Тайна ночного крика

Григорий Жадько

Закоренелые бандиты и преступники поневоле. Люди и обстоятельства. Хитроумные схемы и нелегкая работа следователя. Большинство сюжетов основано на реальных событиях, но имена и фамилии изменены.Второе дополненное и исправленное издание.

© Григорий Жадько, 2020

ISBN 978-5-4498-4087-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тайна ночного крика

Много повидавшая на своем веку белая «Нива» сломалась у Казачьей заимки. Полночная дорога была пуста. От самой заимки остались только старые ветлы, росшие прямоугольными квадратом, кучи ржавых гвоздей и полуразрушенная насыпь, которая прежде перегораживала безымянный приток Нейвы.

Девушка и парень, с трудом откатили машину на обочину и решили продолжить путь пешком. После нескольких часов ходьбы, они изрядно устав, шли молча, невесело подумывая сколько еще времени нужно будет потратить чтобы добраться до ближайшего жилья.

— Костя ты слышал? — вдруг произнесла девушка, обратившись к своему спутнику и замедлила ход вглядываясь в темноту ощупывая окрестности.

— Что? — неохотно оглянулся на нее молодой человек.

— Странный звук, на голос похожий, — девушка подобралась, сосредоточилась и в напряженном внимании, пыталась вновь уловить странные звуки.

— Ерунда. Я ничего не слышал, — отозвался парень, уставшим и немного недовольным голосом. — Тебе показалось.

— Надо нам вместе остановиться и прислушаться, — с умоляющими нотками сказала девушка. — Прошу тебя!

— Таня! — бросил ее спутник еще более раздраженно. — У нас нет времени заниматься этой чепухой.

— Я же не совсем полоумная милый, — возмутилась девушка и обиженно замолчала.

— Я так устал, прямо ноги подкашиваются, — в голосе парня послышались извиняющие нотки. — Ночное дежурство, что ты хочешь.

— Подожди дорогой, сделай это для меня. Я тоже иду из последних сил и не меньше тебя умаялась, — урезонила его спутница.

— Хорошо, что с тобой делать, — неохотно сдался он.

Парень и девушка, обернувшись друг к другу и взявшись за руки, замерли. Таня примиряюще слегка взлохматила ему короткие волосы и коротко поцеловала.

— Крепись Костя!

— Ну, видишь ничего, — спустя минуту нетерпеливо буркнул молодой человек. Но девушка только крепче сжала ему локоть и промолчала. Они стояли так еще не менее минуты и вдруг оба ясно услышали звук похожий на плач.

— Господи! — вздрогнул парень и чуть отшатнулся, оглядываясь в направлении откуда пришел этот странный, тревожный звук. Он не был похож на голос и одновременно в нем угадывалось, задавленное болью и приглушенное расстоянием, что-то человеческое или звериное.

— Теперь ты понял? — с мрачным удовлетворением прошептала девушка.

Они постояли так еще немного.

— Ну! Что будем делать? — нетерпеливо поинтересовалась девушка.

— В смысле? — нахмурился парень.

— Пойдешь?! — спросила Таня.

— Куда?

— Туда! Куда же еще. Надо посмотреть. Возьми фонарик.

— Легко сказать. Как-то мне не по себе. Знаешь…, — с трудом выдавил парень и осекся.

— Костя! Ну ты что? — недоумевающе промолвила Таня, крепко сжав его ладони.

— А ты?

— Буду ждать тебя здесь, — как само собой разумеющееся, отчеканила его спутница.

Установилось долгое молчание. Луна выглядывала из-за туч и серебристым светом заливала гравийный тракт. От станции Верх-Нейвинск, дорога резко брала влево, на Тараскино и шла вдоль верховьев реки Нейвы. Их путь лежал туда, но этот крик спутал все карты.

— Вроде прекратилось, — неуверенно предположил Костя.

— Все равно иди, — требовательно промолвила девушка, — не разочаровывай меня!

— Ну, с какой стати…?! — он закашлялся видимо от волнения. — Темно, ночь, батарейка ни к черту, ели светит.

— А луна?

— Что луна? Она, то есть, то за тучи зайдет. Да и вообще… — он замялся, подбирая слова.

— Костя! Прекрати, — недовольно прервала его Таня.

— Ага счас!

— Ты же мужчина?!

— Влипнем во что-нибудь нехорошее, — осипшим голосом предположил он.

— Значит ты отказываешься?!! — она резко отстранилась. — Ладно, пойдем вместе. Только вытащи на всякий случай из сумки нож.

— Придумала тоже!! — чуть повеселев, сказал парень и сразу начал ощупывать наплечную сумку.

— Вдруг какой-нибудь зверь раненый или мало ли чего.

— Да нет! — уверенно возразил Костя. — На человека похоже.

— Согласна! Но откуда ему тут взяться? Фонариком свети подальше от себя. Возьми его в левую руку, а нож в правую или давай мне, так лучше будет.

— Хм-м! Командирша нашлась, — язвительно хмыкнул парень. — А палка твоя где?

— Потеряла. Наверно на повороте, когда шнурки перевязывала забыла.

— Раззява! Пригодилась бы сейчас.

— О чем теперь вспоминать. Смотри вперед повнимательней. Я буду фонарик повыше держать.

Не было даже малейшего ветерка. Черные кусты, деревья замерли в тревожном ожидании. Молодые люди, осторожно ступая, прошли три десятка шагов к кустам и остановились. Из-за вставшей стеной высокой травы, что здесь достигала пояса, свет фонарика почти терялся.

— Куда идти? — оглядываясь спросил Костя в полголоса.

— Прямо, — так же тихо ответила Таня.

— Может позвать. Откликнется, — предложил парень, втягивая голову в плечи и осматривая местность.

— Давай попробуй.

— Кто здесь!? — крикнул Костя осипшим от волнения голосом и добавил, переходя на звенящий фальцет. — Эй! Кто там!? Откликнитесь. А-ууу!

Никто не отозвался, только неожиданно поднявшийся слабый ветерок, зашумел в ветках деревьев, и где-то далеко, может на берегах Нейвы, сильней заквакали лягушки. Из-за туч, на полный диск выглянула луна, залила неверным серебристым светом: траву, ближние кусты и недалёкие деревья, проступившие из темноты. Молодые люди, осторожно ступая, пошли дальше, по возможности тщательно выверяя каждый шаг в этой высокой траве.

— Что за заросли? — в сердцах бросил Костя. — Выскочит кто навстречу и даже среагировать не останется времени.

— Стоп! Вроде шуршит!? Не почудилось, я наверняка слышала, — закусив губу и хватаясь крепче за своего спутника произнесла Таня.

— Точно. Там кто-то есть, — согласился он, сразу замедлив шаг.

— Живое, крупное!!

— И молчит…?! — подтвердил парень.

— А почему молчит?… Эй! Кто там? Отзовись! — постаралась звонко крикнуть Таня и не узнала свой голос.

— Ага сейчас!

— И кажется, «это оно», смотрит на нас! — беспокойно продолжила девушка, переходя на громкий шепот.

— Бр-рр!! Ну не пугай и так не по себе, — осек он девушку, окончательно останавливаясь. — Если не отвечает — значит не человек? Человек бы давно отозвался. Да и кто тут может быть!? Сама подумай: ночь, лес, кусты. Никто и ни за какие коврижки! Пойдем отсюда.

— Куда пойдем?

— Господи!! Ну на черта нам все это!? Шли себе и шли, — раздраженно и сдавленным голосом проговорил Костя, перекладывая нож из одной руки в другую. Ладони у него незаметно вспотели от напряжения, так он непроизвольно со всей силы сжимал рукоятку.

— Тихо! — шепнула Таня, хватаясь за его свободную руку.

— Что!

— Да тихо ты!

— Я ничего не слышу.

— Как из-под земли… плач или стон, — неуверенно предположила она.

— Не могу уловить.

— Замри и не двигайся подольше. Т-с-с! Молча только.… Молча.

Они стояли так довольно долго, пока не услышали вновь странные звуки, шедшие казалось из-под земли.

— Да! Ёе — моё! — сорвалось у парня с губ.

— Костя, у меня мороз по коже. Потрогай вот здесь, — прошептала девушка, беря молодого человека за руку и прикладывая к телу. — Мне страшно! Что это может быть?

— Блин!! У меня тоже мандраж! Оттуда-то из-за кустов доносилось. В том направлении надо двигаться, — он показал направление рукой.

— Только будь осторожней. Я буду светить лучше под ноги, и руку от меня не убирай.

— Послушай! Так не видно ничего.

— Дай я за тебя держаться буду.

— Не цепляйся за меня, мне же тяжело.

Неожиданно они оба отчетливо услышали шум мотора. Вдалеке появился мечущийся пучок света.

— Машина. Попутка! — обрадованно крикнул Костя. — Бежим, может, возьмет!!

Они как по команде, стремглав бросились обратно. Девушка явно отставала. Оказавшись на дороге, она язвительно пробормотала:

— Ну и бегать ты горазд!

— А сама то?… Сама! — улыбнулся Костя и они, глянув друг на друга, громко и раскатисто засмеялись.

Так чудесно было на дороге, так спокойно. Она показалась родным домом после этих, скрывающих неизвестно что, темных кустов и высокой травы.

— Хорошо бы остановились, подкинули нас, — не оставляя улыбки мечтательно сказала девушка.

— Не говори! — поддержал ее Костя в легком возбуждении.

— Хотя как-то убежали мы, не посмотрели толком? — задумчиво продолжила Таня и улыбка пропала с ее лица.

— Да брось ты! Голосуй, маши руками, девушке быстрей остановят.

Они зажмурились от яркого света. Машина приблизилась и резко притормозила, окутываясь пылью. Это была синяя «шестерка» с багажником на крыше. Водитель, очевидно молодой парень, приоткрыл на несколько сантиметров окно и, выбросив в щель сигарету, неопределенно спросил:

— Гуляем?

Голос у него был неприятный и грубый, а лица не разглядеть. Но выбирать не приходилось. Может это была просто защитная реакция. Подобрать ночных попутчиков не каждому дано.

— Вы в Михайловку, по пути не подбросите? — сказал Костя как можно приветливей и пытаясь улыбнуться.

Но водитель ночью навряд ли мог рассмотреть его улыбку. Это было сделано на автомате.

— А вы кто? — глухо донеслось из автомобиля.

— Мы в гости ехали, машина сломалась, у Казачьей заимки. «Нива» белая, видели на обочине?

В жигулях надолго замолчали. Костя подумал, что он даже не услышал его слов и хотел повторить, но водитель наконец коротко бросил:

— Нет! Не видел.

Эта очень длинная пауза озадачила.

«Странно, — задумался Костя, — другой дороги нет, машина приметная, как было ее не заметить на пустынной дороге?! С закрытыми глазами ехать? Тут явно что-то не то! Врет. Очевидно, просто не намерен помочь нам». Но выбирать и вникать в тонкости мотивов того кто был за рулем в их положении не приходилось.

— Уже три часа топаем, километров десять отмахали, — тяжко вздохнув, сообщил Костя. — Устали как собаки.

— Вижу не местные, — чуть смягчаясь, предположил шофер. — К кому навострились?

— К Кривовым. Знаете: Дмитрий и Галина!

— Что-то я о таких не слыхал.

— Кривовы! Они из переселенцев. У речки там колхозные дома на двух хозяев, у них крайний, деревянный, с шиферной крышей, — с надеждой в голосе, нагибаясь ниже к стеклу, пояснил Костя.

— Мигранты что ли?

— Они русские, с Казахстана приехали. Раньше в Шимкенте жили. Года три уже у вас или даже больше.

— Там многих селили, но этих не припомню.

— Дмитрий и Галина! — с угасающей надеждой, как заклинание, повторил Костя. — А мы там больше никого не знаем.

В жигулях опять надолго установилось молчание, которое не оставляло шансов.

— Ну-уу, возьмете, мо-ожет быть? — уже в отчаянии, без особой надежды, протянул Костя.

— Бли-иин! Остановился на свою голову! Ночь! Кто его знает, что у вас на уме? — в нерешительности протянул шофер.

— Да мы смирные, — жалостливо пролепетала девушка, вступая в разговор, — можем даже заплатить немножко.

— Да не в деньгах дело, — услышав мелодичный голос девушки и пытаясь рассмотреть ее, смягчился парень. — Ладно. Была не была. Садитесь с той стороны. Пацан со мной, а вы назад. Как звать то вас?

— Костя и Таня, — сказали они почти хором, дружно одним махом, залетая на продавленные сидения.

— Оглушите! — бросил водитель, шутливо похлопав себя по уху, — а меня Дмитрий, Дима или Димон. Ну что поехали? Минут двадцать до моста через Нейву. Там вас выкину, дойдете.

— Спасибо огромное!! Класс! — расплылся в улыбке Костя, блаженно вытягивая ноги и откидываясь в кресле.

— Слушай, а как же «это!»? — громко зашептала Таня, склоняясь к Косте.

— Что вы там шепчетесь! — очень недовольно бросил шофер, отстраняясь к окну и резко останавливая только начавшую ход машину.

— Да не бойтесь Дима! — горячо и звонко сказала девушка, возвращаясь на заднее сидение. — Тут такое дело. Мы в этом месте, где вы нас подобрали, крик услышали.

— Чего? — удивился водитель.

— Крик. Может плач.

— Какой плач! Что вы несете?!

— Ну как бы человеческий, женский голос или мальчишка, — проговорила Таня с жаром.

— Знаете, что… как вас там…?

— Нет, правда! Правда. Кость подтверди…

— Да ладно, — пробормотал Константин, — не грузись больше, поехали, раз повезло.

— Ну, скажи, что ты слышал! Как подошли вообще ясно.

— Ну, было и что? Человек торопится! Мы чуть живые от усталости, завязывай. Не наше это дело.

— А вдруг помощь, какая нужна, может ребенок пропал, заблудился. У вас Дима дети не пропадали в деревне? — спросила Таня.

— Дети…? — уклончиво, после большой паузы, протянул водитель, отводя взгляд в сторону. — Не-е-ет!

— А кто?

— Ну, кого-то искали вроде у мигрантов на той стороне. — Дмитрий заерзал на сиденье. — Краем уха слышал, но не знаю точно.

— Странно? Мне казалось, уж в деревне-то, все и всё про всех знают! — удивилась Таня.

— Ничего я не знаю, деревня без малого полтора километра. Меня и не было в это время. Ну ладно поедем, только не шепчитесь больше.

— А вдруг это человек все же был, может девушка? Похоже?

— Какая девушка? — занервничал Дмитрий. — Да может ее и нашли сто раз уже. А может и никто не пропадал.

— Ничего не понятно, — совсем запуталась Таня.

— Ну, короче мы едем? — недовольно буркнул водитель, открыв и захлопнув посильней дверцу машины.

— А вдруг я права? — сказала Таня, с надеждой сжав плечо Косте.

— Так! Не дури! — обрезал он, оборачиваясь назад и сбрасывая в раздражении ее руку.

— Короче ты как знаешь, а я все-таки не могу так взять и просто уехать! — решительно промолвила она, переходя на звенящий шепот.

— И что ты хочешь делать?

— Давай все же посмотрим, что там? — призывая к разуму сказала она. — Как потом с этим жить. Устали — это что, оправдание?

— Ё-мое! Офигеть, не встать! Совестливая нашлась! Зверь там какой-нибудь. Подойдешь, тяпнет тебя за твои труды.

— А может там человек умирает?

— Сплюнь.

— Я наверно останусь.

— Я тебе останусь! — угрожающе сказал Костя и повернулся к ней всем корпусом. — Сиди на месте.

— Не поеду пока не выясню!

— Прекрати!

— Ты меня знаешь, — с угрозой в голосе бросила она, перемещаясь ближе к дверце автомобиля.

— Свихнулась совсем!

— И дай мне фонарик и нож. Езжайте умники. Вы же устали и торопитесь.

Последней фразой Таня недвусмысленно поддела и водителя. Дмитрий подкинулся, хотел что-то сказать, но передумал и сник. Глазами он опять напряженно уставился вперед, на дорогу, слушал их перебранку и о чем-то напряженно думал.

— Блин! Ну что с ней делать, — обратился Костя к нему, — может, подождешь нас пять минут, пробежим и сразу назад.

— Слушайте! Какого черта я останавливался, совесть у вас есть? — сказал Дмитрий, но в голосе его не было уверенности.

— Да понятно это все Дима, извини, — заискивающе сказал Костя и развел руками.

— Или едем, или это,… это короче,… я вас не гоню… едем и все! — постановил Дмитрий, решительно взмахнув рукой.

— Ну, будь человеком! Видишь, моя заупрямилась, а вдруг там и впрямь что-то серьезное.

— Да вы на часы смотрели?

— Ну, почти два?

— Мне же утром на работу в семь!

— И чо!

— На кой ляд мне это надо. Им видите-ли померещилось.

— Вы не можете нас бросить, может нам помощь понадобится, — сказала девушка. — Что мы одни сделаем!?

— Завтра утром приезжайте и проверяйте, сколько влезет.

— Нет! Я остаюсь по любому, — решительно, не оставляя путь к отступлению, сказала девушка.

— Мы больше говорим Дима. Уже бы сгоняли, посмотрели. Это быстро. Ты человек или нет? — поддержал ее Костя.

— Я не буду вас ждать, до завтра ничего не случится! — упорствовал водитель, склоняя голову к баранке.

— Что точно выходим? — грустно спросил Костя, обращаясь к своей спутнице.

— Я выхожу, а ты сам решай.

— Ну, пошли, что уж тут, — он тяжело вздохнул и неприязненно взглянул на водителя.

В самый последний момент, услышав звук открываемых дверей, Дмитрий вдруг выпалил:

— Как вы меня достали!… Ладно, подожду.

— Ты развернись раз так, фары туда направь, — предложил Костя.

— Фары, им… еще фары, — недовольно заворчал водитель, сдавая назад и разворачиваясь в нужном направлении, — так что, ли?

— Ну, где-то так! Правее можно.

— Хорошо! Пойдем вместе, а она пусть в машине сидит, — вдруг совсем сдался Дима.

— Ну, ты молоток! Это вообще здорово! — немало удивился Костя смене его настроения.

— Только дай мне нож, а ты с фонариком, — поставил условие Дмитрий.

— Да, конечно, бери.

Таня осталась стоять у Жигулей, а ребята пошли, сминая высокую траву, по направлению к кустам.

— Зря идем! Зря ноги ломаем! — недовольно бухтел Дмитрий, размахивая ножом, и идя вслед Косте. — Привиделось вам.

— Пять минут всего-то и потратим. Для очистки совести. Не могло нам обоим показаться.

— Может птица какая раненая, они горазды так кричать, — убеждал толи Костю, толи себя водитель.

— Сейчас. Сейчас. Глянем и назад, — успокаивал его Костя. — Вон, кажется, оттуда я слышал. Я запомнил по кривой березе.

— Точно оттуда?

— Думаю да.

— Да хватит уже. Пошли назад. Все уже поворачивай. Да поворачивай!! — сказал он уже довольно грубо.

Но Костя шел уверенно, обшаривая фонариком за пределами светового тоннеля попадающиеся прогалы и подозрительные места. Вдруг у самых кустов он остановился и нагнулся, что-то пытаясь разглядеть на земле. В этот самый момент Таня увидела невероятное! Она не поверила своим глазам. В свете фар было отчетливо видно, как Дмитрий совершенно неожиданно, сверху вниз нанес удар ножом Косте в спину.

Таня испуганно вскрикнула! Все у нее сжалось от нелепости происходящего. Костя как бы споткнулся, но выпрямился и, обернувшись, стал выхватывать нож у нападавшего. Тот опять изловчился и нанес подряд еще два удара в грудь. Костя пытался защититься, но это получалось у него все медленнее и хуже. Видно было, что он терял силы.

Таня в ужасе, хотела кинуться спасать, но поняв, что уже помочь не сможет, прыгнула за руль. Отцовскую машину она водила от случая к случаю, но тут, откуда что взялось. С ревом, на первой скорости девушка сорвалась с места и помчалась в Михайловку.

Дмитрий, бросив свою жертву, было кинулся за машиной, но где там. До дороги было расстояние метров пятьдесят. Он проводил мутным взглядом скрывшуюся «шестерку», что-то в сердцах крикнул вслед, и опустошенный сел прямо на траву. Руки его дрожали. Он минуту мотал головой, бессвязно что-то говорил сам себе; наконец встал, обошел стороной раненого, подобрал брошенный фонарик и медленно как пьяный спустился в землянку. Осветив, грязно желтым лучом фонаря, связанную по рукам и ногам девушку, он встал на колени и нагнулся над ней. В руках у него был окровавленный нож. Таджикская девушка Лайла, не закричала, только глаза ее от ужаса раскрылись так, что казалось, выйдут из орбит. Но он вяло, одним движением, разрезал тугой скотч на ногах, потом на руках. Лайла лежала, сжавшись в комок, ожидая самого худшего. Дмитрий, вдруг стал крестить девушку и бормотать что-то несвязное, монотонное похожее на молитву. Так продолжалось более минуты. Наконец, взяв ее за плечо, он грубовато подтолкнул ее к лестнице, которая вела наверх. Девушка, пятясь задом, медленно, как загипнотизированная, глядя на окровавленный нож в его руках, нащупала пятками ступеньки и начала подниматься. Глаза ее ничего не видели. Узкий луч, смутную тень — она скорее представляла и ждала, каждую секунду ждала подвоха. Только когда осталась последняя ступенька, она рванулась из страшного подземелья и побежала, куда глаза глядят, не до конца веря в свое неожиданное освобождение.

Истошный крик «А-ааа-ааа-аа-а!» долго несся по окрестным кустам, а потом затих, заглушенный расстоянием.

Дмитрий, нашел в углу землянки рулон канцелярского скотча и вылез наверх. Подсвечивая фонариком, он посадил Костю, снял с него окровавленную потяжелевшую рубашку и стал крест-накрест перематывать его раны липкой лентой. Парень был слаб от потери крови и голова его беспомощно болталась. Дмитрий обматывал его туловище так до тех пор, пока не закончился рулон. Окровавленной рубашкой, он перевязал ему кровоточащие, порезанные в драке руки и, взяв парня за ноги, потащил его на дорогу. Уложив Костю поудобней, Дмитрий неторопливо вернулся в землянку. Одна стена ее прикрывалась куском фанеры. Убрав фанеру, он открыл углубление похожее на нору в земле. Засунув туда глубоко руку, он достал плотно перевязанный пакет, а потом небольшой круглый предмет, тускло металлически блеснувший в свете фонаря.

Сев по-турецки, Дмитрий грубо разорвал пакет. Из него веером посыпались: письма, отдельные листки, исписанные ровным девичьим почерком, солдатские фотографии, и даже засушенные цветки, заботливо вложенные между страниц. Подсвечивая фонариком, зажатым между грудью и подбородком, Дмитрий поднимал отдельные послания, пробегал глазами и безжалостно рвал их на мелкие кусочки. Он что-то искал. Наконец, видимо найдя, он надолго впился в одно из писем глазами. Дмитрий читал неторопливо, но руки у него подрагивали, а по щекам лились грязные слезы. Дочитав, он бросил его в общую кучу. Это было единственное письмо, что он удосужился прочитать, и которое избежало участи быть разорванным.

Покачиваясь, он еще минуту или две сидел молча, как бы медитируя, потом очень неохотно поднял с пола круглый металлический предмет. Дмитрий ласково погладил его, перекрестился и выдернул стопорную чеку. Он еще почти пять минут сидел, сжимая гранату и наконец, рука его как бы совсем произвольно разжалась, что-то сухо щелкнуло в ней, и он торопливо свернулся калачиком, плотно прижимая ее груди.

Ранним утром многочисленная семья Лайлы, обретя вновь старшенькую и любимую дочку, в полном составе, не получив расчет, уехала в неизвестном направлении. Говорили, что они отправились на историческую родину. Они были из Курган-Тюбе. Но это были только предположения. Впрочем, никто их искать не собирался.

Останки Дмитрия похоронили на третий день почти тайком, в низине за деревенским кладбищем. Мать его, после этого случая, почти обезножила. Дело закрыли. А спустя месяц старший брат Дмитрия, Илья, взяв трактор ДТ-75, закопал страшную землянку и насыпал на этом месте огромный земляной холм. Насыпь было хорошо видно с дороги, и все стали называть его Димонов холм.

В сентябре вышел из больницы Костя. Врачи сказали, что он определенно родился в рубашке. Рулон скотча спас ему жизнь. Еще слабый с посеревшим лицом, но очень бодрый, он сразу заговорил о свадьбе. Они с Татьяной решили не откладывать ее в долгий ящик.

К ноябрьским праздникам случилось еще одно событие. В Михайловку с Новоуральска вернулась Вера, бывшая девушка Дмитрия. Она приехала ночью, на такси, с двумя узлами и грудным ребенком. Родители парня приняли ее безропотно и молчаливо. Говорят, по зиме, у Димонова холма, не раз видели худую женскую фигуру в черном одеянии. Женщина появлялась под вечер. Подолгу стояла у старой кривой березы, прислонясь к ней спиной. Никто точно не знал, что это за женщина: издалека нельзя было разобрать лица.