Забытый на лавочке

Дмитрий Иванович Екимовский, 2021

Они не знали, что забытые люди могут чувствовать, переживать и быть опасными…

Немного слов автора.

Огромное спасибо Лизе Дедык за такую замечательную обложку!

С недавних пор я перестал есть и пить, однако, дискомфорта от этого не чувствую. Все замерло. Но жизнь вокруг куда-то идет. Как успевать за ней, когда не можешь сдвинуться с места, когда нет сил и желания менять… даже не понятно, что именно можно или нужно менять…

— Привет. Что пишешь?

Напротив стояла девушка с акустической гитарой без чехла на плече. Интересный экземпляр. Имею в виду гитару.

— Ничего не пишу. Что-то нужно?

— Да нет, просто проверяю. — Сказала она, задумавшись.

— Ладно.

Я отложил записную книжку и уставился себе под ноги.

— Часто сюда приходишь? — спросила она.

— Наверное.

— Хорошо, я приду завтра снова.

— Не надо.

— Почему?

— Зачем?

— Просто так.

— Что-то нужно? — Я не знал, как ответить внезапной незнакомке.

— Да ничего. — Отвернулась девушка.

Затем всхлипнула и пошла прочь. Я остался сидеть на лавочке в парке. Чувствую себя усталым…

Событие из ряда вон выходящее, но совершенно никак не влияющее на мою жизнь. От людей и их слов либо ничего не меняется, либо становится только хуже. Болтовня выматывает, высасывает последние жизненные силы. Как я мог уснуть на скамейке? Меня же могли увидеть. Хотя, никто даже не повернул головы в мою сторону, когда я проснулся, лежа на земле. Кошмар…

— Извини, что отвлекаю. — Та самая девушка все-таки пришла.

Я убрал записи и карандаш. Что ей ответить? Вообще нужно что-то отвечать?

— Можно сесть рядом?

Почему она такая странная? Что ей нужно? Я пододвинулся, подавая знак, что запрос одобрен. Девушка села. Мне нечего сказать, так что я продолжил делать то, что обычное делаю. Просто смотрел на деревья вокруг. Кажется, она разделяет мой интерес смотреть куда угодно, но только не на собеседника.

В итоге наши взгляды случайно пересеклись, но только на долю секунды. Ужас! Девушка оказалась скорее даже девочкой. Ужас не в этом, конечно. Просто непривычно.

— Мне неловко. Зачем ты пришла?

— Мне больше некуда.

Нечего сказать по этому поводу. Ситуация за рамками понимания.

— Я бы не пришла к такому странному человеку, как ты, если бы были нормальные варианты.

— И на том спасибо. — Описание в общем верное.

— Да не за что. Помоги мне.

— С чего бы?

— Чем быстрее поможешь, тем быстрее я отстану.

— Заманчиво.

— Так я и думала. Мне нужно найти друзей. И побольше. — Уверенно выдала она просьбу, которую я не смогу выполнить даже если захочу.

За последние десять минут со мной произошло столько событий, что голова кругом идет. Не стоило засыпать на скамейке.

— Я не могу этого сделать. — сказал я.

— Почему?

— Я похож на того, кто может найти кучу друзей? — если что, не похож.

— Но ты уже пообещал!

— Да? А… ну…

— Вот именно. Пойдем искать. Ты же не занят?

— Занят.

— И чем же? — девочка сделала жест бровью, который наверняка означает недоверие.

— Записи сами себя не запишут. — идеальное оправдание.

— Это не оправдание. Идем. Сейчас утро, время работать.

— А тебе в школу не пора? — Вспомнил я о месте, которое не посещал уже не помню сколько лет.

— Не пора, как и тебе. — отрезала она.

— Вообще-то очень даже пора. — с этими словами я уверенно двинул в сторону школы.

— Школа в другой стороне. И сегодня воскресенье. И летние каникулы, август месяц. — Три ошеломительно точных удара разрушили мою наскоро возведенную стену из слов.

Пойман с поличным. Каким образом я был втянут в это? Еще и успел дать обещание незнакомому человеку. Нужно паниковать.

— Мне жаль, что так получилось. — вдруг услышал я от девочки. — Вовсе не хотелось тебя тревожить. Я и так вижу, что ты не в восторге.

— Тогда зачем? — чувствовалась серьезность ситуации.

— Люди не замечают меня. И я не помню, когда это началось. Однажды я как обычно пошла в школу, а на моем месте в классе сидела другая девочка. Я сказала ей, что собираюсь сесть, но она даже не повернут ла головы. И мои знакомые не сказали даже «привет», когда я поздоровалась с ними. Даже родители игнорируют… Я кричала и плакала прямо перед ними, а они смотрели телевизор и пили чай. Смотрели сквозь меня… — Она выжидательно наблюдала за мной.

Я отвернулся. Мне все равно нечего сказать. Я умел сострадать раньше? Не помню. А кто помнит? Почему не хожу в школу? Почему постоянно сплю в парке и забываю об этом?

— Вот. И я хожу по городу в поисках того, кто меня заметит. Ты, конечно, стремный, но одновременно единственный, кто видит меня. Мне некуда идти. Понимаешь? — Она с мольбой повернулась ко мне.

— Нет, не понимаю.

— Не веришь? Смотри. — Она подошла к женщине, читающей книгу на скамейке, и помахала рукой перед ее глазами, — Эй, меня слышно!?

Женщине было все равно, что ей на ухо кричит невоспитанная девчонка. Что происходит? Я тоже решил проверить реакцию и помахал рукой, как она. Ничего? Тогда я снял с нее шляпку и спросил, не печет ли сегодня солнце? Ничего.

Нашей следующей жертвой был мужчина с тростью, чинно прогуливающийся в выходной день. Мы подошли к нему в упор, как будто не слышали о личном пространстве, и открыто спросили, как ему так здорово удается видеть сквозь людей. Снова ничего.

Это не может быть совпадением. Ничего не понимаю…

— Теперь веришь? — спросила девочка.

— Да… Как это?

— Да откуда мне знать? Похоже, что меня видишь только ты, а тебя вижу только я.

Все запуталось окончательно. Мыслей никаких не было. Состояние девочки было явно хуже. Бедняга. Может, и правда стоит ей помочь. Без понятия как, но главное — не отчаиваться. Отчаяние никогда не приводит ни к чему хорошему. С любой неудачей можно смириться и идти дальше, да ведь? Легко сказать…

— Как тебя зовут? — спросил я ее.

— Лира. — Ответила она, вытирая слезы.

— Какое-то выдуманное имя.

— Какое есть. А тебя как?

— Меня… Черт. Не могу вспомнить. — Как до этого дошло? Что я вообще о себе знаю?

— Это правда?

— К сожалению, да.

— Ты давно ведешь записи? — у нее появилась какая-то идея.

— Ээ, наверное.

— Можно взять твой блокнот? Пролистаем в самое начало. Вдруг там что-то будет?

— Ладно, попробуй. — Я передал Лире записную книжку — единственное сокровище, которое у меня есть.

Лира открыла первую страницу темно-синей потрепанной книжечки в твердом переплете. Никакого украшения и оформления, кроме надписи “Rock fact”. Глаза быстро пробегали по строчкам. Следующая страница. Что она прочитала? Зашуршал еще один лист. Пауза. Девочка взглянула на меня.

— Тебя зовут Янта.

— Глупости. Это еще более странное имя, чем у тебя. — Засомневался я.

— И то правда.

— Дай мне посмотреть, что там? — я должен убедиться, что меня зовут именно так.

Книжка перекочевала ко мне в руки. Я открыл ее как в первый раз. Какие-то каракули. Ну и почерк.

Янтарь…

Это все, что я разобрал среди нагромождения букв на первых страницах.

Ну это же не мое имя? При чем тут Янта? Пролистав еще вперед, я не увидел ничего, что напомнило бы о моем настоящем имени. Скоро я долистал до места, где было написано, с кем и когда прекратилось общение. Был ли я виноват в тех событиях? Скорее всего, да… О нескольких людях даже остались смутные воспоминания. Ладно, пусть будет Янта.

Я решил глянуть записи последних дней. Кажется, они ни о чем. Все заполнено рисунками деревьев с разных ракурсов. Один и тот же пейзаж на протяжении многих десятков страниц. Где-то я его видел. Это парк. А вот и рисунок скамейки, на которой сплю. Ясно. Ничего не понятно.

Да какая разница. Наплевать. Неважно.

— Идем отсюда.

— Куда? Зачем? Так ты мне поможешь? — голос Лиры полон надежды на меня. Но что я могу сделать?

— Не знаю. Просто идем подальше от парка.

Мы вышли на главную улицу маленького городка. Маленькие дома вокруг. Маленькая площадь впереди. Маленькое солнце показалось из-за деревьев и хлестнуло по глазам. Ну вот, ничего не видно теперь.

Какой-то шум. Слишком громкий для такой площади. С соседней улицы прямо перед нами выбежал перепуганный человек с безумным взглядом. Он уставился прямо на нас и прошептал: «Спасите».

В ту же секунду солнце затмило нечто огромное и с размаху ударилось об асфальт, накрывая беглеца. Издавая рычащие и хлюпающие звуки, бесформенная масса не прекратила движения, направляясь в нашу сторону.

Надо бежать, очевидно.

На ватных от страха ногах мы бежали, не оглядываясь. Раньше я не понимал, как ноги могут быть ватными, но в тот раз именно такими они и были. Оно приближалось. В пору было кричать и звать на помощь, но дар речи пропал без следа, и нас все равно никто не услышал бы. Смерть всегда так внезапна? Мы пробегали мимо людей, которых не волновало чудовище за нашими спинами. Они пропадали внутри отвратительной туши один за другим безропотно, как будто это происходит каждый день.

Ближе. Совсем близко. Отчаяние накатывало волнами, замедляя нас. Я чувствовал дыхание безысходности: ужасные стоны преследователя вперемешку с нечеловеческими криками леденили душу, заставляя остановиться и в очередной раз смириться с неудачей. Зачем убегать? Если подумать, то смысла от моего существования не так уж и много. Но может, есть что-то важное, что я еще не сделал?

Монстр вытянулся в высоту и приготовился накрыть нас, как того бедолагу, почему-то обратившего на нас внимание, но маневр оказался провальным, и туша завалилась набок с тоскливыми оханьями. Обернуться — мгновенная смерть, надо бежать дальше. Наши тени стали снова различимы — отдаляемся.

Мы не останавливались до тех пор, пока бег не стал похож на неуклюжее ковыляние, и только тогда рискнули посмотреть назад. Зрелище неутешительное. По сравнению с двухэтажными домиками, уродливое нечто грязного цвета было поистине громадным, возвышающимся минимум на пять этажей, а шириной в диаметре по прикидкам с небольшую улицу. По каким-то причинам оно потеряло нас из виду и осталось далеко, но уверен, что не стоит ослаблять бдительность.

Я вспомнил, что гитара Лиры мешала бегу, но она не бросила ее. Мне стоило позаботиться об этом и взять ношу на себя. Но ведь страх сковал… эх, ладно…

Тем не менее, мы живы.

— Янта… Что стало с теми людьми, которых оно задавило? — Бледная Лира стояла, пошатываясь, и смотрела мне в глаза. Я снова отвернулся.

— Это сложно… Тот человек, который просил о помощи, отчетливо видел нас. Он убегал от той штуки и точно погиб. А остальные люди как будто ничего и не видели. Но они тоже пропадали там… Да никто до сих пор не замечает эту громадину. Значит, люди нас видят, но игнорируют?..

— Я никогда не видела этого раньше. Почему так происходит? Не понимаю…

— Нам нужно уходить из города. Здесь небезопасно.

— Я не могу. Я здесь живу. Тут мой дом и родители.

— Которые тебя даже не… Этот город не принесет нам ничего. И я не смогу помочь.

— Ты не понимаешь. Мой дом. Здесь.

— Оставайся. Я не собираюсь умирать.

— Почему ты так уверен, что мы должны уйти?

— Посмотри. Видишь вон там что-нибудь необычное? Такое большое и неприятное? Сколько нам осталось времени до того, как ночью, когда мы будем спать, оно сожрет нас?

— Не знаю…

— Меня утомляют разговоры. Забей. Я ухожу.

Я направился к дороге, которая ведет прочь из города.

— А как же еда? И запасная одежда? — засуетилась Лира.

— Можешь взять, но не знаю, понадобится ли. Я не ел уже долгое время, но все еще живой.

— С таким подходом — ненадолго.

— Ладно, звучит разумно. Возьмем необходимое в ближайшем магазине.

— Нет, за вещами мы идем ко мне домой. У тебя ведь нет денег, верно? — ее выражение лица было большим намеком на то, что я должен сделать правильный выбор в жизни.

— Не понимаю, о чем ты. Так где, говоришь, твой дом?

К счастью, он был далеко от центра, в котором обосновалась та мерзкая штука, и путь до него был свободен от неприятностей.

Дверь открылась, и мы вошли внутрь. Обычная квартира в обычном доме. С кухни доносилось бряканье посуды, а в гостиной шумел телевизор. Вроде все, как и везде.

Лира торопливо прошла к себе в комнату, чтобы забрать то, что может пригодиться в путешествии.

В ожидании я разглядывал фотографии на стенах в прихожей. На всех изображена семья Лиры, но ее самой не было ни на одном снимке. Оказывается, у нее есть младшая сестра. Она тоже не видит Лиру?

Я постоял еще немного и вдруг оглушительно чихнул, потому что свет люстры был слишком ярким. Сначала я испугался, но потом вспомнил, что бояться нечего.

— Дорогой, что там за шум? — Спросила мама Лиры. Но как она услышала? Этого не должно было случиться!

— Не знаю, сейчас проверю. — Донесся голос главы семейства, а затем звук шагов.

Что делать? Можно начинать паниковать? Нет, нельзя. Надо спрятаться! Отличная идея, Янта. Так держать. Какой удачный шкаф, прямо под мой размер! В тот момент, когда я скрылся за тучей одежды, вышел грузный мужчина в халате и строго проговорил: «Ты опоздала».

— Прости, пап. — Раздался робкий детский голос.

— Ладно. Поговорим позже. Иди обедать.

Сквозь щель гардероба я видел, как девочка лет восьми прошагала на кухню. Кажется, в момент чиха за ней хлопнула дверь, и на этот звук вышел отец. Но ведь мы тоже, хоть и старались не шуметь, достаточно различимо скрипнули дверью, а потом топтались в прихожей. Как же так…

Лира вышла из своей комнаты, молча подала мне один старый потрепанный рюкзак, а сама отправилась в холодильник добывать нам пищу.

Сопереживать — не мое. Но даже мне не хочется наблюдать такую несправедливость, как та, что происходит с Лирой. На многих страницах моего дневника текст не разобрать из-за разводов чернил. Эти разводы когда-то были каплями слез переживаний и волнений за людей, которые ссорились со мной. Выходит, что не так давно все было по-другому. Совсем по-другому. В какой момент моя жизнь свернула не туда? А может, так и должно было быть? Иначе, кто сейчас был бы с Лирой? Наверное, мое плохое положение сейчас — часть того, что должно было случиться со мной, чтобы в будущем Лира могла встретить меня, и я помог ей. Но возможно ли это? Звучит неубедительно. Неважно. Будь, что будет. Сейчас главное — спастись самому.

— Убирай карандаш, уходим. — Буркнула девочка, пряча лицо под капюшоном кофты.

Скорее всего, Лира навсегда покидает родной дом, поэтому идет так медленно, поминутно оборачиваясь. Ждет, что вот-вот из подъезда выйдут родители и младший брат и крикнут скорее возвращаться обратно, потому что обед уже остывает, и вообще дел по дому полно, так что некогда ходить без дела. Почему-то мне это очень знакомо.

А может, смирилась, что обычная жизнь не вернется, и решила начать новую, попросив меня найти ей друзей. Какая глупая просьба. Но придется помочь. В конце концов она пробудила меня от многолетнего, судя по всему, сна. Если бы не этот случай, монстр наверняка бы уже раздавил меня. Шанс начать все заново…

Дело близилось к вечеру, а мы еще так и не заговорили. Я продолжал делать записи на ходу, частенько спотыкаясь о неровности дороги, коих было непростительно много.

— Записываешь впечатления за день? — девочка первой нарушила тишину и покой пустынной дороги.

— Типа того.

Молчание.

— И как они?

— Кто? — не понял я сначала.

— Впечатления, конечно.

— А… Я рад, что остался жив. Но не знаю, зачем.

— Как зачем? Нужно радоваться, что живешь. — Удивилась Лира.

— Ну да.

— И раз ты жив, то должен помочь мне, помнишь?

— Помню, хотя и не имею никакого желания делать этого.

— Почему?

— Люди не нужны. Это лишь трата времени. — Не знаю, действительно ли я в это верил, но все же сказал вслух.

— Какой же ты грубый и противный.

Что ж, то, что она сказала — чистая правда. Старые записи книжки указывают на такую же мою характеристику. Раз такое дело, можно спокойно молчать дальше.

— И как ты собираешься выполнять обещание, если такой гордый и отказываешься разговаривать? Все мои потенциальные друзья мигом разбегутся при виде такого болвана! — Догадалась Лира, но поздно.

— По моим догадкам я не единственный могу видеть тебя. Отыщем такого человека или нескольких — и дело в шляпе, можешь уходить к ним.

— Что за догадки? Рассказывай.

— Все это — один большой заговор. Правительство внушает с помощью массового гипноза игнорировать определенный тип людей, а потом посылает монстра, чтобы уничтожить их. Вот. — Многозначительно заключил я.

— Что за бред… И с какой целью нас уничтожают?

— А я откуда знаю? Теория еще в разработке.

— Да никто в здравом уме не поверит в такое.

— Я и не рассчитывал, что ты оценишь по достоинству мой великий ум.

Надо быстрее избавляться от девчонки. Она дурно на меня влияет.

И все-таки хорошо идти вот так, не думая ни о чем, рассматривая лес по обеим сторонам дороги, и наслаждаться вечностью только начинающегося пути. Небо постепенно окрашивалось в темные тона. Наверное, здорово, что все это началось: теперь я прямо как отважный Фродо иду вместе с Сэмом на подвиг…

Август. Я даже не знал, какой сейчас месяц. Хорошо, что теперь знаю. Хотя, зачем?

— Ты что, сравнил меня с хоббитом? — возмутилась Лира, подглядев, о чем я пишу.

— Да, а что?

— Да ничего.

— Как насчет гнома? — предложил я.

— Ну уж нет. Почему ты все время возишься со своей книгой?

— Книга и карандаш никогда не предадут. Как видишь, в их компании я счастлив, и мне не нужно расстраиваться из-за отсутствия друзей.

— Только по тебе не скажешь, что ты нормальный. — Она была права с одной стороны.

— А твоя гитара. Разве она не лучше людей? — мой вопрос должен закончить спор.

— Не твое дело.

— Согласен… Сыграй лучше что-нибудь.

Лира без слов начала подстраивать гитару, и скоро мы шли под звуки лучшей музыки, что я когда-либо слышал. Интересно, чья эта мелодия? Сам того не замечая, я начал отстукивать ритм, ударяя двумя карандашами друг о друга. Наблюдать за движениями рук Лиры было интересно.

Теперь, когда я видел ее игру, она кажется мне красивой. Что? Неважно.

Незаметно на землю опускалась ночь, а Лира продолжала тихонько перебирать струны. Это была уже не цельная мелодия, а как будто поиск чего-то. Ее весь день хмурое лицо стало очень спокойным и умиротворенным. Кажется, ей нравился молчаливый слушатель.

Мы шли весь день, но почти не устали. Была ли то заслуга музыки девочки? Или что-то другое? Обычно я очень устаю находиться рядом с кем-то…

— Достань себе из рюкзака тоже кофту, а то простудишься в одной футболке. Где вообще твоя одежда? — Лира продолжала негодовать по поводу всех моих странностей.

— Не знаю. У меня больше ничего нет. — Я оглядел себя с ног до головы. Длиннющая футболка с надписью «math rock», потертые джинсы, кеды с разноцветными шнурками. Ну и наряд. Я сам выбирал это нелепие?

— И зимой так ходишь?

— Не помню я, что было зимой. Я даже не знал, что сейчас август. И мне не холодно.

— Как это? Вот мне холодно, поэтому я в кофте. И тебе тоже надо надеть.

— Мне больше нравилось, когда ты молча играла на гитаре.

— Мне тоже. Но нельзя, чтобы ты помер от болезни посреди дороги.

— Ладно, если почувствую дискомфорт — сразу надену. Лучше найти сейчас место для ночлега.

— Да где ж его взять? В нашей стране на сотни километров может не оказаться ни одного дома.

— Смотри, вон тропинка. Она не заросла, значит ею пользуются. — Случайно заметил я.

— И откуда здесь внезапно взялась эта тропинка? Никаких указателей.

— Вот и проверим…

— Мне страшно сворачивать в лес ночью. Спятил что ли? — девочка возмутилась.

— По всей логике тут недалеко есть жилье. Такие утоптанные тропы не берутся на пустом месте.

— Ладно. На, возьми нож на всякий случай.

— Ты носишь с собой нож?

— Ну естественно, он у меня есть. — Она протянула мне старый раскладной, местами в ржавчине, ножичек.

— Ты еще страннее, чем я.

Разумеется, было опрометчиво так сразу идти в темноте в незнакомое место, но опасности быть не должно: мы же вроде как незаметные. Я держал наготове грозное оружие, Лира держалась чуть позади. Глаза понемногу адаптировались, и окружение стало четче. Иногда луна освещала места, где деревья росли реже.

— Ты действительно думаешь, что в этой глуши кто-то живет? — с большим подозрением спросила девочка.

— Нет.

— Что-о?

— Но шанс есть. Стой. Тихо.

Замерев, мы прислушались. Впереди слышалось отдаляющееся шарканье и ворчание. Вдали зажегся свет. Кажется, догоняем деда. Не худшее, что могло случиться.

— Проследим, кто бы это ни был, — шепнул я, — идем тише.

— Ты точно чокнутый. А вдруг он опасен? — агрессивно буркнула она в ответ.

— Мы в безопасности, говорю же, нас никто не видит.

Хотя я и не был уверен в этом на все сто, но слежка за дедом в ночном лесу слишком интересное занятие, чтобы отказываться от него.

— Приближаемся. До него около двадцати метров.

— У него что, факел в руке? Ой, погас… — испугалась Лира.

— Продолжаем идти.

Крадучись, преодолели еще с десяток шагов. В этом месте лес снова стал гуще. Снова ничего не видно.

— Все, шарканья не слышно. — Сказал я с грустью.

— А где дед?

— Растворился.

Молчание. Остановились. Абсолютная тишина. Нигде такой больше нет.

— Зато мне вас хорошо слышно.

Сердце ушло в пятки. Инстинктивно я дернулся, и нож в руке метнулся в сторону очень хриплого голоса, приготовясь к защите. Свет снова озарил тропинку. От неожиданности мы чуть не ослепли и отступили на шаг.

— Догадываюсь, что стряслось. Следуйте за мной. — Очень маленького роста дедуля в странной белой рубахе с длинными, почти до пояса, седыми волосами держал в руке вилы, железные зубья которых рождали яркое пламя.

— Кто вы? — наконец смог выдавить я слова.

— О, это долгая история на многие сотни лет. Но кратко — я то же самое, что и вы, только, хехехе, старый.

На первый взгляд он не походил на злодея, но эти вилы… До чего же все подозрительно.

— Янта, ты обещал, что нас не увидят. — Лира держалась за рукав моей футболки.

— Спокойно, мы в любой момент можем сбежать. — Быстро шепнул я ей, не желая поддаваться панике, хотя были все поводы для этого.

— Бегите, но вряд ли у вас это получится. Чума ближе, чем вы думаете. — Хохотнул старик.

— Что вам нужно?

— Это я должен спросить, что вам нужно на моей территории?

— Это ваш лес?

— Неет. Раньше здесь была моя деревня, которую я защищал от Тоскливой Чумы. Но все уже давно сгнило, кроме землянки, в которой я живу. И все равно это место нуждается во мне.

— Не понимаю.

— Такие молодые… жаль вас, но ничего не поделать…

— Да о чем вы говорите?

— И, похоже, это случилось совсем недавно…

— Вы сохраните нам жизнь?

— Жизнь? Ох, ребята. Ничто уже не поможет вам ее сохранить.

Стало очень холодно. Лира остановилась и подала знак, что нужно как можно скорее убираться отсюда. Мы стали потихоньку пятиться назад.

— Куда же вы? Мы ведь только что пришли. Вот моя землянка, самое время устраиваться на ночь. А хотите моего отвара? У него такой хвойный букет.

Молчание. Нам не сбежать, верно?

— Мы в тупике, Лира. Больше сказать нечего.

Девочка промолчала. Тем временем в мой монолог вклинился дед и спросил, чего мы, собственно, боимся.

— Нам страшно умирать. — Сказал я за двоих.

— Хе-хе-е-е, нашли, чего бояться. Вы уже померли. Идемте пить отвар. Помогает от нервов.

Что ж… Полагаю, терять уже нечего?

В землянке было уютно и тепло. Нас усадили на пеньки за маленький столик. Я взял переговоры на себя и ответственность за защиту Лиры тоже.

— Вы это и имели в виду, когда сказали, что нам не сохранить жизнь? — начал я.

— Ну да. А что, можно было по-другому понять это?

— Вообще-то можно. Мы думали, что вы нас… того…

— Ну и чудаки, — рассмеялся он, — ну и фантазеры! — А потом закашлялся.

— В наше время всего можно ждать.

— Может, ты и прав. За все время, что тут обитаю, повидал немало…

— И давно вы здесь? — осторожно я задавал вопросы.

— Не помню, хоть убей. Не меньше тысячи лет точно.

— Но как? Это невозможно.

— Я дух. Как и вы, впрочем. Духи живут вечно, пока обладают волей.

— С чего вы взяли, что мы духи? Мы люди. Самые настоящие.

— Вы ими были, когда существовали люди, хранящие о вас память. А когда все забыли о вас, то стали забытыми душами. Это призраки, хранящие частичку своих прежних черт и памяти. Но уже не живые. Вы умерли для этого мира в тот самый момент, когда последние воспоминания о вас исчезли.

— А?

— Ага.

— То есть… все кончено? — мне не хотелось верить в это.

— Не совсем. Точнее, совсем не кончено. Такое существование хуже обычной смерти. У вас нет выбора, кроме как стараться не потеряться в Тоскливой Чуме.

— Что еще за тоскливая чума?

— Оо, встречали ли вы что-нибудь странное в городе, из которого пришли? Эдакое нечто…

— Встречали…

— Вот и ответ на твой вопрос. Эта жуть пожирает призраков, питаясь их доброй волей, подчиняя злой. Делая это, она растет и может истреблять целые города.

— А как же живые люди?

— Они не ведают про такие ужасы. Но чума, проходя сквозь них, так же может оказать дурное влияние, хотя убить не в силах.

— Неужели все настолько плохо? Чума в нашем маленьком городе была колоссальных размеров.

— Она съела все забытые души, определенно. Кроме вас, конечно. Представляете, что творится в столицах? Это мертвые зоны для нас.

— Скажите, дедушка, только забытые могут видеть других забытых? — не поднимая головы, спросила Лира.

— Да, так и есть.

— Их всех поглотила Чума, и поэтому в городе не осталось никого, кто мог бы нам помочь?

— Все верно. Вы правильно поступили, что ушли. Вряд ли был шанс выжить там еще день после такого. — Дедуля был определенно настроен помочь нам.

— Неужели нет способа бороться с этим?

— Теперь уже нет.

— Как это теперь?

— Понимаете, в древности население было меньше, и забытых тоже мало. И в те жестокие времена духи были гораздо сильнее волей, поэтому Чума редко бушевала. Существовали Призрачные Отряды, защищающие поселения от Тоски, и все шло хорошо…

— Проблема в населении?

— Отчасти. Люди стали мягче и избалованней, а с ростом населения увеличилось количество испорченных забытых душ, поддавшихся греху, которые положили начало эпохе Тоскливой Чумы. — Вдруг он стал говорить без своих смешков и хихиканий.

— Насколько плохо положение призраков?

— Хуже еще никогда не бывало. Нас истребляют тысячами. Чума поражает все больше территорий. — Он совсем помрачнел.

— Скажите, как сражаться? Где найти Призрачные Отряды?

— Надежды нет… Отряды мертвы… Тоска охватывает нас кольцом. Остался только лучик света на севере… Но никто не успеет… осталось не больше месяца… Далеко… Тысяча лет никчемного существования в мертвой деревне… Что я сделал не так…

— Послушайте, вы ведь тоже воин Отряда? Научите нас выживать. Мы хотим жить.

— Молчать! — прохрипел старик. — Все давно обречено… слабые души обречены…

Он встал и сильно закашлялся, опираясь на стену, нащупывая горящие вилы. Лира поспешно отодвинулась к углу, а я почему-то не загородил ее. Зато достал нож. Надо было успеть схватить вилы первому, но сообразил слишком поздно. Дедушка, бывший таким отзывчивым, начал бредить. С каждым ругательством он покрывался пятнами и коростами. Когда же они покрыли все его тело, он издал вой Тоскливой Чумы, который мы запомнили на всю жизнь еще тогда, в городе. Шатаясь, он опирался на вилы, которые шипели от контакта с ладонью. Сделав пару шагов в нашу сторону, он загнал нас в угол, отсекая от узкой двери. Еще через мгновение он замахнулся своим оружием.

Вогнав все четыре зубца в оседающее тело, он, довольный, ухмыльнулся. Такой был его конец.

Тело призрака разлагалось, плавясь изнутри, куда вошли вилы. Скоро оно полностью исчезло. Древко глухо брякнуло об пол землянки. Ветхие деревянные опоры жилья начали трещать и подкашиваться, загнивая прямо на глазах. Нас вот-вот раздавит.

Мы поспешили к выходу, потрясенные. Все обвалилось, как только мы вышли наружу. Светает. Тихо и хорошо в лесу. Начинают щебетать птицы. Тьма расступается перед новым днем.

Поспать нам не удалось, зато теперь на пару загадок стало меньше. И одновременно на добрую сотню больше… Какие забытые души? Какая Чума? Это происходит на самом деле? Это так бывает?

— Надо продолжать путь. Кажется, старик говорил что-то о луче света на севере. Выбора нет, нужно довериться. А где север? — проговорила Лира мысли вслух.

— В школе учили, что мох растет с северной стороны.

— Ладно, попробуем.

Осмотр десятков деревьев показал, что мох растет везде и повсюду.

— Есть еще варианты? — Спросила она.

— Дорога, по которой мы идем, ведет в сторону крупного северного города.

— Отлично! С этого и нужно было начинать. Вернемся на дорогу.

— Ну, дело в том, что… тропинка… она исчезла. Мы не вернемся обратно.

— А-а. Что ж. Тогда воспользуемся компасом, который я тоже взяла.

— Все с тобой ясно. Давай его сюда.

Лира передала мне древнего вида массивную металлическую коробочку. Внутри определенно компас, судя по орнаменту. Но как ее открыть? Никаких признаков защелок и других запирающих механизмов. Даже нет следов, где крышка примыкает к корпусу. Прикипела, что ли? Я попробовал поковырять ножом, однако номер был дохлый, и сам компас наверняка был мертв заранее.

Лира пожала плечами. Почему она такая спокойная?

— Что будет, если мы сможем выбраться из кольца Чумы? — Такой был ее вопрос.

— Я выполню свое обещание, и ты будешь веселиться с друзьями.

— Какое тут веселье?

— А есть выбор? Проведи оставшееся время так, как хочется. Если подумать, живым людям еще сложнее. Их жизнь напоминает кошмар еще больше, чем наша, и часто с их поступками не стоит рассчитывать на хорошую концовку. — Мне правда жаль живых людей.

— Это не утешение. Мы не должны радоваться, что кому-то живется тяжелее.

— Да, наверное… Просто выберемся из окружения, а там видно будет.

— Не думаю, что получится.

— Тогда самое время пойти обратно в город. — Не очень вежливо буркнул я.

— Не нужно. Я же не отказываюсь от плана.

— Вот и ладно. А теперь. Где север?

Вот уже несколько часов мы идем по бескрайним лесным чащобам. Лиру раздражает, что я пишу всякий вздор в книжку. А выхода из леса, кажется, не существует. Корни, за которые я запинаюсь, мне не нравятся. Как не нравится и все то, что с нами случилось. Последняя еда закончилась, но плохо от этого только Лире. А еще ей постоянно холодно. Почему мне достался такой спутник?

Если серьезно, то я не могу полностью доверять словам того карлика из землянки. Но если сказанное им — правда… Вот как жизнь поступает с теми, кто отходит от общества. Довольно жестоко… Но ведь Лира не такая. Она изо всех сил старалась вернуть внимание родителей и других людей. Как это произошло? Что не так?

Может ли общение с другими призраками помочь ей? Что, если дело не в окружающих, а в ней самой? Кто она? Я не знаю. Просто слепо доверился ей. Со мной никогда не было такого. Я же всегда был предельно осторожен с новыми людьми. Надо быть начеку.

Конец ознакомительного фрагмента.