрел на дядю, и ему все больше становилось не по себе. Он не ожидал, что задача полностью ляжет на его плечи. Не сомневался, что дядя уступит из любви к нему, но эта любовь теперь обрекала их на смерть.

Ян Хаан всегда безоговорочно верил в его способности. В детстве он учил его фехтованию и выставлял против него взрослых соперников. Сначала одного, потом двоих, потом троих и четверых. Вся прислуга сбегалась поглазеть на эти упражнения.

Когда в юношеские годы звяканье шпаг сменилось щелканьем счетов, Каспер по настоянию Яна отправлял Арента торговаться с самыми ушлыми купцами, которые облапошили бы его подчистую, если бы он зазевался.

Ослепленный давними успехами племянника, дядя теперь вел их к провалу, поскольку считал, что никто не защитит «Саардам» лучше Арента.

— Мне нужно будет советоваться с Сэмми, — предпринял последнюю попытку Арент.

— Говорите через дверь.

— Неужели нельзя хотя бы перевести его в каюту? — взмолился Арент, ненавидя себя за униженный тон. — Разве он этого не заслужил?..

— Каюты заняты моей семьей. — Сухой тон генерал-губернатора граничил с оскорбительным.

Арент попробовал зайти с другой стороны:

— Но без свежего воздуха и прогулок его погубят хвори. Задолго до прибытия в Амстердам.

— Значит, так ему и надо.

Арент скрипнул зубами, теряя терпение от дядиного упрямства.

— А в Совете семнадцати не станут возражать? — с напором спросил он. — Не захотят ли они прежде выслушать обвинения и вынести свой вердикт?

Эти слова слегка поколебали уверенность генерал-губернатора.

— Разрешите хотя бы прогулку, — продолжал Арент, почувствовав слабину в дядиной обороне. — Пассажиры кубрика и то выходят на палубу дважды в день. Он мог бы гулять с ними.

— Нет, я не позволю ему распространять свое порочное влияние.

— Дядя…

— В полночь, — отрезал тот. — Выводи его на прогулку в полночь. — И прежде чем Арент вновь начал бы возражать, строго закончил разговор: — И больше не испытывай мое терпение. Я и так уже уступил более, чем собирался, и только потому, что просишь за него ты.

— Я благодарен вам, дядя.

Очевидно досадуя на самого себя, генерал-губернатор хлопнул в ладоши:

— Позавтракаешь со мной?

— Разве вы не идете на ужин к капитану?

— Предпочитаю ложиться спать до заката и вставать до рассвета. Так что к тому времени, когда капитан будет принимать у себя жеманных идиотов и воинствующих дураков, я уже буду спать.

— Тогда до встречи за завтраком, — согласился Арент. — Но я был бы признателен, если бы имя моей семьи сохранили в тайне.

— Расхаживаешь в лохмотьях, а стыдишься имени?

— Не стыжусь, дядя, — возразил Арент. — Просто имя бежит впереди меня. Спрямляет дорогу, а я хочу идти окольными путями.

Генерал-губернатор с обожанием оглядел племянника:

— Из необычного мальчишки вырос исключительный мужчина. — Дядя резко выдохнул. — Будь по-твоему, я никому не скажу твоего настоящего имени. А ты молчи о своем прошлом. Пипс знает про шрам и отца?

— Нет. Дедушка заставил меня поклясться, что я буду молчать о том, что произошло в лесу, и я усвоил урок. Я ни с кем не говорю об этом. И почти не думаю.

— Хорошо. Не рассказывай никому, даже Кресси Йенс. Она хоть и незаурядная, но женщина. Сразу думает о самом плохом. — Он постучал пальцем по столу. — Совсем не хочется, но пора приниматься за дела. — Он открыл дверь; там стояли и о чем-то разговаривали Корнелиус Вос и капитан стражи Дрехт. — Вос, проводите моего племянника к Кресси Йенс. Скажите ей, что под этой внешностью скрывается прекрасная душа и что он пришел к ней побеседовать по моему поручению.

— Я бы хотел сначала осмотреть пороховой погреб, — воспротивился Арент. — Надо узнать, с какой стороны нанесет удар тот, кому служил прокаженный.

— Весьма разумно, — согласился генерал-губернатор. — Вос, проводите моего племянника в пороховой погреб, и пусть констебль ответит на его вопросы. — Он наклонился к гофмейстеру и прошептал ему на ухо: — А после пришлите ко мне Кресси Йенс.

— Благодарю, дядя. — Арент почтительно кивнул.

Ян Хаан заключил его в объятия.

— Не доверяй Пипсу, — прошептал он. — Он не тот, кем ты его считаешь.

Корнелиус Вос повел Арента через рулевое отделение вниз под галфдек. Шел он мерными шагами, прижав руки к бокам, будто не хотел занимать лишнего места.

— Признаюсь, я полагал, что знаю все ветви родословного древа моего господина вплоть до дальних предков. — Вос говорил медленно, будто сдувал пыль с каждого слова, прежде чем оно покинет его уста. — Прошу прощения, что не признал в вас его родственника. — В его голосе прозвучало искреннее раскаяние.

В точности как старые слуги дедушки Арента. Всю свою жизнь они служили хозяйскому семейству и гордились этим. Если бы деду вздумалось надеть на них ошейники, они бы и их отполировали до блеска.

— Я не кровный родственник Хаанам, генерал-губернатор называет меня племянником в знак привязанности, — пояснил Арент. — Его земли во Фрисландии граничат с владениями моего деда. Они близкие друзья и воспитывали меня вместе.

— Кто же тогда ваша семья?

— Этот вопрос я предпочитаю не обсуждать, — ответил Арент, убедившись, что их никто не слышит. — Буду признателен, если вы никому не скажете о том, какое отношение я имею к генерал-губернатору.

— Разумеется, — холодно ответил Вос. — Я бы не занимал этой должности, если бы не умел хранить секреты.

Арент улыбнулся в ответ на недовольство Воса. Тот явно недоумевал, как можно добровольно отказаться от такой привилегии, как дружба с генерал-губернатором.

— Расскажите о себе, Вос, — попросил Арент. — Как вы попали на службу к дяде?

— Он меня разорил, — беззлобно ответил Вос. — Я был торговцем, но моя фирма стала конкурировать с фирмой генерал-губернатора. Он распустил обо мне непристойные слухи, загубил мое дело, а после предложил мне пост гофмейстера. — В его голосе слышалась теплота, будто он вспоминал о прекрасно проведенном Рождестве.

— И вы согласились? — ошеломленно спросил Арент.

— Разумеется. — Вос непонимающе сдвинул брови. — Это же огромная честь. Если бы так поступил не он, так кто-то другой. Я не способен к коммерции, однако ваш дядя распознал во мне талант к вычислениям. Я нахожусь именно там, где должен, и ежевечерне благодарю Господа за его мудрость.

На невзрачном лице Воса не читалось ни уязвленной гордости, ни подавляемого возмущения. Похоже, он и впрямь испытывал благодарность за то, что его разорили и добавили в коллекцию трофеев.

Вос достал из кармана маленький лимон, вдавил худощавые пальцы в кожуру, разминая цедру. Наемник какое-то время смотрел на него, потом спросил, надеясь застать собеседника врасплох:

— Знаете, почему Сэмми Пипса арестовали?

Вос напрягся:

— Нет.

— Да знаете, — возразил Арент. — Все так серьезно, как говорит дядя?

— Да. — Вос вгрызся в лимон; глаза у него заслезились.

Слово застопорило разговор, будто тяжелый валун, закрывший вход в пещеру.

Трап на нижнюю палубу выходил как раз к койке Арента. Снизу доносился гомон.

Арент спустился в темноту, чувствуя себя так, будто его проглотили заживо.

Низкий потолок поддерживали широкие балки, похожие на ребра. Вдоль выгнутых стен стояли шесть пушек, а пространство посредине занимал кабестан с четырьмя длинными рукоятями для подъема якорей.

Здесь царила изнуряющая духота, пассажиры искали, где бы устроиться на ночлег. Арент прикинул, что их около пятидесяти человек. Опытные путешественники уже подвешивали койки между бойницами, где, по крайней мере, будет свежий воздух, а остальным придется довольствоваться тюфяками на полу, и ночью по ним будут сновать крысы.

Вокруг закипали ссоры, хворые пассажиры кашляли, сипели, плевались, блевали и жаловались на свои спальные места. Зандер Керш и его воспитанница Изабель сочувственно их выслушивали и давали нуждающимся благословение.

— Пороховой погреб там. — Вос кивнул на корму.

Не прошли они и трех шагов, как их окружили пассажиры и принялись наперебой жаловаться. Один хотел ткнуть Арента пальцем в грудь, но дотянулся только до Воса.

— Я продал все, чтобы заплатить за эту… постель? — Он с отвращением указал на койку. — Тут не хватит места даже пожитки сложить.

— Занятно, — произнес Вос, брезгливо убирая от себя его палец, словно комок грязи. — Но не я решаю, где вам спать. Я и себе место не выбирал… — Он осекся и завороженно уставился куда-то вперед.

Арент проследил за его взглядом и увидел двух русоволосых лопоухих мальчуганов, которые носились друг за другом по палубе. На них были одинаковые желтые чулки, коричневые бриджи, наглаженные рубашки и короткие плащи.

Так одевала своих отпрысков знать. Наряд слишком выделялся на фоне потертых башмаков и поношенной одежды других пассажиров. Одни перламутровые пуговицы на нем стоили дороже, чем каюта для целой семьи.

— Мальчики! — прокричал Вос. — Уверен, ваша маменька не знает, где вы, и уверен, ей это не понравится. Бегите наверх в каюту.

Мальчишки остановились как вкопанные и недовольно что-то пробубнили, но поплелись наверх, как было велено.

— Это сыновья Кресси Йенс, — пояснил Вос.

Он произнес имя с благоговением и стал похож на обычного человека из плоти и крови, а то Аренту уже начинало казаться, что у Воса вместо сердца скомканные листы конторской книги.

Из толпы пассажиров выступила плачущая женщина и потянула Арента за рукав.

— У меня двое детей, а тут ни света, ни воздуха, — жалобно сказала она, всхлипывая в носовой платок. — Как они вытерпят здесь восемь месяцев?

— Я поговорю с…

Вос отпихнул ее руку, заслужив недовольный взгляд Арента, и важно сказал:

— У лейтенанта Хейса не больше полномочий, чем у меня. Мы такие же пассажиры, как и вы. Обратитесь к помощнику капитана или к мастеру-негоцианту.

— Я хочу говорить с капитаном, — потребовал все тот же разгневанный пассажир, отталкивая женщину.

— Уверен, он с удовольствием вас выслушает, — с притворной любезностью сказал Вос. — Попробуйте докричаться до него.

Не задерживаясь более, он направился к пороховому погребу и властно постучал в дверь. Изнутри послышались тяжелые шаги, зарешеченное окошко в двери открылось, в нем показались настороженные голубые глаза под белыми кустистыми бровями.

— Кто тут? — прохрипел старческий голос.

— Гофмейстер Вос, по поручению генерал-губернатора Яна Хаана. Это Арент Хейс, спутник Сэмюэля Пипса. — Он поднес к окошку железный жетон, который Кроуэлс дал Аренту в кают-компании. — У нас разрешение капитана.

Дверь со скрипом распахнулась, за ней показался однорукий старик, согбенный, словно перетянутый лук. Из одежды на нем были только парусиновые штаны до колен. На шее висел амулет — кудрявый русый локон, а волосы самого старика походили на ореол искр вокруг разворошенного пепелища.

— Входите, коли так. — Он махнул, приглашая их войти. — Только засов задвиньте.

Пороховой погреб оказался помещением без окон, со стенами, обитыми листовой жестью и заставленными полками с десятками маленьких бочонков пороха. Под койкой в углу стояло поганое ведро, по счастью пустое.

Над головой Арента со скрипом поворачивалась широкая деревянная балка.

— Соединяет румпель с пером руля, — пояснил констебль. — К скрипу быстро привыкаешь.

В центре стоял огромный сундук с Причудой, который служил столом констеблю. Тот сел, сбросил с сундука игральные кости и взгромоздил на него ноги.

Он был босиком, как и все матросы.

Арент ошеломленно смотрел на сундук, не понимая, как можно столь небрежно обращаться с такой ценной вещью. Именно из-за Причуды их вызвали в Батавию несколько месяцев назад. Только горстка людей знала, что это такое, даже Сэмми не входил в их число. Ее тайком смастерили, тайком испытали, тайком украли и тайком же нашли. За час после обнаружения Сэмми с Арентом осмотрели ее вдоль и поперек.

И все равно не поняли ее назначения.

Причуда состояла из трех соединенных друг с другом частей. Медный глобус покоился в деревянном круге, окруженный кольцами со звездами, луной и солнцем. Стоило наклонить Причуду, как шестерни начинали крутиться и конструкция приходила в движение, но от взгляда даже на один крутящийся элемент начинала болеть голова.

Какой бы цели ни служил этот предмет, он был настолько важен для Совета семнадцати, что на его поиски Компания отправила своего самого ценного агента, прекрасно осознавая, что путешествие из Амстердама может оказаться для него губительным.

К счастью, Сэмми не только выжил, но и успешно выполнил задание, обнаружив четырех португальских шпионов. Аренту было велено доставить их к генерал-губернатору, но двое покончили с собой, а двоим удалось скрыться.

Арент до сих пор стыдился провала.

— Что привело знатных господ в задницу корабля? — спросил констебль, кладя в рот кусок вяленой рыбы. Во рту у него не было ни единого зуба.

— Кто-нибудь интересовался, как поджечь погреб? — напрямик спросил Арент, не придумав, как подобраться к вопросу.

Лицо старика недоуменно сморщилось и стало похожим на выжатый апельсин.

— А с чего кому-то его поджигать?

— Один человек угрожал погубить корабль.

— Я?

— Нет… — Арент замялся, понимая, как нелепо прозвучит то, что он сейчас скажет. — Прокаженный.

— Прокаженный, — повторил констебль и посмотрел на Воса, ожидая, подтвердит ли тот эту нелепицу.

Гофмейстер откусил кусочек лимона и ничего не сказал.

— По-вашему, прокаженный заставил меня вступить с ним в сговор, чтобы потопить корабль и потонуть вместе с ним? — Констебль зачавкал рыбой. — Дайте-ка подумать. У меня тут столько прокаженных бродит, даже не знаю, с кого начать.

Арент с досадой топнул.

Расследование не было его коньком, и он чувствовал себя неуверенно. Такое уже было. Сэмми показалось, что он усмотрел в Аренте задатки к сыскной работе и возможность отойти от дел. Какое-то время он наставлял его, а потом поручил вести дело. Все шло неплохо, пока по указке Арента чуть не вздернули невиновного. Ошибка обнаружилась только благодаря тому, что Сэмми на подольше расстался с бутылкой, изучил факты и обнаружил то, что упустил Арент.

До того случая Арент был чересчур уверен в себе. Он восхищался способностями Сэмми, но считал их чем-то, чему можно обучиться, как верховой езде.

Как же он был не прав!

Тому, что делал Сэмми, нельзя было научиться или научить. Это был уникальный дар.

Видя, что Арент смутился, Вос сжалился над ним и обратил на констебля суровый взгляд.

— Арент Хейс находится здесь по поручению самого генерал-губернатора, — сказал он. — Отвечать обстоятельно и с почтением, иначе тебя высекут. Понял?

Старик побледнел.

— П-простите, господин, — проговорил он. — Не хотел никого обидеть.

— Отвечай на вопрос.

— Никаких прокаженных не было. И заговоров тоже. Если бы мне вздумалось порешить себя, я б напоследок предался блуду и пьянству, как вон те негодяи. — Он кивнул на зарешеченную дверь. — Но я этого делать не собираюсь: мне надобно сберечь деньги и вернуться к семье. Меня много что дома ждет.

Арент не обладал способностями Сэмми, но знал, когда ему лгут. Его всю жизнь пытались обмануть: то уговаривали облапошить деда, то убеждали, что не замышляют против него зла. На морщинистом лице старого матроса читались надежда и беспокойство, но не ложь.

— Кто еще сюда заходит? — спросил Арент.

— Да обычно никто, но если дали команду «К бою!», то все. За порохом для пушек. А ключ есть только у меня, у капитана Кроуэлса и у старшего помощника, — сказал констебль, шевеля пальцами ног.

— А плотника по имени Боси знаешь? С покалеченной ногой. Он мог замышлять что-нибудь против «Саардама»?

— Не могу сказать, что знаю. Я ведь недавно тут. В Батавии меня в команду взяли. — Констебль продолжал жевать рыбу, заливая подбородок слюной. — Думаете, кто-то хочет потопить корабль?

— Ну да.

— Тогда не там ищете, — сказал констебль. — Тут по обе стороны хлеб, а вокруг жесть.

— Не понимаю…

— По обе стороны за стенками погреба — мешки с зерном, — пояснил констебль. — Даже если порох воспламенится, жесть и зерно сдержат взрыв. Пробоины не будет. Пожар на корабле — это, конечно, ничего хорошего, но мы успеем его потушить. Потому корабли так и строят.

— А если я задам этот же вопрос Кроуэлсу? — строго спросил Вос.

— Он то же самое скажет, — ответил констебль.

— А есть способ наверняка потопить «Саардам»? — пробормотал Арент.

— Да, и не один. — Констебль потрепал грязный амулет у себя на шее. — По нам может дать залп другой корабль. — Он задумался. — А пираты, шторма или оспа добьют. Такое частенько случается, или же… — В его взгляде появилось беспокойство.

— Или же что? — переспросил Вос.

— Ну, это что бы я сделал, но я и не собирался, так, просто болтовня. — Констебль посмотрел на собеседников, желая убедиться, что ему верят.

— Ну, говори! — потребовал Вос.

— Устранил бы капитана.

— Кроуэлса? — удивился Арент.

Старик принялся ковырять трещину в крышке сундука.

— Что тебе о нем известно?

— Только то, что он одевается, как при дворе, и ненавидит мастера-негоцианта, — ответил Вос.

Констебль весело хлопнул по колену, но тут же посерьезнел, сообразив, что никто и не собирался шутить.

— Ваша правда, только капитан Кроуэлс — лучший моряк на всем флоте, и это знают все, в том числе и этот сукин сын, мастер-негоциант Рейньер ван Схотен. Да Кроуэлс и на лодчонке бы доставил товар в Амстердам. — В голосе констебля послышалось благоговение. — Компания платит мало, потому-то команда «Саардама» составлена из отребья, убийц и воров.

— А ты кто? — спросил Вос.

— Вор. — Констебль постучал по культе. — Бывший. Но важно другое: каждый из этих мерзавцев уважает капитана Кроуэлса. Они будут ворчать, плести интриги, но против него никогда не пойдут. Он вспыльчивый, но справедливый, плетей почем зря не раздает, и мы знаем, что он доставит нас домой, поэтому здесь самая последняя скотина подставляет шею под ярмо.

— А что бы случилось без капитана? — спросил Арент. — Справился бы старший помощник с командой?

— Карлик-то? — презрительно фыркнул констебль. — Вряд ли. Если умрет капитан, эта посудина вспыхнет, уж поверьте.