Правила Барби

Селина Аллен, 2023

Джефри Фостер был моей первой любовью, моей надеждой и моим маяком, но он предпочел разрушить все это, оставляя мое израненное сердце в руинах. Я вернула долг и тоже сделала ему больно, а затем сбежала. Я надеялась, что никогда больше не встречу его, но спустя пять лет, оказавшись без цента в кармане, я вынуждена вернуться в родной город. Мне предстоит столкнуться с самым настоящим кошмаром, ведь теперь моя судьба полностью в его руках. «Ты думал, что сможешь сломать меня, как одну из своих игрушек, ведь я снова оказалась в твоей власти, но, детка, теперь мы будем играть по моим правилам».Продолжение истории "Эффект Фостера".

Глава 8

Барбара

Я не собиралась тратить время на бессмысленные страдания и жалость к самой себе.

Бедняжечка. Кто пожалеет малышку Барбару?

Никто не пожалеет, ясно? Потому что уже к концу этого дня я не буду нуждаться в жалости. Я верну себе все, что и так принадлежит мне, и уж точно не стану убирать лошадиное дерьмо в конюшне. Я, конечно, люблю лошадей, но я точно не конюх. И это чертовски оскорбительно предлагать такой как я — наследнице из династии Эвансов столь грязную работу. Я обязательно поставлю Джефри на место, как и его дорвавшуюся до золотого члена подружку. Пока не придумала как именно, но в моем распоряжении еще целый день.

Аппетит у меня пропал сразу, ведь сказанное Фостером сладкое и с придыханием «детка» по отношению к Челси едва не заставило меня вывернуть желудок прямо на ковер в столовой. Поэтому я решила не теряя времени отправиться в контору адвоката моего покойного отца.

— Я помню, как в десятом иннинге[1]Раф сломал свое запястье, и мне пришлось выходить и играть за него вне очередности тренера, — послышался голос Мейсона из холла дома Фостеров. Я нахмурилась, не понимая, с кем он разговаривает. А затем мой слух уловил возбужденный женский вздох, и все встало на свои места.

— Ты выиграл ту игру, Дикий Ангел? — спросил глубокий, чуть писклявый женский голос.

Мейсон хмыкнул, а затем последовал странный шлепок, сменяющийся глупым женским смехом.

О боже. Это совершенно точно был удар по заднице.

Отвратительно.

Я скривилась, оглядываясь на арочный проход в столовую, ожидая там появления Мейсона и его подруги.

— Блу Сокс потерпели поражение, а мой хоумран[2]назвали одним из лучших за сезон, что важно для новичка.

— Ты такой герой, Дикий Ангел, — послышался второй женский голос, отчего я удивленно округлила глаза.

Ну, надо же. Что-то мне это напоминает. Будто смотрю фильм, напичканный избитыми клише.

— Дикий Ангел готов показать вам шоу, малышки, — соблазнительным тоном сказал Мейсон и наконец вошел в столовую.

Мой взгляд медленно прошелся по его фигуре. На нем были потертые синие джинсы и черное поло с логотипом «Лакост». По обе стороны от него были девушки-брюнетки в очень откровенных платьицах. Мейсон замер в проходе, приобнимая обеих за талии и хмуро оглядел пустующую кухню и примыкающую к ней столовую, где и сидела я.

— Кажется, мы опоздали, все уже позавтракали, — скучающе произнес он. Его голос, понизившийся на пару октав, говорил о легкой степени опьянения, а недовольное выражение лица о внутреннем раздражении. Стоит сказать, что последнее проявилось в тот момент, как он заметил меня в столовой. Видимо, надеялся, что я уже уехала.

Я поднялась со стула и, сложив руки на груди, ехидно усмехнулась.

— Следуешь по пути, протоптанному твоим братом еще пять лет назад?

— Нет, ведь тогда мне пришлось бы отбить его девушку, лишить ее девственности, трахать ее за его спиной, а затем вынудить уехать из города. А Челси давно не девственница, и не в моем вкусе, знаешь ли. Да и потом, сюжет, где мотивация героя месть? Я не настолько мелочен, — бросил он, занимая один из свободных стульев за столом.

— Челси его девушка? — недоуменно спросила я, ведь ранее мне показалось, что она кто угодно, но точно не его девушка.

Мейсон снова взглянул на меня. Кончик его языка прошелся по верхнему ряду ровных зубов, что в очередной раз подтверждало его недовольство.

— Забавно, что из всего сказанного ты зацепилась за это.

— Просто мне не показалось, что они сладкая парочка, он слишком неуважителен к ней, вот и все. Ты знаешь, как сильно я не люблю неосведомленность.

— Знаю, — безразлично бросил он. — Как назвать ту, с которой он периодически спит вот уже два года? — спросил Мейсон, набрасываясь на корзину с булочками. От его явно риторического вопроса я почувствовала тяжесть в животе. Странные отношения Джефри и Челси длятся уже два года? Два года — долгий срок.

Две подружки Мейсона, не сводя с меня враждебного взгляда, сели по обе стороны от него. У одной из них были мешки под глазами размером с Великие озера, ее огромная грудь едва не лежала в тарелке бейсболиста, хотя, предполагаю, что подобный вариант развития событий не сильно смутил бы его. Вторая девушка явно переборщила с макияжем и после горячей и веселой ночи была похожа на панду. Ее декольте было не таким глубоким, как у первой, но все компенсировало безумно короткое платье.

Бейсбольные Энни[3]. Так выглядело отчаяние.

— Мейсон, ты ведь не хочешь, чтобы она присоединилась к нам? — тихо, но так, чтобы я точно услышала, спросила одна из них. Вопрос этой девушки даже заставил меня улыбнуться. Я не претендовала на их звездного мальчика, я вообще ни на кого не претендовала, я давно разочаровалась в мужчинах.

— Билетик на этот поезд я сдала в кассу еще пять лет назад, со скандалом, поэтому связываться с этим перевозчиком вновь я не намерена. — Ответила я, улыбаясь той самой любопытной Энни. Они видели во мне конкурентку, это льстило мне. При всем моем шатком положении я выглядела безупречно, разве это может не радовать? Жизнь складывается из мелочей, счастье из маленьких радостей. Мой потрясающий кружевной топ радовал меня, а значит, при всей бедственности моей ситуации я счастливица.

Но стану еще счастливее, когда заполучу мои деньги.

— Почему ты все еще здесь, Барбара? — явно не обрадовавшись приведенной мною аналогии с билетом на поезд и перевозчиком, полюбопытствовал Мейсон.

— Я выхожу за твоего брата.

Если, конечно, не верну свое наследство без этого.

Мейсон облокотился на стол. Ему не понравились мои слова, однако он попытался улыбнуться уголком губ, что выглядело пугающе. Чертов Дикий Ангел во всей своей красе. Однажды он ударил папарацци за то, что тот тыкал в него объективом своего фотоаппарата.

— И как тебе удалось уговорить его? Я думал, Джефри ни за что не пойдет на это.

— Ну, я просто была рождена парламентером. — Я ни за что не расскажу о том унижении, которому подверглась в кабинете его брата.

— Ты была рождена не парламентером, а симулянткой и манипулятором.

Я пожала плечами.

— Одно другому не мешает.

Манипулятор, холодная и черствая, эгоистичная, бесчувственная стерва. Я помнила каждое слово, которое он подарил мне на прощание. Тогда это сильно обидело меня, задело до глубины души, и отчасти я сорвала это на Джефри, но сейчас я не держала зла на Мейсона. В восемнадцать я не понимала, что быть холодной и черствой, манипулятором, эгоистичной и бесчувственной стервой — это не недостаток, это гребаное достоинство. Привилегия. Этот мир съедает слабых, не брезгуя даже костями. Я не настолько глупа, чтобы быть съеденной.

— И ты ни на секунду не задумалась о старых обидах на моего брата? — спросил Мейсон.

— Это мелочно хранить обиду на бывших целых пять лет, не считаешь? — слегка прищурив глаза, поддела я Мейсона. На его гладковыбритых щеках заиграли желваки.

— Смотря, что сделали бывшие.

— Это в любом случае мелочно. Я не держу обиды ни на тебя, ни на Джефри.

Я лгала, черт возьми. Если книгу под названием «Мейсон Фостер» я закрыла практически сразу, то огромный том с именем «Джефри Фостер» мне хотелось бросить в полыхающий костер, наблюдать, как трещит и обугливается переплет, щелкает от жара кожаная обложка, а страницы превращаются в пепел, но почему-то я все еще крепко прижимала этот томик к груди, будто он прирос к ней.

— С чего бы тебе держать обиду, это ведь ты играла с нами?

Да-а, если бы он узнал о том, что вчера сотворил со мной его брат, то не говорил бы так.

— Хватит, я так устала от этой болтовни, — бросила одна из Энни, спускаясь под стол и располагаясь между колен Мейсона. Послышался звук расстегивающейся ширинки и шорохи одежды. Вторая Энни запустила руку под поло Мейсона, отчего мне стала видна часть его накаченного живота.

Мейсона хотели и почитали, но стоя прямо перед ним, я совсем ничего не чувствовала. Немного приятной ностальгии: походы в кино, разговоры о загадках космоса, споры о том кто сильнее: стая Велоцирапторов или один молодой Тираннозавр. Но при этом я не помнила ни одного поцелуя, ни одного импульса, что заставил бы меня содрогаться от потребности в его ласках. Мы могли бы остаться друзьями, у нас так хорошо выходило дружить, но Мейсон не захотел этого, и я не могла винить его.

Я понимала, что его член уже во рту нетерпеливой Энни, слышала все эти неприличные звуки, пока Мейсон, откинувшись на спинку стула, смотрел прямо на меня, и решила, что это самый подходящий момент, чтобы уйти. Мне много еще о чем хотелось расспросить его, например об их отце и о Джемме, но сейчас он явно занят более важным делом.

— Увидимся, Мейсон, — бросила я, покидая столовую Фостеров.

***

Я сидела в огромном кабинете Гаррета Ханта и наблюдала за стрелкой на часах, прибитых к стене позади его спины. Я быстро добралась на такси до адвокатской канторы в самом центре города. Мне повезло, ведь Гаррет не был занят и принял меня в своем кабинете. Личное пространство Гаррета выглядело неплохо. После всех этих новомодно оформленных кабинетов увидеть нечто в стиле «ретро» было удивительно для меня.

Здесь приятно пахло книгами и кофе, большое, обтянутое кожей кресло в котором я сидела было чрезвычайно удобным. Гаррет в принципе был приятным и располагающим к себе человеком, а то, как он постоянно поправлял очки, было и вовсе забавным. Но это все, что я сочла хорошим для себя. Я цеплялась за каждую деталь, надеясь, что это хоть немного смягчит то, что сказал адвокат моего покойного отца.

— Я понимаю ваше недоумение и возмущение…

— Гаррет, недоумение и возмущение обычно чувствуешь, когда надев новые туфельки от «Ив Сен-Лорана», не пройдя и ста метров, у тебя ломается каблук. Как видите, мои каблуки целы, чего не скажешь о моем терпении, я, черт возьми, в ярости! — воскликнула я.

Адвокат вздохнул и убрал очки с лица, а затем потер переносицу и сочувственно взглянул на меня.

— Ваш отец был в здравом уме, у меня не было ни одного повода сомневаться в его вменяемости, до самой смерти он стоял у правления компании и делал свою работу на том же уровне, что и раньше. Завещание составлено четко, никаких лазеек, никаких спорных моментов. Единственная неточность касается пункта с Фостерами. Формулировка гласит о том, что вы должны выйти за наследника Дэниела Фостера, но имя наследника не указано, поэтому это может быть любой из сыновей Дэниела, даже тот, с кем вы никогда не встречались.

— Да-да, я может, и кажусь глупой на первый взгляд, но на самом деле я вовсе не такая. Я подумала об этом в первую же минуту после оглашения завещания, но, к сожалению, Дэниел успел изменить Джемме лишь раз, о других случаях я ничего не знаю. У него два сына, а если где-то есть и третий, то мне никак не найти его, — фыркнула я, поднимаясь из кресла и останавливаясь напротив огромного окна. Погода была просто восхитительна сегодня, солнце заливало светом весь город, и меня бесконечно раздражало это странное погодное ликование.

Черт, и не стоит говорить так о Дэниеле и Джемме. Барбара имей совесть!

Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами, но быстро сморгнула их, мне не хотелось портить макияж, ведь сегодня я очень красиво накрасила глаза. Жаль, что сдержать боль, наполняющую мою грудь, также виртуозно как слезы было невозможно.

— Он обошелся со мной как с племенной кобылой. Кто поступает так в двадцать первом веке, это ведь попахивает рабством? Да и выбрал тех мужчин, с кем я, мягко говоря, не в ладах.

— Он хотел как лучше, думал о вас.

— Нет, он не умел думать о других, он думал только о себе, — огрызнулась я, аккуратно смахивая слезинку, которая все же смогла пробиться сквозь выстраиваемый барьер. — Я совершенно не понимаю его мотивов. Зачем он сделал это, хотел наказать меня за годы бегства, хотел, чтобы я страдала за то, что заставила его мучиться от неосведомленности?

— Оливер никому не говорил этого, но он с самого начала знал, что вы проживаете в Нью-Йорке.

— Что? — изумилась я, оборачиваясь. Если он знал, где я нахожусь, почему ни разу не обмолвился об этом в разговоре? А после того, как я оборвала с ним всю связь, почему не нагрянул в попытках вернуть меня домой?

Какой-то абсурд.

— Почему же тогда мне не сообщили о его кончине?

— Потому что о вашем местонахождении знал только ваш отец, он никогда не говорил где вас найти, по крайней мере, мне. Я попросту не знал, как связаться с вами.

— Да-да-да, мой новый номер был только у отца и кузины, я меняла квартиры, а в единственном журнале меня прославили под другой фамилией, — пробормотала я, закатывая глаза. — Интересно, а знают ли другие мои родственнички о смерти отца, или они настолько погрязли в обидах друг на друга, что объявили себя чужими людьми?

Теперь я убедилась, что мой отец лишь хотел наказать меня. Весьма изощренная месть отдать меня в лапы тех парней, что ненавидят меня.

— Послушайте, мисс Эванс, в завещании говорится лишь о том, что вы должны вступить в брак. Вы можете заключить соглашение с одним из братьев, оформить официальный брак и вернуться к своей жизни.

— Это единственное, что мне остается, — уныло отозвалась я. Вот только мне некуда возвращаться, ведь я на мели.

Еще какое-то время мы поговорили с Гарретом о моем отце. Несмотря на мою обиду, мне хотелось узнать, как он жил все эти пять лет. И откуда взялась эта злополучная болезнь. Гаррет уверял меня, что отец очень скучал по мне, но я не была согласна с этим, ведь действия моего покойного папы говорили об обратном.

Пейсли, после того как была уличена во лжи и выставлена из дома моим отцом, преследовала его все отведенные ему годы. Она пыталась вернуться назад, ведь эта женщина была просто неприспособлена к самостоятельной независимой жизни. Пару раз отец даже давал ей денег, только бы она отстала от него, но Пейсли приходила снова.

После открытия всей правды и моего отъезда отношения Дэниела и моего папы пошатнулись, однако двое друзей не перестали общаться.

Дэниел умер в результате несчастного случая на охоте. После смерти главы семейства Фостеров все ожидали, что право управления частью компании, как и крупный пакет акций, перейдет Мейсону. Что ж, они ошибались, ведь компанию Дэниел оставил Джефри.

У меня были еще сотни вопросов, но у Гаррета была работа и я не могла засиживаться в его кабинете весь день, поэтому попрощавшись, я покинула адвокатскую контору.

Я бродила по центральному парку, раздумывая о своих дальнейших шагах. Моя скромная квартира, которую я была вынуждена снять после того, как мои финансы неизбежно истощались, оплачена на полгода вперед, а вот мой магазин… Когда я не смогла оплатить аренду, мне пришлось все закрыть. Теперь вся мебель, что я покупала в бутик, стояла в моей маленькой гостиной, как и некоторые платья и инструменты. Думаю, мой магазин стал последней каплей, ведь до него я старалась отгонять от себя мысли о возвращении. Так что мне действительно было некуда возвращаться.

Я вынуждена прибегнуть к плану «Б». Фостер думает, что сделает это время для меня невыносимым, но он ошибается. Это я сделаю свое пребывание в его доме невыносимым для него. Но об этом я подумаю чуть позже, а пока мне нужно наведаться в особняк и забрать свою старую одежду. Да, я не могу вернуться туда, но даже если меня поймают, не посадят же меня за решетку, в самом деле?

[1] Иннинг (англ. inning) — это определенный отрезок игры в бейсболе, в котором клубы по очереди играют в нападении и обороне.

[2] Хоумран — удар в бейсболе, отправляющий мяч за пределы поля и позволяющий бэттеру пробежать через все базы и вернуться в дом.

[3]Бейсбольная Энни — бейсбольная болельщица, чей интерес к этому виду спорта в первую очередь мотивирован сексуальным влечением к игрокам.