Правила Барби

Селина Аллен, 2023

Джефри Фостер был моей первой любовью, моей надеждой и моим маяком, но он предпочел разрушить все это, оставляя мое израненное сердце в руинах. Я вернула долг и тоже сделала ему больно, а затем сбежала. Я надеялась, что никогда больше не встречу его, но спустя пять лет, оказавшись без цента в кармане, я вынуждена вернуться в родной город. Мне предстоит столкнуться с самым настоящим кошмаром, ведь теперь моя судьба полностью в его руках. «Ты думал, что сможешь сломать меня, как одну из своих игрушек, ведь я снова оказалась в твоей власти, но, детка, теперь мы будем играть по моим правилам».Продолжение истории "Эффект Фостера".

Глава 13

Джефри

Я сжимал в руках серебристую хромированную ручку и вот уже пять минут пялился на город в панорамное окно. Заседание совета всегда было моей головной болью. Десять напыщенных баранов, десять толстопузых ублюдков, которые ничего не хотели знать о жизни за пределами их элитного пузыря. Поставить завод в жилом районе? Да запросто, и наплевать, что тысячи детишек будут дышать пылью и химикатами. Расположить цех с нефтью вблизи заповедника? Легко! И неважно какой ущерб это может нанести экологии, главное получить прибыль.

Меня тошнило от этих людей, в чьих руках было столько мощи и влияния, но они готовы были использовать их только в угоду себе.

Это день моей презентации, и я должен был убедить их сдвинуться хоть на сантиметр и сделать уже что-то, что позволит нашей компании выделиться, стать не новатором, но последователем десятков других компаний уже вчера внедривших в свою мощь зеленую энергию. Это был важнейший день за последние годы. Но стоило мне выдвинуть основные тезисы, чертовы толстосумы взорвались.

Они спорили и моя голова гудела. Когда у правления находились Эванс и мой отец, было проще, в последние годы соуправления они во многом расходились, но после случая с разливом нефти и пострадавшими голубыми цаплями в прошлом, значительно пересмотрели стратегию управления. И когда компания потеряла их обоих, у гуманного подхода осталось слишком мало сторонников: я, Тим и два его заместителя. Тим был другом отца и одним из инвесторов Эванс-Фостер Энергетик.

Кем я был в этой компании, спросите вы? Я владел половиной контрольного пакета, другая половина была в руках Барбары, ну, почти в ее руках. Тридцать процентов приходилось на тех самых ублюдков, которые отвергали любую мою идею, остальное находилось в свободно обороте. Раньше этот механизм работал слажено, словно часы, но после смерти сначала моего отца, а затем Эванса, пошли сбои. И теперь я находился в «полное дерьмо» положении. Я не имел власти, я не мог противостоять совету.

Я начинал со стажера, и достаточно быстро поднялся до главы аналитического отдела. Стоит заметить, что случилось это только благодаря моему упорному труду, стремлению и сверхурочной работе в праздники, выходные, ночью. Отец и тем более Эванс здесь были ни при чем.

Знаю, о чем вы думаете, после смерти отца я как наследник его компании должен был стать во главе вместе с Эвансом. Но этого не произошло, а всему виной был дерьмовый закон компании: кандидат на пост генерального директора должен быть избран советом и быть не младше двадцати восьми лет. Чтобы занять должность генерального директора мне требовалось терпеть дерьмо совета еще год.

Так что фактически я был владельцем компании без права управления этой компанией. Это как оказаться на вечеринке с зайчиками «Плейбой», снять штаны и обнаружить, что твой член и яйца исчезли.

— Перевод даже двух процентов мощностей на зеленую энергию значительно снизит прибыль, а ты предлагаешь перевести сразу десять, — откидываясь на спинку кожаного кресла, заметил Джонсон — один из акционеров и генеральный директор моей компании. Ах да, еще он был любителем проводить свое свободное время в обществе из трех-четырех проституток сразу, но не думаю, что это имеет какое-то отношение к делу.

Ему не терпелось прибрать эту компанию себе, перед этим обвалив в цене ее акции, чтобы взять подешевле.

— Зеленая энергия не принесет столько же прибыли, но это привлечет новые инвестиции, произойдет положительное освещение в прессе, и это сбережет экологию, а значит, все экологические организации будут на нашей стороне. Демократы поощряют экологические инициативы, — резко возразил я, замечая, как Джонсон хмурится.

— Слишком много риска, — вторил ему лысеющий коротышка Харпер.

Я покачал головой, опуская обе руки на вытянутый овальный стол за которым сидели члены совета. Я взглянул на планшет передо мной, чувствуя, как загораюсь, ведь мои планы рассыпались в прах. Они уже собирались отказать, даже не выслушав меня.

— Вода, ветер, солнце — все это…

— Все это огромные траты. Налоги… — оборвал меня Джонсон, но я не собирался отступать.

— Оправданы, — сказал я, выпрямляясь и пряча руки в карманы брюк. Это, черт возьми, моя компания, и я заставлю их сделать верный выбор. — Без четкой стратегии, без новшеств стагнация неизбежна. Поэтому я разработал план, я предлагаю…

На этих слова за стеклянными стенами я заметил кое-что странное, вернее кое-кого странного. Она неслась по коридору так, будто в ее заднице был пропеллер, громкий стук ее каблуков заглушал все прочие шумы и отражался в моей голове звенящей болью. Все сидящие за столом обернулись, словно предчувствовали появление королевы или стихийного бедствия — правда в том, что она могла сочетать в себе и то и другое.

Я был так поражен увиденным, что застыл с открытым ртом, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. Зачем она здесь?

— Где этот сукин сын? — зарычала она, направляясь ко мне, ведь своими собственными глазами видела, где именно находится нужный ей сукин сын. Моя ассистентка Кристина — молодая особа, которая только недавно окончила Гарвард и мечтала сделать карьеру в энергетике, попыталась остановить ее, но против Эванс был бессилен даже сам Дьявол. Она сделает так, что его мозг закипит прежде, чем тот успеет заказать свою пиццу «четыре сыра и вечные страдания грешников».

Стеклянная дверь распахнулась, едва не слетая с петель, и ураган «Барбара» ворвался в зал для переговоров, повергая в шок всех толстопузых бегемотов сидящих за столом. Ах да, и вызывая синхронизированный стояк, ведь если не брать во внимание странный головной убор, похожий на шапку со стразами, который полностью скрывал ее волосы, Барбара выглядела так, словно через минуту собиралась блистать на красной ковровой дорожке. Нежно-розовый тренч с золотыми пуговицами был расстегнут сверху, благодаря чему всем в этом зале было видно ее глубокое декольте. Ее бедра обтянула юбка из шелка, тянущаяся до самых щиколоток и имеющая оттенок шампанского — розового шампанского, если такая херня вообще могла существовать.

— Если ты не поняла, я немного занят, — сказал я, глядя на покрасневшее от гнева лицо Эванс. Понятия не имею, что заставило ее прийти сюда, сейчас меня волновал лишь мой проект, а ее фееричное появление явно не шло мне на пользу.

Она сузила глаза, ее верхняя губа дернулась от раздражения, а дальше произошло то, что натолкнуло меня на мысли о немедленном изощренном убийстве светлой головы. Эванс стала рыться в сумке размером с Висконсин, на стол посыпались совершенно бестолковые пестрящие розовым и лиловым предметы, помады, расческа, зубная нить, ободок, какие-то ключи, и наконец шампунь для волос?

Зачем она носит в сумочке шампунь для волос?

— Думаю, у тебя найдется минута перед тем, как я прикончу тебя и эту сучку!

Прикончит меня? Хотел бы я на это посмотреть. Но о какой сучке она говорила?

Приблизившись к ней и сжав ее руку, я тихо и угрожающе прорычал:

— Это не то место, где тебе следует устраивать концерт, поэтому проваливай, иначе мне придется попросить охрану выставить тебя.

— Нам нужно обсудить…

— У меня важная презентация, ты ослепла или умышленно игнорируешь людей в этом зале?

Она оглянулась, замечая до ужаса богатых толстопузов, с открытыми ртами наблюдающих за нами. В глазах ее промелькнула растерянность, будто Барбара не замечала их ранее.

— Моя проблема важнее какой-то презентации!

— Не для меня, — безэмоционально бросил я, отчего ее лицо исказилось от ненависти. — Домой, живо.

Она хмыкнула и вырвала руку из моей хватки.

— Не смей, черт возьми, указывать мне! — выплюнула она, а затем, нацепив на лицо фальшивую улыбку, обернулась к совету. — Что бы он вам ни заливал, не верьте! Этот неандерталец пойдет на что угодно, только бы добиться своего, не побрезгует любыми методами для достижения цели, сами не заметите, как окажитесь без денег и… — она взглянула на меня, — с испачканной в лошадином дерьме задницей.

Я совершенно точно ее прикончу, столкну с крыши этого здания и буду наблюдать, как она летит вниз.

— Фостер, кто это такая, и о чем она говорит? — изумился Джонсон.

Барбара ухмыльнулась мне, ужасно довольная тем, что сорвала мои планы, о сути которых даже не подозревала.

Думаешь, только ты способна на подобное, ты явно забыла, с кем имеешь дело, Барби.

— Никто. Я спас ее из тюрьмы в Мексике. Она перевозила травку в туфлях. До смерти достала конвоира своей болтовней, он был только рад избавиться от нее. Сейчас она спиливает на моей конюшне копыта лошадям, — спокойно рассказал я, пожимая плечами. Барбара вспыхнула, словно поле сухой травы от одной маленькой искры.

— Их не спиливают, а отрезают, как ногти, придурок!

— И спиливают тоже.

Эванс вернула взгляд на совет и сладко улыбнулась ублюдкам, которые не стесняясь пялились на ее фигуру и стройные ноги. И это в том числе приводило меня в бешенство. Они не могут смотреть на то, что принадлежит… они не могут смотреть на нее.

— Джеф шутит, мы знакомы с самого детства. Я Барб… — Она не успела договорить, ведь я схватил ее за голову и зажал ее говорливый рот. Нельзя, чтобы совет знал ее имя. Никто не должен знать, что она Эванс, это создаст мне еще больше проблем.

— Это Эрин Сваровски — моя невеста, — объявил я, утоляя любопытство каждого толстопуза. — Детка, исчезни, — прошипел я, заглядывая в затянутые яростью небесно-голубые глаза Эванс.

Я не скрывал, что она моя невеста, ведь после того, как Барбара побывала в полицейском участке, не для кого больше не было тайной то, что я женюсь на блондинке с кукольной внешностью. Эстер была зла на меня и рассказала каждому в этой компании подробности моей личной жизни.

— Мистер Фостер, может вызвать охрану? — осторожно спросила Кристина, остановившаяся у входа в зал.

Барбара укусила меня, и, выругавшись, я отдернул руку.

— Не стоит, милочка, это всего лишь наши ролевые игры. Джеф всегда был от меня без ума. Ходил под окнами, прятался под кустами, несмотря на птичий помет. Однажды мой отец даже отстрелил ему член. Серьезно, все, что ниже пояса, исчезло! — воскликнула она. — Он же внизу как пластиковый Кен, взгляните. Покажи им, малыш. — Барбара схватилась за мои брюки, принимаясь расстегивать ремень, но я перехватил ее руки.

— Что ты, мать твою, несешь?

— Я была вынуждена принять его, кому еще он такой нужен? Я очень великодушна, как завещал нам мормонский господь. Вообще, я католичка, а у Джефа аллергия на мормонов. Как входит в храм. Бух! Вспыхивает. — Она не затыкалась, с каждым своим словом подводя запасы моего терпения к истощению, поэтому, извинившись перед советом, я схватил ее за локоть и вывел из зала. Пришлось идти в конец коридора, туда, где не было стеклянных стен, и где никто не увидел бы, как я ее убиваю.

— Что ты устраиваешь? — разразился я, стоило двери технического помещения закрыться за нами. — Ты хоть понимаешь, что сорвала важную презентацию? Совсем скоро мне предстоит стать самым молодым управляющим за всю историю существования компании, ты и понятия не имеешь, сколько людей хотят этому помешать. А ты просто врываешься и выставляешь меня на посмешище! Думаешь, такого управляющего хочет видеть совет?

— Мне нет дела до совета, чем бы он ни был, и мне нет дела до этой чертовой компании! — огрызнулась она, надвигаясь на меня с угрожающим выражением на лице. А затем, подумав несколько секунд, щелкнула зубами и улыбнулась. — Погоди, так ты не управляющий здесь? И кто же ты тогда?

— Глава аналитического отдела, — деревянным голосом ответил я.

— Так ты простой аналитик? — спросила она таким тоном, будто я только что признался, что являюсь уборщиком в этом здании. — Надо же, не только мой папочка изощрен настолько, что наказывает меня даже через завещание.

Меня не наказывали, это всего лишь условие компании.

Как же сильно она злила меня. Я чувствовал запах исходящий от ее кожи и одежды — запах вишневых карамелек и ненавидел его, ведь когда-то он подчинил меня своей обладательнице. Я пытался осадить Барбару, все время с того момента как она появилась в городе снова, я хотел увидеть как ее высокомерие и заносчивость распадаются на части. Но этому ни бывать, не так ли? Она напоминала мне чертову лебедь, которая побарахтавшись в озере, оставалась сухой и чистой.

— В любом случае, мне нет до этого дела, сейчас меня волнуют мои волосы! — воскликнула она, чуть ли не переходя на писк.

Я взглянул на изящную шапку на ее голове. Из-за этого она испортила мою презентацию, у нее не удалась укладка?

Дьявол! Я был в ярости.

— А вот меня твои волосы ни капли не волнуют, пусть они хоть все исчезнут с твоей головы! — прогремел мой голос, отчего Барбара притихла и нахмурила тонкие брови. — Возвращайся в особняк, и если попробуешь еще раз выкинуть нечто подобное, то наша договоренность больше не будет иметь силы.

Она раскрыла рот и вдохнула так яростно, что казалось, от перенасыщения ее мозга кислородом, Барбара легко может потерять сознание. И пока она все еще была в сознании, я добавил:

— Знаешь, я хотел сделать все по-быстрому, но теперь, дорогая моя Барбара, я хочу настоящую свадьбу. Гости, кольца, голуби, торт. Назначим дату через два-три месяца, — с ледяным спокойствием заключил я.

Ее рот открывался и закрывался, будто она не могла подобрать слов, чтобы ответить мне.

— Голуби? ТОРТ?! — завопила она.

— Есть проблема с голубями? Можем заменить на лебедей, я даже готов вырыть пруд на заднем дворе.

— Ты с ума сошел? Я два месяца буду убирать конюшню?

— Два-три месяца, ты плохо слышишь?

Барбара поникла и затравлено взглянула на меня, но я отвел взгляд. Очевидно, что она собралась давить на жалость — манипулировать, но я больше не поведусь на ее приемчики.

— И еще кое-что, ты же знаешь, что кухарка заболела. Ужин готовить некому, думаю, моей невесте пора проявить себя и приготовить парочку вкусных блюд.

— Я не умею готовить, — огрызнулась Эванс, на меня она больше не смотрела, словно один мой вид вызывал у нее приступ тошноты.

— У тебя есть время до вечера. Организуй нам ужин.

— Нам? Неужели ты думаешь, что я сяду с тобой за стол?

— Мне не нужно, чтобы ты сидела со мной за столом, ужин для меня и Челси. И молись мормонским богам, чтобы он прошел хорошо. — Барбара сжала зубы с такой силой, что наверняка у нее заболели десна, но затем смиренно кивнула. — Теперь ты можешь сказать, что за проблема у тебя была.

— Это не важно, — отмахнулась она, поправляя свою юбку.

— Не важно?

— Мои проблемы — это только мои проблемы, — пробормотала она. Ее голос стал непривычно низким, будто Эванс собиралась… расплакаться? И клянусь, всего на секунду я почувствовал, как мои ребра скручивает от нестерпимого давления. Мои пальцы закололо, как же сильно мне хотелось коснуться ее лица и взглянуть в ее глаза, но я отгонял от себя эти мысли.

Черт возьми, Фостер, ты хочешь второй раз спрыгнуть с обрыва? Первого раза было недостаточно? Недостаточно бессонных ночей и постоянных мыслей о ней? Недостаточно постоянного раздражения и гнева, что ты испытывал, апатии и прочего дерьма, которое сегодня называют депрессией?

Достаточно. Всего этого было сполна.

Барбара открыла дверь и ушла, оставляя меня наблюдать за ее покачивающейся задницей в шелковой юбке, ее силуэт перед глазами расплылся, а я невольно вспомнил события, произошедшие со мной больше года назад.

Холодный февраль. Даже не скинув с себя куртки, я направился в кабинет человека, которого едва выносил в последние годы. Раньше нам не приходилось видеться чаще раза в месяц, но после того, как я унаследовал место в правлении Эванс-Фостер Энергетик, я видел его чаще, чем своих родных.

Не помню, когда последний раз был здесь, возможно это было шесть или семь лет назад, ведь даже встречаясь с его дочерью, я ни разу не заходил в этот дом.

Я неторопливо шел по коридору поместья, все время оглядываясь, будто ожидал увидеть здесь кого-то. Этот дом все еще пах ею. Как это возможно? А вдруг я просто свихнулся настолько, что чувствую запах вишневых карамелек повсюду, где когда-то была она.

— Когда я увидел твой звонок, глазам своим не поверил, — сразу заявил я, после того как дверь домашнего кабинета Оливера Эванса закрылась за мной. И в который раз, я подметил, как ужасно он выглядел, за последний год он потерял более пятнадцати килограмм. Лицо его было бледным и осунувшимся, тем не менее, он до последнего не планировал выпускать ядовитую сигару из рук и убирать стакан, где еще совсем недавно плескалось янтарное виски.

— Присаживайся, Джефри, — кивнул он на кресло напротив его стола.

Я остался стоять на месте, на что Эванс криво усмехнулся.

— Выпьешь?

— Отравить меня вздумал?

— Я бы сделал это раньше, если бы хотел. Знаешь, сколько возможностей убрать тебя было в моих руках? — Полагаю, что много. Ведь только недавно я узнал, насколько «взрослым» был этот бизнес. Подставить помешавшего сенатора, убрать соперника, сделать так, чтобы двадцать сотрудников сели за решетку, а ты остался не при делах. Они оба — Эванс и Фостер вовсе не были святыми, когда-то я поклялся, что не буду таким, как они.

Но он был прав. Если бы Эванс хотел, он давно избавил бы этот мир от меня. Поэтому я медленно подошел к его столу и занял кресло напротив.

— Я умираю, — с ледяным спокойствием заявил Эванс. Будто бы я и сам не догадывался.

Он поставил передо мной стакан и наполнил его виски. Это было без надобности, ведь я не употреблял алкоголь. Я не любил когда что-то — что угодно забирает у меня контроль над телом и разумом. Для меня было важно сохранять внутренности твердыми, а не превращать их в желе.

— Сочувствую, — безразлично выдал я, оглядывая кабинет Эванса. — Но это явно не то, зачем ты пригласил меня в поместье, учитывая, что мы виделись сегодня утром на заседании совета.

Эванс рассмеялся, но вдруг схватился за сердце и его смех сменился хриплым журчащим кашлем. На его столе стояла пачка с одноразовыми платочками, которую я уверенно пододвинул к нему.

— Мне нужна твоя помощь, — откашлявшись, выдал он.

— Что бы это ни было, мой ответ — нет.

Картинка потонула в недрах сознания, и передо мной снова был коридор моей компании. Раскрылись двери лифта, Барбара вошла внутрь и обернулась, встречаясь со мной взглядом. Вдруг ее лицо, которое как я думал, совсем скоро станет заплаканным и расстроенным от моего приказа, посветлело. На пухлых губах появилась маленькая улыбка, и перед тем как лифт закрылся, она вскинула руку и показала мне средний палец.

Интересно, так ужин будет или мне придется есть дерьмо из доставки? А что еще сильнее интересовало меня, так это почему на ее голове эта странная шапка?