Пыль и Порох: Тильт

Полина Кафтанюк (2024)

Тильт — покерный термин, обозначающий состояние умственного или эмоционального замешательства, или разочарования, при котором игрок принимает неоптимальную стратегию, что обычно приводит к чрезмерной агрессии игрока. Первая часть цикла «Пыль и Порох». История о революции и ee последствиях, о громких словах, необдуманных поступках, трудных решениях, о содействии двух сословий и о том, что же получилось в итоге.

Глава 8

— Нет! — Тайлер замотал головой, загораживая руками и ногами дверной проем, — Ни за что! И не думай даже!

— Тайлер, ну… Ну пожалуйста! — Эрик, конечно, попытался состроить умилительную мордашку, которая в прошлом могла убедить брата дать ему еще одну конфету, маму — рассказать еще раз эту сказку про рыбака и волшебную жемчужину, столичным продавцам — дать скидку на какую-нибудь стеклянную безделушку для Лили. Но сейчас Тайлер был непреклонен, потому что, как он считал, затея Эрика доведет их всех в лучшем случае до полной нищеты. Эрик не был согласен и всячески отрицал слова брата. Максимум, что грозило лично ему — увольнение, да и то лишь в том случае, если Эрика поймают или будут хоть какие-то доказательства. А прятаться и скрываться Эрик умел. Ну, то есть ему хотелось в это верить… Ночные поездки в столицу тайком от родителей и брата, как он надеялся, были хорошей тренировкой. И сейчас Эрик был намерен посвятить себя тому, что было действительно важным и стоящим риска.

— Запрещаю! — воскликнул Тайлер, — Ты хоть понимаешь, что нас будет ждать, если ты попадешься?! Ты с ума сошел?!

— Это если поймают! — усмехнулся Эрик, — А это вряд ли…

— Ты совсем ополоумел?! — от громкого крика Тайлера Эрик едва ли не закрыл уши. Брата он не боялся, но сейчас Тайлер был разгневан и, кажется, жутко разочарован решением Эрика, не понимая причин того, что его младший брат задумал подвергнуть себя опасности… Эрик не мог винить его. Он прекрасно понимал, что Тайлер лишь пытается защитить свою семью, спасти ее от потери еще одной пары рабочих рук. Собственно, он пытался заниматься тем же, но… Эрик не мог. Он просто не мог пропустить то, что было для него так важно, то, чему он посвящал свою жизнь несколько лет. Он не мог подвести семью… Но и друзей подвести тоже не мог… — Неужели ты не понимаешь, что происходит? — проговорил Тайлер чуть тише, — Это переворот… — он сделал небольшую паузу и произнес почти шепотом: — Революция, понимаешь? А виной всему твои дружки… — после пренебрежительно брошенного слова «дружки» Эрик поднял глаза, впившись в лицо Тайлера взглядом, полным неодобрения. Женсен, Остин, Барри, Каролл, Портман и Мартин стали для него едва ли не родными людьми, так что он был не позволил отзываться о них даже с малой долей чего-то плохого. — Не пойми неправильно… — Тайлер мотнул головой, видимо решив, что перегнул палку, — Я знаю, они твои друзья и важны для тебя. У меня же тоже были друзья детства, так что я тебя понимаю… Но они вляпались в бо-ольшой переплет. Очень большой. Сейчас то, что они делают, даже вордов насторожило. А мы их у себя дома принимали. Они с нашего стола ели. Ну… Ты понял, о чем я говорю?

Эрик понял. Конечно, он понял. И от того, что именно он осознал, по позвоночнику пробежали тревожные мурашки. Семья Эрика жила исключительно следуя букве закона, строго соблюдая все предписания. Никого из его родственников не ловили даже на мелких кражах. Хотя иногда Эрику и было интересно вообразить себя каким-нибудь разбойником и искателем приключений, который немного преступает нормы права ради собственной выгоды или просто ради веселья, но раз за разом он вспоминал о том, что для этого он выбрал не ту страну. Это не Гальфрет, не страна, в которой каждый третий был или богачом, или преступником, нарушающим законы без зазрения совести, но с осознанием того, что терять ему нечего. А у Эрика были вещи, лишиться которых стало бы для него трагедией. Он не мог подвести друзей. Но и представить не мог, что случится с его семьей, если внезапно к ним нагрянут ворды и спросят, мол, это не у вас ли недавно обедал некий Женсен и его друзья, замешанные в деятельности, подрывающей авторитет Королевской Семьи. Может, никто и не сдаст членов клуба «Деятельная Молодежь» на заводе, при всех, когда ворды еще не достали свои навороченные пушки… Но Эрик понимал, что, если маму приставят к стене и пригрозят ей каторгой, едва ли он удержится и не сболтнет лишнего. Сболтнет. Эрик ненавидел выбирать, теперь он это точно знал. Он чувствовал, как по щекам покатились слезы несправедливости. Ну почему именно он ничего не может сделать?! Почему именно ему приходится делать такой выбор?! Почему не ответственному и порядочному Тайлеру?! Эрик не выдержал и позорно сбежал наверх. Он влетел в свою комнату в ботинках и обессиленно плюхнулся на кровать, чувствуя в голове шторм и разруху.

— Ты расстроен… — раздался негромкий и слабый голос рядом, — Что-то случилось… Ты… плачешь? — Лили… Увлекшись своими мыслями, которые съедали сознание, Эрик совсем позабыл про младшую сестренку, которая наверняка проснулась от шума, который он наделал, пока заходил в комнату, пару раз запнувшись о перила. Эрик тут же придвинулся ближе к Лили, сонно щурящей глаза и глядящей на него с беспокойством и удивлением.

— Нет, нет… — Эрику удалось выдавить из себя вымученную улыбку и наскоро стереть влажные дорожки с лица, — Все хорошо… Просто… Понимаешь… — ему не хотелось рассказывать сестре о своих проблемах, связанных с трудностью выбора. В конце концов, уж не ему точно рассуждать о том, как сложна может быть жизнь. Уж точно не глядя на Лили, которую жестокая судьба сперва принесла в не очень-то богатую семью, а после приковала к кровати на, возможно, всю оставшуюся жизнь. Но ему нужно было рассказать о том, что он чувствовал, хоть кому-то. Хоть кому-то, кто, по крайней мере, не стал бы осуждать… — Я хочу встретиться с друзьями. Я очень скучаю по ним, они… Они дороги мне. Думаю, и они скучают по мне… Но я не могу видеться с ними, потому что… работа… — конечно, это объяснение не содержало в себе и половины правды. Но Лили незачем было знать о том, что на самом деле Эрик не просто с друзьями встречался, а теперь поддерживал нечто не совсем законное. И на другой стороне был вовсе не проклятый завод, от которого Эрика уже начинало тошнить. На другой стороне была безопасность семьи, которую Эрик ставил под угрозу. Ведь и правда, если его поймают на этой встрече, если ворды придут к ним домой, то всю семью могут арестовать за… пособничество? Ну и где-то в конце списка всех тревог и опасностей стояло увольнение с завода и невозможность больше приносить денег. Но Лили не следовало знать об этом. Ей не следовало знать о том, что ее брат вляпался в переделку и боролся одновременно с разумом и чувствами. — И я… я не могу не прийти на смену, потому что иначе меня уволят… — вот это уже было куда более правдоподобно. Потому что Эрику действительно грозило увольнение, но не за пропуск смены. За пропуск смены его бы наградили выговором и штрафами. Малоприятно, конечно, но терпимо. — Вот… я и не знаю, что делать… — эту не слишком красноречивую тираду Эрик закончил разведя руками.

— Я же знаю, зачем вам столько денег… — проговорила Лили неожиданно грустным голосом, от которого Эрику захотелось плакать еще сильнее, — И я понимаю, почему папа ушел… — все это было сказано с такой степенью понимания, что Эрик отвел глаза, силясь не заплакать. Не верится, что Лили все понимала. Что она все знала, что не нужно было слов для того, чтобы его маленькая сестренка осознала сложившуюся ситуацию… — Ты всегда обо всех заботился, Эрик… Я же помню… Но… Как же ты сам? Взрослые всегда заняты… Кто заботится о тебе?

— Ты обо мне заботишься, Лилз… — Эрик улыбнулся куда-то в сторону.

— Я же знаю, что это не так… Я просто… не могу… — бесконечная печаль в словах Лили заставила Эрика уткнуться носом в предплечье и беззвучно заплакать, — Я не ребенок уже… И я знаю, что… Что не справлюсь… — Эрик понимал, о чем говорила сестренка. И дело было не только в поддержке. Что-то подсказывало Эрику, что Лили говорит о своем здоровье… Неужели теперь и она потеряла надежду?! Мысль об этом заставила все слезы высохнуть разом. Нет. Эрик не мог позволить себе такого. Свет в его жизни, то, ради чего он так усердно трудился, не должен угаснуть.

— Эй… — он подошел ближе к кровати Лили и взял ее за дрогнувшие пальцы, — Это не так! Ты очень сильная, слышишь? Очень взрослая и умная девочка, Лилз. И ты со всем справишься. Ты… Ты не представляешь, что бы я делал без тебя. И ты справишься, хорошо? Ты со всем справишься! — Эрик даже не понимал толком, кому была адресована эта пламенная речь. Хотел ли он утешить Лили, которая словно заразилась от всей семьи отчаянием и ощущением безнадежности, или же лишний раз подбадривал себя, напоминая о том самом, что еще держало его, мотивировало, заставляло работать…

— Но не так, как твои друзья… — едва ли не прошептала Лили, — Ты им дорог… Не оставляй их… Сходи к ним, хорошо? Пожалуйста… Подумай о себе и сходи к ним… Иначе я не… — Лили не успела закончить фразу. Внезапно все ее тело затряслось, глаза закатились, ее руки сковало судорогой, пальцы застыли в неестественном положении, губы задрожали, она сдавленно пыталась вдыхать через нос, но из ее рта вылетали лишь сдавленные хрипы…

Еще никогда Эрик не был так напуган. Ребра сковало от страха, и он резко вскочил со своего места… Черт, нет, нет, нет, только не это! Струйка крови, стекающая из носа Лили заставила его окончательно удариться в смятение. Ужас сковал внутренности параличом. Сердце заколотилось в паническом приступе, собственное дыхание было едва слышным, в ушах шумела кровь… Святые силы… С Лили происходило что-то необъяснимое и пугающее, и Эрик понятия не имел, что делать… Ему не верилось, что еще пару секунд назад его маленькая сестричка говорила с ним едва слышным голоском… а теперь… Времени не было, Эрик пулей помчался к выходу из комнаты, задевая, казалось, все, что возможно. Ушибленная лодыжка осталась без его внимания, как и сбившееся дыхание. Все это не имело никакого значения. С Лили что-то происходило, и Эрик никак не мог ей помочь…

— Мама! Тайлер! — орал он, скатываясь с лестницы кубарем, — Кто-нибудь! Мама! Помогите! Помогите… — кажется, Эрик умудрился сорвать горло до хрипа, но на его крики все-таки прибежал Тайлер, который недоуменно оглядел брата… — Лили… она… — этих слов было достаточно для того, чтобы Тайлер пулей помчался наверх. Вслед за Тайлером подоспела и мама, которая, не став слушать сбившиеся объяснения Эрика, побежала в комнату Лили вслед за Тайлером. Эрик опустошенно сполз по стене, потирая лодыжку и чувствуя заполошное биение собственного сердца. Сказать, что он нервничал, означало тактично промолчать. Эрику хотелось заорать от страха и паники, которая никак не желала отпускать его. Вместе с худо-бедно выровнявшимся дыханием голова постепенно заполнялась мыслями, каждая из которых была кошмарнее другой. Что произошло с Лили? Смогут ли Тайлер и мама помочь ей? Что может сделать Эрик? А вдруг Лили… Вдруг… Нет! Нет-нет-нет-нет… И мысль о том, что Лили может умереть, а Эрик будет просто стоять рядом, не будучи в силах хоть чем-то помочь сестренке, заставила его едва ли не рвать на себе волосы, ожесточенно расчесывая скальп. Эрик не мог прогнать мрачные мысли из своей головы, не мог изгнать все эти чудовищные предположения, и сейчас он ужасно жалел о том, что поблизости не было Портмана с его дедушкиной трубкой и крепким табаком, который бы помог успокоить нервы. Эрик жалел о том, что в данный момент он был абсолютно бессильным. Что все, что ему оставалось — сидеть в ступоре у лестницы, отчаянно прислушиваясь к каждому звуку, который мог донестись из комнаты, и не зная, куда себя деть… Спустя несколько минут Эрик услышал негромкий скрип ступеней и два встревоженных, но тихих голоса. Он тут же вскочил, затекшие колени отозвались неприятным покалыванием, но это Эрика совершенно не волновало. Его интересовал ответ на лишь один вопрос: что с Лили?

— Приступ… Врач предупреждал… — прошептала мама, кладя руку Эрику на плечо, — Все хорошо, мы ввели ей лекарство, но… — после этих слов мама закрыла лицо руками.

— Но что? — голос Эрика дрогнул. К свету надежды, которую он почувствовал, когда увидел маму и Тайлера, примешались темные иглы смятения и тревоги.

— Эрик… ей недолго осталось… — проговорил Тайлер, — Мне очень жаль… Лили угасает с каждым днем. Если начались приступы, то ей стало хуже… Нужно срочно что-то придумать, иначе она…

— Нет! — Эрик понимал, о чем говорил Тайлер, и меньше всего хотел от слышать от брата роковое слово «умрет», — Не говори так! Лили не должна умереть! Она будет жить! Папа вернется с вознаграждением, и тогда… — Эрик не знал, верил ли в это сам. Может, он сказал это лишь для того, что вселить в членов своей семьи хотя бы жалкие крохи надежды, которой становилось все меньше и меньше… Но едва ли его произнесенные с горячностью слова что-то изменили.

— От папы нет вестей… — Тайлер грустно покачал головой, — Мы не знаем, что происходит в лаборатории, никто не знает… Мы даже не знаем, вернется ли он…

— Вернется. — твердо заявил Эрик, — Он должен.

Теперь ситуация ухудшилась вдвойне. То, что Лили стало хуже, несмотря на заверения врача о том, что у нее еще есть надежда, меняло дело… Эрик всегда беспокоился за сестру и пытался сделать для нее все возможное, но сейчас для того, чтобы Лили поправилась, были необходимы не объятия и дурацкие истории, а деньги. Много денег. И прямо сейчас, чтобы поскорее сделать операцию и прекратить страдания девочки. И для этого нужен был отец, вернувшийся из лаборатории живым и невредимым. Но что с ним происходило и на какой стадии вообще был королевский эксперимент, не знал никто. А для того, чтобы узнать, что с ним происходит, необходимо обратиться к Королевской Семье. А для этого, в общем, нужно поддержать идею Женсена. Теперь в своем решении Эрик был абсолютно уверен. В сознании всплыли и слова Лили о том, как бы она хотела, чтобы Эрик провел время со своими друзьями и подумал в кои-то веки о себе… Конечно, сестренка понятия не имела о том, чем на самом деле занимались друзья Эрика, но… Это было ее напутствие, перед тем, как… Эрик мотнул головой, пытаясь избавиться от ужасающего воспоминания, которое, казалось, отложилось в его голове раз и навсегда. Ему страшно было и подумать о том, что, возможно, эти слова Лили могли стать… последними… Снова захотелось плакать. Но теперь Эрик знал, что принял решение, которому не помешают ничьи запреты. Он сходит на встречу, которую назначил клуб «Деятельная Молодежь». Он сходит туда. Иначе он не справится даже с возможно последней просьбой Лили.

Повезло же, что время встречи было назначено на ночь. Эрик понимал Женсена в этом решении — в темное время суток на улицах было гораздо меньше вордовского патруля, да и те, что решился бы прийти на встречу, не пропустили бы рабочее время, не создав никому проблем. Эрик едва дождался заката, который почему-то показался ему мрачным и синевато-серым. Похоже, надвигался сезон дождей… Эрик перевел взгляд на безмятежно сопящую в подушку Лили. На ее бледном личике не было и следа недавнего приступа, и Эрик не удержался от нежной улыбки. Все будет хорошо… Должно быть хорошо… Мама, Тайлер, Роза и Элис наверняка уже храпели во всю, лишь только Эрик, зевая, ждал, пока все звуки в доме стихнут. Когда это произошло, Эрик вышел из комнаты, стараясь двигаться максимально бесшумно, и подошел к лестнице, которая вела на улицу… Мысленно извинившись перед братом, попросив прощения у мамы и сестренок, Эрик, полный решимости, спустился вниз. Ночь встретила его свежим воздухом и прохладным ветерком, так что Эрик еще с минуту простоял на улице, наслаждаясь желанной свободой и ощущая себя так, словно он вернулся на месяцы в прошлое, когда не было еще ни королевского проекта, ни двух смен на заводе, словом, ничего того, что содержала бы в себе по-настоящему взрослая жизнь. Но сейчас не время было погружаться в теплые воспоминания о безоблачном прошлом. Нужно было найти хотя бы одну повозку, которая могла бы довести Эрика до столицы. Все же были минусы в ночных встречах — не так уж много людей желало приехать в Дахан глубокой ночью. И все же удача Эрику улыбнулась, потому что невдалеке послышался стук копыт. Эрик тут же бросился вперед и увидел проезжающую мимо повозку, в которой сидел угрюмый мужчина.

— Эй! Стой! — закричал Эрик, размахивая руками и привлекая внимание человека, который остановил лошадь, — До столицы можете довезти?

— Довезу… — был ответ. Эрик даже удивился. Обычно все эти торговцы, которые везли со своего огорода урожай, чтобы продать его на площади, выбивали из него и без того немногочисленные гроши. Но этот человек ни словом не заикнулся про оплату, да и в принципе явно не был настроен на разговор, чему Эрик был несколько благодарен. Он уселся в повозку, загруженную бочонками со специями и дождался, пока телега тронулась с место под приглушенное ржание лошади. Где-то полчаса прошло в полной тишине. Эрику не хотелось лишний раз утомлять того, кто так любезно согласился подвезти его и даже не взял с него ни хейра. Конечно, это навевало подозрения, но Эрик решил не жаловаться на удачу, которая впервые за столько времени повернулась к нему лицом.

— Вы… часто в столице бываете? — он все же сделал попытку начать разговор с извозчиком. Тот в ответ мотнул головой.

— Да не очень… — пробубнил он, — Но сейчас, видимо, придется поездить… Раньше-то в Дахане все было мирно и тихо, а сейчас… Черт-те что творится…

— А что творится? — Эрик навострил уши. Вести из столицы далеко не всегда долетали до провинциалов вроде него в первозданном виде, если долетали вообще. Единственное, что было ему известно — так это про встречу, на которую он и отправлялся, несмотря на риски.

— Во даешь… — усмехнулся мужчина, — Да там сейчас такие волнения… И представить никто не мог… Какой-то парень всех на встречу созвал, мол, его власть Королевской Семьи не устраивает… Неужели не слышал? — Эрик неторопливо кивнул, давая понять, что уж об этом-то ему известно… — Ну вот… Из-за этого вордов на улицах вдвое больше стало. В столицу ни въехать, ни выехать без документов, которые бы разрешили это дело… — Эрика прошибло с головы до пят. Документы? У него из документов была только удостоверительная карточка… И с каких это пор въезд в столицу без разрешения был закрыт?! Это что же получается, Эрик так может и не дойти до пункта назначения? Ему что, получается, могут выпить штраф уже за то, что он в столицу без разрешения приехал?! Видя смятение в глазах попутчика, извозчик махнул рукой, — Ничего, прорвемся… Помогу.

— Спасибо… — пробормотал Эрик с благодарностью. Он и не ожидал помощи, но, как говорил отец, в тяжелые времена показывался истинная сущность людей… А мама говорила, что большая часть людей — добрые…

— Не за что… — мужчина махнул рукой, — А то как будто я не понял, куда ты едешь… — после этих слов Эрик вздрогнул. Черт… — Не волнуйся. Я тоже туда. Этот парень, который все вот это затеял, кое-в чем прав. Давно пора Королевской Семье перестать держать нас в неведении. — Эрик почувствовал, что его губы расползаются в торжествующей улыбке. Он был рад, что нашелся хоть кто-то еще, что разделял его позицию и был готов поддержать клуб «Деятельная Молодежь». Недавняя тревога сменилось решительностью. У Эрика были те, кто его поддерживал не из-за дружеских или семейных связей, и это вселяло в него надежду на что-то хорошее. Одно не радовало — въезд в столицу по разрешениям. Эрик и представить себе не мог, что теперь был в состоянии отделаться штрафом только потому что… просто приехал в Дахан. Но у его попутчика, похоже, был план. Поэтому, когда повозка медленно, но верно приближалась в посту дозорных, состоявших, разумеется, из вордовского патруля, Эрик постарался расслабиться и не нервничать. Получилось так себе… Если конкретнее, не получилось вообще. Извозчик был торговцем, поэтому разрешение на въезд у него было при себе, а вот Эрика он выставил своим непутевым помощником. Эрик постарался максимально правдоподобно подыграть ему в этом спектакле, и ворды, не желая больше слушать все эти смешные пререкания, попустили поводку, махнув рукой. Эрик был счастлив. Все оказалось проще, чем он думал. И за такое удачное разрешение событий Эрик был чертовски благодарен своему попутчику. Он улыбался, когда повозка проезжала по опустевшим улицам. Было ощущение, что все опасности уже находились где-то позади и им можно было развязно помахать рукой.

Извозчик остановил повозку, высадив Эрика в каком-то темном переулке. С его слов, так было безопаснее дойти до пункта назначения. Ему самому же нужно было еще разгрузить все припасы и приготовиться к новому рабочему дню. Эрик коротко кивнул и еще раз поблагодарил мужчину, из вежливости предложив ему хотя бы какое-то вознаграждение, но тот лишь отмахнулся, буркнув что-то вроде «тебе деньги нужнее». Эрик не стал настаивать, в конце концов, времени у него было не так много. На встречу с клубом «Деятельная Молодежь» он приехал пораньше, но из-за всех этих пропускных систем пришлось задержаться, так что теперь Эрик был вынужден бежать к знакомому дому с покатой коричневой крышей, оглядываясь по сторонам в поисках патрульных, встречаться с которыми ему бы хотелось меньше всего. В окнах горел неяркий свет, намекающий на то, что жилище вовсе не пустовало, и это очень радовало. Эрик остановился перед дверью. Он нервничал, сердце колотилось, ударяясь о ребра, не то от волнения, не то от какого-то радостного предвкушения. Эрик набрал побольше воздуха в грудь и постучал в дверь. Ответ не заставил себя ждать:

— Пароль? — по голосу, немного неуверенному и малость детскому, Эрик узнал Мартина и невольно улыбнулся. Дальше послышалось недовольное ворчание с шутливыми нотками, в которых узнавался голос Портмана. Конечно, едва ли для того, чтобы войти в дом, где проводилась встреча, требовался пароль, но Эрик все-таки решил вспомнить старую традицию.

— «Умер Король», — произнес он, и в ту же секунду две отворилась. В объятия Портмана и Мартина Эрик буквально влетел. Его сгребли за плечи, бормоча что-то радостное и бессвязное.

— Чтоб тебя драли черти! — воскликнул Портман, — Эрик! Ты пришел!

— Я не мог не прийти… — Эрик смущенно улыбнулся, — Это важно для вас, значит, и для меня тоже.

— Мы тебя хотели позвать… — осторожно начал Мартин, — Но… Просто мы слышали, что нашим приглашением заинтересовались ворды, ну и мы…

— Короче, мы не хотели, чтобы ты влипал в неприятности, — пояснил Портман, — Пойдем, наши уже все собрались! — он махнул рукой, подзывая Эрика проследовать с ним на второй этаж, откуда уже были слышны несколько негромких голосов.

— А много вообще людей придет? — спросил Эрик. Он многое пропустил и теперь понятия не имел, что именно задумал Женсен. Он бы соврал себе сказав, что не волновался.

— Мы не знаем… — Портман пожал плечами, — Каролл избегался, развешивая все эти объявления по столице. Конечно, их все ворды наверняка уже утилизировали, но, надеюсь, их успел хоть кто-то увидеть. Уже человек пятнадцать сидит наверху. Не знаю, много это или мало…

— Это много! — произнес Эрик с долей восхищения в голосе. Пятнадцать! Это не такое уж и плохое число! Эрик верил в то, что и меньшее число было способно перевернуть ход событий и переписать историю. Он не сомневался, что эти люди, пришедшие для того, чтобы послушать идейных юнцов, были далеко не последними, кто решится прийти на собрание. Он верил в своих друзей и был готов поддерживать их всеми возможными средствами. Приятное чувство чего-то забытого, но позже возвращенного заполнило грудь Эрика, поэтому, увидев Женсена, Барри, Остина и Каролла, он бросился к ним в объятия, ощущая себя настолько счастливым, что, казалось, сердцем Эрика можно было зажечь пару сотен лампочек! Наконец он огляделся по сторонам, разглядывая все прибывших. Среди них были и молодые, и пожилые, и мужичины, и женщины. Разношерстная публика то и дело перекидывалась словами, поглядывая на членов клуба «Деятельная Молодежь», но в их тихих голосах была слышна надежда, а не недоверие, все они смотрели на Женсена с предвкушением, а не с презрением, и луч надежды, озаряющий сознание Эрика, загорелся еще ярче.

— Как же я рад тебя видеть! — негромко произнес Женсен. Было видно, что он едва сдерживался, чтобы не пуститься в пляс от восторга, у него даже немного дрожал голос… — Признаюсь, я немного нервничаю… Это наше… первое выступление перед народом… Сам не верю!

— Но ты справился! — Эрик положил руку ему на плечо, — Хотя ворды теперь тебя ищут… Они обещали деньги всем, кто что-нибудь про тебя расскажет… — на лице Женсена промелькнула тень беспокойства, но Эрик поспешил обнадежить его: — Я ничего не сказал. И Тайлер тоже не сказал. Моя семья тебя не сдаст. Я им верю.

— Спасибо, друг… — после этих слов Женсен, похоже, едва не прослезился, — Ты не представляешь, как много для меня это значит. Кстати, не хочешь выступить? Сказать пару слов?

— Ну… — Эрик замялся. Он не был оратором, не особенно умел рассказывать, истории для Лили в счет не шли… Но ради друга он был готов попытаться. — Я попробую… — он проводил взглядом еще трех человек, которые зашли на второй этаж и несмело улыбнулся, узнав в одном из прибывших своего извозчика. Эрик сверился с часами. До начала собрания осталось около пяти минут, а люди все прибывали и прибывали, спустя минуту появилось еще пятеро. С каждым новым лицом улыбка Женсена становилось все шире и шире. Да и Эрик был искренне рад… В конце концов, каждый человек, пришедший сюда сегодня, доказывал то, что все старания клуба «Деятельная Молодежь» были не напрасными.

Наконец пришло время начать собрание. Кажется, все пришедшие были готовы к тому, чтобы выслушать то, что собирался сказать Женсен. Эрик знал своего друга как отличного оратора, чьи речи были способны заворожить, но сейчас Жен нервничал, и это было заметно. Он прочистил горло и еще раз осмотрел присутствующих, которые притихли и повернулись к нему. Все вмиг смолкло, на втором этаже не слышно было ни звука, кроме едва уловимого дыхания и биения пары десятков сердец. Наконец Женсен, жестом руки подозвав всех членов клуба «Деятельная Молодежь» встать рядом с ним, глубоко вздохнул и начал.

— Многоуважаемые граждане великой страны, — начал он. На любой другой встрече это обращение звучало бы комично, но сейчас голос Женсена был необычайно серьезным, — Я собрал вас всех, потому что мне, как и вам, не безразлична судьба нашей родины. И я говорю не только про территорию или культуру. Не только про нашу просевшую экономику, из-за которой каждый из нас вынужден получать все меньше и меньше денег. Я говорю про наших родных и близких, которые решили поучаствовать в эксперименте, который на наши же средства разработала Королевская Семья. Кто из вас был лишен кормильца? Кто лишился родных и теперь ничего о них не знает? — эти слова почему-то застряли занозой в сердце Эрика, потому что Женсен описал именно то, что произошло в его семье. Эрик поднял руку, показывая, что хочет высказаться. Жен кивнул.

— Мой отец… — неуверенно начал Эрик, выступив вперед, — Он пошел добровольцем… в лабораторию… — он слышал, насколько глупо звучал его голос. Эрик не привык выступать перед людьми, но все-таки его радовало то, что каждый из присутствующих здесь скорее всего сочувствовал ему. А еще он не привык жаловаться. В его семье просто так не было принято, потому что все считали, что живут не так уж и плохо. А если все не так уж и плохо, так на что же жаловаться? А если и есть повод для волнения, так надо затянуть пояса потуже и держаться вместе… Так Эрик жил всегда, но сейчас ему требовалось поддержать друга, организовавшего не совсем законное собрание, поддержать его идеалы, то, во что и сам Эрик верил… И он продолжил: — Сначала хотел пойти я, но… Мой отец сделал это раньше. Просто… Моя сестра тяжело больна… Ей требуется операция, на которую моя семья ни за что не накопит денег, а если не сделать операцию, то Лили… — Эрик сглотнул, чувство мерзкое покалывание в носу. Хотелось заплакать. Было ощущение, что он разбередил старую рану, которая теперь болезненно кровоточила… И все же это выступление произвело эффект. Эрик слышал негромкое «бедный парень», «вот беда»… — Мой отец ушел. И я не знаю, что с ним…

— Моя сестра в лаборатории… — проговорил мужчина с задних рядов, — От нее ни слуху ни духу… Я безумно скучаю по ней… Сто раз уже ходил ко дворцу, но… — он мотнул головой, — Никаких известий.

— Мой муж тоже ушел добровольцем… — раздался голос женщины спереди, — Чего я только не испробовала, чтобы узнать, что с ним! Мой сын… Не верю в то, что мне придется растить ребенка без отца! — собравшиеся поддержали выступления. Из разных углов слышались имена тех, кто был близок с пришедшими на встречу. Сестра, жена, дядя, лучший друг, сын, жених, отец, дедушка… Выступил даже Барри, который не удержался от слез. Ему все-таки не удалось уговорить сестру остаться дома и не участвовать в эксперименте.

— И это все на наши налоги! — воскликнул Женсен, выслушав всех, — Некоторые из нас живут впроголодь…

— Берут смены на заводе! — поддакнул Эрик.

— Работают и носятся по столице… — тяжело вздохнул Портман.

— Даже не знают, что происходит на самом деле… — подал голос Мартин.

— Мы… — Женсен оглядел своих друзей, — Предлагаем всем весте пойти к королю и потребовать проверку лаборатории. Мы обязаны узнать, что происходит с нашими близкими и развеять сомнения! А до тех пор… мы должны объявить забастовку! Отказаться от работы и выплаты налогов! Мы должны быть Королевской Семье понять, что мы не потерпим вечных тайн и сокрытия происходящего! — в ответ раздались утвердительные возгласы и вскрики.

— Не платить налоги? — внезапно раздался голос с задних рядов, — Парень, это незаконно! Ворды в нас всех вцепятся! И что будем делать?! — и с этой точкой были согласны, пусть таких и была малая часть. Женсен смолк. Кажется, он не ожидал того, что его предложение может быть встречено с опаской… Но тут вмешался Каролл.

— Мы будем драться! — заявил он, — Мы… Я и мои друзья, мы тренируемся! Мы упражняемся в стрельбе и, если подготовиться получше, мы сможем дать отпор тем, кто захочет помешать нам! — на это несогласным нечего было сказать.

— Но нашими мишенями выступают пучки травы… — подметил Барри, — А нашим оружием — один единственный револьвер…

— Да, как ни грустно нам об этом просить… — проговорил Женсен с тяжелым вздохом, — Но мы вынуждены попросить вас о небольшой помощи… К сожалению, нам понадобятся деньги. Мы не просим много! Но… Любая помощь тем, кто поддерживает свободу и порядок в нашей стране, очень пригодится… За этот акт мы будем вам обязаны! Ведь каждый из нас борется за справедливость, за родину, за близких, за семью… мы просим у вас лишь поддержки и содействия. Больше ничего. — эта речь произвела впечатление на всех, даже Эрик не удержался от улыбки. Тем временем Остин указал на небольшой столик, на котором стояла грубо сколоченная коробочка. К столику подошел пожилой мужчина, который с тяжелым вздохом и грустной улыбкой положил в ящик несколько купюр, а затем, подойдя к Жену, пожал ему руку. Женщина, оставшаяся одна с сыном, бросила в ящик несколько монет, а потом, подумав пару секунд, сняла с руки браслет и тоже положила его в сборам. А потом пожелала Эрику мужества и сил, приобняв его, и крик снова прослезился. Денег, разумеется, было не так много. Не все хотели отдавать то, что имели, но Эрик точно знал, что будь он на таком собрании, положил бы туда всю свою зарплату за смену на заводе. Речь шла о том, чтобы наконец разобраться, что присходит с близкими этих несчастных. И Эрик готов был им помочь. Все члены клуба были готовы помочь. И ради этого пришедшие сюда против воли закона были готовы сделать небольшое пожертвование. Каждый из них говорил теплые слова, призывал надеяться и не сдаваться, парни утешали ударившихся в слезы, обещая, что вернут их членов семьи домой… Эрик почувствовал себя счастливым. Он чувствовал себя на своем месте, преданным цели и идеям, правильным и нужным и ему самому, и его семье. Эрик ловил себя на мысли о том, что это все непременно бы понравилось Лили. В мыслях он уже был где-то далеко, в том мире, где Королевская Семья позволила бы всем этим людям прийти в лабораторию, увидеться с родными и близкими… В мире, где его отец вернулся домой, в мире, где Лили была здорова, а его семья продолжала бы жить в покое и счастье…

Далекие фантазии и грезы были прерваны оглушительным стуком в дверь, после которого все, казалось, смолкло. Теперь Эрик не слышал даже собственного дыхания. Все собравшиеся будто замерли, окаменели подобно статуям… Встреча уже давно началась… Гостей уже не ждали… Стук в дверь повторился, на этот раз он был куда более громким и настойчивым, а после раздался грубый голос:

— Именем Королевской Семьи и Пятой Армии вордов требуем немедленно открыть дверь! Здание оцеплено патрулем со всех сторон! В случае неповиновения мы будем вынуждены применить силу! Если хотите избежать жертв, сейчас же откройте дверь, и тогда многие из вас отделаются только штрафом за незаконную деятельность против Королевской Семьи! У вас есть ровно минута. Время пошло!