Собакалипсис

Сергей Гришин, 2021

Ужасный вирус поразил-таки человечество. В результате хомо сапиенс перестал быть человеком разумным, превратившись в зверя. А вот звери наоборот обрели разум. Это история о псах, берегущих, по старой памяти, своих бывших хозяев.

9

Первыми ко мне ринулись питбули. Тут бы моему рассказу и пришёл конец. Разъярённые братья по отсутствию разума разорвали бы меня, как плюшевого мишку.

Но тут что-то пулей просвистело с той стороны, где я повесил халат. Нечто ударило в бок одного из псов, опрокинув того на асфальт. Кажется, я даже услышал хруст ломающихся рёбер.

Пока пострадавший пытался подняться, второй питбуль с опаской разглядывал поразивший товарища снаряд. Снаряд был мне хорошо знаком.

— Ну, что уставился? — из панциря высунулась голова и Бабуля продолжила отчитывать пса: — Такой большой, и такой грубиян! Как вам не стыдно обижать маленьких?!

С рыком питбуль кинулся к черепахе. Но та проявила удивительное проворство. Зубы щёлкнули там, где только что была голова. А старушка уже исчезла в своём доме.

Тогда пёс попытался достать её оттуда, сунув нос в отверстие входа. Большая ошибка. Раздался шлепок, и питбуль с визгом отскочил прочь. Из панциря послышался довольный голос Бабули:

— Ну, как тебе мой нокаутирующий удар?

Вскочил первый пёс и попытался укусить ненавистный снаряд. И, похоже, сломал зуб. Или два.

— Удивляюсь я на вас, молодёжь! — съехидничала старушка, не вылезая, впрочем, наружу. — Бросаетесь сломя голову зубами вперёд! Раньше, при людях, говорят, зубы могли заново вставить. Пусть не родные, но могли. А сейчас тебе не поможет даже Джек. Так ведь, Джек? У вас ведь ещё не открылась стоматология?

Я судорожно помотал головой.

— Тузик, взять! — скомандовал Фрэди.

Обращался он к лысому человеку. Тот послушно шагнул вперёд.

— Какой же ты Тузик? Ты целый Туз! — Бабуля оценила габариты нового противника. Всё так же не вылезая из убежища. — Только не забудь одну важную вещь…

Договорить она не успела. Тяжёлый ботинок с размаху опустился на панцирь. Громила нелепо взмахнул руками и грохнулся на асфальт, неслабо приложившись мягким местом.

— Так вот, — продолжила черепаха, едва остановилось скольжение, — я хотела тебе сказать, что чем больше шкаф, тем громче он падает.

Пока Туз поднимался, потирая ушиб, его хозяин издалека рассматривал Бабулю. Похоже, черепах он раньше не видел и теперь старался понять, что за существо вывело из строя его охрану.

Признаться, нападение старушки для меня стало такой же неожиданностью. И если фокусы с панцирем я ещё мог объяснить, то её полёт казался чем-то фантастическим.

— Тузик, принеси мне этот говорящий камень! — скомандовал, наконец, Фрэди.

Амбал сомневался не долго. Поднялся на шумном выдохе и потопал к черепахе.

— О, какой галантный кавалер! — обрадовалась та, снова оказавшись, как она выражалась, на высоте. — Неси бережнее. А то, помнится, один уронил. А потом очень долго лечил ногу.

Кто-то несильно дёрнул меня за хвост. Я обернулся и увидел Душку, выглядывающую из-под автобуса.

— За мной! — беззвучно велела она и дала задний ход.

Я тихонько пополз следом. Благо, всё внимание Фрэди и компании было сосредоточено на черепахе.

Миновав днище транспортного средства и успев порадоваться при этом своим небольшим габаритам, я обнаружил рядом с ангоркой и Пушка.

— Нашли Маугли? — спросил я вполголоса.

Душка отрицательно помотала головой и сказала:

— Мы как услышали Фрэди, сразу сюда повернули. Но не успели тебя предупредить. Что там вообще происходит?

— Бабуля отвлекла внимание на себя, — объяснил я.

— Каким образом? — кошка удивлённо выпучила глазища.

— Да я и сам не понял. Но её дом, определённо, её крепость.

Пушок не смог противостоять любопытству и в секунду залез на крышу автобуса. Вслед за ним забралась и Душка. Я же счёл за благо спрятаться под днищем.

Оттуда я и наблюдал, как Фрэди пытается вытряхнуть Бабулю из панциря.

— Караул! — с издёвкой кричала черепаха. — Чёрные риэлторы хотят пенсионерку из домика выставить! Полиция! Остановите преступный беспредел!

Признаться, не понял половину слов. А бандог, пожалуй, и вторую половину тоже. Но он не сдавался. Ещё бы. Ведь сдаться — означало ударить мордой в грязь перед своей охраной, пусть она и не вполне разумна.

Душка не сдержалась и хихикнула там, на крыше. И тут же была замечена.

— Кошки! — рявкнул Фрэди. — Хватайте их!

Всё-таки, охота на кошек в нашей природе. Мы с парнями смогли как-то этому инстинкту противостоять. Наверно, по той простой причине, что постоянно взаимодействовали с мяуками. А вот прочие псы нашего города нет-нет, да и рявкнут на кого-нибудь из кошачьего племени.

Чего уж говорить о местных, провозгласивших себя вольными охотниками. Они и не думали сдерживаться. Первыми стартовали питбули, а за ними и сам Фрэди. При этом он совсем не по-хозяйски принял горизонтальное положение. Что ни говори, а на четырёх лапах мы бегаем быстрее.

А вот Туз остался стоять, растерянно глядя вслед стремительно удаляющемуся хозяину. Команды «за мной» так и не последовало. А «хватайте их» он то ли не понял, то ли не услышал. Впрочем, через десяток секунд и он побежал следом, тяжело топая своими ботинками.

В том, что Душка не даст себя схватить, я не сомневался ни капли. Да и Пушок, думаю, тоже. Жаль, что Фрэди уволок с собой Бабулю. Но, надеюсь, и она не пропадёт.

Стоп. Сейчас, немного успокоившись, я внезапно обратил внимание на знакомый запах. Маугли, определённо, был здесь, под автобусом. Тоже, наверно, прятался.

Воодушевившись, я пошёл по следу. Двигался очень медленно. Потому как запах был чрезвычайно слабый. Да ещё не хотелось снова нарваться на каких-нибудь приспешников Фрэди. Тем более что след вёл меня к зданию автовокзала, где, как я думал, и было логово бандога.

Но нет. Всё же, не туда. Рядом с вокзалом располагалось маленькое строение, на верхушке которого почему-то стоял крест. Я не знал, что бы это могло означать. А потому стал двигаться ещё более осторожно. Хотя, казалось бы, осторожнее уже было некуда. На струнах моих натянутых нервов вполне можно было бы сыграть что-нибудь тревожное. Только вот я не знал в этом мире никого, кто умел бы играть на струнных инструментах.

Я подкрался к небольшой обшарпанной двери. Ни звонка, ни молоточка. Да и стоило ли заявлять о своём приходе? А вдруг там враг?

Дверь оказалась не заперта. Я легонько толкнул её лапой и под мелодичный скрип просунул голову в образовавшуюся щель.

Темно. Лишь неверный огонёк свечи пляшет в дальнем углу. На стенах тёмные изображения. Кажется, людей. И запах. Запах свечей, чего-то горького и бархатного. А ещё запах потерянного мальчика. Он был сильнее, чем снаружи. Видимо, Маугли либо находился сейчас в этом странном месте, либо был здесь недавно.

Поэтому я запихнул внутрь всю свою тушку целиком и прикрыл за собой дверь.

— Маугли! — тихо позвал я, пробираясь между расставленных рядами стульев. — Это я, Джек! Я пришёл за тобой!

— Здравствуй, Джек, — раздался прямо у моего уха низкий спокойный голос.

От неожиданности я бросился в сторону, с жутким грохотом повалил несколько стульев и замер, лёжа на спине кверху лапами.

— Не бойся, сын мой, — попытался успокоить меня всё тот же голос. — Я не причиню тебе вреда. Я всегда рад помочь заблудшим братьям.

Что-то я не понял. Если он зовёт меня сыном, значит считает себя моим отцом. Тогда какой я ему брат? По-моему, у него не все дома.

— Подними бренное тело своё и раздели со мной кров и трапезу, — продолжил бредить странный хозяин странного помещения.

Как он обозвал моё тело? Надеюсь, это не оскорбление? И зачем делить с ним кровь? Я, конечно, не вегетарианец. Если что с мясом попадёт — я не против. Но кровь отдельно я не пью.

Пока эти мысли свербели у меня в голове, неясный силуэт хозяина приблизился к свету свечи, и я смог его рассмотреть.

Это был пёс. Но такой громадный, что даже Роти и Фрэди показались на его фоне не такими уж здоровяками. Интересно, и как он только протискивается сквозь эту узкую дверь? Или же попросту не может выйти, оттого и сбрендил, бедолага?

Одет пёс был в какую-то тёмную рубаху. Белая шерсть выглядывала из-под ворота, как галстук бабочка. Или как картонная вставка под воротничок. Где-то я видел нечто подобное.

Здоровяк подозрительно ловко подцепил целую связку свечей. Поднёс их к стоящему на столике черепу. Вознёс очи к потолку и со вздохом произнёс:

— Мементо мори.

Не успел я осознать, с чем связано упоминание моря, как пёс нажал на череп. Нижняя челюсть тут же выскочила вперёд, а изо рта полыхнула небольшая струя пламени.

От связки свечей сразу стало значительно светлее. Пёс устроился на стуле рядом с огнём.

— Иди сюда, Джек. Не бойся, — здоровяк похлопал по соседнему стулу. — Присаживайся рядом.

Я поднялся и с опаской присел неподалёку. Пёс покачал головой.

— Я сенбернар, — произнёс он. — Это значит Святой Бернар. Что накладывает на меня огромную ответственность. Ибо кто, если не я, защитит и наставит на путь истинный падших человеков и заблудших зверушек? — Пёс вздохнул: — Тяжек сей крест, ибо не ведают, что творят.

— Это… Бернар, — начал, было, я, но он поднял руку.

— Можно просто Сеня.

— Ага, — я кивнул. — Знаешь, я не вполне понимаю, о чём ты говоришь. Но ты, судя по всему, добрый малый, — я осёкся и добавил: — Хоть и немалый.

— Ответственность! — торжественно произнёс пёс и воздел лапу кверху. Я снова кивнул и сглотнул подступивший ком.

— Так вот, — продолжил я. — Я знаю, что ты приютил человеческого ребёнка. Мальчика. А я тоже несу за него ответственность. Понимаешь?

Сенбернар прикрыл глаза.

— Уважаю, — пробасил он.

— Мальчик сейчас живёт в нашем приюте для людей. Поэтому я хотел бы забрать его.

Теперь пёс поглядел на меня с сомнением.

— Ты? — он хмыкнул. — Сила божия велика. Но искушать его — грех.

— Чья сила? — уточнил я.

Сенбернар воздел очи к потолку и тяжело вздохнул.

— Язычник, — произнёс он.

Я высунул язык и попытался его рассмотреть. Вроде, всё с ним было нормально. По крайней мере, мой язык вряд ли сильно отличался от языка сенбернара.

— Бог, — воодушевлённо начал свою проповедь пёс, — величайшая и милосердная сила природы. Он повсюду вокруг и внутри нас. Люди прогневали его. За то он лишил их разума и наделил им нас. Ведь мы, собаки, избранные. Если прочитать изначальное имя собак — дог — наоборот, то как раз получится год. А год — это имя бога.

— По-моему, год — это цикл сезонов, — усомнился я.

— Да, — обрадовано закивал сенбернар. — Я же говорил. Он во всём! И, прежде всего, в вечном течении природы!

— Но если он такой милосердный, то почему так поступил с людьми?

— Он милосерден, но справедлив! — с жаром воскликнул Сеня. — Его терпение не имеет границ, но если заканчивается, то несть числа всем казням египетским, кои падут на главы согрешивших пред очами его!

Я выпучил глаза. Я не вполне понимал, о чём идёт речь. Но пёс говорил столь воодушевлённо, будто ему кто-то об этом рассказал. Или даже показал.

— А откуда ты обо всём этом знаешь? — спросил я. — Тебя какой-то человек научил? Тот, который жил в этом странном доме?

Сенбернар потупился.

— Этот дом называется часовней, — сказал он. — Его построили для утешения путешествующих. Ибо путешествие — великое испытание для слабой души.

Я на всякий случай согласно кивнул. Мне лично путешествовать не доводилось. Но даже вот это вот посещение другого района приводило меня в трепет.

— Но я, к сожалению, не застал человека, который служил здесь. Просто однажды осознал свою ответственность и принял заботу о ближних.

Хм. В самом деле? То есть, всё, что он тут мне втирал — это плод его размышлений о смысле жизни и служению… кстати, кому?

— Так ты что, это всё сам придумал? — спросил я, опасаясь, как бы не вызвать его гнева.

Всё-таки, если у самого милосердного бога терпения порой не хватает, то что уж говорить об огромной собаке. Но он лишь смиренно потупился и проговорил:

— Ну, я кое-что помню из прошлой жизни. С людьми. Моя молодая хозяйка часто привязывала меня к лавочке у подъезда, а сама убегала куда-то. Ну, я и сидел. Слушал старушек. Очень многое от них узнал.

— Ага, — кивнул я. — Я тут тоже познакомился недавно с одной бабулей. Очень интересная личность.

— Был ещё в квартире говорящий ящик, — продолжил пёс. — Он тоже рассказывал мне много интересного. В основном гадости. Но умение отделять зёрна от плевел — признак божественной искры.

Про телевизор я знал, поэтому перебивать не стал.

— Когда люди покинули нас, я долго бродил потерянный, — сенбернар вздохнул, отчего пламя свечей заплясало дикий танец. — А потом, когда проходил мимо и увидел блеск солнца на кресте, я понял, в чём моя миссия, и остался здесь.

Вот оно что! Просто этот добрый здоровяк не знал, как свою распирающую изнутри доброту применить. И, исходя из когда-то слышанного и виданного, сотворил себе миссию. Нет, я, конечно, не был против. Он же не приносит кровавых жертв, да и меня не обижает.

— Здесь я хотя бы на какое-то время могу приютить бедные создания, далёкие от света истинной любви, — продолжал пёс. — Потом они, конечно, убегают. И я не знаю ничего об их дальнейшей судьбе.

— А Маугли? — спросил я. — Где сейчас мальчик?

— Почему ты зовёшь его Маугли? — удивился Сеня. — Разве его воспитали волки?

Теперь пришла моя очередь удивляться.

— Волки? При чём тут волки? Мы спасли его от бездомных собак. Отвели в наш человеческий заповедник. А имя дал ему Фёдор Степаныч. Не знаю, почему.

— Люди? — оживился сенбернар. — Так вы тоже заботитесь о братьях наших глупых?

— Так я это и пытаюсь тебе сказать! А ты мне всё про какую-то миссию…

— Если я помогу тебе и мальчику добраться до этого заповедника, ты позволишь мне проповедовать среди людей? — пёс испытующе посмотрел мне в глаза.

Я тут же охотно согласился.

— Пожалуйста. Только учти, они могут быть агрессивны.

Сенбернар флегматично хмыкнул. Ну, да. С его размерами он вряд ли кого-то боится.