Правила Барби

Селина Аллен, 2023

Джефри Фостер был моей первой любовью, моей надеждой и моим маяком, но он предпочел разрушить все это, оставляя мое израненное сердце в руинах. Я вернула долг и тоже сделала ему больно, а затем сбежала. Я надеялась, что никогда больше не встречу его, но спустя пять лет, оказавшись без цента в кармане, я вынуждена вернуться в родной город. Мне предстоит столкнуться с самым настоящим кошмаром, ведь теперь моя судьба полностью в его руках. «Ты думал, что сможешь сломать меня, как одну из своих игрушек, ведь я снова оказалась в твоей власти, но, детка, теперь мы будем играть по моим правилам».Продолжение истории "Эффект Фостера".

Глава 12

Барбара

— Попала в тюрьму, встретила придурка бывшего и должна вступить в фиктивный брак, Барбара Эванс определенно умеет развлекаться, — усмехнулась Джоанна — моя лучшая подруга, пока мы разговаривали с ней по телефону.

Я не смогла вынести это в одиночку.

Иисусе.

И ведь не собиралась рассказывать ей, но оказалось, что мне попросту не с кем поговорить обо всем этом.

— Не смешно, — фыркнула я. — Это отвратительное завещание, словно кость поперек горла!

— Я всегда знала, что ты скрываешь много фактов о своем прошлом, ты рассказывала лишь о проблемах с отцом, но ни разу не обмолвилась о своем бывшем.

— Потому что я ничего не помнила, ну, знаешь, мозг вытесняет все неприятные воспоминания или подменяет их более приятными, в моих воспоминаниях Джефри Фостер разогнал свою тачку до предела и вылетел с дороги. Обрыв, смерть, его собирали по частям. Занимательный был пазл. Конец истории.

Смех на том конце линии ясно дал мне понять, что Джоанна не воспринимает эту историю столь же серьезно как я. И неудивительно, ведь моя подруга никогда не встречала Фостера, вообще-то она не встречала никого из моего прошлого, разве что кузину Саванну, которая любила отираться на всех элитных вечеринках страны. Я не рассказывала о Мейсоне, об их семье, не припомню даже, чтобы упоминала, что компания принадлежит двум семьям, а не одной. Мое прошлое было черной дырой, и я не хотела, чтобы меня снова затянуло туда. Вообще после травмирующих событий пятилетней давности я поняла одну важную вещь: чем меньше рассказываешь людям о себе, тем ниже вероятность того, что впоследствии им будет, что использовать против тебя.

Да и в настоящем телефонном разговоре я выдала лишь суть, никаких деталей, строго по пунктам: придурок бывший; завещание; свадьба с придурком бывшим; на этом все. И так достаточно унизительных для меня фактов, подкидывать еще и рассказывать о том, что он изводит меня, я не собиралась. Для Джоанны все выглядит как вполне обычная сделка, поэтому ей не о чем переживать.

Меньше всего я говорила об отце, ведь каждый раз, стоило мне вспомнить об этом, меня совершенно странным образом прошибала мелкая дрожь, а горло будто заливали свинцом. Я больше не лила слезы, но чувствовала эту потерю всем своим телом. Поэтому я старалась забыть об этом, хотя бы на время перестать о нем думать, но даже если мыслями мне и удавалось отвлечься, мое тело все помнило. Удавка на моем горле была постоянно, и неважно, вспоминаю я о своей утрате или нет. Это нервное, возможно мне даже придется обратиться к врачу, но не думаю, что он решит эту проблему, отца ведь не воскресить.

— И какой он? — Голос Джоанны вернул меня в реальность.

Она спрашивает о Фостере.

— Наглый и бестактный, временами угрюмый и устрашающий, в целом я могу сравнить его с неандертальцем.

— Нет, я спрашиваю, как он выглядит.

— Мой ответ не изменится, — усмехнулась я. И сразу представила Фостера. Что подруга хотела от меня услышать, что он невероятно привлекателен и сексуален? Я не могла этого ответить, ведь я больше так не считала.

Лгунья.

— Но если тебе нужны детали, то он полный и лысеющий карлик с Комплексом Наполеона. Белые волосы растут только с одной стороны его головы, поэтому он постоянно зачесывает их на бок.

— Как Дональд Трамп?

— Как Дональд Трамп в двадцать семь.

Мои слова определенно смутили Джоанну.

— Должно быть он очарователен.

— Как раздавленный ботинком таракан.

— Харизматичен?

— Не больше коровьей лепешки.

— При всем твоем описании… симпатичный?

— Как тот костюм от «Диор» из позапрошлой коллекции.

— Синий?

— Серый.

— Оу, — фыркнула подруга, наверняка скривив при этом губы в отвращении.

— Да.

— Так он что-то вроде двадцатисемилетней пародии Дональда Трампа, чье очарование равно очарованию таракана, раздавленного ботинком, харизма коровьей лепешке, а внешне он выглядит так, что тошнота к горлу подкатывает?

— И это я еще приукрасила, — кивнула я, растягивая губы в улыбке.

— И ты с ним встречалась?

Я задумалась на секунду.

Надо же, Барбара, сама себя дискредитировала.

— Пять лет назад он был другим. Ослепительно красив, не то, что сейчас.

— Но волосы.

— Облысел.

— Вес, — заикнулась подруга, но я и тут опередила ее.

— Потолстел.

— Но как же? А рост…

— Стоптался, Джоанна, хватит задавать мне столько вопросов.

Пять лет назад он был чертовым Мистером Вселенная, а сейчас не было такого конкурса, в котором он мог бы поучаствовать, ведь остальные парни планеты ему в подметки не годились.

— Интересный апгрейд за пять лет.

— Время не щадит никого.

— Послушай, я понимаю, что возможно это не мое дело, но если тебе потребуется моя помощь, ты всегда можешь сказать об этом. Если захочешь вернуться в Нью-Йорк, в любой момент моя пустующая квартира станет твоей. Я готова дать тебе столько денег, сколько потребуется, и ты вернешь их тогда, когда будешь готова.

— Смеешься? И остаться без наследства? Нетушки! Это дело принципа, я не готова расстаться с тем, что принадлежит мне, кроме того у меня уже готова многоступенчатая стратегия убийства…, — я запнулась, — в общем у меня все под контролем.

— Барбара…

— Этот вопрос закрыт.

Джоанна замолчала всего на секунду, а затем я услышала ее смешок.

— У тебя есть план, не так ли?

— Есть целая упаковка планов.

— Я не сомневалась. А ты собираешься пригласить меня на свадьбу?

— Не будет никакой свадьбы! Все будет тихо и без свидетелей, по-деловому, — фыркнула я. — А теперь я хочу знать, что нового у тебя.

Видите? О чем я и говорила, еще час мы разговаривали с подругой о ее делах, а не о моих. А дела у моей дорогой Джоанны были как нельзя лучше, фамильная империя, которой она и ее заносчивый брат — Конрад теперь владели, жизнь в дождливом Лондоне и частые уикенды, проведенные на элитных европейских курортах. Ах да, еще моя подруга обзавелась собакой. Ужасно вредная псина по кличке Блейк.

Ладно, если уж быть совсем откровенной, то собаку Джоанны зовут Лесси, и она настоящая милашка, что является редким феноменом для собак породы фокстерьер. А вот Блейк это всего лишь ее парень или, как говорит сама Джоанна, любовь всей ее жизни. Он высокомерен, надменен и настойчив прямо как куриная кость в горле. Я недолюбливаю Блейка, ведь ранее он спутался с моей кузиной Саванной, а затем, по словам той, разбил ее сердце. Кому из них верить, я не знала, но я верила Джоанне, а моя подруга говорила, что счастлива с этим представителем из семейства орангутангов, поэтому на каждую милую мелочь о ней и о Блейке я отвечала с натянутой улыбкой и искренней радостью, что моя подруга счастлива. Но в глубине души чувствовала удушливое ощущение, будто и мне хотелось такого счастья, поэтому, чтобы не давить себя еще сильнее, я прервала разговор.

Вообще я не очень была рада звонку Джоанны, ведь теперь она знала обо мне все то, что я скрывала. И наверняка в ее глазах я выглядела неудачницей. Я ничего не достигла и была вынуждена унижаться перед мужчиной из-за своего наследства. Может что-то быть хуже?

Вот уже неделю я пропадала в доме Фостера. Каждый день вставала с рассветом и шла в конюшню. Ладно, если честно, я вставала к обеду и шла в конюшню. К этому моменту большая часть денников уже была вычищена Джудом и Бо, мне оставалось привести в порядок лошадей, убраться в амуничнике и иногда еще покормить подопечных. Во многом удавалось отлынивать от своих обязанностей, но стоило мне присесть, чтобы отдохнуть, появлялся Джуд, который пугал меня одной своей сальной улыбкой, поэтому я вставала и направлялась в леваду, где проводила психотерапию лошадям. Вернее это они были моей терапией, ведь терпеливо выслушивали обо всех моих проблемах и о том, как я ненавижу Джефри Фостера.

После обеда я возвращалась домой, выбирала момент, когда никого нет на кухне, ужинала и отправлялась в свою комнату. Пару раз я выбиралась в город, однажды даже встретилась с Эрни. Дворецкий рассказал, что после увольнения весь персонал поместья Эвансов получил хорошие компенсации. Отец предусмотрел это. Эрни собирался уехать из города, и мне стало грустно от этого. Я теряла то, что когда-то давало мне чувство спокойствия и стабильности, но с другой стороны бывший дворецкий собирался отправиться в Канзас, он хотел наладить отношения со своим сыном, несмотря на то, что между ними была пропасть из десятков лет недомолвок и обид. Мы попрощались, и я пожелала ему хорошей дороги и удачи.

Мне не хотелось видеть Джефри, и к счастью, живя в одном доме, нам удавалось не сталкиваться. Избегать Челси было проще всего, ведь она пропала, будто кто-то выгнал ее из особняка. Но я понимала, что зло не уходит просто так, она еще обязательно даст о себе знать. А вот с Мейсоном происходило нечто странное. Большую часть времени он вел себя как самая настоящая шлюха, постоянно водил в этот дом подружек, но и с ним мы смогли найти точки соприкосновения. По крайней мере, он смирился с моим присутствием и больше не смотрел на меня этим ты-обидела-меня взглядом.

В один из дней мне удалось узнать немного больше о Джемме. После смерти Дэниела особняк, доля в компании и часть денег отошли Джефри, Мейсон и Джемма тоже не были обделены, большая часть финансов Дэниела и некоторая недвижимость отошли им. Потеряв мужа, Джемма никак не могла смириться с горем и приняла решение покинуть Солт-Лейк-Сити, сейчас она проживала и работала в Чикаго.

Каждый день у своей двери я находила конверт с наличкой — деньги, заработанные за день. Там всегда было больше, чем изначально говорил Джефри. Но объяснить это было крайне просто — у Фостера столько денег, что он их даже не считал, не глядя клал в конверт. Но пока они вообще были, и Фостер не приближался ко мне, я не собиралась жаловаться.

Я искала в своем положении и плюсы, и огромным плюсом были лошади. После выполнения всей работы я брала Герцогиню и вместе мы уходили к озеру. Я садилась на старый пирс, и смотрела на воду, но больше не рисовала. Я решила отложить свою мечту до момента, пока у меня не появятся деньги. Возможно, я выгорела, а может быть, просто отчаялась.

В начале второй недели моего пребывания в поместье Фостеров, когда после работы я как раз готовилась к прогулке с Герцогиней по округе, в конюшне появился Фостер. Я пыталась игнорировать его, даже взгляда в его сторону не бросила, но он остановился в нескольких шагах от меня, привалился мускулистым плечом к дверце денника и принялся молчаливо пялиться на меня. Нечто странное кольнуло мои виски, ведь краем глаза я заметила, что Джефри одет в простые джинсы, футболку и спортивный жакет. С момента моего появления в городе, я еще не видела его в чем-то кроме строгих брюк и рубашек. И сейчас его внешний вид был виновником болезненной ностальгии захватившей мою грудь.

Перестань, Барбара.

Прошлое было ложью, Джефри в которого я когда-то влюбилась, не существовало, он был лишь фантазией.

Все то время, что я пыталась закрепить седло на лошади, он наблюдал, и это смущало меня. Отпечаток Эффекта Фостера никогда и не покидал меня.

— Как тебе работа? — спросил он, приближаясь ко мне и оказываясь позади меня как раз тогда, когда я затягивала подпругу. Я не ответила на этот издевательский вопрос и продолжила поправлять седло. Спазм сковал мои легкие, пока спиной я ощущала его присутствие, его тело было таким большим и сильным, что наверняка имело собственную орбиту, и эта орбита вторгалась в мое личное пространство.

Его крупные ладони вдруг скользнули мимо моей талии и накрыли мои руки. Его пальцы были длиннее, поэтому пока я держалась за ремешки на седле, Фостер затянул подпругу, а затем, когда я дернула головой, его губы случайно коснулись моего уха. Почему случайно? Потому что он отстранился от меня так быстро, словно на моем ухе росли острые шипы. Я замерла, чувствуя, как от этого маленького касания тысячи мурашек атакуют мою кожу, а в груди зарождается вихрь.

Что-то мне это напоминает, некий эпизод из моего прошлого. Тогда я взорвалась, не смогла сдержаться, но теперь Фостер получит минимум моих эмоций, потому что я не чувствую к нему ничего кроме глухой ненависти.

— Время идет, а ты все так же дерьмово обращаешься со своим седлом, — донесся его равнодушный голос.

Я принялась заплетать Герцогине косички, предпочитая игнорировать Джефри.

— Не стоит благодарности, — через некоторое время сказал он, очевидно рассчитывая на то, что я рвану сильнее Йеллоустонского вулкана. Фостер не учитывал один важный факт, если и я взорвусь, то как и Йеллоустон могу легко оставить после себя пепелище. А пока мне удавалось сдерживать дьявольский огонь внутри.

— Не разговариваешь со мной? — спросил он, и ставлю свои туфельки от «Бальман» из прошлой коллекции, что на секунду я уловила в этом тоне нотки отчаяния.

— Да я едва твое присутствие выношу, какие могут быть разговоры? — фыркнула я, оборачиваясь к нему.

Зеленые глаза обогнули мои завязанные в пучок волосы, спустились к губам и скромному декольте тренировочному поло на молнии, а затем вдруг резко вернулись на мое лицо. Между его бровей пролегла морщина, которая едва не разделила его лицо на две половины, и, оторвавшись от стены, Фостер сделал несколько шагов ко мне. Почувствовав неладное, я хотела коснуться лица — ну, не знаю, вдруг на мне сидела муха — но он перехватил мое запястье, а другой рукой коснулся моего носа: подушечка его пальца мягко прошлась от переносицы до кончика. Он делал так и в прошлом, но я никогда не предавала этому значения. Сейчас, однако, прикосновения были немного другими, он не надавливал, обращался осторожно, но мне казалось, будто он ощупывает мой нос.

Мои глаза собрались на переносице, пока я в смятении наблюдала за его действиями. Может у него поехала крыша? Смогу я использовать это в суде?

— Твой нос изменился.

Как он вообще это заметил?

— Сделала ринопластику первым делом как перебралась в Нью-Йорк, — честно призналась я. У меня была маленькая горбинка, от которой я всегда мечтала избавиться, и теперь моя внешность была идеальна по моим собственным меркам.

— Зачем? У тебя был красивый нос. Мне нравился твой нос, — забываясь, выдал он, заглядывая в мои глаза. Его голос не был лишен эмоций как прежде, что-то определенно проскользнуло в его тембре: не злость, не ярость, не разочарование, но что-то такое, что мне никак не удавалось распознать.

— Мне все равно, что тебе нравилось, — фыркнула я, отталкивая его руку от своего лица. — И не смей лапать меня своими ручищами, мне противны твои прикосновения.

— Раньше ты сама хотела, чтобы я касался тебя, — деревянным голосом сказал он. — Помнишь наш первый раз, это ведь ты сделала шаг ко мне, взяла мою руку в свою и просунула ее в трусики, мычала, вздыхала, и мурчала как котенок, пока я гладил тебя между ног. — На последнем его слове наши взгляды встретились. Я нервно сглотнула, вспоминая наш первый секс.

— Не припомню, — сухо бросила я, вытягивая шею. Но я помнила, черт возьми, я так хорошо помнила это, что иногда мне хотелось стереть себе память, ведь каждое такое маленькое воспоминание затрагивало меня до глубины души. Я злилась и грустила, приказывала себе не думать о прошлом, но все мои приказы мною же и игнорировались.

— Может, стоит тебе напомнить? — спросил он, склоняя голову на бок и останавливая изумрудный взгляд на моих губах. Фостер стоял так близко, что его запах моментально завладел моими легкими. Я почувствовала слабость в коленках, старалась сопротивляться его незримому влиянию, но проигрывала, ведь сгорая под этим взглядом, я задумалась над его предложением. Вожделение заструилось по моим венам, сворачивая каждую клеточку моего тела в желании к этому мужчине — мужчине, которого я ненавидела всем сердцем.

Но возможно ли это? Ненавидеть так сильно, чувствовать покалывание в ладонях от желания ударить его сначала по одной щеке, затем по другой, а потом сжать его лицо и поцеловать теплые сухие губы, наслаждаясь чувственными движениями горячего языка. Кажется, более чем возможно.

Эти желания, которые вызывал во мне мой заклятый враг, моментально подняли в моей груди волну ненависти к самой себе.

— Сомневаюсь, что у тебя это выйдет. Последний мой парень вытворял такое, что и в самом лучшем сне не представить. Он трахался как порно-звезда, — я показательно закатила глаза и обмахнулась руками.

Забавно, ведь раньше я думала, что все взрослые парни такие: они внимательные, они знают, как сделать девушке хорошо, но правда в том, что многие из них не подозревают о существовании клитора, а если и подозревают, то атакуют его так, словно стремятся вырвать из женского тела.

Я лгала и даже не чувствовала за это вины, ведь глядя на то, как лицо Джефри темнеет от злости, все внутри меня ликовало. Возможно, я и не привлекала его как раньше, возможно теперь в его расписании было полно места для таких как Челси и Эстер, но мои слова определенно задевали его, и я была несказанно рада видеть эти эмоции отражающиеся на его лице.

— Тяжело вспомнить то, что совсем не имело для меня значения, Фостер. Тяжело вспомнить того, кто был моим подручным клоуном и средством для достижения собственных целей. Тяжело вспомнить ублюдка, который не стоил и секунды моей жизни… — я не успела договорить, Фостер закрыл мой рот рукой и втолкнул меня в денник Герцогини, припирая меня к каменной стене.

Я моментально пришла в бешенство, обрушила десятки ударов в грудь и по плечам придурка, но он даже бровью не шевельнул пока терпел град моих ударов, а когда я попыталась ударить его по лицу, он ловко увернулся, но руку от моего рта все же убрал. Он прижал меня своим телом к стене и расположил свои руки по обе стороны от моей головы.

Фостер так и замер, нависая надо мной и не позволяя выбраться, что я собственно и не пыталась сделать, ведь наши взгляды встретились. Я смогла разглядеть в его изумрудных радужках, почти полностью закрытых черным расширившимся зрачком то же самое, что чувствовала сама. Желание убивать и потребность поцеловать. Это выбивало почву из-под ног.

Он хочет поцеловать меня?

Он хочет… меня?

Мое сердце едва не выпрыгивало из груди от волнения и трепета перед человеком, который так отвратительно поступил со мной в прошлом и который по сей день продолжает издеваться надо мной. Но как бы я ни старалась, не могла погасить в себе потребность коснуться его губ.

Очнись, Барбара! Он заставил тебя работать конюхом!

Он знал, как задеть меня, он знал, от каких именно его действий я способна испытать унижение, но при этом в его присутствии я продолжала таять, как наивная школьница.

— Что еще тебе нужно? — тихо спросила я. Он коснулся кончиком пальца моей щеки, на что я дернула головой, но он проигнорировал мой молчаливый протест. — Не трогай меня, сколько раз повторять? Меня тошнит от тебя! — выплюнула я, кривя свои губы. Фостер усмехнулся, а затем медленно спустил свою руку к моей шее, надавливая на то место, где проходила сонная артерия. Мой пульс бился о его палец так сильно и отчаянно, будто я только что пробежала длинную дистанцию без единой остановки, а Джефри в этот самый момент был для меня подобием глотка воды.

— Уверенна, что не хочешь, чтобы я трогал тебя? — спросил мерзавец, почти касаясь моих губ своими. Я откинула голову назад, упираясь затылком в каменную стену. Моя кожа покрылась мурашками, а предательское желание защекотало натянутые нервы. Его пальцы ухватились за бегунок моей кофты и медленно потянули вниз.

— Я больше не малышка, с которой ты можешь играть.

Он криво усмехнулся.

— Кто еще с кем играл.

— Не знаю, чего ты пытаешься добиться, но можешь даже не стараться.

— Я уже добился, увидел в твоих глазах эту короткую вспышку. И снова ты лжешь самой себе. Если бы я был так плох в прошлом, если бы ничего не значил, расплакалась бы ты от оргазма? — придвигаясь ко мне ближе и касаясь губами моего уха, спросил он. — Помнишь, как умоляла меня не останавливаться, насаживаясь на мой язык своей киской, Барби?

Я зажмурилась и отвернулась от него, чувствуя, как его зубы смыкаются на краешке моего уха и несильно оттягивают его.

— Ты ведь желаешь меня — желаешь так же сильно, как и ненавидишь, — прошептал он, проводя носом по моей щеке.

В моем животе творилось что-то неподдающееся объяснению, мои органы переворачивались в истоме, пробуждая чертовых бабочек с большими черными крыльями, которые, как я думала, исчезли в тот самый день, как я покинула Солт-Лейк-Сити.

Нужно не забыть купить спрей от насекомых и погубить их раньше, чем они погубят меня.

— Ты уже достаточно мокрая для того, чтобы я заполнил тебя собой, не причиняя ни капли боли, не так ли? — спросил он, оставляя влажный поцелуй на моей ключице, а затем схватился за бегунок молнии на моем поло и потянул его вниз.

— Ты достаточно смел, чтобы предложить мне член? — ухмыляясь сквозь этот туман похоти, который проникал в мои вены, выдала я. — Я по-прежнему продумываю картинки твоей внезапной и комичной смерти, где ты и твое мужское достоинство будете находиться на расстоянии как минимум метра друг от друга.

Края моей тренировочной кофты разошлись в стороны, и его взору открылась моя полная грудь в объятиях лилового бюстгальтера, его кадык нервно дернулся, однако он не проронил ни звука, казалось, даже не дышал. Я боялась опускать взгляд вниз, ведь знала, что соски под шелковой тканью напряжены, и он видит это.

Его теплая ладонь легла на низ моего живота так властно, словно эта территория принадлежала ему. Мне хотелось наплевать на все и выгнуться, побудить его сдвинуть пальцы ниже, чтобы коснуться меня там, где я нуждалась в этом сильнее всего, чтобы он снова сделал со мной то, что не удавалось сделать никому после него. Но у Фостера были свои планы. Его рука вдруг обернулась вокруг моей талии, кончики пальцев защекотали мою влажную от пота спину. Он склонился и оставил невинный поцелуй у краешка моего бюстгальтера. Я застыла, надеясь, что смогу сдержаться и не застонать от сотни маленьких разрядов тока пробежавших под моей кожей, но как же я ошибалась. Когда Фостер двинулся ниже, провел носом по ложбинке между грудей, шумно вдыхая мой запах, а его твердеющее достоинство потерлось о мою ногу, я сжала бедра, и тихий хриплый стон сорвался с моих губ.

Он победил. Я хотела его. Черт возьми, я так сильно хотела своего мучителя, что это сводило меня с ума.

Я не смогла удержаться и запустила пальцы в его волосы, прижимая его голову к своей груди.

— Раньше я всегда становился безвольным идиотом из-за тебя, из-за того как ты пахнешь, — пробормотал он, немного отклоняя голову и ловя мой взгляд. И когда ему это удалось, я почувствовала, как в мою грудь вонзается тупой и ржавый нож — фигурально, ведь в его глазах не было ничего, кроме яркого отвращения. Он убрал мои руки со своей головы, отшвырнул их, словно я была не более чем бездомной, обивающей пороги его фамильного поместья. — Хорошо, что это прошло. Теперь я могу взять это у других. Не упрямых и не вздорных, не инфантильных незрелых девочек.

— Тогда не стоит трогать то, что оценит по достоинству кто-то другой, — заторможено и без доли сарказма ответила я, медленно застегивая свое тренировочное поло. Внешне могло показаться, что мне все равно, но это было не так, мне едва удавалось сдерживать истерику, которая вот-вот рисковала захватить меня в капкан. Но в эту игру могут играть двое, и я точно не собираюсь проигрывать. Вы же не забыли, что правила здесь устанавливаю я?

— Твою шубку, которая осталась в прачечной отдали в химчистку, — сообщил он, скучающе пряча руки в карманы джинсов. — Должно же у тебя остаться хоть что-то, после того, как ты потеряла все.

Фостер ушел на улицу, я смогла выйти из денника Герцогини только спустя пять минут, когда мне удалось взять свои эмоции под полный контроль. Я хотела поскорее умчаться со своей подругой подальше от конюшни, но когда вышла на улицу не смогла удержаться от соблазна взглянуть на Джефри. Он подошел к Рейджу и уткнулся лбом в его морду, обхватил его шею и принялся чесать маленькие черные уши. Затем Фостер в два счета оседлал его и умчался в закат. Прямо как чертов Клинт Иствуд.

Я стояла с открытым от удивления ртом и не могла поверить: он смог укротить неукротимого, он сделал это.

Мои пальцы нервно заскользили по подпруге, проверяя ее в сотый раз. Она была затянута просто идеально, но стоило ли вообще сомневаться в этом, после того как ее коснулись пальцы Джефри, которые я ненавидела всем своим сердцем?

***

И снова мы с Фостером перешли в режим «избегания» друг друга. Я отложила мысли о мести и просто пыталась наслаждаться тем, что у меня есть: крыша над головой, еда и лошади. Маловато для полного счастья, согласна, но в текущих обстоятельствах этого более чем достаточно. В любом случае мои добрые намерения разбились о жестокую реальность.

В один из дней, вернувшись домой после работы в конюшне, я отправилась принять душ и воспользовалась своим фиолетовым шампунем для блондинок. Вот только вместо привычного серебристого перелива в волосах, я получила нечто отвратительное.

— Черт! Черт! Черт тебя дери! — Я выкрикивала бранные слова, словно это как-то могло помочь мне. Вся моя голова была лавандового цвета, да и к тому же неровно окрашенной. Я была похожа на чучело с этим ужасным цветом волос. Мой натуральный блонд был испорчен — моя жизнь была испорчена.

Я открыла банку с шампунем, которым пользовалась чуть ли не с самого детства и вылила все содержимое в раковину. Внешне он ничем не отличался от моего шампуня, все тот же темно-фиолетовый оттенок, вот только мой шампунь никогда не окрасил бы мои волосы, а еще у него был совершенно другой запах. Испортиться он точно не мог, ведь это просто невозможно, а значит, кто-то подменил его.

Дьявол!

Я догадывалась, чьих это рук дело.

Замотав волосы в полотенце и прихватив шампунь, я направилась в гостиную.

Челси не появлялась в особняке все эти дни, и что-то мне подсказывало, что это была ее принципиальная позиция. Она злилась на Фостера и хотела шантажировать его сексом, и все из-за того, что я жила в этом доме. А еще война, которую мы начали, и, которая, как я думала, закончилась в тот же день, ведь мы обе уже вышли из того возраста, когда подобное было приемлемым.

Я обошла весь дом, но не нашла Челси, однако поговорив с работниками дома, я выяснила, что она действительно была сегодня в особняке Фостеров, что странно, ведь Джефри уехал на работу рано утром. А значит, она пришла специально, чтобы испортить мой шампунь. И так как я не знаю где теперь искать Челси, чтобы отомстить ей и вырвать все волосы из ее головы, я отправлюсь к тому, на ком могу отыграться, ведь это ему следует держать в корзине всех змей, который он завел.

Барбара Эванс отправляется в компанию, которая является ее наследием, и Барбара Эванс очень-очень зла!