Выбор натуры. роман

Сергей Шикера

Бывший режиссер Андрей Сараев после двадцатилетнего перерыва вновь собирается снимать кино и сталкивается на этом пути с неожиданными препятствиями. При этом истинную цель своего возвращения к прежней профессии Сараев хранит до поры до времени в глубокой тайне.

XI

Гости

За день Сараев так набегался по некоторым своим делам, что уже в начале десятого вечера, сразу после стакана «Изабеллы», которым он запил банку консервированной фасоли, у него стали слипаться глаза. И это было очень кстати: появилась возможность поменять режим. Дни стояли один в один, и так хорошо было пить по утрам на балконе кофе, щурясь и прячась за поредевшей листвой от блескучего солнца, а потом курить, положив запястья на горячие перила, что только ради этого стоило подниматься раньше.

Сараев уже расстелил, зевая, постель, как к нему постучали. Дверь была еще не заперта, и он крикнул: «Войдите!» Никого не дождавшись, пошел открывать.

На пороге стояла пара: невысокий мужчина в твидовом пиджаке, совершенно лысый, с пышными усами и миниатюрная седая женщина в чёрной вязаной шали поверх свитера.

— Вы Сараев? — спросил мужчина.

— Да.

— Кинорежиссер?

— Да, — повторил Сараев, отметив про себя, как часто в последнее время ему приходится отвечать на эти два вопроса.

— Меня зовут Роман. Моя супруга Соня. Нам надо с вами поговорить.

Сараев провел их в комнату, предложил сесть. Женщина выбрала место за столом, а мужчина, опираясь на палку, остался стоять посреди комнаты рядом с выдвинутым стулом. Его правый, громоздкий, ботинок бросался в глаза и казался более начищенным, чем левый. При небольшом росте и скромном телосложении гость держался осанисто, с некоторым вызовом, как это часто бывает у людей с физическими недостатками. Плотные широкие усы и густо сросшиеся на переносице брови придавали его лицу выражение хмурой, а то и грозной сосредоточенности. Женщина сидела, опустив глаза, подтянув к носу ворот свитера.

Наконец взгляд Романа, побродив по комнате, остановился на Сараеве. Тот в ответ улыбнулся, развел руки и с некоторой надеждой спросил:

— Извините, но никак не могу угадать: у нас есть общие знакомые?

Роман, дернув борт пиджака, сурово покачал головой.

— Нет. Никаких знакомых, — ответил он. — Хотя как знать. Одесса не такой уж большой город, если поискать, может, и найдутся. Но на данный момент таких не знаю.

Сараев при их появлении растерялся, а теперь и всерьез забеспокоился. Если не сказать, запаниковал. И было от чего. Похожая на школьных учителей пара — где и при каких обстоятельствах он мог с ними познакомиться (ну, не в винном же подвале)? и в каком же он был тогда состоянии, если абсолютно их не помнил? Как вообще они могли с ним, в таком состоянии, знакомиться? Ну, допустим. Главное: что такого он наболтал или, хуже того, натворил, если они решили его отыскать и вот нашли? И — кстати! — когда это могло быть? В последний раз до такой степени, когда из памяти вылетают целые недели, он напивался месяцев девять назад. Выходит, всё это время они его искали?! Боже, что же это было?

Сараев почесал голову и сказал:

— Ну, тогда я сразу сдаюсь. Не могу даже представить…

— А мы вам поможем, хотите? Я вам назову пароль, и вы сразу всё поймёте, — предложил гость.

— Давайте, — бодро кивнул Сараев и приготовился к самому худшему (в эту минуту это была долговая расписка на гигантскую сумму).

— А вы мне — отзыв, — кивнул в ответ Роман.

— А я его знаю? — удивился Сараев.

— Конечно. Не может такого быть, чтобы не знали.

— Даже так? Хорошо. Тогда давайте ваш пароль.

— Эмиль Бардем.

— Как?

— Э-миль Бар-дем.

Сараев сделал вид, что пытается вспомнить, хотя вспоминать ему, судя по гулкой пустоте сразу же возникшей за незнакомым именем, было решительно нечего, так что и пробовать не имело смысла. Только и оставалось, что пожать плечами.

— Нет? — с насмешливым удивлением спросил Роман.

Сараев покачал головой.

— Совсем?

— Абсолютно.

— А, ну да! — усмехнувшись, сказал Роман. — Понимаю. С вашим подходом на такую мелочь можно и не обратить внимания. Подумаешь!

Несколько секунд они молча глядели друг на друга.

— Он иностранец? — спросил, наконец, Сараев.

— Нет. Из местных. Да и какая разница, если вы его, как утверждаете, абсолютно не помните.

— Может быть, вы мне просто скажете мой отзыв, раз уж такое дело… — предложил Сараев и услышал в ответ:

— Хорошо. Отзыв. Поющий лук.

— Это то, что я должен был вам ответить? — уточнил Сараев.

— Совершенно верно, — подтвердил Роман и повернулся к жене, — я тебя предупреждал.

Жена, глубоко вздохнув, еще выше подтянула ворот свитера и отвернулась к стене.

— Поющий лук… — растерянно протянул Сараев. — Нет. Впервые слышу. — И, поеживаясь, со смущенной улыбкой и вымученной игривостью добавил: — Вы меня начинаете пугать. Думаю: а вдруг я куда-то нечаянно завербовался?..

Сараев перевел взгляд с Романа на его жену, с одного каменного лица на другое, и обратно.

— Даже интересно, как долго вы будете валять дурака, пытаясь выставить идиотами нас, — произнес Роман. — Я вообще-то предполагал что-то в таком роде, но чтобы вот так — «не знаю, не слышал, не понимаю»… Нет, такого не ожидал.

— Я не понимаю, о чем вы…

— Вот как раз об этом.

Сараева не на шутку раздражала затянувшаяся викторина, а вместе с тем он не так уж спешил услышать разгадку, опасаясь, что за всей уже услышанной белибердой кроется и вот с минуты на минуту откроется какая-нибудь такая ужасная гадость, о которой ему лучше бы никогда ничего не знать.

— Противно всё это видеть, просто противно, — сказал Роман и брезгливо сморщился; усы его при этом взъерошено приподнялись.

— Послушайте… Извините меня, пожалуйста… — Сараев приложил ладонь к груди. — Я иногда бывал пьян, иногда сильно, очень сильно. Такого давно, правда, не было. Но когда такое случалось, некоторые вещи и события проходили как будто мимо меня…

— Это событие мимо вас еще не прошло. Не будем забегать вперед.

— Хорошо, по-вашему, оно, может быть, еще не прошло, ладно, пусть так, но… вот вы сказали: поющий лук. Я, конечно, понимаю, что это какое-то название чего-то, и я сразу должен что-то вспомнить, но у меня в голове одни только стрелы, колчаны, индейцы и Вильгельм Тель. Всё. Если, конечно, это вообще не растение… лук репчатый, порей или какой он там еще бывает… хотя с чего бы ему петь? Если вы хотите, чтобы я что-то понял — перестаньте, пожалуйста, говорить загадками.

— Очень остроумно. То есть вы как бы настолько не в теме, что даже лук с лугом путаете! Какая дьявольская изобретательность! Просто браво.

— А, так это поющий луг! — обрадовался Сараев. — Поляна! Ну, так…

— Да-да, поющий луг. Именно. Людмила, Ульяна, Григорий. Наконец-то мы вспомнили! Самому-то не смешно? Взрослый человек…

— Поющий луг, — повторил, кивая, Сараев. Обрадовался он, впрочем, лишь уточнению и тому, что новая версия, в сравнении с предыдущей, больше походила на название какой-нибудь бодеги. Только и всего. Он быстро перебрал в памяти все официальные и народные названия заведений, в которых выпивал последние год-полтора — «Таировские вина» в Малом переулке, «Лунный свет» на Пастера, «Сердце тьмы» у Привоза и еще с полдюжины других, — и через минуту опять беспомощно уставился на Романа. — И что там, в этом луге произошло? Напомните, пожалуйста… И где он находится? Я что-то не могу вспомнить…

Роман, жуя губы и шевеля усами, мрачно глядел на Сараева.

— Роман, ну все же ясно, — подала голос жена. — Он просто издевается.

— Да. Яснее некуда. Идем отсюда, — не оборачиваясь, отозвался Роман. Подкинув и перехватив посередине палку, потрясая ею, он обратился к Сараеву: — Напрасно вы так с нами, ей-богу, напрасно. Как бы вам не пожалеть. Думаете, управу на вас не найдем? Очень ошибаетесь! Не стоит обманываться нашим внешним видом. Вы ничего о нас не знаете. Есть вещи, за которые я готов пойти на что угодно! Так что имейте в виду, если мы обнаружим, если только заметим у вас что-нибудь наше, пеняйте на себя! Вот только попробуйте! И все причастные за это тоже ответят. Но вы в первую очередь! Потому что вы негодяй и мошенник! Соня, пошли!

Он отвернулся, взял жену под руку, и они направились к выходу.

— Да кто вы такие, в конце концов?! — воскликнул Сараев.

— Скоро узнаете, кто мы такие. Мало не покажется. Откройте дверь.

Сараев их быстро обошел и преградил путь.

— Стойте. Я хочу, чтобы вы мне сейчас же объяснили, что всё это значит. А то наговорили какой-то загадочной чепухи, оскорбили и уходите. Я хочу знать.

— Что именно? — строго спросил Роман.

— Всё. С самого начала. Хотя бы с вашего дурацкого пароля. Повторите его, пожалуйста.

— Роман, пошли, — сказала Соня. — Тошнит…

— Повторите пароль! — потребовал Сараев.

— Эмиль Бардем, — сказал Роман.

— Так вот. Никакого Эмиля Бардема я не знаю, — сказал Сараев. — И никогда не слышал этого имени. Кто это? И почему вы решили, что я его должен знать?

— Эмиль Бардем это мы. Я и Соня.

Не успел изумленный ответом Сараев попенять себе, что вот только потому, что ему правильно называют его фамилию и профессию, он свободно впускает к себе в дом на ночь глядя двух сумасшедших, как Роман добавил:

— Это наш псевдоним.

— В каком смысле?!

— В самом прямом!!! А «Поющий луг» наш сценарий, который вот уже полгода лежит у вас! И пришли мы к вам, собственно, чтобы от вас услышать: во-первых, что с ним происходит, во-вторых, почему мы об этом ничего не знаем, и в-третьих, долго ли еще будет продолжаться это безобразие! Ну что? Вы и теперь будете изображать полное неведение?! Вы ведь всё это знаете! Мы пришли к вам, как равные к равному, а вы заставляете нас унижаться и ломать вместе с вами комедию! Совесть у вас есть?!

— Какой «ваш» сценарий? О чем вообще речь? Вы ничего не путаете?

— Мы ничего и никого не путаем. Откройте. Будем разбираться с вами по-другому.

— Черт! — воскликнул Сараев. — Постойте! Я, кажется, понял. Всё-всё-всё! Я понял. Понял. Ну, конечно! — Сараев закивал, а супруги презрительно усмехнулись. — Вы, наверное, говорите о тех сценариях, которые Вадим взял на киностудии…

— Я не знаю ни о каких «тех сценариях», и говорю исключительно о нашем. И понятия не имею, кто такой Вадим, — отчеканил Роман.

— Вадим это продюсер.

— Может быть. И что?

— Вадим, мой продюсер, принес со студии пять сценариев… они какие-то там старые приятели с редактором… ну, не важно. И вот ваш сценарий, очевидно, среди этих пяти. Сейчас я посмотрю. Вы меня просто сбили с толку, когда сказали, что они у меня полгода. На самом деле Вадим их принес недавно. Да вот я прямо сейчас вам его отдам, если он здесь.

Сараев бросился к секретеру, стал искать ключ от столешницы.

— У нас другие сведения, — сказал ему в спину Роман.

— Ну, тогда может быть какая-то ошибка, — говорил Сараев, перекладывая на полке в поисках ключа предметы с места на место. — Может быть, до Вадима они лежали еще у кого-то. Но я не договорил главного. Я их даже еще не смотрел, и поэтому не знаю, о каком сценарии вы говорите. Я ни одного из них не читал, понимаете? Отсюда и недоразумение.

— И как это можно проверить? — спросил Роман.

— Проверить? — удивился Сараев. — Что вы хотите проверить? Читал ли я? Я же говорю: нет, не читал. Как это проверить, не знаю. Да и зачем мне врать? — Сараев наконец нашел ключ, откинул на себя столешницу и вытащил кипу бумаг. — Вот, смотрим. Так, это не то, не то, не то, не то… О! Вот, пожалуйста. Точно. Эмиль Бардем. «Поющий луг». Ваш сценарий. — И с этими словами он протянул Роману рукопись.

Гости переглянулись. Роман взял сценарий.

— И что? Мы, кажется, и не сомневались, что он лежит у вас, — сказал он. — Как раз об этом мы и говорим. И теперь, после всего, оказывается, что он всё-таки у вас, но вы его не читали. Как я могу быть уверен, что вы его не читали?

— Не знаю. И не совсем понимаю претензии. Вы категорически против того, чтобы я его читал?

Романа вопрос озадачил, а у Сараева наконец отлегло от сердца.

— Не надо передергивать. Я не против, чтобы его читали. Я против того, чтобы от меня скрывали этот факт, — подумав, сказал Роман. — Вы хотите сказать, что вы его даже не открывали?

— А я так и говорю. Вадим их принес. Я при нем, вот как они были стопкой, положил их сюда, закрыл и всё. Забыл.

— Мы вам не верим.

— Хорошо, не верьте. Что я могу еще сказать? Но все равно интересно: для чего бы мне от вас скрывать, что я его читал? И что было бы, если б я его прочитал? Ведь он для этого, кажется, и предназначен. Может быть, объясните?

— А вы подумайте.

Сараев молча поднял и опустил плечи.

— Ладно, хорошо, — согласился Роман. — Допустим, вы не читали. А вы не думали, что пока он лежит тут у вас мертвым грузом, его всё это время мог бы читать кто-то другой?

— Честно говоря, нет. Да он и лежит-то недели три, с конца сентября. С чего вы взяли, что он у меня полгода?

— Ну мы же не выдумали это! Мне сказал редактор. Я его встречаю, спрашиваю, что со сценарием, а он говорит: да вот, Сараев читает. Спрашиваю: давно? Говорит: полгода где-то. Я не должен был ему верить?

— Он, может быть, пьяный был? — предположил Сараев.

— Не знаю. Он всегда тепленький. Я его другим не видел.

Помолчали.

— В общем, если вам нужен ваш сценарий, то вот он, можете забирать. Я только позвоню продюсеру, — сказал Сараев.

— Постойте, — остановил его гость. — Наверное, нас действительно неверно информировали. И если вы действительно не читали, то зачем же мы будем у вас его забирать. Я присяду?

— Да, конечно.

Роман вернулся и сел на стул. Выставив вперед протез, он достал носовой платок и высморкался. Соня осталась стоять. Сараев опустился на диван.

— Да, скорее всего тут какая-то ошибка, — проговорил Роман, пряча платок. — Сейчас же никто не церемонится. Кто-то дает, кто-то берет, кто хочет — читает. А потом обнаруживаешь у кого-то свои диалоги или сюжетные ходы…

— С вами уже такое было?

— Какая разница! С другими было.

Они еще раз, но уже коротко высказались по поводу недоразумения, и окончательно решено было оставить сценарий у Сараева. Они одновременно поднялись.

— Только вы не прячьте его так далеко, оставьте где-нибудь на виду, — попросил Роман. — Согласитесь, если бы вы вовремя прочитали рукопись, не было бы всего этого. Согласитесь.

Сараев согласился

— А что там за история? — поинтересовался он. — Ну, хотя бы в каком жанре?

— Мистический детектив. Если коротко, ритуальное убийство на фестивале бардовской песни.

— Неожиданное сочетание.

— В том-то и дело. Кроме того… — Роман, оглянувшись, почему-то понизил голос. — Дело еще в том, что, если бы дошло до съемок, мы с Соней могли бы выступить и консультантами, поскольку долгое время вращались в этих кругах. А без консультантов там нельзя — очень специфическая публика, особые отношения, своя атмосфера, аура… ну и все остальное.

— Да, наверное это имеет смысл. Я вот, например, совершенно не знаком. А вы тоже из них, да? Ну, из этих… — Сараев, поболтав кистью, изобразил бренчание на гитаре.

Романа, кажется, покоробил его жест.

— Вы что-то имеете против авторской песни? — сказал он.

— Нет, что вы! — поспешил возразить Сараев. — Я в ней ничего не понимаю. Никогда не увлекался.

Роман вздохнул.

— Ну а мы когда-то только этим и жили. Не в смысле заработка, конечно. Исполняли песни на мои тексты. Соня на гитаре.

— Понятно. Нет, меня это как-то не коснулось. Вы вот только что сказали: ритуальное убийство на бардовском конкурсе…

— Фестивале.

— Да, фестивале, прошу прощения. А какое там может быть ритуальное убийство? на таком фестивале? Кого-то убили гитарой? Извините. Просто ничего другого в голову не приходит.

— Почему гитарой? Удавили струной.

— Ах, так! Да, любопытно…

— Главное, что вся эта тема еще никем не раскрыта, и, как нам кажется, потенциальных зрителей, даже если брать только тех, кто к этому делу напрямую имеет отношение, очень много. То есть кассовый успех мог бы быть обеспечен.

— Да, сейчас такие вещи желательно просчитывать заранее, — говорил Сараев, соглашаясь уже из вежливости. Ему не терпелось побыстрее выпроводить гостей, выпить еще стакан вина и завалиться спать. Он дал Роману визитку со своим номером телефона и открыл перед супругами дверь. Некоторое время он колебался: не сказать ли этим Бардемам, или как их там называть, сразу, что читать их сценарий он ни в коем разе не станет. Но испугавшись, что признание может затянуть встречу еще не меньше чем на четверть часа, а то и послужит поводом для новых препирательств, удержался. Нет. На сегодня хватит.

Соня вышла первой, а Роман задержался пожать Сараеву руку:

— Извините, что без скандала, — грустно улыбаясь, пошутил он. — Будем ждать и надеяться, что вам понравится.

— Стопроцентной гарантии я вам, конечно…

— Разумеется!

Напоследок Сараев не удержался, спросил:

— Извините, еще один вопрос. А этот ваш псевдоним, Эмиль Бардем, он откуда, если не секрет? Это что, какой-то известный герой или вы сами придумали? Просто интересно.

— Бардем? Ну… — Роман пожал плечами. — Бардовская песня. Барды. Отсюда и Бардем. Я же говорю, мы отдали этому много лет жизни. Лучшие годы, как говорится. Долгое время и сами активно участвовали, пока вот у Сони не стала сохнуть рука… А Эмиль в честь Гилельса, — добавил он и, кивнув, вышел.

Сараев потянулся закрыть за ним дверь, как вдруг со стороны лестницы раздался веселый голос:

— Одни гости за порог, другие у порога!

Сараев вздрогнул. Вот и лег пораньше.