Тайны стихий. Часть первая

Сергей Сергеевич Чижиков, 2021

Миллиарды лет существует реальность, управляемая таинственными правилами, наполненная секретами. История, вырванная из бесчисленных лет бытия, в которой самые разные люди в очередной раз попытаются разгадать все тайны, начинается сейчас. Герои не ведают цели путешествия, не знают, куда идти, они могут быть незнакомы друг с другом. Чтобы только вечность совершила еще один виток, все стерлось и вновь родилось, они обязаны раскрыть все тайны стихий. Они будут сражаться, бежать и прятаться, бесцельно скитаться, собирая ответы по крупицам. А в ответах на все вопросы – причина существования мироздания.

Искра.

Июнь, третий год Патриарха.

После событий последних дней Анна твердо решила действовать. По правде, вариантов действий она представляла немного. Самый простой, доступный и желанный — бежать. С другой стороны, побег представлялся очень детским поступком. Да и мест, в которые можно сбежать, она не знала. Первый побег она уже совершила, это был побег из городского дома. Обмануть Петра, простодушного юношу, было несложно. Анна знала, что отец очень его ценил, доверял ему самые ответственные вещи, если только не брался за них лично, но все же Петр был немного… недотепой. Странно считать человека и полезным, и малость бесполезным одновременно.

После того дождливого вечера Осина предложила переночевать в кладовке над магазином ее отца. А на следующий день уже появились сообщения о предстоящей казни. Как же это дико, она будто виновата в чем-то, теперь ведь и ей грозит такая же судьба. Лучше было не высовываться, но ни привлечет ли она внимание как раз своим отсутствием? До сих пор колдунов — или хранителей, как теперь полагалось говорить, — обнаруживали только в момент их перерождения. Избрания, как называла это Осина. Но Анну в тот момент видел только один человек — ее отец. Он не сказал никому, ни своему помощнику, ни маме, и уж точно не выдал бы ее городской охране. Но что если есть способ найти колдунов — в смысле хранителей — каким-то другим способом? В любом случае нужно было что-то решать. Осина любезно приютила ее на время, но втайне от своей семьи. Пока тайна хранилась, но долго так продолжаться не может.

— И куда же мне бежать? — спрашивала Анна. Она пока не могла смириться и привыкнуть к своему положению. Город отныне считал ее преступницей, еретичкой, отступницей. Точнее, ее станут считать таковой, если выяснят про тот случай в саду. При этом она не сделала ничего плохого, никому никогда не причиняла зла.

— Я тут п…подумала, — отвечала Осина, — есть одно м…место… может быть…

— Такое, в котором безопасно? — заинтересовалась Анна.

— Не знаю где теперь б…безопасно для тебя. Но мы могли бы б…бежать не просто в никуда, а п…попробовать получить знания.

— Мы? — удивилась Анна.

— На город н…надвигается опасность. Сидеть на месте мало смысла, лучше п…попробовать изучить это явление. Детально п…понять п…природу изменений в мире, — старалась объяснить Осина.

— Мне казалось, что ты и так знаешь об этом все.

— Я собираю книги о стихиях с д…десяти лет, — сообщила Осина, — но не так уж и много знаю. Есть указания на д…древний храм, н…находящийся где-то в лесах к юго-юго-западу от Георга.

— Храм?

— Храмы старой в…веры в единого Бога строились тысячи лет назад и м…многие могли сохраниться до н…наших дней. Абу-Аль-Инзарек пишет, что некоторые из них н…неразрушимы и специально оставлены для эпохи, когда начнут п…появляться хранители.

— И ты думаешь, что мы с тобой могли бы найти один из древнейших храмов?

— Лучше искать храм, который м…может объяснить больше о твоем избрании, или бежать п…просто так, куда глаза глядят?

— Ты права, лучше мы отправимся на поиски ответов, — решила Анна, впрочем, без особой уверенности.

Осина стала Анне настоящей подругой всего за несколько дней и становилась все более близкой, хотя они и спорили из-за всей это магии, ведь Анна не могла так легко принять магию за данность. Осина — внешне некрасивая девушка, но довольно милая внутри. Она была начитанной, только читала все эти мифологические книжки, а не классическую литературу. Она чувствовалась ранимой, внешность и проблемы с речью сильно ударили по ее самооценке, но она не утратила внутренней гордости и душевной красоты. Что сильно раздражало, а точнее кто, так это Лемов — очень расхлябанный, эгоистичный и ленивый человек. Он дразнил Осину, что болезненно отражалось на ней, пусть внешне она только отмахивалась от этих слов; Лемов отвечал односложными предложениями, все время «не вникал» и виделся тупым, как пробка, словно в его голове роились сотни глупых мыслей, но он выбирал ровно одну, самую примитивную, и высказывал именно ее. Иногда это была какая-то дрянная «философская» мысль, которую он кидал в пустоту. Но при этом Осина почему-то ценила его каждодневные приходы и комментарии. Анна так и не призналась никому, что не менее десяти минут стояла у дверей каморки во время того дождя и слышала каждое слово, сказанное Лемовым. Ничего особенного в этом не было, но слова Лемова как-то запали ей в мысли и теперь всплывали всегда при их встрече. Быть «мечтой» такого человека, да еще и с каким-то подтекстом про несбыточность, она не хотела. Он представлял многое из того, что ей не нравилось в людях.

Анна с подачи Осины прочитала книгу некого Маньюэ, посвятившего половину жизни поиску ответов. Из предисловия автора можно было узнать, что с его сыном случилось нечто похожее на избрание в хранители, хотя сам он процесса превращения не видел и давал смутные описания. И все же он потратил кучу времени и целое состояние, чтобы разобраться в проблеме. Его книга была единственным прямо доступным источником, так как издавалась в жанре приключений и долгое время на нее не обращали большого внимания. Другие источники были куда скромнее, туманнее и давали сведения скорее ритуального или мифического характера. В целом все сводилось к необходимости «победы» одной или даже двух стихий в неком противостоянии. Что понималось под победой ни один автор пояснить не мог, но Осина сделала следующий вывод: к убийствам других хранителей это имеет очень отдаленное отношение или не имеет вовсе. Побеждал мудрейший и сильнейший, но сила и мудрость, по-видимому, не сводились к победе над другими. Неясность вносило и нечеткое количество победителей, которое зависело, похоже, от некого дополнительного условия. Таким образом, один победит или двое и что для этого нужно сделать оставалось загадкой.

— Нам следует т…торопиться, — сказала Осина как-то вечером. — Ходят слухи, что все выезды из г…города будут проверять.

— Но мы ведь уже взрослые. У тебя же есть бумаги? — поинтересовалась Анна.

— Дело не в…во мне, а в т…тебе, — лицо Осины вновь скорчилось, когда она пыталась говорить быстрее. — У них, г…говорят, есть способ выявлять магов.

— То есть, нам нужно убежать до того, как они выставят посты?

— Именно. И не забудь: они наверняка п…проверяют всех при п…пересечении границы Георга, на границе предместий. Разрешений на в…выезд из страны у нас нет, тебя м…могут раскрыть, так что придется идти лесами.

— По лесу идти?! Мы заблудимся! Или нас сожрут звери! Или… просто помрем там от холода!

— Летом? — подняла брови Осина. — Мы м…можем немного замерзнуть, если похолодает, но это не смертельно. Всего-то нужно п…пройти через границу подальше от дорог.

Идти решено было пешком: на транспорт не было средств, да и риск, что их поймают, был намного выше. План представлял собой переход через границу Георга лесами, а потом вдоль некой речушки они должны были добраться до места. Легко все это было только в виде плана, Анна была уверена, что не сможет столько дней подряд идти, да еще и по лесу, дабы не выдать себя людям. Кроме того, хотя она и взяла с собой немного денег, убегая из дома, вопрос провизии становился еще одной проблемой. Осина собиралась накупить разной еды, украсть консервы из магазина, но все это было не так много. Конечно, это будет кормить их какое-то время, но что дальше? Да и как они, две хрупкие девушки, потащат все это добро? Еще проблема: как они будут мыться, где будут спать и ходить по нужде? Мысль подождать с купанием до реки, а это не меньше недели пути, граничила с безумием. Определенно Анна не выдержит этот поход и рухнет замертво где-то на середине пути, если не раньше.

***

В один из дней поползли слухи о казни хранителей на площади. Вечером того же дня в каморку заявился Лемов. Он частенько заходил сюда, садился на один из ящиков и отпускал плоские шуточки по поводу и без. Самое плохое, что Осина теперь звала в поход и его. Этот хлюпик вряд ли был сильнее девчонки и, несмотря на вечно расслабленный, размеренный вид, он, скорее всего, первым начнет ныть о трудностях путешествия. И первым свалится. Это к тому же взвалит на их группу новые проблемы, связанные с наличием в компании мужчины, пусть это и всего лишь Лемов, да и расходы вырастут. Но над Лемовым тоже висел судьбоносный меч: на улицах поговаривали, что скоро начнут забирать молодых мужчин для пополнения сил самообороны города. Хотя официально такие силы нужны для тушения пожаров, переноса раненных и прочего, но их тоже могут кинуть в битву. Ничто не помешает совету приказать переобучить силы самообороны в полноценных солдат, хотя Анна плохо представляла в чем разница между этими понятиями.

Этим вечером Лемов рассказал о казни, а затем и о панике, поднявшейся сразу после. Он не видел, что случилось, но люди в страхе кричали о появлении еще одного мага где-то на другой стороне площади. Новостные плакаты пока молчали, а значит, никого поймать не удалось.

— Еще один невиновный превратился в ма… хранителя, — заключила Анна, выслушав неторопливый рассказ Лемова.

— Ты так говоришь, будто д…должны п…превращаться только виновные, — укоризненно сказала Осина. — Это дар, а не проклятие.

— Дар?! Людей убили за этот дар, они даже сделать ничего не успели! В чем этот дар выражается?!

— Тебе, как и им, дана в…возможность управлять стихией, — ответила Осина.

— Управлять? То есть… я правда могу управлять светом?

— Если мы п…правильно определили стихию, то да, — кивнула Осина.

— Как ты себе это представляешь? — Анна встала с ящика, чтобы подойти к единственному пятну света в каморке. Его создавало грязное окно над дверью, если бы не оно, то здесь стало бы совсем темно. Лампу Осина зажигала редко, потому как топлива для нее не хватало.

— Я должна как-то приказать свету не светить? Или что? Как такое может быть?

— Я никогда не в…видела магии, — скрестила руки Осина, ее глаза, включая и косивший в сторону, выражали недовольство, — так что не могу знать.

— Но меня ты убеждаешь, что хранители могут повиливать чем-то!

— След м…магии идет с древних в…времен, пронизывая всю к…культуру людей, — нервничала Осина. — Мудрецы п…предсказывали появление избранников стихий м…многие столетия назад. И вот это происходит! Это не в…выдумка, это известный издревле факт! Видимо, уже не п…первый раз…

— Ты читала Айзенка? — пошла в атаку Анна. — Любое явление должно стыковаться с другими явлениями в природе. Все связано. Нельзя просто взять и приказать свету… не знаю… светить в другую сторону. Невозможно заставить камень подпрыгнуть сам собой!

— Я ч…ч…читала это церковного б…бездаря! — Осина боролась с лицевыми спазмами. — Если он не знает, как это м…может быть, то… Ты лучше бы п…попробовала управлять светом! Или тебе н…непременно нужна формула того, как это работает? Хранитель — это оплот мудрости, а не…

— Знать как все устроено — это и есть мудрость, — перебила Анна. — А так получается, что хранители нарушают законы природы. Если эти силы реальны, то они противоестественны!

— Ты не можешь этого знать! — выкрикнула Осина. — Что естественно, а что нет — только твое мнение! Если в привычных тебе книжках не написано такого, то это не значит… ничего!

Удивительно, но на эмоциях Осина перестала заикаться. Ее голос как-то странно поменялся в этот момент, будто и не принадлежал ей.

— Если мы найдем этот дурацкий храм, про который ты прочитала, мы узнаем больше? — спросила Анна.

— Наверняка, — кивнула Осина. — Эти храмы с…строились для хранителей, для б…будущих избранных. О них пишут самые д…древние тексты. Ученые Георга н…находили рисунки, сделанные две тысячи лет назад, в которых упоминаются все ч…четырнадцать стихий. Это есть в альманахе н…наук за последние два года, я тебе п…покажу, если хочешь.

— В «Искусстве столяра» тоже такое есть, — подал голос Лемов. — Мне дядя давал почитать.

— Что там есть? Про стихии? — удивилась Анна.

— Да, там написано, что дерево, подобно любой стихии, требует аккуратного подхода и страсти, — подтвердил Лемов. — Путь мастера — обуздание этой стихии… и так далее, и так далее…

— Тебе говорили, что ты болван?

— Я ему п…постоянно говорю, что он д…дурак, — сказала Осина. — Деревья — часть стихии природы, Лемов, а не отдельная стихия.

— Дяде моему это скажи, — безразлично ответил Лемов.

***

С началом последней недели июня все приготовления были завершены. Бегство было необходимым, но сам поход все еще казался глупостью. Древние люди, жившие здесь тысячу лет назад, поклонялись древнему знанию или Богу. Поиск чего-то был определенно лучшим поводом к походу, чем просто необходимость побега. Осина была уверена: там может что-то быть, что-то, способное научить Анну, — знание, оставленное хранителям. Но древний дом, или храм, так близко от цивилизации не мог стоять тысячелетиями. Если путешественники и найдут что-то, то это будут руины, но более вероятно, что там не будет ровным счетом ничего. Осина настаивала, будто храм должен непременно сохраниться, так как оставлен специально для будущих поколений.

Оставалось последнее дело. Томным вечером накануне отправки Анна покинула каморку и пошла по улице Воробьев; это дело она откладывала до самого конца. Странная улочка то поднималась, то опускалась, по крайней мере, если идти в эту сторону. Шагать пришлось довольно приличное расстояние. Вдоль улицы стояли сплошь лавки, их по-современному называли магазинами, но чуть дальше был также и солидного вида трехэтажный особняк. Он неуклюже смотрелся здесь, хотя в отрыве от улицы, сам по себе, выглядел прилично: широкие двойные двери, изящные большие окна, как арки; городской дом Аян и в подметки не годился этому коттеджу. Откуда он взялся здесь, этот пышный, одинокий особняк? Осина как-то сказала, что во времена, когда эта улица была окраиной города, здесь ежедневно собирался самопальный рынок. Всю улицу заставляли торговцы со своими лотками, они же и жили в этих домах, строили их, а некоторые из домов были раньше складами. В те времена здесь торговали крупами, сахаром, выпечкой и некоторыми другими товарами. Помимо торговцев, горожан и селян, сюда слетались сотни маленьких птичек, желающих украсть по паре крошек или зернышек. Так улица и получила свое название, ставшее позже официальным.

Почта размещалась на первом этаже двухэтажной постройки, прямо на перекрестке между улицей Воробьев и Медным проулком. Внутри было многолюдно; у единственного окошка в решетчатой деревянной стойке стоял опрятный молодой мужчина с усталым видом. Поглядывая на очередь взглядом потенциального убийцы, он не забывал вежливо здороваться с каждым подошедшим и даже поинтересовался здоровьем нескольких пожилых дам. Раньше Анна не бывала в почтовых отделениях, на почту посылали Петра, а до него другого помощника отца. И вдруг:

— Госпожа… — послышалось сзади. Это был Петр, он спешно подошел к Анне, как будто запыхался, и вовсю таращил глаза. — Я заметил вас из окна!

Проклятье! Надо было помнить примету, известную еще ее бабушке: не поминай того, с кем не хочется встретиться. Анна не верила в приметы, хотя простое население Брица доверяло им больше, чем церкви Георга. Но теперь, видимо, пора начинать верить, раз она стала колдуньей, пусть и против своей воли.

— Ты… откуда?… — опешила Анна.

— Юноша с вами? — деловито спросил мужчина в шляпе с полями, занявший очередь сразу за Анной минуту назад.

— Нет, он… вы не посторожите место? — взмолилась Анна. Он кивнул и Анна схватила Петра за руку, выбегая из здания.

— Откуда ты? — спросила она уже снаружи.

— Из дома господина Кирра. Мне сказали отнести зонт… в смысле взять его… но вообще я его уже взял и пошел… и тут: я смотрю в окно, а там вы… и я подумал, что все это не просто так, у меня есть шанс вас догнать и сказать… — он торопился и запинался, нес какую-то околесицу. Анна так ничего и не поняла.

— Скажи только: папа ищет меня? Он что-нибудь предпринял?

— Он велел мне найти вас и дал мне денег, сказал мне вас искать и сделать все что нужно, и никому не говорить, — Петр сглатывал слюну прямо посреди предложения. — Я искал и потратил все деньги, но…

— Зачем ты мне про деньги сейчас говоришь?

— Так и не нашел вас, — закончил Петр.

— Он дал тебе денег за молчание или на поиски?

— Я… я… искал… это все на дело, госпожа, я бы не сказал…

«Уж больно честные у этого парня глаза», — подумала Анна. Было даже неважно, что он таращит их, и они бегают туда-сюда.

— Ладно, я поняла. И как же ты меня искал?

— Спрашивал людей… эм… на рынке поискал… точнее, на всех рынках. И у церквей, да. Думал, вдруг вам совсем плохо и вы пойдете просить еды или одежды.

До этого момента ей еще не приходилось чувствовать себя оскорбленной. Она — Анна Аян, пусть ее отец только надзирает за Брицем, но ее прадед был знаменитым полководцем. Пусть она и в тяжелой ситуации, но пойти попрошайничать на рынке?! Для этого, подумала Анна, нужно голодать не меньше двух недель. Но даже тогда — Анна была уверена в этом — она бы лучше умерла, чем дошла до такого.

— И это все, что ты сделал? Больше нигде не искал? — задавая этот вопрос, Анна старалась держать голос ровным.

— Ага, — задумался Петр. — Я хотел было написать объявления с вашими приметами, но господин запретил. Он сказал: никто не должен узнать. Мол, найди ее сам и уговори прийти домой.

— И ты нашел… — вздохнула Анна.

Каким-то чудом, нелепым совпадением, несчастным случаем, хотелось добавить. Он, наверное, был в одной из лавок, когда она шла по улице. Еще обиднее оттого, что прав оказался Лемов, советовавший ей не высовывается из дома. Ношение капюшонов и накидок нынче было запрещено, но резать волосы или перекрашивать их, как советовала Осина, Анна никогда бы не решилась.

— Но вам нельзя домой, госпожа! — заговорщическим голосом сказал Петр.

— Хватит звать меня… что ты сказал?

— Нельзя! Я слышал кое-что: они обсуждали с тем толстяком, как будут уничтожать колдунов и находить их повсюду!

— Кто сказал? Где ты слы… подожди, ты… знаешь?

— Я видел вас в тот день, в саду, — прошептал Петр.

— И что ты подумал тогда? Отец решил, что никто не знает.

— Вы… ваш отец посылал меня в Садор. Я как раз пришел тогда рассказать ему все. Там… там тоже было такое. Белокурая девушка, она упала на колени и… лодочник позвал парней, и они отнесли ее к целительнице. Та сказала… ну… мол, пусть уходит из города. Пусть бежит, пока не поздно.

— Почему? Садор далеко. Там нет церковников.

— Люди огня могут снова прийти, так она сказала. Они пожгут все, если не отдать им других колдунов. Говорит, они погубят всех, кто не рожден от огня, вот как, госпожа!

— И что было с ней?

— Как стало ей получшее, прогнали они ее. В питейной мне сказали: люди огня все равно поймают и всю кровь из нее выпьют. Чтобы силы получать! Вот от этого они и такие большие, и глаза у них красные оттого!

Неужели правда? Поверить в существование какого-то Бога, описываемого Осиной, в стихии и испытания ей было трудно. Но вот легенды о черной магии, питье крови, дающем небывалые силы, такое слышали многие. Церковные писатели не любили эту тему, но все же иногда выпускались книги об этом. Наличие демонов и сделок с ними никто не отрицал, они лишь писали, что знания о демонах противны современной науке. Демоны — воплощение стремления человека к невежеству и порокам. Настоящее зло магии притаилось где-то там, на юге.

— Я завтра ухожу из города, — объявила ему Анна. — Подальше от войны и казней. Если с севера наступают маги, как пишут на плакатах, то мне лучше быть где-то подальше. Передай отцу письмо. Там я и маме письмо вложила. Хорошо?

— Да, — кивнул Петр. — Берегитесь, они говорили о новом оружии.

— О ком ты все время твердишь? Кто все это говорил?

— Ваш отец — господин Аян, и господин Кирр. Он говорит, то есть Кирр, господин Кирр, то есть… что ваш отец будет командовать южным тылом. Они боятся вторжения…

— Папу поставят в командиры?!

— Я слышал, как они рассказывали об… ну, о северных колдунах. Говорят, варвары уже не варвары более, но думают все равно как варвары. Они придут громить город, чтобы… ну, пировать на костях. Вроде так они сказали.

— А при чем тут папа? Он следит за Брицем, он не военный!

— Хороший организатор, — ответил Петр. — Они хотят разместить резерв на юге, из-за слухов о южных беспорядках. Ваш отец, наш господин, он будет присматривать за ними. А все опытные военные нужны тут.

— Ясно.

— Убегайте, госпожа. Дурные времена настают… Господин и сам бы отправил вас теперь подальше. Ему бы только знать, что вы живы да здоровы.

— Знаю. Отдай ему письмо, пожалуйста. И попрощайся за меня на всякий случай, — она сунула ему конверт и поцеловала в щеку. А потом убежала прочь.