Тьма египетская

Михаил Попов, 2008

Древний Египет. XIII век до н. э. – «белое пятно» в истории великой цивилизации. Гиксосы (цари пастухов) – таинственный народ-орден, явившийся из азиатских песков и захвативший страну фараонов на 200 лет. Роман известного писателя Михаила Попова – это история грандиозного восстания против темного владычества пришельцев-гиксосов. Читателя ожидают дворцовые интриги, кровавые сражения, тайны древних храмов, любовь и смерть на берегах вечного Нила!

7

— Учитель, я могу написать любое число.

Мериптах и посланец Птахотепа сидели на огороженной крыше дворца в той части, что выходила к саду, службам и свалке. Наступало время заката, но суета там, внизу, не стихала. Дышали жаром печи, слуги с подносами и кувшинами влетали в задние дворцовые двери, разливая ароматы жаркого и пирогов. Палки писцов шлепали по мокрым спинам, грызлись собаки за брошенную кость. Воздух сам собою мрачнел, горизонт набухал в месте будущего падения все более краснеющего светила.

Противоположная часть дворца сияла огнями, выливая свет на широкое крыльцо, на щедро увлажненную площадь, пролегающую от крыльца до ворот. В дверных проемах висели гирлянды искусственных цветов, а в бесчисленных вазах плавали только что срезанные лотосы. Повсюду на подставках стояли подносы с угощениями. Фаршированные утки, горы золотистых рыбин, пирожки медовые и мясные, латук, финики, распечатанные кувшины с вином. Мелькали служанки в полупрозрачных одеждах и вообще без одежд, мрачные карлики теребили за уши любимую таксу госпожи Аа-мес, флейтистки осторожно выискивали нужный звук в своих музыкальных трубках, попискивали настраиваемые лютни.

«Царский брат» и начальник гиксосского гарнизона уже прибыли и теперь беседовали с правителем и его супругой в главной приемной зале, что было совсем не интересно мальчику.

— Задайте мне число, учитель, даже самое сложное.

Учителя звали кратко — Ти. Сухощавый, круглолицый, однорукий (отсечена была кисть), с живыми, ехидными глазами и жидкой бороденкой на дряблом подбородке. Во время разговора он ее вечно теребил и загадочно похмыкивал. Прежде Мериптаху его видеть не доводилось, верно, он принадлежал к той толпе убогих, голодных, часто увечных, самоназванных пророков, что гнездятся в порах всякого большого храма, составляя непременную его принадлежность. В мемфисском доме Птаха они сидят у северной стены, в углублениях под осыпающимися козырьками и гадают простолюдинам, не имеющим лишнего теленка для подношения в храм по всем правилам. Главная специализация их — подобающие и неподобающие дни. Правоверный египтянин без особого одобрения не может шагу ступить. Ни купить вязанку дров, ни отправиться в гости в соседнюю деревню. Он должен знать, что совершает это в подобающий день. Дешевый совет за пару жареных голубей или связку латука могут дать мелкие пророки вроде Ти. И важно то, что их много. Если один скажет — нет, сегодня нельзя плыть через Нил на лодке, ибо в этот день Сет некогда разрубил на части Озириса, то можно подойти ко второму, и тот разрешит — плыви, ибо день вполне подобающ. В старину, в такой же точно день, мудрый Тот уговорил львицу Сохмет прекратить истребление людей.

Быстрые, острые пальцы Ти впились в волосяную рощицу на подбородке, один глаз весело прищурился.

— Ну хорошо, все цифры ты знаешь, но как ты запишешь их от одного до миллиона?

Мериптах усмехнулся, такое задание его не могло испугать. Он быстро начертал на табличке:

— один

— десять

— сто

— тысяча

— десять тысяч

— сто тысяч

— миллион

— Хорошо, а двадцать два?

Ряд цифр шел слева направо, считались же числа, наоборот, справа налево.

— Учитель, я могу не только записывать числа, но также и женить их и разводить. Вот что будет, если составить в одно все прежние ваши числа. А вот что будет, если их изъять по одному.

Мальчик азартно пыхтел, водя заостренной палочкой. Новейшая система исчисления была кристально простой и ясной, но требовала много писанины.

— Вот.

Продолжая теребить бороденку и улыбаться глазами, Ти одобрительно пробурчал, мол, молодец, молодец. Мальчик и не думал останавливаться.

— Не думайте, учитель, что это все.

— Должен ли я думать, что и высшее числовое умение, умение умножать, тебе ведомо?

Мериптах радостно кивнул и, пошарив вокруг, нащупал рядом на полу большую доску для записей. Смахнув с нее мошек, слетевшихся туда на едва уловимый запах меда, он выжидательно посмотрел на однорукого. Воздухопомрачение усиливалось. Солнце вплотную уже приблизилось к той черте, с которой начинается его быстрое, самоубийственное падение в пылающий горизонт. Взгляд ученика говорил — скорее, учитель, скорее.

— Хорошо, вот тебе задание. В неком богатом номе есть девятнадцать городов, в каждом из них есть тридцать семь храмов. Если правитель хочет принести достойную жертву в каждом храме в честь наступления Нового года, сколько потребуется ему быков отнять от своих стад?

Мальчик на секунду закрыл глаза. Ти не успел спросить: «Что, трудное задание?» — как острие стила уже вонзилось в воск. Мериптах писал быстро и еще успевал пояснять по ходу, что он делает.

— Я удваиваю последовательно число тридцать семь. В правом столбце я записываю результаты каждого удвоения, в левом же — обозначаю, сколько раз я удвоил двойку. Это просто, необходимо только терпение.

Мальчик соревновался в скорости с солнцем. Выводя очередную цифру, он всякий раз посматривал в сторону горизонта, и его нервный рот чуть оскаливался.

— Вот, смотрите, учитель, я добрался. Я могу из чисел левого столбца составить число девятнадцать, именно столько городов в нашем богатом номе. Видите, женим единицу, двойку и шестнадцать и получаем девятнадцать. Пока я в левом столбце не добрался до шестнадцати, из других чисел я девятнадцати не получу. Теперь удвоим последний раз и получим число храмов и жертвенных быков. Пятьсот девяносто два.

Диск солнца был уже перерезан наполовину. Мериптах смотрел на него с радостью и сожалением.

— Посчитать можно все, учитель, не только быков и храмы. Если правильно и долго удваивать цифры, можно достигнуть и миллиона, и десяти миллионов.

В самом низу доски Мериптах последним росчерком тростникового пера изобразил цифру:

0

— Это — десять миллионов. Все песчинки в пустыне, все капли в реке можно пересчитать, они подвластны цифрам.

В наступившей темноте послышался тихий голос учителя Ти:

— О, ты достиг предела знания, Мериптах. Ты властвуешь над числами, и значит, властвуешь над всем.

Выражения лица однорукого мальчик разглядеть не мог, а ему очень этого хотелось. Он совсем было уже собрался переспросить, правильно ли он понял только что сказанное, как послышался шум поднимающихся на крышу шагов. Из проема в полу показалась человеческая тень и пропела девичьим голосом, что Мериптаха немедленно хочет видеть князь Бакенсети.