Тайны стихий. Часть первая

Сергей Сергеевич Чижиков, 2021

Миллиарды лет существует реальность, управляемая таинственными правилами, наполненная секретами. История, вырванная из бесчисленных лет бытия, в которой самые разные люди в очередной раз попытаются разгадать все тайны, начинается сейчас. Герои не ведают цели путешествия, не знают, куда идти, они могут быть незнакомы друг с другом. Чтобы только вечность совершила еще один виток, все стерлось и вновь родилось, они обязаны раскрыть все тайны стихий. Они будут сражаться, бежать и прятаться, бесцельно скитаться, собирая ответы по крупицам. А в ответах на все вопросы – причина существования мироздания.

Искра.

Июнь — Июль, третий год Патриарха.

Этот поход был не только самым необычным, но и самым тяжелым событием в жизни Анны. Они втроем вышли ночью и притаились в одном из закоулков города. На улицах уже поговаривали о введении комендантского часа, но пока до этого, к счастью, не дошло. Покинув город ночью, они шли по дороге в сторону Бонца и остановились лишь к следующему вечеру. Дальше путь пролегал по этой же дороге; идея была в том, чтобы пройти Бонц, ближайший городок в южную сторону, а затем, дойдя до большой развилки, свернуть в леса. Повозки проходили участок до Бонца за половину дня, с остановкой для отдыха людей и лошадей. Их группа шла два дня, притом что делала остановки через каждый час-полтора, для отдыха, сильно уставая с непривычки, а также отдельные привалы для обеда и ночной привал для сна. В окрестностях Бонца был затеян большой отдых, чтобы набраться сил.

Тратить деньги, которых осталось немного, на саму дорогу было неразумно. Это создавало риск, ведь у пассажиров могли проверить документы, что грозило большими проблемами. А пешком они надеялись без труда прятаться от проезжающих мимо, просто заранее сходя с дороги на обочину, за деревья. Даже если их и видели, то не рассматривали толком. По той же причине скрытности Бонц решено было проходить ближе к вечеру, до начала потемнения, но и не ночью, как в Георге. Осина рассудила, что именно в это время в Бонце много народу на улицах. Здесь не было охраны на въездах, а если охранники и были в самом городе, то не заметили странных чужаков в толпе. Возможно, все эти ухищрения были и не нужны, но перестраховаться было надежнее. Если бы ее, Анну, узнали или спросили документы, могла возникнуть неприятная ситуация, не все выходы из которой были хорошими.

Бонц был пройден и дальше лежала пыльная дорога. До развилки большого тракта дошли за четыре с половиной дня. Анна неожиданно обнаружила, что устает значительно меньше остальных; чего бы она никогда о себе не подумала, так это о своей лучшей физической форме. Странно. Тяжелее всего было Осине, для которой путешествие стало настоящим испытанием. Анна поддерживала ее как могла. Но Осина, особенно первое время, сильно поникла, выглядела вымотанной и почти не разговаривала.

На большой развилке устроили еще один долгий привал. На утро внезапно появилась медленная, громыхающая и скрипящая повозка с единственной лошадью в упряжке. Старик, везущий какое-то барахло, заинтересовался странной компанией, подтвердив их худшие опасения. Но вдруг нашелся Лемов, наврав ему и про имена, и про маршрут, и про цель путешествия. Старик оказался очень разговорчивым и простым человеком. Пообщавшись немного с Лемовым, он радостно предложил им доехать прямо до Тельца, куда и направлялся сам. Учитывая вранье Лемова, отказываться было, скорее всего, нельзя. Повозка ехала едва ли сильно быстрее, чем они шли, но без остановок довезла их до Лесма — следующего городка в эту сторону. Там старик дал своей кляче передышку, и только потом они снова отправились в путь.

Дед болтал без умолку, рассказывая о своей поездке, предыдущих поездках, о городках в южных предместьях Георга, в которых ему удалось побывать. Говорил он и о Тельце — дальнем городке, в котором жил. Там у него была семья: взрослая дочь, вышедшая за забулдыгу и сводящая отца с ума, а также жена, не помнящая, что замужем и как зовут ее мужа, да и свое имя она вспоминала не так часто.

Дед к тому же задавал вопросы. В этой ситуации талант Лемова отвечать бесконечно общими высказываниями или задумчивыми фразами сыграл свою роль. Большинство ответов Лемова были ни о чем, но Старик сам додумывал все за него, пускаясь тут же в пространные воспоминания по дням своей юности, или в рассказы о тех или иных местах, где он бывал еще недавно. Осина заранее наказывала не упоминать Георг ни при каких обстоятельствах, не поднимать тему колдунов и стараться не говорить о себе. Лемов в целом придерживался этих нехитрых правил. Старик и вовсе не знал, похоже, о каких-то проблемах с магами и тема эта не всплыла, а про Георг он не говорил, возможно потому, что там как раз не бывал. Не рассказывать о себе было труднее, но Лемову было достаточно упомянуть пару фактов, чтобы зацепить старика, важно было только не забыть, что именно врал раньше.

— И откуда вы, масть? — переспрашивал старик.

— Из Брица.

— А, ну да. Далековато будьте. А как оно там?

— Нормально.

— А как были озимы в этот год?

— Ну… Как тогда уже не будет, — ответил Лемов, подняв глаза к небу.

Старик понимающе хмыкнул.

— Ну да, ну да, — бормотал он. — Это хорошо. А вот я помню…

И пошло-поехало. Будь на его месте Анна, она бы обязательно спросила: что тогда и когда это тогда, хорошо это что-то или плохо. Но старик понимал все и так. Привыкнув к немногословности собеседника, он все больше уходил от ненужных тем и говорил сам, что было им на руку. С девушками старик не разговаривал совсем. Хотя это тоже было удобно, и позволило Анне с Осиной отдыхать себе спокойно, но было это и в чем-то обидно — показалось, что старик не воспринимает их всерьез.

Доехать до Тельца им удалось лишь к ночи, но и такой результат был куда лучше, чем идти пешком еще пару дней. Попрощавшись со стариком, они наконец вошли в лес. Удачная встреча сокращала им путь в целых два раза. Теперь, по плану Осины, нужно лишь перейти границу по чаще, чтобы избежать проверок. Дальше цель станет куда как туманнее, речь шла о каком-то древнем храме, которого может и не быть, и искать который непонятно зачем. Осина настаивала, насколько была способна при ее изнуренности, что там могут быть — или даже должны быть — знания, оставленные специально для хранителей. Якобы древние делали предсказания о наступлении эпохи хранителей и приготовили подсказки.

Лес оказался гораздо злее и серьезнее, чем представлялось изначально. Все, что у них было: компас, прихваченный Осиной из города, да карта, вырванная из школьного учебника. Все остальные познания, полученные когда-то, мигом обратились в ничто. Анна решительно не понимала, как можно не заблудиться здесь: лес был везде разным в той же степени, сколько и одинаковым. Больше лиственный лес, с вкраплениями хвойных деревьев, с множеством разных кустов и трав. Им попадалось немало оврагов, но исключительно мелких, закрытых ветками, в них кто-нибудь постоянно норовил провалиться. Одно из деревьев, закрывающих такую ловушку, — встреча с ним чуть не закончилось для Осины переломом ноги — Осина опознала как калину, но Анна решительно ничего не понимала в этом. Они не находили ягод или грибов, хотя Анна слышала, будто ими можно кормиться в лесу хоть все время, а может, они неправильно искали.

Пища была лишь одной проблемой: припасы кончались, но дойди они до селения, их можно было бы пополнить. Идея, поданная Лемовым перед отправкой, могла немного сэкономить им деньги: покупая в городе, они платили еще и за привоз, поэтому они взяли в поход меньше, но планировали закупиться в ближайшем селении. Конечно, селяне должны были брать деньги Георга, особенно так близко от него. Даже в Садоре они были вполне входу, а он был дальше от города, чем ожидаемое место выхода из леса. Вопрос только в том, что делать дальше, когда закончится совсем все.

Осина говорила, что, освоив возможности хранителей, Анна сможет охотиться без особого труда, ну или с меньшим трудом, чем обычные люди. Но сама Анна была уверена, что не сможет убить невинных животных, как бы сильно ни проголодалась. Между тем опасаться зверей тоже стоило. Пока они не встретили никаких хищников, вроде волков. Все, кто им попался, разбегались достаточно заранее, чтобы можно было только слышать их, но не видеть. Что это были за звери, оставалось только гадать. Осина предположила, что они слишком шумели в лесу, потому звери пугались и убегали. Но Анна сказала бы, что они идут вполне нормально и почти неслышно.

В какой-то момент путь пошел вверх. Склон был не очень крутым, но теперь ноги сильно путались в поросли, еще здесь встречались крупные камни и что-то вроде земляных валов, которые приходилось обходить. Лес немного поредел, но сами деревья стали больше, их корни тоже теперь были существенным препятствием, они разрослись по земле и можно было даже почувствовать, как сильно они держатся за нее. Огромные кроны загораживали небо. В этом полумраке Анна чувствовала себя неуютно, какой-то ослабленной. Но это, должно быть, от долгого пути. Она уже забыла, когда принимала ванну, рационы пришлось урезать до минимума, этот поход держался только на силе воли ее участников, бывшей уже на исходе. Насколько долго трое неподготовленных людей могли выдерживать все это?

Склон означал, что они близки к цели, но насколько никто не знал. Время текло здесь медленно, все темы разговоров были давно исчерпаны, не было ни сил, ни желаний, кроме желания поскорее отдохнуть. Но отдых в этом месте не приносил радости. Здесь было сыро, повсюду лазили жучки, муравьи и еще не пойми что. А вспомнив о клещах, Анна и вовсе потеряла всякий покой на привалах и ночевках. Шел уже июль, этот путь был очень долгий, по меркам Анны; если считать с самого начала, они были в пути уже не менее двух недель, но скорее даже дольше. Страшно подумать, что было бы, не подвези их тот старик. Хотя они могли и сами пройти путь по дороге, но изначально они собирались войти в лес куда раньше, в том месте, где встретили старика. Постепенно склон стал уходить, обращаясь в более ровную местность, здесь густо рос кустарник, что замедляло их еще сильнее.

В какой-то момент Анна остановилась и облокотилась на дерево. Она шла первой, остальные подтягивались сзади. Это казалось странным и по сей день, пусть она и была, по сути, сельской жительницей, но как ей удавалось быть выносливее этих двоих? Анна изначально была уверена, что первой свалиться от усталости, хотя она бы могла разделить эту честь с Лемовым. Но пока ей поход давался несколько легче остальных.

Что-то хрустнуло в кустах довольно близко от нее. Выяснять это было бессмысленно, лучше потратить время на передышку. Когда подошли остальные, они просто уселись на землю, Осина и вовсе постанывала. У нее, бывало, сводило ноги, это было крайне неприятно, но надо было идти дальше, несмотря ни на что.

Вдруг снова хрустнуло. И еще раз. Потом хруст и треск стали появляться со всех сторон, и из ниоткуда появились три человека. Трое мужчин окружили их, на них была зелено-коричневая форма и какие-то интересные добавки, сделанные из веток кустарника, прикрепленные на плечи, голову и торс небольшими связками. Они замаскировались под кусты и ждали их.

— Та-ак, — протянул один из мужчин. Анна почувствовала, как ползет холодок по спине. — Кто тут у нас?…

Бежать! Анна рванула в сторону, что стало, каким-то чудом, неожиданностью для тех троих. Две мысли трепыхнулись на задворках сознания: о том, что Лемов и Осина не смогут убежать, и о том, что это были пограничные сторожа, а значит дела у них плохи. В план входило проскользнуть через границу, дабы избежать проверок, но теперь так не получится. Анна бежала, боясь обернуться, но чувствовала, что за ней гонятся, по звуку, а может, даже и видела это каким-то внутренним взором. Ей-то точно нельзя попадаться, мало ли куда они ее отведут, кто может узнать…

Сердце бешено стучало, она неслась так быстро как могла, и вроде бы оторвалась от преследователя. Но бежать слишком долго она не сможет. Надо бы спрятаться, но вот где? Не думая, она просто заступила за ближайшее дерево и прижалась к нему спиной. И почти сразу услышала преследователя, значит, он не отстал.

— Не убегай, лисичка, — звал он, — все равно не убежишь. Да ладно тебе, мы девчушек не обижаем.

Паника начинала душить Анну. Понятно, что он не сдастся так просто. Этот человек ходит в этом лесу все время и должен уметь делать это на отлично. Она слышала его шаги — ровные, медленные. Он не бежал и не шел, он подкрадывался. Сторож, должно быть, прислушивается, пытаясь определить в какую сторону рванет Анна на этот раз. Застать бы его врасплох, но как? Она не видела его, а теперь и не слышала.

Сторож замер ожидая, она же вжималась в дерево, укрывшее ее на эти секунды, и крутила головой в надежде что-нибудь увидеть. И даже увидела: на мгновение ей будто привиделся этот человек, стоящий там, за деревом, на полусогнутых, приложив руку к уху, чтобы лучше слышать. Он все еще высматривал ее, выгибаясь в сторону, стараясь зацепить взглядом хотя бы тень.

Бежать! Она рванула опять. Между вариантами сдаваться или убегать, вариантов Анна не видела. Через пару шагов солнце ударило ей в глаза, сквозь пространство между ветвями высоких деревьев.

«Помоги, солнышко, ослепи его», — подумалось Анне.

Но еще через пару метров сильная боль пронзила ее тело с пяток до самой макушки головы. Для Анны мир вспыхнул, будто цвета усилились на пару мгновений, и она упала без малейших сил.

***

Хотя силы и покинули Анну, сознание осталось при ней. Ее будто парализовало: руки и ноги отказывались двигаться, все тело расслабилось и совершенно не воспринимало команды. Она могла только двигать глазами, моргать и дышать, но даже вдохи давались с трудом. Пока она лежала не шевелясь, трое сторожей связали ей руки и ноги, немного поспорили между собой в стороне, а потом смастерили носилки из каких-то веток. Осине и Лемову руки сзади застегнули хитроумными кандалами с замками. И всю троицу повели куда-то, точнее, вели только двоих, а Анну волокли на конструкции из веток. Хоть они и назвали это носилками, на практике их никто не нес, лишь один из сторожей взялся за конец и потащил связку веток волоком по земле.

Возможность двигаться возвращалась к Анне постепенно. Шевелиться она смогла еще до того, как ее погрузили на носилки, но руки и ноги надежно держала веревка, так что о побеге можно было только мечтать. Общий путь занял у сторожей минут сорок неспешным шагом, за это время Анна уже полностью овладела телом и даже почти перестала бояться. Страх был более опасным врагом, чем эти люди, он дурманил мысли и не давал поступать разумно. Хотя разумного выхода Анна не видела. Как же они сумели поставить засаду ровно в том месте, куда пришла троица? Скорее всего, была права Осина: они слишком шумели, гораздо больше, чем осознавали это. Этот факт позволил сторожам заранее определить, куда они двигаются, и опередить их.

Теперь уже поздно было корить себя, в конце концов они ведь попытались. Никаких документов с собой троица не брала, а значит, во время разных проволочек по выяснению их личностей будет еще один, пусть и мифический, но шанс на побег. Сейчас же, будучи со связанными ногами, Анна не смогла бы даже встать, да и молодой мужчина, что тянул ее носилки, мог почувствовать изменение веса сразу же. Руки были связаны так, что оставляли пальцы свободными, но запястья плотно прижимались друг к другу. При таком положении развязать веревки было крайне трудно, да и сторожа завязали там хитроумные узлы с несколькими петлями, Анна и понятия не имела, как такие узлы развязывать, резать веревки ей было нечем, да и стянуты они были очень сильно.

Таким образом, они добрались до поляны, залитой светом, покрытой цветами и травами. Посреди поляны росло два кривых дерева, одно кривилось в одну сторону, другое в другую. Между этими деревьями располагалось нечто, что Анна приняла за небольшой холмик, поросший кустами. Но по мере приближения стало понятно, что это какая-то хибара. Впрочем, еще ближе дом уже выглядел довольно ухоженным, хотя и был замаскирован под холм с кустами. Крыша была обильно завалена ветками, стены специально покрасили в нужные цвета, стекол здесь не было. Тем не менее в окнах виднелась довольно уютная обстановка, а также то, за что Анна теперь готова была на многие жертвы: нормальные кровати, столы и стулья. Бросилась в глаза ржавая клетка, стоящая снаружи дома, ее прилично обвила лоза, а на верхней решетке, заменяющей потолок, лежала гнилая доска. Именно в эту клетку завели всю компанию.

Для троих в клетке было тесновато, но даже один человек не смог бы здесь лечь. Все, что здесь было — скамейка, представляющая два узких пня, между которыми прибили доску. Скамейка была гнилой и щербатой. Лемова и Осину расковали и усадили на скамью, а Анну вдвоем перетащили в клетку и пристроили в углу так, что в нее упирались ноги остальных. Старший из сторожей закрыл решетчатую дверь этой примитивной тюрьмы и скомандовал принести ему замок. Этот главный сторож был усатым, но безбородым мужчиной, крепким на вид, хотя у него и виднелся приличный живот. Он был не менее чем вдвое старше двух других сторожей.

— Решили погулять, детишки? — спросил главный, снимая наконец с головы связку из веток кустарника, прикрепленную каким-то обручем.

До этого главный с ними не заговаривал, хотя обильно обменивался фразами со своими подручными. В основном он изливал плоские шутки и подначивал двух других сторожей. Они то и дело посмеивались, снова и снова, что один из них умудрился-таки загонять хлипкую девицу. Эта шутка обыгрывалась у них разными способами, пока они шли, вплоть до неприличных. — Чего это вам по дорогам не ходиться, ребятня?

Троица была, бесспорно, младше сторожей, но детьми их звать было немного перебором, хотя отвечать ему все равно никто не стал. Принесли замок и главный запер клетку. Это был висячий замок, довольно старый на вид, но очень массивный. Подергав замок для проверки, главный повернулся для раздачи приказов:

— Скороход, раз за девушками бегать научился, пойдешь к семнадцатому посту, доложишь что и как. Как вернешься, подготовим ребятню к переправке. Скажи, пусть о провизии позаботятся только. Будем ждать тебя, может, они пошлют сообщение дальше, но пока не отобьют мне ножкой приказ, я этих не потащу, учти.

— А рапорт? — спросил этот Скороход. Анна решительно не могла отличить двоих сторожей, что были помладше, друг от друга, по-видимому, из-за веток на их головах.

— А что рапорт? Словами доложишь! Груза у них нет, оружия нет, сопротивления от них тоже почитай нет. Выписывать я тебе сейчас буду, закорючки выводить!… Живо топай! — прикрикнул главный. Скороход поспешил удалиться. — Ну что, пострелята, будем разговаривать? — обратился он снова к пленникам.

— Мы от войны хотели б…бежать, — вставила Осина.

— Экие крысята, — неприятно улыбнулся главный. — Вы голодные, погляжу? Вот как поступим: видел я у вас мешочек с монетами, ну так почитайте что и не видел. Зато получите обед и ужин, по рукам?

— Хорошие цены в вашем ресторане, — презрительно выдавил Лемов.

— Ты повыступай еще, — огрызнулся главный, кладя руки на свой выпирающий живот. — Как шляться с двумя бабами по лесам, так все горазды, а кто будет от злодеев отбиваться? В какую дыру хотел залечь, крысенок?

— Не твое дело, старик.

Главному явно очень не нравился тон Лемова. Зачем этот болван вообще лез со своим мнением, Анна не понимала, момент явно был неподходящий.

— П…простите нас, — поспешила вмешаться Осина, — мы согласны и м… монет не было у нас никаких.

— Славно, — ответил главный, все еще впиваясь взглядом в Лемова. — Эй, поросль, приготовь гостям по порции нашей каши! — крикнул он куда-то в дом. Имен он, видимо, специально не называл, званий, если таковые у них были, тоже.

Главный ушел, а из дома послышались звуки металлической посуды и замелькал силуэт второго из молодых сторожей.

— Все-таки ты д…дурак, Лемов, — сказала Осина после минут пяти молчания.

— Ты зато больно умная. Пройдем через лесок, говорила она…

— Не смей на нее все спихивать! — вступилась Анна. Она одна была еще связана, но так хотелось зарядить этому болвану по морде! — Это был наш единственный шанс, на границе нас бы не пропустили. Женщинам нужно разрешение от отца или мужа, а ты подлежишь призыву, да и меня могли поймать, вдруг у них есть способ обнаружить таких… ну, ты знаешь!

— Знаю. Шанс был, — хмуро ответил Лемов. — И сплыл…

— Я п…пыталась их задержать, — сказала вдруг Осина. — Думала, ты сможешь убежать. Я п…повисла на том п…парне, но он меня сбросил.

— Спасибо, — поблагодарила Анна. Они были знакомы не так давно, но уже были связаны с ней. Ни одна другая ее подруга не поступила бы так, призналась себе Анна. — Я слишком устала, наверное. Просто упала и все, никаких сил.

— А я д…думала, он тебя ударил, — удивилась почему-то Осина.

— Нет, он не успел меня догнать, — сообщила Анна. — Я просто рухнула, сама не знаю как, я даже не думала, что настолько уже вымотана.

Осина пристально посмотрела на Анну. С чего бы это? Но в этот момент объявился один из сторожей. У него были аж три миски разом, поставленные друг на друга. Миски были с крышками, сделанные из светло-серого, незнакомого металла и имели клеймо одного из заводов Георга, сверху на каждой. Сперва парень хотел просунуть миски сквозь решетку, но они не пролазили ни вместе, ни по одной.

— А как она будет есть, ты подумал? — спросил Лемов, указывая на Анну.

— Ладно, сейчас сообразим, — он поставил миски на землю и снова ушел. Пахло очень даже аппетитно, никак перловая каша. Анна всем естеством почувствовала, как же сильно она проголодалась. Прежние утверждения по поводу охоты и попрошайничества были уже не так тверды. Она поняла, что и не голодала толком, ни разу в своей жизни.

— Анна, — позвала Осина. — Тебе нужно кое-что п…попробовать.

— Кашу? — уточнил Лемов.

— Не кашу! — пихнула его Осина. — Силу!

— Да, как насчет того, чтобы погнуть решетки и сбежать? — съехидничал Лемов.

— Анна, ты п…пользовалась силой! — гнула свое Осина. — Ты должна накопить ее н…немного. Потом вызови и попробуем сбежать!

— Силу?! Ты издеваешься надо мной? Какая сила? — Анна не могла понять чего же Осина от нее хочет.

— Не глупи! Твоя стихия — свет. Ты звала с…свет? Если да, то он п…приходил, но п…первый раз ты не выдержала. Нужно п…попробовать еще.

— Свет… — шепнула Анна.

Да, ее стихия — это свет. Так они выяснили, судя по символам из книг. Но Анна никогда не воспринимала это всерьез. А если это не всерьез, тогда за что казнили тех людей, почему она сама бежит через дебри в другие дебри? Она привыкла воспринимать это как бесполезное, тяготящее проклятие. Но что если была и польза?

Снова пришел сторож. Он открыл замок ключом, вошел в камеру, с помощью металлического крючка подцепил веревку в нужном месте и развязал узлы Анны. После этого он поставил миски в камеру и снова запер ее. Сопротивляться было бессмысленно, рассудила Анна. Просто так им не справиться с этими людьми, но если Осина права, то способ был. Нужно набраться сил, пока же она еще чувствовала слабость.

***

— У каждого человека есть стихия, — потихоньку говорила Осина. — Так философствовал Абу-Аль-Инзарек в своей книге. Он был п…первым, кто изучал хранительство. В н…нашей эпохе. Даже если человек не хранитель, он все равно с…склоняется к той или иной стихии. Какая твоя стихия, Лемов?

— Суп с фрикадельками, — ответил Лемов. Он уже какое-то время пытался поспать, однако сделать это в такой тесной камере было затруднительно.

— А я вот д…думаю над своей, — продолжала мысль Осина. — Думаю, металл бы мне п…подошел. Металл — красивая стихия. Или вот дух. Стихия, н…наделяющая живое самосознанием.

— Для рыжих есть только одна стихия — это огонь, — комментировал Лемов.

— Нет, — решительно покачала головой Осина. — Может это и п…п…предубеждение, но это очень жестокая стихия. Мне не н…нравится огонь.

— Не нравится ей… как насчет природы? Вырастила бы нам покушать чего, — Лемов пустился в свой стиль философии. — От томатного сока я бы сейчас не отказался.

— Ты очень большой д…дурак, Лемов. Степень, в которой ты д…

— Ну, хватит уже, пожалуйста! — взмолилась Анна.

— Прости.

Уже темнело. Никто так и не пришел, чтобы забрать их куда-то еще. Ужин тоже состоял из каши, но сытным он не был. Анна чувствовала не только голод, но и подобие отчаянья, хотя и не сильного. В темноте призвать свет, скорее всего, не получится, если это вообще возможно. Вот уже несколько часов она сидела, пытаясь заглянуть внутрь своего духа, если пользоваться словами Осины. Эти попытки были небезуспешны: внутреннее ощущение силы, какой-то ее емкости, усиливалось в ней. Сначала это чувство было ускользающим и казалось надуманным, но затем она поняла, что оно реально.

Теперь она ощущала присутствие в ней некой силы, за неимением лучшего слова, и это чувство было таким же реальным, как вкус, зрение или слух. Отныне Анна была уверена, что сила копится в ней постоянно, как бы заполняя ее душу, капля за каплей. Она продолжала копиться даже теперь, когда опускалась темнота и появлялись звезды. Свет есть даже ночью! Луны не видно, но раз есть хоть какой-то свет, то нужно продолжать.

Сторожа совершенно не позаботились о ночлеге своих пленных. Камера не предусматривала ночлег совсем, здесь можно было только сидеть, но не лежать. А при такой загруженности, в три человека, уже и сидеть было крайне неудобно. Руки и ноги затекали, болела спина, не было возможности повернуться набок, и потому начинало ныть все тело. Лемов нашел позу с поджатыми под себя ногами, что позволило Анне, на какое-то время, устроится каплю удобнее, но через час ногу Лемова свело судорогой и все вернулось, как было, только теперь он еще постанывал и пытался растереть ногу, в такой-то тесноте. Осина всем телом навалилась на стенку камеры и даже смогла подремать, но вскоре проснулась с сильной головной болью.

Анна тоже не смогла бы нормально спать в этом месте. Из-за того, что скамейка была поставлена немного наискосок, Анна упиралась ногами в дверь камеры, находясь, таким образом, в полулежащем положении, а подушкой ей служил угол, где сходились решетки. Но хотя сон и не был в ее планах, сосредоточится при таком подходе тоже было нелегко. Она старалась насколько могла, не понимая в точности, что именно нужно делать.

Анна пыталась звать свет самыми разными способами. Вспомнив, что невольно звала на помощь солнце, Анна попробовала сделать это еще раз, только вот солнца сейчас нет, а звездное небо на зов не откликнулось. Она пыталась звать уютный свет, что шел из дома сторожей. Там горели лампы, таким манящим, теплым светом, будто обещая простор и покой, какого никто еще не знал, и Анна ненадолго забыла обо всем на свете, просто глядя на него. Свет в окнах погас довольно скоро. Спать лег только один из сторожей, — это Анна знала наверняка — второй ушел в дозор, они все слышали их вечерний разговор. Третий же сторож так и не вернулся, пока что. Момент для побега мог быть близок к идеальному, Лемов даже шепотом помечтал, что они могут украсть запасы сторожей и сбежать с ними. Но чтобы так получилось, нужно сперва открыть замок, не разбудив спящего сторожа. Пусть даже они разбудили бы его, один сторож не трое, особенно если он не ожидает нападения.

Ночь тянулась медленно. Пару раз Анна разочаровывалась в своих попытках. Возможно, лучшим решением был бы отдых, так она могла набраться не только духовных, но и физических сил. Шанс мог представиться и позднее. С другой стороны, если их отведут в один из пограничных фортов, сбежать оттуда будет в несколько раз сложнее. Но Анна все равно не представляла, что делает, правильно ли она это делает и даже чего в итоге планирует добиться. Даже если свет удастся вызвать, то как им пользоваться было непонятно, а как можно напасть на живых людей с помощью этого света, когда потребуется, тем более. Пытаясь медитировать, как подсказывала ей Осина, Анна просто провалилась в тревожную дрему, а потом проснулась в ужасе.

Начало светать. От усталости мир казался сюрреалистичным, Анна чувствовала небольшую тошноту и болезненное покалывание в горле. Сторож тем временем проснулся и суетился по хозяйству. Вскоре подошел и второй. Шанс улизнуть незаметно был утерян. Когда раннее утро стало поздним, к клетке подошел главный сторож, потрясая своим пузом. Вид троицы его малость позабавил:

— Да, неудобно вам тут, поганки вы эдакие, — весело сказал он. — Но сейчас время такое, знаете ли. Все готовятся задать жару злодеям, знаете ли. Непросто это, да. Поймаешь кого, — хотя тут и нечасто такое бывает — так надо же, чтобы конфискат был какой-никакой. А с пустышками, голодными шмакодявками, никто особо не хочет возиться. Так что, вы уж не серчайте, детишки. Посидите пока, мы вас покормим, уж так и быть.

— Может, и водички дадите попить? — спросил Лемов.

— Это да. Про водичку-то мы и забыли! — заулыбался главный. — Нечасто у нас тут пленники отдыхают, нечасто. Эх, да я бы вас и отпустил даже. Но ведь послал же уже парня с докладом! Ладно, сейчас будет…

И он снова ушел. Закончится этот кошмар еще нескоро. Анна была выжата досуха, никакая вода ей не поможет. Сидеть им здесь еще долго, а там недалеко и до печального конца.

— Не п…получается, Анна? — слабым голосом спросила Осина.

— Нет. Это не работает. Ничего не работает.

— Попробуй воспоминания.

— Что?

— Я тут думала п…понемногу, — ответила Осина. — За что-то же тебя выбрали. Я бы сказала, где-то в тебе есть с…светлый уголок. Буквально.

— Осина, я не могу больше… это все полная чушь.

— Ты не стараешься! Не путай дар с п…подарком! Нужно развивать его, д…делать усилия!

— Я и делаю!

— А я думаю, ты п…пользуешься своим разумом, а не внутренней силой! Когда ты п…позвала силу тогда, разум тебе не мешал! Это был именно н…нужный способ!

— О как, — вставил Лемов. — Нужно быть тупым, чтобы вызвать силу…

— Нет, нужно п…принять силу, какая она есть! Внутри себя!

Как отличить разум от внутренней силы? Анна точно уже ощущала эту силу, в которую поверила с таким трудом. Неужто она еще не убеждена достаточно, чтобы пользоваться ей? В глубине мыслей и чувств она не хотела быть хранительницей, что бы это ни значило. И боялась этого. Но сейчас страшнее был другой исход, нужно взять себя в руки.

Воспоминания? Анна посмотрела на залитую солнцем поляну у дома сторожей, цветы и тени деревьев. Мысленно она заменила этот образ своим: яблоневый сад около родного дома, блики теплого летнего солнца, скользящие между яблонями, комната, освещенная утренним светом, где она просыпалась много лет, любование звездами в то время, когда полагалось спать. Все самые лучшие ее воспоминания были о том, как беззаботно она жила когда-то. Образ получился настолько реальным, что она даже потянулась к одному из яблок, чтобы сорвать его с ветки. Но образ исчез, а вместо яблока в ее ладонь поползли светящиеся белые ленты, взявшиеся из ниоткуда. Сияющие, ослепительно белые, они ползли в каждый палец ее руки, протянутой сквозь прутья решетки.

— Свет твой друг, Анна, — благоговейным шепотом сказала Осина.

— Ты права, — Анна почувствовала, что плачет, — его я любила больше всего.

Все цвета преобразились! Нет, их стало больше, в тысячу раз больше! Теперь свет не только лился с небес, светилось все, все, что было вокруг, и каждое своим особым светом. А солнечный свет был словно живым, она почувствовала, как трава, деревья и цветы жадно пьют его, впитывая с ним саму жизнь. Образы, что она представляла раньше, снова ожили в ее памяти, но стали ярче. Теперь в них тоже все сияло и светилось разными цветами и кто-то будто звал ее, без звуков и даже без слов: «искорка, искорка». Это нечто радуется их новой встрече.

С усилием Анна поднялась на ноги, благо хоть стоять в этой камере можно было без проблем. Ее пошатывало от усталости, а от буйства красок и эмоций она отчасти потеряла ощущение своего тела. Немного привыкнув вновь стоять на ногах, она снова мысленно позвала. На зов явился крохотный огонек, невероятно яркий, белый, окруженный ореолом свечения. Он летал вокруг нее, будто светлячок, и как мотылек он тянулся к ней, хотя светом был он, а не она. Это был чистейший кусочек света, связанный с ней какими-то необъяснимыми узами. Она звала еще, и их стало больше. Светлячки окружили хранительницу, хороводом вращаясь вокруг. Анна вытирала слезы руками.

К клетке снова подходил главный из сторожей, он нес в руках небольшой котелок с поварешкой, в котором парила каша, а также чарку с водой. Главный остолбенел, заметив светлячков, в танце окруживших Анну. Челюсть у него отвисла, он просто встал и пялился, пытаясь осознать. Анна уже знала, что может сделать. Ее зрение так изменилось, что теперь она видела тысячи деталей, незаметных раньше. Взмах руки и светлячки слились в яркий луч, и разом ударили по одной из ржавых дверных петель. На смену одним огонькам появились другие. Следующий взмах снес вторую петлю, и дверь повисла на одном замке.

Главный бросил все, что нес в руках, и попятился назад, крича что-то другому сторожу. Анна не хотела ему вреда, она плавно повела рукой, и светлячки ринулись вперед, они почти мгновенно нагнали сторожа и пихнули его, он полетел лицом в землю. Анна вышла из клетки, за ней последовали и остальные: Лемов немного прихрамывал, Осина шла неуверенно и выглядела пораженной. Странно, ведь именно она подсказала ей способ, но не ожидала результата.

Когда откуда-то выбежал второй сторож, вооруженный довольно длинным боевым ножом с несколькими долами на лезвии, Анна пригрозила ему:

— Уходите отсюда! Забирай своего командира! Уходите!

Парень явно испугался. Ее внешний вид, видимо, ярко демонстрировал угрозу.

— Пойдем лучше, пойдем, — звал его главный, поднимаясь, скачала на колени, а потом уже на ноги. — Это колдунья!

На лице парня читался ужас и он отступил. За ним последовал и главный сторож. Анна не желала им зла.

— Что ты там говорил про припасы? — спросила она у Лемова.