Приключения северянина. Сборник рассказов

Павел Александрович Сафонов, 2016

Автор «Записок северянина» считает себя человеком вполне ординарным. Хотя жизненную школу прошел неплохую. Три года службы в Забайкальском военном округе, учеба в Иркутском сельхозинституте на факультете охотоведения, практика на Байкале, год поработал охотником на Енисее в Туруханском районе. И вот волею судьбы оказался в национальном поселке Ачайваям, там он пришел к выводу, что в СССР самая выгодная должность – рабочий. Устроившись слесарем в оленесовхоз, стал жить по принципу «как надо», но не «как все». Что из этого получилось, узнаете из его рассказов.

Москва

Женщину в Москве зовут Лена. Постарше, у граций в отпуску, но де ловая. Рекомендация от наших почтарей и трехлитровая банка икры сра ботали мгновенно. На следующий день назначена встреча в институте имени Семашко.

Лена появляется после вызова и коротко кивает — жди. Это мы умеем. Еще через полчаса указывает на кресло.

— Да, зубки ты запустил.

— Лена, если что нужно… только сделай, есть же нечем.

— Нет, нет. Сделаем, сделаем. Придется немного заплатить.

— В пределах тысячи наскребу.

— Да ты что? Сотни много! Начнем с рентгена. Вот тебе карточка, запомни фамилию. Будешь лечиться под этой фамилией. Понял?

Не подведи, а то, бывает, больного вызывают, а он молчит, сидит, ждет.

— На память не жалуюсь, ждать не буду.

— Ну и молодец! Кабинет на втором этаже, кинешь бумажку в ящик. Потом придешь ко мне, направлю тебя дальше, главное — к студентам не попасть.

Посмотрев снимки, неопределенно протягивает «м-да-а-а».

— Ну ладно. Для начала поднимись наверх, там тебе луночку выскоблят.

Ассистент квадратный и рыжий, с толстыми пальцами-сардельками, хоть и в белом халате, но больше похож на пирата, чем на врача. — Садись в то кресло. — Указал к окну. — Тебе скоблить? Леночка, выскобли молодого человека, пусть потерпит, не только женщинам терпеть.

Леночка «скоблилку» держит первый раз в жизни. Долго крутит в руках карточку и облегченно произносит:

— У вас все в порядке.

— Чудесно. А в рот вы не заглянете?

Леночка вспыхивает майским цветом, но зуб увидела сразу. После пяти минут возни к ней подходит сокурсник азиатского происхождения, похоже, наш брат бурят.

— Леночка, что тебе попалось?

— Да вот…

— Дай-ка я попробую.

У него рука потверже, и двух движений хватает, чтобы выдрать загнивший осколочек. Самое противное, что нельзя вставить пару замечаний — рот открыт и его нельзя закрыть.

— На сегодня хватит, — резюмирует Лена. — Приходи завтра в десять.

На станции «Беговой» вечером почти никого. Впереди на эскалаторе выплясывает подвыпивший алкаш, сзади вдалеке идут парень с девушкой. Неожиданно пьяный теряет равновесие и, переступив несколько шагов назад, набирает солидную скорость и летит затылком на окованную ступеньку эскалатора, пролетев метра три. Сразу отключился и закачался вверх с закинутыми за голову руками. Парень и девушка, не сговариваясь, повернули к противоположному выходу. Надо бы помочь бедолаге, а то так его и будет наверху мотать, ведь наверняка там никого нет. Никогда не было, а сейчас появился. Сержант милиции — откуда он взялся? Предстала ему картинка: мужик в полушубке и у его ног труп. Зеленый сержантик, глаза стали квадратные, и застыл как изваяние.

— Бери за руку!

Он подчиняется, как загипнотизированный, и через минуту алкаш прислонен к стенке.

— Вызови «скорую»!

Но он не несется к телефону. Толкнул дверь рядом с чучелом, и из нее вышла такая же зеленая девчушка в белом халатике, и они вдвоем уставились на алкаша. Самое время линять.

— Одну минуточку, — сержант догнал уже на выходе.

Вот черт, не хватило минуты, чтобы раствориться в темноте.

— Да, пожалуйста.

— Давайте спустимся, у него рука какая-то!

Приходится спускаться обратно. В самом деле, левая рука над головой и словно каменная, сам мягкий и дышит. Пружинит и вниз не идет. Не ломать же ее.

— «Скорую» вызвали?

— Да. А что с рукой?

— Спроси что-нибудь полегче.

Он провожает растерянным взглядом удаляющегося типа, но сформироваться мысли, остановить свидетеля или убийцу мешает подоспевшая «скорая». Подкуют, а потом докажи, что не верблюд, лучше вовремя исчезнуть.

Ночью снова пришла она, зубная боль, и мучила, пока наши на Олимпиаде не забили чехам четвертую шайбу. Да, в этой куче забросить ее было почти подвигом. Сразу стало полегче, и даже удалось до утра покемарить. В десять Лена посочувствовала.

— Он у тебя болит под пломбой. Кстати, кто тебе ее поставил?

— В Ижевске по блату.

— Ага, — она выковырнула ее одним движением, — видно, что блатная. Вот что, пойдешь в физиотерапевтический, они тебе все зубки проверят… Не забывай свою фамилию.

Симпатичная женщина настроила приборчик.

— Один электрод возьмите в руку, а второй я буду прикладывать к зубам. Когда почувствуете жжение, скажете.

Нет проблем. Вскоре Лена расшифровывала ее иероглифы.

— Этот совсем плохой. И рядом не лучше. Остальные пойдут.

— Только, пожалуйста, не к студентам!

— Нет, я договорюсь с одним асом. Наложу ему маленькую баночку икорки.

Ас есть ас. Заводит в огромный пустой кабинет и не спеша наматывает нервы на иголочку. От боли воздух становится прозрачным.

— Все, больше не могу, сейчас в окно выпрыгну!

— Все, — улыбается врач, — на сегодня хватит. Завтра поставлю пломбы,

Он не обманул, эта боль была последней. Теперь жить приятней, можно и съездить к Олиной знакомой за ковром. Однако черти ее занесли. Даже телефона нет. Двадцаткой до конца, и еще минут пятьдесят блужданий. Наконец нужная дверь приоткрылась.

— А, вы от Оли!

И даже распахнулась.

— Заходите. Я вот ковер упаковала. Так пойдет?

— Вполне.

— Передавайте ей привет.

Он легче ковра.

Но обратно двадцатка завезла куда-то не в ту степь, и только тогда вырисовалась железка «в парк». И куда смотрел, когда садился? Там такие ножки были! Куда же идти?

— Одну минуточку!

Откуда черт принес этого старлея? Невысокого роста, стройный, лад ный, складный, кобура под рукой, взгляд цепкий. Этот не замрет и глазами не заморгает. Видно, в переделках уже побывал. В общем, его понять можно — стоит мужик с ковром под мышкой и широко разинул варежку, да мужик-то в положении, не хуже, чем баба.

— Предъявите чек на покупку ковра.

— Да это не мой ковер, и я его не покупал.

— Ваши документы?

— С собой не ношу.

— Придется пройти в отделение.

Придется, куда ж деваться. Шагаем в тишине и темноте улочки.

— Где взяли ковер?

— У одной женщины.

— Знакомой?

— Первый раз видел.

— Как же она вам его дала?

— Прочитала записку и отдала.

— А от кого была записка?

— От знакомой.

— И сколько вы знаете эту знакомую?

— Сегодня ровно месяц.

— Вы сами понимаете, что это чушь!

— Нет, не понимаю, только констатирую факты и стараюсь отвечать на вопросы предельно точно.

— Разве можно так за месяц узнать человека, что доверишь ему такую вещь?

— За такое время можно доверить и жизнь, если веришь.

— Ее адрес?

— Город Ижевск, — и далее адрес.

— А что вы делаете в Москве?

— Лечу зубы.

— Адрес той, у которой вы взяли ковер?

— Глаголева, — назвал цифры.

— Телефон?

— Нет у нее телефона.

— Где вы живете сейчас?

— 1-й Хорошевский.

— Тоже знакомая?

— Тетя.

— Значит, вы живете в Ижевске?

— Нет, на Камчатке.

— А как попали в Ижевск?

— Приехал к родителям. Там учусь заочно в институте.

— Вы понимаете, насколько все запутанно?

— Понимаю. Не понимаю, как распутать.

— Поможем.

— Дадите квартиру в Москве? Сам, наверное, в общаге или у тещи на птичьих правах?

— Почему вы думаете, что я женат?

— Наглаженный и обстиранный, мужчины так не могут.

— Размеры ковра?

— Леший знает. Можно замерить. Так метра два, а в длину… размотать, что ли?

Вопросы задает не спеша, вдумчиво. Симпатяга парень. Неожиданно он переходит на «ты».

— А как ты оказался здесь, если твоя тетя на Хорошевском, а знакомая на Глаголева?

— Сел на двадцатку, а она, зараза, завезла меня сюда и выкинула.

— Ты не видел табличку «в парк»?

— Увидел, когда вылез.

— По инструкции я должен доставить тебя в отделение. Но ты там проторчишь часа два, и тебя отпустят. Ты не вор, это я давно понял. Вон за сквером метро «Сокол».

— Там сориентируюсь, просто эту станцию первый раз вижу с тыла.

Лихо козырнул и повернул обратно. Такие порядок наведут. Жаль, что их мало.

Наконец-то позади все кабинеты и примерки. Лена сама воткнула мосты на место.

Четыре моста по пятнадцать рублей. Всего шестьдесят.

— Вот сотня и тысяча благодарностей. Я теперь жующий человек.

— У меня сдачи нет.

— Перестань, какая сдача, я еще столько дам и буду в выигрыше.

— Нет, нет. Я сейчас иду домой, и по дороге мы деньги разменяем. Ты хотел еще лук купить и клюкву, я тебе покажу хорошие магазинчики.

Ну и память. Давно говорилось и вскользь. Деньги разменяны сразу же и скрупулезно подсчитаны.

— Вот сорок рублей, пересчитай.

— Не убивай меня без ножа, я и так себя чувствую скрягой.

— Вот универсам, там есть лук.

Зима на лук дефицитная, в Ижевске не найти днем с огнем.

А в «САМе» очередь в три изгиба, но идет быстро.

— Стой здесь, я займу очередь там.

Минут через десять она занимает очередь в хвосте и так несколько раз. Не прошло и часа, как вес в руках стал чувствительным.

— Пожалуй, хватит, пошли за клюквой.

— Это все мне?

— Конечно, у меня давно кладовка забита.

— Лена, как с тобой рассчитываться буду?

— А, пошли.

Она несется с такой скоростью, что запомнить, где что, невозможно. Ныряет в какой-то подвальчик, оказавшийся «Дарами природы».

— Вон клюква, видишь, в бочонках? Сколько будешь брать?

Бочата маленькие, аккуратненькие.

— Одного хватит, больше не увезти.

— Что один, килограмм?

— Нет, бочонок.

Лена перебрала штук пять, придирчиво оглядывая каждый, и наконец сделала свой выбор.

— Вот этот.

Непонятно, чем те хуже, но важно, что есть лук, клюква и зубы.

Можно лететь в Ижевск.