Виноградники в цвете

Соня Орешниковая, 2023

У Эльги есть все. Квартира, машина, любимая работа, вот только в личной жизни постоянно происходит чехарда. То одно, то другое, Эльга так запуталась, что сама уже не знает, чего хочет. Тем более, ее подруги (обе психологи, а одна из них еще на картах гадает) хотят дать ей верные советы, да только еще больше усугубляют ситуацию. Так что же произошло у Эльги в прошлом? Комментарий Редакции: Этот драматичный любовный роман с красивым, звучным названием дает ответы на самые разные внутренние вопросы. Осталось лишь отыскать в себе смелость задать их собственному «Я»!

Глава 3

— У всех пары, а вы в столовой, Севастьянов. Прогуливаете?

— У наших сейчас физкультура…

— А у вас освобождение?

— Так точно.

Севастьянов закашлялся. Вроде бы и кофе-то не поперхнулся.

— А что с вами? Что-то серьезное?

Максим посмотрел на меня внимательно, наверное, проверял, интересно мне это или так, дежурный вопрос. А мне было интересно. Очень. Севастьянов сидел передо мной в футболке и я видела его сильные руки. Такая мускулатура от рождения не дается. Не то, что бы передо мной сидел какой-то там «качек», но и явно не «томный юноша со взором горящим». Максим передернул плечами. Видно было, что ему неприятен этот разговор, но он ответил:

— Повреждение правого плечевого сустава, полученное в Суворовском училище.

Ого! Мой интерес к Максиму резко подскочил.

— Вы мечтали стать офицером?

— Конкретно, нет. Хотел избавиться от комплекса.

— Что это за комплекс?

— Комплекс богатого мальчика.

Беседа становилась все интереснее. Я просто не могла остановиться и перестать задавать вопросы, хоть Севастьянов и не горел желанием на них отвечать. А мальчик-то не простой! Хоть я это еще на лекции поняла. Но, мальчик, назвался груздем — отвечай на вопросы.

— А как травму получили?

— В драке.

— За честь мундира?

Максим посмотрел на меня и рассмеялся.

— За честь мундира, так точно. — И опять закашлялся. Военные — они всегда военные.

— Так Суворовское вы не закончили?

— Нет. Был исключен за драку с первого же курса.

— Да что вы? — искренне пожалела я Максима.

— Там с этим строго, — пожал он плечами. — Так что за моими плечами только кадетская школа.

— Уже неплохо, — ободряюще улыбнулась я. — А сюда подались как? От безнадеги?

— Так точно, — усмехнулся Севастьянов.

— Как же вы избавились от комплекса, Севастьянов?

— Никак. Просто плюнул на все, уехал от родителей и открыл свой ресторан.

— Да вы что?

Какой интересный мальчик! Так бы и говорила с ним, не переставая!

— А что еще оставалось делать? Написал бизнес-план, взял кредит, и без фактической помощи влиятельных родителей, открыл свое дело… совсем недавно. 5 сентября открылся. Год назад только все начал. — Севастьянов вздохнул. — Конечно, фамилия сыграла дело. Отец, наверняка, постарался… Прежде чем давать солидный кредит, проверяют досконально.

— И кто же ваши родители? Нефтяные магнаты?

— Когда-то мои родители были простыми людьми. Мама — экономист, а отец бурил, как вы верно догадались, эти самые скважины.

Ого! Вот это пердюмонокль! Я, наконец, заткнулась. Максим усмехнулся.

— Значит, вы у нас бизнесмен, Севастьянов?

— Наполовину. Мне еще кредит платить.

— И зачем вам институт?

— Ну, как же без образования?

— Боитесь, что скажут, мол, Севастьянов тупой, как пень, а деньги на дело отец дал?

Я прикусила язык, да поздно. Главное — не сдаваться. Я пристально и серьезно посмотрела на Максима. Он не обиделся. Совсем. И я поняла, что сформулировала его мысль идентично.

— В этом мире все жестко, Эльга Сергеевна.

О, да ты еще не избавился от комплекса, Максим Севастьянов! Как я это понимаю!

— А почему вы выбрали именно факультет философии?

— А что еще? Мехмат? Биохим?

— Экономика.

— Это скучно. Я выбрал самый интересный факультет. Извините.

— Не извиняйтесь. Я сама выбрала этот факультет по такому же принципу.

Мы рассмеялись.

— Точные науки и языки требуют более тщательного изучения и времени, — все же пояснил Севастьянов. — А уж русский с литературой, философию и психологию знать не сложно. Любой технарь сможет справиться.

— Да, а вот ядерную физику из ста процентов гуманитариев вряд ли поймет и один процент, — улыбнулась я. — И кто еще в курсе, что вы сын богатого папы? — вдруг вырвалось у меня.

— Немногие. Но многие знают, что я, как бы это сказать, не беден… И я вам все это рассказываю, чтобы другие на рассказали. Знаете, как бывает… Один рассказал, другой повторил, третий додумал, четвертый придумал…

Бедный мальчик! Никогда бы не подумала, что можно страдать из-за того, что у тебя богатые родители! Богатые тоже плачут… Но ведь Севастьянов — бюджетник. Надо будет узнать, не похлопотал ли за него папа, купив, к примеру, компьютеры для всего института? Нет, просто интересно.

— Я, конечно, поступил сам, отец ничего не знал, меня взяли на бюджетное, но до сих пор я не знаю, не прикупил ли отец чего для института?

Мне стало так стыдно, что словами не описать! Ведь и так ясно, что Севастьянов совсем не дурак, далеко не дурак, и, откровенно говоря, очень умный малый. Зачем мне нужно знать о кознях его отца? В институте есть преподаватели и журналы, а это скажет гораздо больше. Мне ничего не хотелось проверять и вынюхивать. Зачем? К чему?

— А что у вас за ресторан, Максим, может, я знаю?

— Ресторан «Черепаха».

— Черепаха, черепаха, да, что-то слышала… Да! Знакомые говорили! Помню… Мол, тебе грустно? Тогда пойдем в «Черепаху». Да! Точно! Что у вас за ресторан такой? Там грустно?

— Там грустят.

— Это разные вещи?

— Безусловно.

— Ну, конечно! Я же разговариваю с философом!

— Эльга Сергеевна, я очень хочу, чтобы вы пришли в мой ресторан.

— Зачем? Погрустить?

— Нет, нельзя сказать, что это ресторан только для того, чтобы там сидеть и грустить. Вы должны увидеть. Вам понравится, я уверен. Насколько я вас понимаю, вы тот человек, которому мой ресторан придется по душе. Да.

— Что ж. Вы меня заинтриговали, Максим. Я хочу в ваш ресторан. Но я так занята, правда… Может, какое — нибудь определенное число?

— Хэллоуин.

— Горящие свечи в тыквах и все такое?

— Да.

— Обещаю. Я приду. Уж к Хэллоуину я разберусь со всеми своими делами.

— Ловлю вас на слове.

— Послушайте, а почему такое название странное, «Черепаха»? Что-то связанное с грустью? Грустная черепаха…

Я рассмеялась. Максим пожал плечами.

— Ну, что-то вроде того.

— А конкретно?

— Черепаха — логотип моего ресторана и слоган звучит так: «Не торопись, дай время грусти. Подумай, пойми, прости и иди дальше».

Максим внимательно смотрел на меня. Я улыбалась и пожирала его глазами, так это говорится, да? Все, Казакова, у тебя окончательно поехала крыша. Ты втюхалась в Севастьянова по самые уши. Так это и называется любовью с первого взгляда? И что теперь с этим делать? А Максим достал из кармана джинсов визитку и протянул мне.

— Это вам, Эльга Сергеевна, чтобы не забыли про Хэллоуин.

Такое забудешь, как же! Я посмотрела на визитку. На белом прямоугольнике была нарисована бледно — зеленая черепаха, под ней слоган, написанный буквами поярче, тоже зеленого цвета. А сверху шли прописные буквы бледно-голубого цвета: «От заката до рассвета грустите вместе с нами, если вам грустно». Я улыбнулась.

— Как мило! А кто оформлял визитки?

— Мои художества, — смутился Максим.

— А вы рисуете?

— Ну, немного.

— Суть мало меняет… Значит, вы все придумали сами? Ресторан, концепцию, слоган, логотип, визитки, сами оформляли интерьер?

— Интерьером занимался мой друг, дизайнер.

— Но идеи были ваши, конечно же.

Максим пожал плечами и усмехнулся. Не парень, а один большой талант. Что он еще умеет?

— А почему вы не назвали свой ресторан «Тоска зеленая»?

— Такой уже есть, по крайней мере, был, в Америке, ресторан для русских.

— Ясно.

Да уж, повезет какой-нибудь девушке. Не парень, а мечта. Интересно, какие у него недостатки?

— А почему именно грусть?

— А что еще? Бурная радость? В рестораны ходят, чтобы повеселиться, а так… что-то новое… тем более, в условиях конкуренции выгодно. — Максим пожал плечами. — И вообще, грусть, в умеренных количествах, полезна… В «Черепахе» только медленная, немного грустная музыка, никто не орет, не напивается и не дерется. Тихо, спокойно, мне нравится… И… Нет, я ничего больше не буду рассказывать. Сами увидите.

Я улыбнулась и кивнула головой.

— А как же вы успеваете учиться? Да еще на дневном?

— Я учился на вечернем, — Севастьянов смутился, растерялся, но быстро взял себя в руки. — Хочется получить диплом поскорее.

— Не боитесь запускать бизнес?

— В принципе, там все уже идет и без меня. У меня есть управляющий, я ему доверяю. А на проверки времени хватит.

Да, конечно, доверяй, но проверяй. В этом мире все жестко.

— Что ж… — Я убрала его визитку. — Приду к вам на Хэллоуин.

Прозвенел звонок. Нужно было идти в аудиторию. Я и пошла. Но все не переставала думать о Максиме. А вечером, после работы, я позвонила Ирке. Она у меня работает психологом, так что мне повезло. В том смысле, что поговорить Ирка любит.

— Ир, мне сегодня как-то не по себе, — говорила я с подругой по телефону. — Может, увидимся? Мне так многое нужно тебе рассказать! Может, закатимся в «Черепаху»? Это ресторан такой, — бросила я удочку.

— Закатимся в «Черепаху»? Казакова! Какого черта! Что там у тебя случилось?

— Ну, Ир, я же говорю, в двух словах не описать!

— А мне не до «Черепах», Казакова! Хочешь поговорить, приезжай ко мне домой. И иди нафиг со своими черепахами, блин!

И она психолог, видали, да? Ведьма на помеле она, а не психолог! Со своими клиентами сюсю-мусю, а подруга звонит, так пошла нафиг! Ладно. На Ирку обижаться глупо. Она за день такое наслушается, что впору ее пожалеть, бедненькую. Вот и срывается на подругах.

Поеду к ней, выслушаю, пожалею. А когда Ирка успокоится, выложу ей свои терзания. Я люблю Ирку. Но после того, как она стала работать психологом, пожалеть вначале нужно ее.

И кстати, у нее дома уютно. Включим грустную музыку и обойдемся без «Черепахи»… Я усмехнулась. Что бы я делала без Ирки? Вон, как старательно она игнорирует мое прошлое… Хотя, оно ей просто до отвращения надоело, я понимаю…