Виноградники в цвете

Соня Орешниковая, 2023

У Эльги есть все. Квартира, машина, любимая работа, вот только в личной жизни постоянно происходит чехарда. То одно, то другое, Эльга так запуталась, что сама уже не знает, чего хочет. Тем более, ее подруги (обе психологи, а одна из них еще на картах гадает) хотят дать ей верные советы, да только еще больше усугубляют ситуацию. Так что же произошло у Эльги в прошлом? Комментарий Редакции: Этот драматичный любовный роман с красивым, звучным названием дает ответы на самые разные внутренние вопросы. Осталось лишь отыскать в себе смелость задать их собственному «Я»!

Глава 5

Еле дождалась четверга! Сегодня практическая лекция у философского курса. И сегодня я увижу Севастьянова. Нельзя сказать, что я все дни напролет о нем думала, но с Петраковым у меня как-то не клеилось, а ведь раньше все было нормально. То есть, все было, как и раньше, но меня это уже не удовлетворяло. Хотелось страстей. Одно радовало: я не видела сны. Или не помнила их…

Сегодня я ехала в институт в паршивом настроении. К тому же, когда захотелось покурить, я обнаружила, что забыла сигареты. Я оставила машину на стоянке и зашла в магазин. Когда я расплачивалась у кассы, меня окликнули:

— Эльга Сергеевна!

Я обернулась. Это была Сусанна, преподаватель психологии.

— Здравствуйте, Сусанна Андреевна.

— Ой, какая я вам Андреевна, в самом деле, просто Сусанна.

— Тогда просто Эльга.

— Интересное у вас имя.

И это мне говорит женщина по имени Сусанна!

— Эльга, Эльга, а как сокращенно?

— Эля.

— Да что вы говорите? Ну и выдумщики были ваши родители. Как и мои. — И она звонко рассмеялась.

К сожалению, мои родители тут ни при чем. Имя мне дала бабушка. Потом она мне объясняла: «Это чтобы у тебя судьба была ни на чью не похожа». Бабушка постаралась. Ей это удалось.

Сусанна мне нравилась. Маленькая брюнеточка с черными раскосыми глазами, веселая, искренняя, еще моложе меня, — кажется, ей двадцать шесть.

— Ну что, Эльга, двигаем в институт? О, кстати, что это у тебя с ногой? — Перешла она на «ты».

Меня слегка замутило.

— Что? — выдавила я из себя.

— Ну, ты в туфлях, — правильно, тепло еще, — тараторила Сусанна. — Смотрю, а лодыжки у тебя разные. Одна тонкая, другая какая-то…

— Перелом, — ответила я, преодолевая тошноту.

Сусанна взглянула на меня.

— Я дура, да? — вдруг спросила она. — Лезу, куда не надо. Прости.

Я улыбнулась. Мне стало легче.

— Все спрашивают. Я привыкла. Это давняя история. Быльем поросла.

— Пешком? — тут же сменила тему Сусанна. — На автобусе? На такси? На вертолете? — Сусанна рассмеялась.

— Я на машине.

— О, у тебя машина? Вот почему ты в туфлях рассекаешь, я все же в ботинки уже влезла. Мужняя? — Не останавливалась Сусанна. Феноменальная болтунья! Но тошнота отступила.

— Своя.

— Хорошо живешь! — воскликнула Сусанна, впрочем, совсем без зависти.

Мы сели в машину.

— Значит, ты замужем. Как с мужем-то? Вроде как замужем, а сама себе машины покупаешь, — спросила Сусанна, когда мы уже отъехали со стоянки.

— Мы с Петраковым вместе много лет, но не расписаны, мы даже не живем вместе. То я у него, то он у меня. Так что я вполне самостоятельна. А на машину накопила, потому что деньги тратить не на кого.

Вообще-то эта машина — наследство моего отца. Но я никому не рассказываю. Начнут расспрашивать. А я не хочу говорить об отце. И вообще о детстве и юности.

— Жалеешь? — спросила Сусанна, видимо, имея в виду непутевость моего спутника жизни.

— О чем? Есть мужик, и ладно.

— Нет, неладно это. Не то. Хочешь, карты раскину?

Я чуть не въехала в баннер.

— Что?

— Тебе секрет открою, знаю, никому не растреплешь, — зашептала Сусанна на цыганский манер. — Салон у меня есть, магии, я там хозяйка.

Я резко затормозила.

— Убить нас хочешь? — перенимая речь Сусанны, вскрикнула я. — Говори все толком, никуда не поеду! Салон у тебя есть? А машины у тебя нет?

— И машина будет, и квартира, полная чаша, и муж с сыном, тебе помочь хочу.

— Слушай, Сусанна, хватит так говорить.

— Как? Цыганка я. Так и говорю.

— Сусанна, ты сейчас вылетишь из моей машины.

— Цыгане тебе не нравятся?

— Мне не нравится, что ты карты мне раскинуть хочешь, — снова заговорила я на цыганский манер. — Видела меня в институте, беду чуяла?

Сусанна звонко рассмеялась.

— Смешная ты. Хорошая. Просто предлагаю. Не хочешь — не надо. Поехали.

— Не поеду. В столб врежусь.

— Не судьба это, не бойся.

— Слушай, Сусанна, прекращай это, — жалобно попросила я. — Зачем же ты в институте работаешь?

— А где же еще? Мужа хочу себе найти умного. Да и салон у меня пока маленький, квартиру я под салон снимаю. И вообще, я свои цыганские корни скрываю. Поехали.

Я осторожно тронула машину.

— Неужели ты чистокровная цыганка? — спросила я, не отрывая взгляд от дороги.

— Прабабка моя цыганкой была, бабку мою многому научила, а бабка — меня, вот так. Я поэтому и на психолога выучилась. Чтобы салон процветал, психологию обязательно знать нужно.

— Значит, ты седьмой воды на киселе цыганка, а притворяешься чистокровной, — выдохнула я. — Впечатление производишь?

— Так помогает же! — Сусанна расхохоталась. — Только не вру я. Много чего умею, приходи в салон, поколдую.

— Я подумаю.

— Знаю, придешь ты. — Сусанна протянула мне свою визитку. — Захочешь, звони.

— Хорошо. От вас, цыган, все равно не отвяжешься, — развеселилась я, убирая визитку в бардачок. — А почему именно я? Такая дура на вид? Или другим ты тоже свои визитки раздаешь, чтобы салон процветал?

— Потому что своя ты, в доску. И шутки твои не обидные.

Я закурила.

— Что за проблемы у тебя, Эльга? По лицу вижу.

— Нет, просто… в «Черепахе» вчера была, — брякнула я. Проверю цыганку.

— Правда? — оживилась Сусанна. — А ты знаешь, что этот ресторан принадлежит студенту Севастьянову? Такой хороший парень! Очень умный.

— Нравится тебе?

— Да, хороший юноша. Повезет кому-то. Но ему же молоденькую надо… если ты про это спрашиваешь.

— Не про это! — испугалась я. — Просто…

— Я люблю, чтобы мужчина старше был, надежнее так. И черноволосых я люблю, гены сказываются.

— Никакая ты не цыганка, просто актриса.

— Вот и приехали, блин! — Сусанна открыла дверцу. — Счастливо тебе!

— И тебе тоже.

И ведь как назло, у пятого курса лекция была первой. Вернее, не лекция, а практическое занятие. Я опоздала в аудиторию на пять минут, причем сделала это специально. Я открыла дверь, вошла… и сразу увидела Севастьянова. Сердце забилось где-то в горле. Но надо успокоиться.

— Здравствуйте… Ну, мои дорогие, хочу начать с проверки ваших транскрипций. Тетради на стол. А я просмотрю и скажу оценки.

И я стала просматривать тетради. Меня всегда очень интересовало, что именно будут транскрибировать студенты. Тогда они раскрываются и я могу судить, кто из них кто. Поэтому я всегда даю свободу выбора, а не определенные тексты. Я и транскрипцию проверяю, и как бы знакомлюсь с самим человеком. И с каждым новым текстом я еще больше узнаю человека. Недаром есть слова: «Скажи мне, что ты любишь и я скажу, кто ты».

— Рыжова? (Лермонтов. Среднестатистическая девушка. Либо это было первое, что попалось под руку). Хорошо. Хлевченко? (Пушкин. Традиционно. И всегда, опять же, под рукою). Это неуд… Крылов? (Маяковский. Вероятно, боевой, прямой, самоуверенный). Хорошо. Гусева? (Ахматова. Романтичная, любит то, что красиво. Утонченная, словом, барышня). Удовлетворительно. Сервинцева? (Цветаева. Истеричная, несдержанная). Неуд. Касьянова? (Есенин. Романтичная, нежная, мечтательная, но и страстная, душа нараспашку). Хорошо. Севастьянов…

Я быстро побежала глазами по строчкам.

«…Кто это блистающая, как заря,

прекрасная, как луна,

светлая, как солнце,

грозная, как полки со знаменами?..

О, как ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!..

…О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дщерь именитая!

Округление бедр твоих как ожерелье,

дело рук искусного художника…

…Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная,

твоею миловидностью!

Этот стан твой похож на пальму,

и груди твои на виноградные кисти.

Подумал я: влез бы я на пальму,

ухватился бы за ветви ее;

и груди твои были бы вместо кистей винограда»…

Ни одной ошибки.

Я выронила тетрадь из рук и покраснела. Песня песней Соломона… Оригинальный, неоднозначный, образованный, интересный мальчик. И наглый. Если бы он просто написал несколько строк, но по порядку, как это и есть у Соломона, но, похоже, Севастьянов специально выбирал строки, как бы обращаясь ко мне.

И самое невероятное — это точное попадание в цель. В мою Ахиллесову пяту. В мое прошлое. С расчетом на будущее…

Неужели Севастьянов тоже любит Соломона? Или просто это был выбор, чтобы сразить меня наповал? Второе вероятнее. И сражена ли я? О, да, сражена.

Я посмотрела на Севастьянова. Я уже успела внушить себе за несколько дней, что он — это просто моя блажь. И вдруг такой сокрушительный разгром!

— Севастьянов, — повторила я для аудитории, — Отлично.

А вообще мне никогда не транскрибировали что-либо из Библии. Студенты транскрибировали Маяковского, Есенина, Ахматову, и это те, которые старались мне понравиться, потому как я проговорилась, что люблю Маяковского, Есенина и Ахматову… Попадался и гимн России, и частушки, и песня «Зайка моя»… но Севастьянов…

— Отлично, Севастьянов, — снова сказала я. — Так понимаю, с транскрипцией у вас проблем нет. Но что за избирательность? Вы перепутали всего Соломона.

— Это как посмотреть… Я старался выбрать самые красивые строки, — сказал он своим низким голосом, от которого завибрировали все мои внутренности.

(Второй вариант).

Я еле смогла отвести взгляд от Севастьянова. Он меня точно гипнотизировал. Наглец! Мне слабо вывести его на чистую воду. А может, Севастьянов на самом деле выбирал самые красивые строки, а я влюбилась и ищу повод, чтобы поверить, что и он в меня влюблен. Это, к сожалению, очень похоже на истину. Но помечтать — то можно. К тому же, определенно точно, Севастьянову я нравлюсь. Значит, шанс у меня есть. Только вот какой этот шанс?.. Надеюсь, шанс забыть прошлое…

И все оставшиеся сорок минут я томилась на медленном огне, ерзала, бросала из-под ресниц взгляды, и еле дождалась звонка.

— Тетради на стол. До понедельника, — с облегчением воскликнула я сразу после звонка.

— Эльга Сергеевна! — моментально подскочил ко мне очкарик Крылов. — А многих поэтов вы знаете?

— Достаточно, а что?

— А есть такие, которых не знаете?

— Крылов, все на свете знать нельзя. К тому же, это вредно для здоровья.

— Я запомню это, Эльга Сергеевна!

И пока я разговаривала с Крыловым, Максим Севастьянов исчез. Вот что ты за человек, Крылов!

Две следующие лекции я думала о Севастьянове. И совсем без восторга. Дура ты, Казакова! Навоображала себе! Ну, написал Севастьянов красивое стихотворение, но ты-то тут при чем?

На большой перемене зашла Сусанна и мы пошли с ней пить кофе.

— Что случилось, красавица? Лица на тебе нет, — завела Сусанна, но тут зазвонил мой мобильный.

— Алло, — сказала я, не посмотрев на дисплей.

— Я знаю, какой недостаток у твоего принца Севастьянова, — прокричала Ирка. — Если он еще и не женат, то будь уверена, Казакова, какая-нибудь девица у него имеется. Хороший мужик одиноким не бывает. Это точно.

— В прошлый раз ты говорила, что у него протезы, — огрызнулась я.

— Так ведь это не страшно, — фыркнула Ирка. — Подумаешь, железная нога. Или рука. Какая там у него травма, я забыла. А вот девица — это кранты.

— Спасибо, Ир, ты так мила, — прошипела я.

— Короче, Казакова, живи с Левой, трахайся с юношей и не парься! — Ирка бросила трубку. Подруга, называется!

— Кто это? — спросила Сусанна.

— Подруга Ирка. Она тоже психолог.

— Плохой психолог? — сморщила нос Сусанна.

— Может, и хороший, не знаю, она моя подруга.

Сусанна рассмеялась. На этот раз она не предлагала раскидывать карты. А я вдруг подумала, что хочу сделать Сусанне подарок. И даже знаю, какой. Я знаю один замечательный кукольный магазин и я знаю, что найду там куклу-цыганку. Вот, правда, этот магазин расположен на Кутузовском проспекте… Но нельзя же всю жизнь игнорировать этот чертов проспект! Чертов проспект — к черту, — я решительно кивнула головой. Поеду в этот магазин и куплю Сусанне куклу. Она будет в восторге.

А мне… Мне надо привыкать спокойно ездить по этому чертовому проспекту. Жизнь-то продолжается!.. А еще мне нужно понять, что я не окончательно спятила и не боюсь кукол…

…А когда на следующей неделе Севастьянов не пришел на общую лекцию, я позвонила Петракову.

(Жизнь продолжается).

— Лева, ты все еще хочешь быть со мной?

— Конечно, котик, о чем речь!

— Тогда давай жить вместе, надоело набегами.

— Как скажешь, зайчик.

Сегодня у Петракова было прекрасное настроение. Он всегда называл меня всеми животными подряд, если у него было прекрасное настроение. В остальные дни Петраков предпочитал острить.

— Сегодня же приезжай ко мне с чемоданами, — нервно выкрикнула я.

Пора взрослой женщине жить взрослой жизнью. Не питать себя иллюзиями, а жить в реальности. И моя реальность — Петраков. Муж, быт и все фривольные мысли усвистят из моей головы.

— Нет, лисенок, лучше уж ты ко мне!

Ага, лучше уж вы к нам! Хотя… так, наверное, лучше. Не так ответственно. Для меня. Захочу, опять соберу чемодан — и домой! Отлично.

— Ты поможешь мне?

— Мышка, сегодня у мишутки болит спинка. Может, котеночек сам справится?

— Ладно, котеночек справится! — рявкнула я.

— Ну, не сердись, киска. Да что, блин, случилось, Казакова?

И вот с ним я собираюсь жить! А что? Не самый плохой вариант. Проверенный, простой, и очень любит животных.