Золото верности

Роман Балуев, 2020

Мятежники нападают на королевскую семью с помощью невиданной огненной магии. Во дворце плетётся предательский заговор, на полях сражений вершатся подвиги и поражения, а из-за края мира подымается зловещая сила, жаждущая заполучить саму Вечность… Здесь каждому назначено своё: честь или глупость, дружба или предательство, отмщение или любовь. Повстанческий лагерь против элитного гвардейского подразделения. Орден беспощадных ночных убийц против труппы странствующих актёров, бегущих от войны. Где в этом безумном мире героям отыскать зыбкую правду, не утонув в пучине невежества и лжи?

Глава 11

«Пред тобой принц Киреан, первый сын среброродного Фарлеана, Владыки Изерры и Государева стража Всебескрайних равнин!»

Одним из наиболее сложных испытаний, что предстояли Йеду, был поединок с опытным гвардейцем. Кандидатам требовалось доказать умение в обращении с любым типом оружия, на свой выбор. Конечно, подавляющее большинство выбирало меч, он же и был основным оружием королевской гвардии. Но не единственным: считалось, что каждый гвардеец должен следовать древнему примеру Халара, то есть уметь одолеть противника, имея в руках любое оружие, или даже просто случайно подвернувшийся предмет. Целью же испытательного поединка было доказать, что кандидату хватает упорства и терпения, чтобы в совершенстве научиться пользоваться хотя бы одним видом оружия. Это означало, что не будет проблем и с овладением любыми другими — уже по ходу службы.

Йед выбрал для поединка меч, как и большинство. Выбирать что–то необычное ему резона не было, ведь он родился сыном кузнеца и потому с мечами был знаком с самого детства. После того, как отец впервые свозил его в столичный дворцовый квартал, Йед никак не мог забыть тот отряд вооружённых гвардейцев. Увиденное зрелище глубоко запало ему в душу. И на следующий день он не нашёл ничего умнее, чем украсть пару готовых мечей из отцовской кузни и разыграть шуточный поединок с кем–то из деревни.

Должно быть, то был какой–то другой паренёк из деревни, местный сорвиголова. Только вот кто именно?… Йед его не помнил.

Так или иначе, шуточное сражение на настоящих мечах случайно увидел отец. Он страшно разгневался, поколотил Йеда, и впредь строго–настрого запретил ему брать что–либо из кузни без разрешения.

А на следующий день отец вновь отбыл в столицу — ничего никому не объясняя. Вернувшись, он на весь вечер засел один в той комнате, где хранил учёт своим столичным заказам. Йед рискнул тогда подсмотреть в щель приоткрытой двери: отец сидел за столом и неуклюже выводил на бумаге какие–то числа. Затем внимательно рассматривал заполненный лист и либо удовлетворённо хмыкал, либо дополнял написанное крепким словцом. Наутро же он разбудил Йеда спозаранку и велел запрягать лошадь, а сам вернулся в комнату, где ещё вчера упражнялся в арифметике, и вскрыл там подпольный тайник. В тайнике хранилось то, что кузнец сумел заработать своим трудом за всю жизнь: ларец, наполненный монетами. Отсчитав нужную сумму, он спрятал ларец обратно. А затем, ничего по–прежнему не объясняя, приказал Йеду садиться в повозку, а сам направил лошадь по столичному тракту на восток.

С тех пор Йед получал не очень частые, но регулярные уроки у одного из столичных мастеров по фехтованию. Уроки продолжались вплоть до последнего года, пока железный ларец в тайнике не опустел окончательно. Отец сумел рассчитать свои расходы с доходами аккурат под достижение Йедом шестнадцатилетия.

Таким образом, Йед не был чужд искусству обращения с мечом. Но иллюзий на сей счёт он не испытывал. Да, он наверное превзойдёт большинство деревенских парней, как он сам. Быть может, есть шанс и против кандидатов из армейской среды. Ведь у большинства простых солдат всё же нет значительного боевого опыта. Они в основном такие же выходцы из простого люда, как и сам Йед, а владению мечом обучались в лучшем случае друг у друга. Профессиональных учителей у них точно не было.

Йед и без вчерашней речи сэра Тарбиса понимал, что победа над слабым или даже равным себе противником — не то, чем королевский гвардеец может гордиться. И значит ему не победить в испытательном поединке, если он просто понадеется на удачу или судьбу. Нужно проверить свои силы заранее, причём с наиболее сильными из конкурентов. Прямо сейчас.

Йед оглядел площадь плотоядным взглядом охотника.

Нет, он конечно не собирался никого задирать, чтобы устроить банальный деревенский мордобой. Двоих таких драчунов сэр Тарбис выгнал за ворота только этим утром. Йед лишь хотел предложить кому–нибудь обычный поединок, можно сказать из спортивного интереса. Ведь в этом нет ничего плохого?

Среди пёстрой толпы особо выделялись персоны знатного происхождения: все хорошо экипированы, а у каждого на груди — родовой герб. Они давно уж скучковались единой группой, которая презрительно сторонилась всех прочих. И сейчас они занимались как раз тем, что тренировались искусству фехтования друг с другом.

В благородных семьях детей с детства обучают навыкам владения оружием, доводя их мастерство до совершенства. Разве найдётся здесь противник сильнее?

И не долго думая, Йед направился к ним.

Подойдя ближе, он заметил видного юношу. Это не он ли глядел вчера на Йеда со столь нескрываемым презрением? На груди его красовался вздыбленный серебряный конь.

— Чего тут забыл, деревенщина? Проваливал бы отсюда добром.

Путь Йеду преградил здоровенный амбал, на чьей груди багровела голова виторогого овна.

Однако Йед имел совсем иной план, нежели разжигать здесь склоку. Потому собрав всю свою волю, он твёрдо решил игнорировать любые грубости и насмешки.

— Извиняюсь за беспокойство, сир, — молвил он. — У меня есть одна просьба, но только не к вам, а к сударю с серебряным конём. Просьба об одолжении и одновременно предложение.

«Сударь с серебряным конём» с удивлением повернул голову. Его губы вновь скривились, как в отвращении.

— Верно слабоумный, — проскрипел зубами громила. — Ты понятия не имеешь, с кем связался, наглец. Разворачивайся, пока не поздно, да проваливай!

— Что же, я и впрямь не имею чести знать ваших имён, потому и не знаю, как верно обращаться. В таком случае, давайте представимся? Моё имя — Йед Велунд.

— Нам известно, кто ты таков! — рявкнул громила. — Небось решил, что если королевский советник Тарбис разок тебя похвалил, то ты теперь уже не грязный выскочка из деревни? Небось возомнил себя неизвестно кем? «Сударь с серебряным конём», говоришь? Да знаешь ли ты, наглец, что пред тобой принц Киреан, первый сын среброродного Фарлеана, Владыки Изерры и Государева стража Всебескрайних равнин?!

Но тут он осёкся, потому что означенный принц Киреан встал и остановил его знаком руки. Вид у принца при этом сохранялся такой надменно–брезгливый, словно он только что наступил ногой в коровью лепёшку.

— Что же бедняк может просить у принца Изерры, кроме подаяния?

По сторонам прыснули смешки. Принц Киреан продолжил, обращаясь уже не столько к Йеду, сколько ко всем присутствующим.

— Но самое занятное, что же этот мужик осмеливается мне предлагать? Чем столь ценным может обладать неотёсанный деревенщина, сын кузнеца, чего нет у среброродного принца, первого сына Владыки Изерры? Быть может, кузнечный молот? Но боюсь у моего отца уже есть Ревун, древний боевой молот, дарованный нашему роду самой Богиней!

Все громко расхохотались витиеватой шутке принца, а Йеду пришлось молча ждать, пока смешки не затихнут. Он с самого начала предвидел, что терпение тут потребуется незаурядное.

— Я бы хотел просить принца Киреана об уроке фехтования, — коротко ответил Йед. — И одновременно предложить свой. Проще говоря, испытательный поединок на мечах.

Лицо Киреана побелело под цвет серебряного коня на его груди. Все вокруг внезапно замолкли.

— Что?! Ты смеешь бросать мне вызов, мужик?

Йеду пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не начать уже злиться в ответ.

— Вовсе нет, — спокойно возразил он. — Это не вызов. Я не оспариваю ни достоинство принца Киреана, ни величие его отца, ни тем более благородство древнего рода правителей Изерры. Напротив, я признаю несомненное мастерство среброродного принца во владении мечом, и потому прошу о товарищеском поединке с ним. Разве может принц убояться проиграть сражение простому сыну кузнеца?

— Ну все, большей наглости стены дворцового квартала не вытерпят, — заговорил гигант с виторогим бараном на груди, хватая Йеда за отворот. — Я тебя сейчас сам перекину через те ворота. Ищи там «товарищей» под стать себе, среди таких же грязных свиней.

— Погоди–ка, Гиверис! — остановил его принц. — Я дам дурню то, чего он так просит. И пускай все они, — он сделал надменный жест в сторону площади, куда уже стягивались любопытные, — воочию увидят, почему им никогда не носить золочёных доспехов с королевскими давнами на груди!

Принц Киреан гордо вынул меч из ножен, украшенных богатой серебряной вязью.

Клинок издал радостное пение, словно и сам был бы рад проучить наглеца. У Йеда ещё не было даже меча, но кто–то из сочувствующих бросил ему свой.

Толпа сразу разделилась на два неравных лагеря. После вчерашней речи Тарбиса многие уже смотрели на Йеда как на своего кумира, но других — в основном как раз высокородных — это естественно лишь раздражало.

Принц не ожидал, что сын кузнеца сможет дать ему серьёзный отпор, потому надеялся обезоружить Йеда и закончить поединок в первые же секунды. Но противник оказался не таков. Киреан с удивлением обнаружил, что «неотёсанный деревенщина» довольно привычен во владении мечом: и отбивает его выпады, и даже сам пытается атаковать в ответ.

Поединок грозил затянуться, только подогревая страсти между столпившимися зрителями. Этого принц никак не мог допустить.

— Ишь чего! — рявкнул Киреан, напирая на противника. — Ещё и победить задумал! Не для того меня прозвали Серебряным клинком Изерры!

Тут Йед понял, что допустил какую–то ошибку: Киреану удалось перехватить инициативу. Он вдруг обнаружил, что едва успевает парировать удары противника. И вот клинок его уже зазвенел по мостовой в сторону, а остриё меча противника замерло, упёршись ему в грудь. Киреан выиграл поединок без всякого труда.

Принц стоял с гордо поднятой головой.

— Вот тебе тот урок, о котором ты так просил! Никому не одолеть Киреана, среброродного принца Изерры! Уж точно не какому–то мужику из кузницы, возомнившему себя достойным службы в гвардии короля.

Он с надменным видом отвернулся было от проигравшего, чтобы направиться прочь, как вдруг загремел бас Гивериса.

— А это ещё один урок, уже от меня! На закрепление!

Громила неожиданно поравнялся с Йедом и со всего размаху двинул ему кулачищем в челюсть.

От удара Йед не смог устоять на ногах. Толпа ахнула от неожиданности, но Гиверис лишь расхохотался и сделал к Йеду ещё один угрожающий шаг.

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы из толпы не раздался голос.

— А ну оставь его! Только трус станет бить безоружного!

Голос принадлежал бритоголовому монаху, тому самому, который вчера назвался именем Мерон. В руке он держал длинный боевой шест, а на лице читалась суровая решимость. Следом на подмогу выступили ещё несколько человек. Причём — на подмогу обеим сторонам.

— Это было совершенно лишнее, Гиверис! — осадил его принц, которому совсем не понравилось такое развитие его победы. — Не забывай, где ты! Зачем сам уподобляешься этому сброду? Тем более, что сын кузнеца и так уже потерпел поражение от моего меча. Этого было достаточно.

Дело вовсю уж пахло крупной дракой, но Гиверис ни капли не растерял своей удали, даже перед лицом явного численного преимущества.

— Ну давай! — взревел он. — Нападай, кому жизнь не мила! Кого тут первым живьём выпотрошить?!

Слов Киреана он будто и не слышал.

И как раз в этот момент на площади появился никто иной, как свирепо вращающий глазами сэр Тарбис. Похоже, стража позвала его, завидев ещё поединок Йеда с Киреаном.

— Крысоухие отбросы блохастых шайянатских козлов! Дери вас Старый мир и тысяча рогатых сатиров впридачу! Сожри вас свора диких давнов, с потрохами и без отрыжки! Хвост дохлого дракона вам в глотки!

От более развязных ругательств его удерживало только присутствие хмурого служителя Маэла, который молча шествовал подле него.

— Мои слова — что ветер, задувающий эхо в ваши пустые раковины промеж ушей? Только утром я лично вытурил вон двоих безмозглых петухов, а теперь вы все готовы сцепиться!

Сэр Тарбис подошёл к уже поднявшемуся Йеду.

— Ты?!! — прогремел он. — Вот уж тебя я меньше всего ожидал увидеть посреди этого балагана!

Йед понял, что объясниться необходимо немедленно, иначе будет поздно.

— Прошу меня простить, сэр Тарбис, но это совсем не то, чем кажется! Это была совсем не драка. Мы с принцем Киреаном всего лишь тренировались перед испытанием. Просто народ вокруг разнервничался от азарта!

— Вот как?! — прорычал королевский стратег. — Видать ты меня ещё и за дурака держишь, наглый юнец?

— Он говорит правду, — раздался гордый голос позади.

Это вмешался сам принц Киреан.

— Всё верно, — продолжил он, — сын кузнеца попросил меня об одолжении в виде урока фехтования, и я, принц Киреан, первый сын среброродного Владыки Фарлеана, согласился преподать этой бездарности урок. Моё слово чести, что всё было так. Надо ли упоминать, что я мастерски выиграл поединок…

— Среди королевских гвардейцев не бывает среброродных принцев, — остановил его вкрадчивый голос.

Шум и гвалт сразу стих, стоило лишь зазвучать мягкому голосу Посланника Синода. Пусть служитель Маэл не носит пышных одежд и короны, не содержит дворцов, полных снующих слуг, а на его груди нет фамильного герба, но он здесь выше самого короля. Одним своим нечеловеческим взглядом Чтецы внушали уважение, страх и покорность. Все знали, как они могут быть опасны.

— Разве советник Тарбис не объяснял вам? — продолжил Маэл. — Забудьте всё то, чем вы были раньше. Если вы поступите на службу в гвардию короля — вы станете там братьями. И там уже не будет ни низкородных, ни благородных, ни среброродных, ни даже златородных. Значение имеет только то, что вы сами из себя представляете, а не заслуги вашего рода. Вы собираетесь поступать на королевскую службу, но есть Та, кто превыше даже королей. И будь ты кузнец, монах, знатный лорд, или хоть сам король, в Её глазах каждая душа, даже заблудшая, — бриллиант, сверкающий во тьме. И священный символ, который каждый из вас хорошо знает, — Маэл поднял свой рукав с четырехконечной звездой, — призван, чтобы вечно напоминать людскому роду эту истину.

— Я и сам по себе стою немалого! — зазвучал голос Киреана, сохранивший нотки надменности даже в присутствии Посланника Синода. — Я победил сына кузнеца вовсе не из–за того, что я принц, а потому, что во владении мечом мне нет равных во всей Изерре! Да и за её пределами достойного противника мне тоже не сыскать!

— Если бы ты внимал вчера моей речи как следует, — холодно осадил его сэр Тарбис, — ты бы понимал, что побеждать в поединках — слишком мало, чтобы стать достойным гвардии короля. Что ты скажешь, если тебя назначат под командование этого парня, — он указал на Йеда, — или какого другого? Станешь ли ты исполнять их приказы, позволит ли тебе это твоя гордость? Если нет, то лучше тебе добровольно уйти за эти ворота, принц Киреан. Я не стану тебя выгонять, но вовсе не из–за твоей знатности, а потому что на этот вопрос тебе предстоит ответить самому для себя.

Принц Киреан нервно сжал губы, бросив на Йеда яростный взгляд. Он понял, что сейчас ему лучше промолчать.

Сэр Тарбис тем временем тоже повернулся к Йеду.

— А ты!… Ещё раз увижу, как ты снова заварил подобное, — вылетишь за ворота немедленно! Вы все тогда вылетите, не сомневайтесь! — обратился Тарбис к остальным. — Один год гвардия и без дюжины человек перебьётся. Вам всё ясно? Не слышу!

— Так точно, сэр Тарбис, — хором ответила толпа.

Удовлетворившись ответом, королевский стратег смирил свой гнев.

Все в итоге отделались лёгким испугом, за исключением Йеда. От удара Гивериса губа у него кровоточила.

Впрочем, самому Йеду было не до рассечённой губы. Галдящая толпа обступила его со всех сторон. Несмотря на проигрыш в сражении с принцем, Йед вдруг стал героем для многих. Он дал им надежду.

Под восхищённые возгласы Йеда подхватили на руки, и толпа радостно унеслась с ним прочь.