Конец пути

Пит Трон

История офицера Пита Трона основана на реальных событиях.Он был восходящей звездой в Департаменте жилищной полиции Нью-Йорка в 1990-х, в эпоху войны с наркодилерами Верхнего Манхэттена, проводя секретные операции под прикрытием и арестовывая преступников. Но за секунду его карьера рухнула.Преданный коррумпированными людьми на работе, за которую истекал кровью, Трон оказывается за решёткой, где ему предстоит отбыть срок среди закоренелых преступников, которых он сам когда-то арестовывал.

ГЛАВА 5. Тёмный Рыцарь

В начале зимы 1988 года чёрный парень в красной лыжной куртке быстро передавал наркоту из рук в руки на пересечении 120-й улицы и Второй авеню. Когда я схватил его, у него оставалось ещё четыре ампулы с чёрными колпачками и несколько долларовых купюр. Когда я вёл его к машине, моя рация передала сигнал тревоги. Копы из Двадцать пятого участка сообщали:

— Мы преследуем машину. Стреляли в офицеров, Центр.

Несколько выстрелов эхом отозвались в воздухе, когда полиция Двадцать пятого участка преследовала синюю «Тойота-Короллу» прямо по 120-й улице в моём направлении. Я ещё не сообщил Центру о преступнике, которого взял под стражу, поэтому решил освободить его. Это была не та ситуация, в которой непременно нужно было арестовывать подозреваемого, поэтому неожиданно для него день закончился удачно.

Я крикнул Хондо:

— Они едут прямо в нашу сторону!

Встав на углу улицы и прислонившись спиной к кирпичной стене, я вытащил револьвер из кобуры.

«Тойота» спустилась вдоль 120-й улицы и резко повернула направо на Вторую авеню. Увидев меня, водитель через руль нацелил в мою сторону девятимиллиметровый пистолет, который держал в правой руке, и два раза выстрелил.

Пуля, просвистев над моей головой, ударила в стену, присыпав шею осколками кирпича.

Вскинув оружие, я выстрелил в «Тойоту» четыре раза, два из которых пришлись на дверь водителя. Он, запаниковав, рванул машину через две уличные полосы и остановился на левой стороне Второй авеню.

Подъехавшая полицейская машина тоже вступила в перестрелку с преступниками в «Тойоте», освещая ночное небо вспышками выстрелов.

Хондо закричал:

— В тебя попали, напарник?

— Нет, не похоже, что задело. Но есть что-то в области шеи, кажется, кусок кирпича.

— Давай быстро в машину.

Я отмахнулся от него и сказал:

— Следуй за патрульной машиной. Я же пойду напрямик через участок на 118-й.

Хотя я чувствовал осколок кирпича, застрявший сзади в шее, мне некогда было о нём беспокоиться, пока суета вокруг не закончится. «Тойота» проехала по Второй авеню и попыталась свернуть на 118-ю улицу, но ехала слишком быстро, чтобы вписаться в поворот. Водитель не справился с управлением, и машина несколько раз перевернулась, пока наконец не приземлилась на свою крышу. Я побежал через заброшенный участок между 119-й и 118-й улицами, полный битого стекла и осыпавшегося кирпича.

Двое латиноамериканцев, одетые во всё чёрное, вылезли из разбитой машины и побежали. Водитель, всё ещё с пистолетом в руке, оглянулся и заметил меня, бежавшего через участок.

Я крикнул:

— Стой, иначе буду стрелять!

Он направил оружие на меня, и я разрядил револьвер в его сторону. Оба преступника бежали к 117-й улице, срезая путь через переулок, ведущий к 116-й. Вбежав в квартиру на втором этаже одного из домов, они взяли в заложники семью. К несчастью для них, сосед на том же этаже, услышав крики, вызвал полицию. Через двадцать минут сотрудники службы экстренной помощи (СЭП) взяли преступников под стражу, обнаружив их прячущимися в ванной.

Немногим раньше представители полиции Нью-Йорка ограничили доступ к «Тойоте» на 118-й улице, оградив участок как место преступления. Внутри машины мы обнаружили два пистолета, полуавтоматический пистолет TEC-9, запасные патроны, газовый баллончик, электрошокер, клейкую ленту и верёвку, а ещё две чёрные лыжные маски. Мы нашли и пару пакетов кокаина и несколько тысяч долларов наличными.

Выяснилось, что преступники грабили доминиканских наркодилеров в Вашингтон-Хайтс. Полные безумцы: игры с доминиканскими наркокартелями плохо заканчиваются. Парням повезло, что их поймала полиция Нью-Йорка, потому что, если бы это сделал картель, их бы пытали.

Позже той же ночью я прошёл медицинское освидетельствование. Хотя у меня на шее красовалась рана от кирпича, в остальном я был цел, только излишне возбуждён. Это была моя первая ситуация с применением оружия, и ощущение было весьма сюрреалистическим. Я давно не носил бронежилет, потому что он постоянно тёрся о горло, вызывая сильное раздражение. Однако с того дня я всегда носил его во время патрулирования.

Сержант Гувер приставил меня к получению Боевого Креста — второй по значению медали, присуждаемой в нашем отделении. Такая награда сама по себе была отличной рекомендацией, и я думал, что получу её наверняка. Но вышестоящее командование решило иначе, понизив значение награды на два уровня — до благодарности от руководства.

Позже на той неделе нас с Хондо вызвал в кабинет начальник, чтобы поблагодарить за участие в операции. Инспектор спросил, что́ департамент может для нас сделать. Хондо попросился в Академию преподавателем. Я же хотел, чтобы меня перевели в отдел, где работали полицейские в штатском. В последующие месяцы просьбу Хондо удовлетворили. Мне же сказали, что для перевода нужно больше времени пробыть на улице. Честно говоря, я тогда изрядно разозлился на них за такое решение, потому что ненавидел ходить в полицейской форме.

Весной 1989 года я производил от трёх до пяти арестов в неделю. Проблема заключалась в том, что большинство из них я произвёл вне территории жилищных комплексов, то есть ловил преступников на улицах, а не внутри того или иного «Дома…». Мой командир, капитан Браун, не был большим поклонником полицейских, специализирующихся на арестах, особенно вашего покорного слуги.

Моя проблема заключалась в том, чтобы оставаться незамеченным с моими арестами вне комплексов. Аресты раздражали всё моё начальство — от командного состава до кабинета шефа. Я получил сразу несколько жалоб — от Совета по рассмотрению жалоб гражданского населения (СРЖГ) и Управления внутренних дел (УВД), полиции, которая расследует дела полицейских, патрулирующих улицы. Мои отношения с этими двумя подразделениями стали решающим фактором того, что я стал делегатом Благотворительной ассоциации патрульных (БАП).

Однажды ночью капитан, пересмотрев состав, занятый на дежурстве «4—12», убрал меня с Хондо с «Домов Одюбона». Хондо патрулировал на скутере.

Лейтенант Кларксон, наклонившись над столом, сказал:

— Офицеры, сегодня никаких арестов вне комплекса, иначе у нас с вами возникнут большие проблемы.

Я отдал честь под козырёк, а сам подумал: «Хорошо, придурок». Ходили слухи, что Кларксон в 1960-х был членом организации «Чёрная пантера» прежде, чем стать полицейским жилищного управления. У него в машине на зеркале заднего вида даже висела чёрная пантера.

Я запрыгнул на скутер Хондо, и он подвёз меня к «Домам Одюбона». Я сказал ему:

— Оставайся неподалёку. Я всё-таки пойду и кого-нибудь арестую.

Некоторое время спустя я уже вёл наблюдение с крыши одного из зданий «Домов Одюбона». Я положил фуражку на воздуховод и перегнулся через стальную ограду, высматривая на Амстердам-авеню любую незаконную деятельность, связанную с наркотиками. Двое латиноамериканцев, прислонившись к машине, стояли перед зданием. Они посмотрели на меня. Я помахал им, они помахали в ответ. Я переместился на пару метров левее, чтобы лучше видеть всё, что могло происходить на авеню, не заметив, как мой ботинок проскользнул под стальную ограду и сбросил гравий с крыши на тротуар.

Я снова перевёл взгляд на улицу и увидел, как те двое показывают мне средний палец. Я не преминул ответить на комплимент тем же. Они дёрнулись, намереваясь подняться на крышу. Я, если эти два идиота всё-таки решат прийти, встал у стены так, чтобы меня не было видно со стороны входа на крышу; спрятал фуражку. Через несколько минут послышались шаги на площадке перед входом на крышу. Я слышал голоса, но не понимал, о чём разговор, потому что общались они по-испански. Чёрт возьми, они действительно поднялись на крышу! Открылась дверь. Один из них, в белой куртке, держал пистолет двадцать пятого калибра. Второй был безоружен.

Присев на колено, я крикнул:

— Полиция! Не двигайтесь! — Когда они повернулись, я добавил: — Брось пистолет!

«Белая куртка» бросил оружие.

Я подошёл, отшвырнул пистолет подальше и приставил обоих к стальному забору. Сначала надел наручники на «белую куртку», затем, протянув наручники через забор и обмотав цепью ограду, приковал к забору второго парня. По рации я сообщил в Центр:

— У меня двое арестованных. Контрольная группа, попросите начальника Полиции жилищного управления немедленно ответить и организуйте транспорт.

Хондо прибыл на место происшествия первым и помог мне с арестом.

Я проверил пистолет: пуля в патроннике, обойма полная. Когда я привёз подозреваемых, Кларксон, стрельнув в меня взглядом, сказал:

— Я думал, что довольно ясно сказал: никаких арестов вне комплекса.

— Босс, они были на крыше одного из зданий «Домов Одюбона» с заряженным оружием. Вы хотели бы, чтобы я оставил их, дав пять?

Кларксона моя тирада явно не удовлетворила, но связала руки.

Я оформил два ареста и стал допрашивать подозреваемого в белой куртке.

— О чём, чёрт возьми, ты думал, поднимаясь на крышу?

Он ответил:

— Вы забросали нас гравием. Я решил, что вы кабельщик, который что-то возомнил и решил перед нами повыступать.

— И вы поднялись на крышу, чтобы застрелить меня?..

Всё, о чём я думал в ту минуту: как же ополоумел город, раз один собирался убить другого только из-за упавшей рядом гальки!