Жить в мире глухих

Стэйси Кюсти

Можно найти так много причин, чтобы отправиться в дорожное путешествие до Нью-Йорка. Кевину Грину достался худший из вариантов – гибель матери. Его жизнь только начиналась, а он уже прошел через три круга ада: потеря слуха, развод родителей и утрата. Как не увязнуть в водовороте рефлексии и панических атак и перестать ненавидеть весь мир, предательски продолжающий крутиться?

Глава 6

«Сон»

Мы остановились в мотеле в нескольких часах езды от кратера, пересёкши границу штата Миссиссиппи. То ли от врожденной жадности, то ли после нашего душераздирающего разговора, отец взял нам одну на двоих комнату с большой двуспальной кроватью.

Мы оба пережили нелегкий день, и ноги до сих пор гудели от нескольких часов ходьбы по мелким камням, поэтому долго пытаться уснуть не пришлось. Более того, отец уснул на кресле, подарив мне целую ночь в комфортном одиночестве.

Поставив урну на тумбу рядом с собой, я расстелил кровать и запрыгнул под одеяло.

Я шел по улице, но не видел куда. Знаете, как в видеоиграх, ты видишь только то, что помещается в экран, а дальше неизвестность, последовательность кодов, которые еще не успели сформироваться в изображение. Я передвигал ногами и под ними возникала брусчатка. Я просто чувствовал, что надо идти вперед, как будто во всем мире можно было двигаться только в одном единственно верном направлении, которое приведет тебя именно туда, куда нужно.

На тропе возникали пятна, походившие на прожженные круги, которые я оставлял на раме велосипеда. Одно из таких жерл даже источало какую-то розовую жидкость, которая приняла форму воздушного шара и мгновенно закаменела, заточив в себе птицу, так не вовремя пролетавшую прямо над ним.

Это выглядело довольно странно, будто взрослый вполне сформировавшийся как личность соловей, возможно с десятком детишек, снова вдруг стал птенцом в плену скорлупы, оставив привычный мир позади.

Я перепрыгивал через ловушки цвета леденца, боясь улететь вслед за опечаленной птицей. Когда я прыгнул в очередной раз, тропинка внезапно исчезла из-под ног, а я с сердцем, скрючившимся до размеров изюма падал в бездну, не имеющую конца. Меня обволакивал страх неизвестности вкупе с потоками воздуха.

Я продолжал лететь, пока отчетливо не увидел перед собой цифры «3:30». Я проснулся от вибрации телефона, дружелюбно напомнившего мне о следующем пункте нашей поездки.

Обычно отец просыпается раньше меня. Видимо его грезы были более приятными, чем мои, и он не спешил с ними расставаться.

Я окинул взглядом комнату, задержал его на урне с прахом и решил, что надо выйти проветриться. Ночной воздух особенно сладок. Некому поднимать пыль с автострады — все уже давно спят. Но женщина через пару комнат от нашей не входила в их список.

— Составишь компанию? — спросила она, протягивая сигарету.

— Конечно, — ошеломленный встречей с немой женщиной ответил я.

— Говоришь на языке жестов? — не меньше удивилась она.

— Я глухой. Ушная инфекция.

— Тебе есть восемнадцать?, — решила убедиться леди, поджигая мне сигарету.

— Да-да, — успокоив ее бдительность, ответил я, выпуская дым, свернув губы трубочкой, словно в первый раз.

— Такая прекрасная ночь, а я застряла в этом чертовом мотеле. Друзья из Оклахомы уже завтра доберутся до Атлантик-Сити, а я уже второй день торчу в этой Богом забытой дыре.

Она жаловалась, буквально скрепя зубами от злости, а мне было абсолютно наплевать. Я думал лишь о том, как сильно я хотел получить эту чертову дозу никотина.

Через мгновение я уже начал думать о том, что меня хватило лишь на день. И как это низко. Я же пообещал себе бросить, стоило ли оно того?

— Конечно же стоило! — прокричал в ухо Кевин-демон, сидящий на левом плече.

— Как я себя ненавижу за это слабоволие… — возразил Кевин-ангел, шепчущий с правого.

— Да, — резко ответила женщина, которую, судя по всему обидело мое молчание.

Но сказала она не мне, а кому-то, кто стоял за мной. Обернувшись, я даже не успел выплюнуть сигарету, зажатую между губ. Вскоре она сама выпала из приоткрытого от удивления рта, усеяв тротуар искрами и обеспечив мне штраф за мусор в общественном месте. Это был отец.

— Я выброшу, — ответил он, не разрывая зрительный контакт со мной и присаживаясь на корточки в поисках окурка.

Почуяв неладное, леди из комнаты номер девять поспешила на покой.

— Я не священник, передо мной можешь не каяться. — сказал отец.

— Я просто…

— Я же сказал, не стоит. Просто ответь мне, зачем?

— Сейчас?

— Вообще.

— Я не могу дать развернутый ответ, который ты хочешь услышать.

— Любой ответ сойдет. Неужели ты ничего не вынес для себя из вчерашнего разговора? Мне не наплевать на тебя.

— Я покурил не для того, чтоб тебе досадить, а просто потому что я начал.

— Когда начал?

— Около четырех месяцев назад.

— Вот даже не смей приплетать в это свою мать.

— Я и не говорил, что причина в ней.

Его взгляд, его манеры, вся ситуация доводила меня до точки кипения. Я почувствовал, что на этом все.

На глазах предательски накатывались слезы, а он продолжал что-то показывать на жестовом языке, но пелена перед глазами уже не давала мне этого увидеть. Сердце снова начало биться с неистовой силой, колени подкосились и стукнули об холодный асфальт. Я слышал шум. Пронзительный и при этом глухой. Он издавался из одной точки и в то же время из ниоткуда. Я не понимал, что со мной происходит. Словно весь мир настроен против меня. Нечем дышать, не у кого просить помощи. Здесь только я, шум и темнота.

Сам того не осознавая, я кричал. И кричал. И кричал. Пока не почувствовал руку у себя на плече.

— Вставай. 3:30, — оповестил отец, уже надевая на себя куртку.

Вот это да. Сон во сне. Даже не помню случалось ли со мной такое когда-либо.

Спешка быстро рассеяла все эти мысли, не дав мне времени для анализа. Благо, уснули мы довольно рано, что позволило выспаться и набраться сил.

Плеснув себе в лицо холодной водой для закрепления эффекта, я окончательно проснулся. Взял рюкзак, маму. Перенес все в машину. Схватив по пакетику чипсов в автомате, отец последовал за мной и после этой короткой сымпроизированной трапезы в машине, мы отправились в следующий пункт — Ноксуби.