Правила Барби

Селина Аллен, 2023

Джефри Фостер был моей первой любовью, моей надеждой и моим маяком, но он предпочел разрушить все это, оставляя мое израненное сердце в руинах. Я вернула долг и тоже сделала ему больно, а затем сбежала. Я надеялась, что никогда больше не встречу его, но спустя пять лет, оказавшись без цента в кармане, я вынуждена вернуться в родной город. Мне предстоит столкнуться с самым настоящим кошмаром, ведь теперь моя судьба полностью в его руках. «Ты думал, что сможешь сломать меня, как одну из своих игрушек, ведь я снова оказалась в твоей власти, но, детка, теперь мы будем играть по моим правилам».Продолжение истории "Эффект Фостера".

Глава 11

Барбара

— У нас не было времени нормально познакомиться, Джонатан, верно? — спросила я, останавливаясь у черной ласточки, призванной возить до работы задницу Фостера. И на кой черт ему вообще водитель, он пытается во всем подражать своему покойному отцу?

Тонкие губы парня сложились в подобие улыбки, а карие глаза с любопытством прошлись по моей фигуре, что совсем не понравилось мне. Сегодня пришлось вырядиться в простые джинсы и огромный свитер, в любом случае мне потребуется переодеться в конюшне.

— Далтон, — поправил он, опираясь ягодицами на дверцу автомобиля.

Я знала, что он Далтон, однако никак не могла простить ему грубого отношения в день, когда я появилась в конюшне. И если вчера у меня не было свободной минутки поговорить с ним, то сейчас, пока он ждал «хозяина» дома, я могла на нем отыграться.

— Прости, обычно я не запоминаю имена обслуживающего персонала.

Далтон на удивление не разозлился, коротко усмехнулся и кивнул.

— А ты вроде Эрин Сваровски, прости, у меня плохая память на глупые имена.

— Не зови меня так! — Разозлившись, высказалась я, но осознав, что он поймал меня на мою же удочку, приказала себе быть сдержаннее. — Каково работать на дьявола?

— Думаю так же, как и спать с ним, — отозвался он, очевидно намекая на то, что я являюсь любовницей Джефри, что было абсолютным бредом, ведь я не лягу с ним в постель даже под дулом пистолета. А еще я оценила дерзость водителя и решила ответить тем же.

— Значит для Фостера ты не только водитель?

— А тебя не подловить, уворачиваешься от каждого слова.

— Природный талант, — усмехнулась я, пожимая плечами и приближаясь к нему. Мое настроение было отвратительным, я проснулась рано, и мне предстояло все утро драить конюшню, вместо того, чтобы нежиться в теплой, хоть и неудобной кровати.

За спиной я услышала знакомую поступь и сразу поняла, кто именно походкой важной задницы приближался к машине. Я решила позволить себе небольшую шалость, погладила плечо Далтона и кокетливо склонила голову на бок.

— Если захочешь, я могла бы научить тебя, я весьма талантлива в… во многих вещах, которые ты найдешь заманчивыми для себя.

— Барбара, — раздался грубый властный голос за моей спиной. Уголки моих губ подпрыгнули в скромном подобии улыбки. Я медленно обернулась, встречаясь взглядом с посланником ада. Фостер был напряжен, и это не могло не радовать. — Почему еще не в конюшне? — Он кивнул Далтону, и тот сел в автомобиль.

— Как раз направлялась туда, — дернув плечами, бросила я, и уже собиралась отправиться к конюшне, но он успел ухватить меня за локоть. Злость, исходившая от него, ощущалась на моей коже покалыванием, однако я наслаждалась каждой секундой этого состояния Фостера.

— Я вернусь рано и отправлюсь на прогулку с Рейджем, но перед этим лично проверю то, как ты выполнила свою работу. Поэтому позаботься о том, чтобы каждая лошадиная задница блестела от чистоты, — холодно процедил он, не сводя взгляда с моего лица и с отражающихся на нем эмоций — самой яркой из них было неистовое желание убивать. Его пальцы вдруг ослабли, и теперь он просто мягко держал меня за локоть, что ощущалась куда неприятнее, чем если бы Фостер с силой сжимал его, ведь от второго прикосновения я не чувствовала чуждого волнения за солнечным сплетением. Его взгляд вдруг замер на моих губах, прямо как вчера, когда нас разделяли решетки.

Этого мне еще не хватало!

После секундного замешательства я скинула его руку со своего локтя и, не проронив больше ни слова, направилась к конюшне. Я не оборачивалась, даже когда вышла за пределы двора, и только по визгу шин поняла, что Фостер с водителем убрались с территории поместья.

***

После утренней уборки конюшни я едва с ног не валилась. Каждый сантиметр моего тела болел, горло пересохло, виски пульсировали, а мышцы были словно камень. Мои щеки и лоб нагрелись так сильно, что могли вполне сойти за еще один альтернативный источник энергии.

Мне пришлось переодеться в старую одежду для занятий верховой ездой, ведь убирать конюшню мне попросту было не в чем. Волосы я завернула в высокий пучок. Были во всей этой ситуации и плюсы, я была куда чище, чем пару дней назад, когда вломилась в конюшню — кстати об этом, дверь починили на следующий день — кроме того со мной рядом были лошади, а они уж точно куда приятнее людей.

— Барбара, у тебя впереди еще работа, — сказал Джуд, заходя в денник Герцогини, который я только что привела в порядок. Именно в этом укромном местечке я мечтала отсидеться, но чертов конюх навис надо мной словно надзиратель. Он даже не пытался скрывать, как ликовал, глядя на то, в каком положении я оказалась. Мы никогда не могли найти с ним общий язык, Джуд был ленивым, и я часто упрекала его в том, что он плохо выполняет свои обязанности, неудивительно, что теперь с его лица не сходит эта проклятая улыбка.

Я сидела на стоге свежего сена и недовольно смотрела на Джуда. Жаль Герцогиня была в леваде, наверняка моя девочка поддержала бы меня и лягнула бы конюха.

Да, он все еще работал на этой конюшне, увидев его, я сильно удивилась, ведь полагала, что за столько лет он должен был найти себе занятие поинтереснее. Либо кроме этого Джуд ничего больше не умел, либо лошади были его единственной любовью и страстью, лично я ставлю на первое.

Пять лет практически никак не отразились на нем, Джуд немного пополнел, отрастил щетину, однако так и не избавился от ремня с огромной пряжкой, уродливых клетчатых рубашек и шляпы. Все так же является поклонником Блейка Шелтона[1]. Я ничего не имею против Шелтона, все-таки он женат на Гвен[2], а Гвен самая настоящая икона стиля.

Был еще один конюх по имени Бо — парнишка лет двадцати, но большую часть времени он молчал и смущенно отводил взгляд. Поэтому я даже спросить у него ничего не могла, стоило мне подойти, он терялся в пространстве и времени.

— Я уже убрала денники, — фыркнула я, складывая руки на груди.

— Только тот, что принадлежит Герцогине.

Я вскочила на ноги, одаривая его взглядом из разряда тех, что призваны превращать в пепел.

— Я все утро убираюсь!

— Только один час, — парировал конюх.

— Но сейчас двенадцать!

— Да, но ты пришла в одиннадцать, а должна была в семь. — На его слова я лишь закатила глаза, он мне не начальник, и вообще, я… я больше не имею юридического права на эту конюшню. Я простой конюх.

Дерьмо!

Ну да, я сказала, что проснулась рано, но понятия того, что рано, а что нет для каждого свое.

— Ладно, — вздохнула я, поднимаясь на ноги. — Но спрячь свою садистскую ухмылочку, Джуд. Как только я верну себе свое наследство, я выкуплю конюшню у Фостера, а тебя уволю.

Конюх сначала удивленно вскинул брови, а затем рассмеялся. Медленно надвигаясь на меня, он стал щелкать пальцами, будто наигрывал какую-то мелодию. Я готова поставить свои волосы, на то, что это одна из мелодий кантри. Набойки его ковбойских сапог стучали о каменную кладку пола, от каждого твердого шага дребезжала металлическая пряжка на его ремне.

Только сейчас я осознала, что он гораздо больше меня, в купе с его недобрым взглядом это пустило волну страха по моему позвоночнику.

— Помимо патологической лени у тебя еще и с головой, кажется, проблемы, — резко сказала я, шагая назад до тех пор, пока не столкнулась спиной с каменой стеной денника.

— Думаешь, Фостер сдержит свое обещание? Барбара, он ведь ненавидит тебя, ставлю доллар на то, что он просто решил поиздеваться над тобой.

— Думай, что хочешь, если ты вообще умеешь это делать, — бросила я, глядя на него снизу-вверх. Он подошел ко мне совсем вплотную, настолько близко, что я чувствовала неприятный запах его пота и травки. Его глаза были покрасневшими, ведь Джуд все еще покуривал марихуану, хотя на работе это делать запрещалось, более того, это запрещалось делать в нашем штате, за исключением медицинских случаев. Но сомневаюсь, что олигофрению лечат травкой.

— Мне никогда не нравился твой дерзкий язычок, знаешь, сколько раз я мечтал поставить тебя на место? Может сделать это сейчас? — спросил он, протягивая свою грязную руку в попытке коснуться моего лица, но я успела вовремя ударить его. — Что скажешь, Барбара, я достаточно хорош, чтобы трахнуть дочку бывшего босса?

Моя шея покрылась неприятными мурашками, но я старалась не показывать ему, что он смог испугать меня.

— Ты недостаточно хорош даже для того, чтобы целовать землю, по которой я ходила, — прорычала я, отталкивая его. Джуд сально усмехнулся.

— Подождем. Через месяц, ты запоешь по-другому.

— Можешь уже сейчас сколотить себе гроб, лечь в него и закрыться изнутри, потому что ты помрешь раньше, чем дождешься. И держись на расстоянии, выкинешь подобное еще раз, и я сообщу об этом Фостеру.

В его глазах промелькнула искра страха, но внешне он выглядел вполне уверенно.

— Ему плевать на тебя, ты еще не поняла? — усмехнулся Джуд, медленно покидая денник Герцогини.

Черт. А ведь он был прав. Раньше Джефри делал все, только бы я поверила в то, что у него есть чувства, сейчас ему незачем делать это. Он ведь просто хотел отомстить моему отцу, а теперь только порадуется, если я окажусь в самом ужасном положении.

Я тяжело вздохнула и отправилась убирать остальные денники, правда убрала я еще только денник Дэша, остальные убрали Джуд и Бо.

***

Мой рабочий день кончился в обед, и я сама так решила, потому что Фостер все равно не мог это проконтролировать. Я приняла душ и ушла в столовую. Желудок просто сворачивало от голода. Но стоило мне заметить бывшую подругу, сидящую за барным островом, аппетит пропал сразу же.

Челси сидела спиной ко мне и, слыша мои шаги, даже не обернулась, будто уже знала, кто вошел в столовую. Этой ночью она не ночевала в особняке Фостеров. На самом деле я надеялась, что она больше не появится здесь, но чертова змея разрушила все мои надежды.

Я не могла спокойно смотреть на нее. Каждая клеточка моего тела сжималась от ярости и негодования, ведь из всех возможных вариантов Фостер выбрал именно ее — мою бывшую лучшую подругу. Почему она? В прошлом он стоически игнорировал оказываемые ею знаки внимания, а теперь позволяет ей спать в его постели. Я пыталась убедить себя, что мне нет до этого совершенно никакого дела, у меня был свой путь, и на этом пути я должна была с легкостью обходить подобные преграды, но я лгала самой себе. Я ненавидела Челси и ненавидела Джефри, но больше всего ненавидела то, что они вместе.

Но черта с два я покажу, как меня заботят их отношения, поэтому нацепив на лицо маску полного безразличия, я обошла барный остров и заговорила с кухаркой — Пенелопой. Кухарка Фостеров работала на них уже более десяти лет, я была несказанно рада, когда увидела, что даже после того, как особняк оказался в руках у Джефри, домашний персонал Фостеров не поменялся. Это давало мне некую дозу спокойствия и обыденности.

Перекинувшись парочкой слов с Пен, я взяла предлагаемую мне картофельную запеканку и села за барный остров, прямо напротив Челси. Я чувствовала на себе ее внимательный изучающий взгляд, но игнорировала его. Все, чего я хотела, так это съесть порцию запеканки, ну и забыть в каком дерьме я очутилась.

— Ты не удивилась, когда увидела меня рядом с ним, — спустя пару минут сказала Челси. Меня разозлил сам факт того, что она посмела разговаривать со мной после предательства, поэтому со всей силы воткнув вилку в запеканку — пусть скажет спасибо, что не в ее глаз — я остановила свой недовольный взгляд на лице Челси.

На ней было очередное скучное платье, а в качестве аксессуара бусы из агата.

Из агата. Серьезно? Сколько ей, пятьдесят лет?

— Потому что это и не было удивительным. — Перед Челси лежали бумаги, что-то важное, судя по тому, с какой осторожностью она с ними обращалась. — Ты ведь вешалась на него при любом удобном случае. Жалкое зрелище.

Пенелопа поставила передо мной графин с вишневым соком. Я немного отодвинула его в сторону, чтобы видеть покрасневшее от недовольства лицо Челси, которому в цвете проигрывал даже сок.

— Жалкое зрелище? — усмехнулась она, хотя ее глаза продолжали излучать неуверенность и враждебность. — Посмотрим правде в глаза, я его настоящая девушка!

Я закинула кусочек запеканки в рот и кивнула.

— Сочувствую.

Она не была его девушкой, она была одной из его девочек, это огромная разница.

— И это все что ты скажешь? — изгибая одну бровь, и ожидая того, что от ее слов я взорвусь, спросила она.

Я вздохнула, наполняя свой стакан соком.

— Сочувствую от всего сердца. Быть подстилкой Джефри, что может быть хуже? Смотреть, как он ежедневно вытирает о тебя ноги, видеть, как он трахает других. Не думаю, что это может быть чьей-то мечтой.

— Он не трахает других! — воскликнула Челси. Она пыталась казаться такой сильной, но вся растерянность и уязвимость читалась на ее лице так же легко как книжки для пятилеток. Она знала, что он спал с другими, знала, что она всего лишь одна из сотен таких же наивных, страдала из-за этого, но, тем не менее, не уходила от него. Она была влюблена в Джефри Фостера, и я не удивлюсь, если она так же сильно влюблена в его деньги.

Вырваться из бедности в ледяной дворец на холме, и плевать, что стены здесь холодные, неважно, что с потолка свисают сосульки, а хозяин дома не умеет улыбаться, главное ее мечты о счастливом будущем и грезы, что ее любовь растопит ледяное сердце. Но этого не будет, Челси замерзнет раньше, чем хоть одна талая капля упадет с потолка. Ей никогда не стать миссис Фостер. Джефри не нуждается в семейном тепле, потому что он никогда не знал его.

— И к твоему сведению он обожает секс со мной!

Я прожевала последний кусочек запеканки и отодвинула от себя тарелку. Мои губы скривились, а комок тошноты подступил к горлу.

— Я не сужу людей за их извращенные предпочтения в постели, — бросила я и поспешила убрать за собой тарелку. Пенелопы не было на кухне, а за годы самостоятельной жизни я сама за собой прибиралась, поэтому я вымыла до скрипа свою тарелку и стакан из-под сока, а когда обернулась, заметила рядом Челси.

И как она так тихо подкралась?

— Я не знаю, зачем ты здесь, ты не появлялась пять лет, а сейчас свалилась на наши головы как град размером с геморрой моего дяди Фредди, — угрожающе сузив глаза, сказала она. Челси и так была выше меня, а сейчас, когда на мне были не излюбленные туфли на высоких каблуках, а обычные пушистые тапочки, что я надела после душа, я и вовсе смотрелась рядом с ней гномом.

— Даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь о размерах геморроя твоего дяди Фредди, — усмехнулась я, складывая руки на груди. — Если ты не заметила, у меня умер отец.

— О котором ты даже не вспоминала, — ответила Челси, повторяя мой жест и опираясь бедром о кухонную тумбу. — Не знаю, зачем Джефри делает это, но мой тебе совет, проваливай пока цела.

Я запрокинула голову и громко рассмеялась. Эта сучка вздумала мне указывать?

— Ох, ты угрожаешь мне?

— Совет от подруги.

— Ты давно перестала быть моей подругой. Боишься, что Джефри не устоит? Обещаю, что позабочусь о нем после свадьбы. — Я коснулась кончиками пальцев своей ключицы и, не отрывая взгляда от багровеющего в приступе ярости лица Челси, двинулась пальцами вниз, останавливаясь у краешка шелкового халата на мне. — Это все-таки мой супружеский долг. — Я подмигнула, с удовольствием глядя на то, как плечи Челси подскочили в негодовании. Я ни за что не лягу в постель с Фостером, но осадить его подружку, которая вздумала мне угрожать, было моей обязанностью.

Я тихо засмеялась, развернулась, чтобы уйти в свою комнату, но почувствовала, как что-то холодное падает на мою макушку. Мое лицо заливало какой-то жидкостью, глаза защипало и только когда капли достигли моего рта, я поняла, что это был вишневый сок.

Чертова сука вылила на меня целый графин вишневого сока!

Я принялась резко тереть свои глаза. Боже, я никогда не думала, что вишневый сок способен вызвать такое сильное жжение.

— Какого черта? — Когда я обернулась и взглянула на Челси, заметила, как та ухмыляется. Я схватила со стола бумажные полотенца и принялась вытирать остатки сока со своего лица, шеи и груди, но к сожалению, бумажные полотенца просто не способны были исправить это.

— Ты слишком громко расщебеталась, я подумала, что тебе следует немного охладиться, — заявила она.

Я смяла полотенца в комок и швырнула их в Челси, та увернулась и сложила руки на груди. Она была так довольна собой, что едва не светилась от счастья, как садовый фонарь. Надеюсь, к ее заднице прилипнет как можно больше мух, ведь она этого достойна.

— Думаешь, ты выстоишь в этой войне? — вскидывая правую бровь, спросила я.

— Думаю, я лично снесу твою голову с плеч, — приблизившись ко мне, сказала Челси. — Я не дам отнять тебе у меня мою жизнь, поэтому проваливай из города, пока жива, Барбара.

Я бросила короткий взгляд на документы Челси и стоящую рядом с ними кружку с чаем. И глядя прямо в глаза бывшей подруги, я смахнула кружку, та перевернулась, и чай залил все листы с печатным текстом. Глаза Челси едва не повылезали из орбит, она вскрикнула, бросаясь к бумагам в попытке спасти их, но все было тщетно. Буквы расплывались, бумага размокла. Что бы это ни было, оно теперь испорчено.

— Что ты натворила, это очень важные документы!?

— Были, — добавила я. — В следующий раз ты хорошо подумаешь, прежде чем угрожать мне. — И с этими словами я покинула кухню. Первой моей мыслью было сообщить об этом инциденте Джефри, мое подсознание надеялось, что он именно тот, кто поможет мне, кто защитит меня от всего мира. Но мое подсознание было глупышкой. И почему я все еще цепляюсь за прошлое? Почему пытаюсь отыскать в своем мучителе свет, если в его владениях всегда была одна лишь тьма?

[1] Блейк Шелтон — американский кантри-певец.

[2] Гвен Стефани — американская певица, автор песен, актриса, продюсер и дизайнер. Солистка и сооснователь музыкальной группы No Doubt.