Приключения северянина. Сборник рассказов

Павел Александрович Сафонов, 2016

Автор «Записок северянина» считает себя человеком вполне ординарным. Хотя жизненную школу прошел неплохую. Три года службы в Забайкальском военном округе, учеба в Иркутском сельхозинституте на факультете охотоведения, практика на Байкале, год поработал охотником на Енисее в Туруханском районе. И вот волею судьбы оказался в национальном поселке Ачайваям, там он пришел к выводу, что в СССР самая выгодная должность – рабочий. Устроившись слесарем в оленесовхоз, стал жить по принципу «как надо», но не «как все». Что из этого получилось, узнаете из его рассказов.

Хабаровск

Хабаровск славится беспорядком в аэропорту, но таким он предстал впервые. Люди лежали, сидели, спали на полу, даже на площадках над входом, на лестницах, за стойками. Между сидящими и лежащими сфор мировалось два потока, идущих в противоположных направлениях. Выйти из них, не наступив на кого-нибудь, довольно трудно. Давка, толкотня, ругань. Дежурные ведут регистрацию, перешагивая через человеческие тела.

Очередь у транзитной кассы вытянулась с загибом влево. Впереди женщина лет тридцати, довольно миловидная, невысокого роста, также из Петропавловска.

— Вы уже получили багаж? — удивилась она.

— Только что.

— Как же я прослушала? Пожалуйста, скажите, что я стою перед вами, я сейчас сбегаю за своим.

— Вы почти не продвинулись, — констатировала она, появляясь из толпы с объемистой сумкой.

— Насколько я понял, здесь две очереди с обеих сторон, и берет та, у которой больше масса.

Минут через пять она пришла к такому же выводу.

— Надо сходить к дежурному милиционеру, — решает пассажирка.

— Он скажет: наводите порядок сами.

— Что же делать? — вопрос более для раздумья, чем от отчаяния. — Товарищ, почему вы берете, ведь очередь отсюда? — Она явно имеет опыт работы с людьми, ни нотки визгливости, уверенный голос, заставший преступника на месте. Товарищ сунул билет в кассу и пыт ается оправдаться.

Очередь возмущенно зашумела. Особенно волнуются братья армяне, стоящие к окошку близко, но безрезультатно. Революционная ситуация назрела. Можно попробовать отрезать одну очередь от другой по принципу «наводите порядок сами». Надо втиснуться между этим товарищем и остальным левым крылом очереди.

— Остальные в эту очередь, — жест рукой в сторону правого крыла.

Левая очередь молчит, ну и слава богу. Соотношение сил явно неравное.

— Пропустите только меня, мне очень надо, — невзрачная девушка смотрит с мольбой в глазах. Если ее пропустить, то может взорваться все левое крыло, потому что надо всем без исключения. Она — крайняя, надо ее не видеть и не слышать. Минут через пятнадцать очередь формируется в одну справа, моя спина довольно надежно защищает окно от инородного вторжения. Еще через полчаса моя союзница отходит от кассы и наступает моя очередь протянуть билет.

На улице толкучки нет, но есть мороз, который и создал эту толчею в аэровокзале. Пассажирка-союзница приводит себя в порядок у выхода после прорыва сквозь вокзал. Когда она поправляла шапочку, то показала, что она блондинка, а что личико круглое и миловидное, видно было еще в Петр опавловске невооруженным глазом. Характер она уже показала и теперь демонстрирует свою обворожительную улыбку.

— Тамара.

Против улыбок, тем более таких очаровательных, у мужчин оружия нет.

— Петр.

— Куда вы летите?

— В Иркутск.

— Ирония судьбы, я тоже. Завтра в десять вечера.

— Завтра, но в восемь утра.

Улыбка мгновенно исчезла.

— Я же перед вами подавала билет!

— Алогизм судьбы. Впрочем, нам сказочно повезло. Мужчина перед нами возмущался, что ему дали на Иркутск на восьмое. А сегодня только второе. Теперь наш путь в камеру хранения?

— Да, — улыбка снова украсила, ее, — а потом в гостиницу.

Разумеется, здесь уже все забито.

— Вместе у нас неплохо получается. Продолжим дуэтом?

— С удовольствием.

В камере хранения мы встали за девушкой, полчаса назад умолявшей ее пропустить.

— А я сдала билет, поеду поездом, — протянула она плаксиво и стала еще более несчастной.

Автобус довез нас по сияющему огнями Хабаровску до центральной гостиницы.

— Повезет ли нам с местами? — гадала Тамара, доставая документы из сумочки.

— Должно. Если начало везти, то до конца дня будет удача.

Правило не подвело. Дежурная без разговоров взяла паспорта и оформила места в двухместных номерах с разницей на этаж.

— Я предлагаю кино и по дороге столовую.

— Обычно мужчины предлагают ресторан.

— Стало быть, к их числу я не принадлежу. Не пью, не курю, да и денег — шибко не пошикуешь.

— Не пьешь даже шампанское?

— Даже пиво.

Она посмотрела на своего сопровождающего с сомнением и сожалением.

— Ну что ж, через полчаса буду здесь.

Проще ей было сказать: «На безрыбье и рак — рыба».

— А какое кино? — спрашивает Тамара, появившись в назначенное время.

— Посмотрим, что будет. На месте выберем.

Она уже настроилась на рака и признаков разочарования больше не показывала. Перед афишами мы простояли недолго.

— Все это я уже видела, кроме «Розы для господина прокурора».

— Зал хроники. Пошли за билетами?

— Пойдем. Ты раньше был в Хабаровске?

— В основном проездом. Один раз застрял на двадцать дней — оформлял пропуск.

— Я только проездом. Остается только прогуляться.

— Я с удовольствием смотрю на людей, особенно в незнакомых городах. Интересно угадывать, кто есть кто и что.

— Что-то я не видела, чтобы на кого-нибудь смотрел.

— Угловым зрением.

— А когда ты увидел меня?

— В Петропавловске перед посадкой.

— И что ты обо мне скажешь?

— Летишь на сессию в Иркутск, замужем, тридцать два года, заводила всех дел в коллективе.

У нее снова возникло чувство уважения к своему спутнику.

— Почему студентка?

— Билет со скидкой, видел, когда подавала в окошечко.

— Замужем, потому что кольцо на правой. Но ведь я могла надеть и просто так.

— Выражение глаз не заменишь. Одинокие смотрят на мужчин очень печально.

— Остальное все правильно, староста в группе.

— Видно по поведению в очереди. Нам пора поворачивать, пока дойдем, останется пять минут.

Фильм чудесный, к такому выводу мы пришли единодушно. Пока воз вращались до гостиницы, Тамара рассказала, что она работает учителем музыки.

— Всю жизнь мечтаю научиться играть на аккордеоне, никак времени не выберу.

— Ты идеальный муж, — сделала она вывод, когда мы подходили к гостинице.

— Так считают все женщины, кроме моей жены.

— Это был чудесный вечер, — задумчиво произнесла она, когда мы прощались на лестничной площадке. — Жаль, что у меня нет будильника, хотя бы сломанного.

На следующее утро фортуна повернулась другой стороной. Все началось с регистрации. Когда осталось человек двадцать, дежурная объявила:

— Товарищи пассажиры, с этого рейса вас снимают и передвигают на следующий, который уходит через три часа. Нам необходимо отправить группу иностранных туристов.

Очередь немного пошумела и, видимо, из интернациональных сооб ражений, решила бунт не поднимать.

Дежурная слово свое сдержала. Перед регистрацией на следующий рейс нас подозвали к стойке и провели регистрацию.

Наконец-то объявили посадку.

Боги праведные, на билете не осталось ни одного талончика. Мало того, что нап ошибся и отрезал один лишний талончик, плюс к этому поторопилась дежурная и в спешке оторвала еще один лишний, и билет остался голый, а еще регистрироваться в Иркутске и Свердловске. Но талончик один еще здесь — регистрация не закончилась. Можно попы таться его вернуть.

Пробиться с этой стороны к стойке не смог бы и взвод автоматчиков. Помог обходной маневр с перепрыгиванием через отдыхающих. Дежурная, очумевшая от криков и тянувшихся к ней рук, зло вырвала билет и непонимающе уставилась на нахала, проникшего из тыла, куда доступ разрешен только элите типа партийных деятелей, депутатов, агентов КГБ и блатных. Не слушая особо объяснений, она обрадовалась.

— Как ты попал на этот рейс, твой ушел утром! Я тебя снимаю.

Это не та дежурная, которая нас передвигала и регистрировала. Докажи, что не верблюд, когда тебя уже подковали. Спас талончик! Во попал! Пальцем в небо. Да в этом содоме и Шерлок Холмс не докопается до истины, даже после отлета самолета. Что же теперь? Покупать билет на Иркутск или Москву? На какое число, если транзитникам давали вчера только на десятое?

После ее выкрика взметнулся лес рук с билетами с той стороны стойки.

— Меня, я с ребенком!

— Больная я!

— Вот телеграмма, я по телеграмме!

— Опаздываю на работу!

Кажется, земля уходит из-под ног. Но госпоже фортуне угодно было только слегка пошутить. Дежурная сунула билет в руки незадачливому пассажиру.

— Твое счастье, что вещи в самолете, беги!

Второй раз ей повторять не пришлось. Автобус уже трогался, когда дежурная на выходе махнула шоферу:

— Открой ему дверь!

Будь ты неладен, бардак в авиации.

У трапа самолета давка. Впереди толпы несколько женщин с маленькими детьми и в интересном положении. Но их оттесняет пухленький мужичок с брюшком.

— Мне надо срочно, я лечу в командировку.

Видно, дядя из больших начальников. Надо ему помочь.

— Женщины, что вы толкаетесь, имейте совесть, пропустите мужчину, ему же срочно надо, он летит в командировку!

Толпа, до сих пор безучастная, ожила. Несмотря на холод и пронизывающий ветер, появились улыбающиеся лица, и напряжение ожидания ослабело. Мужичок сконфуженно отступил, пропуская женщин вперед. Мест хватило всем. Последний заходящий пассажир галантно раскланялся со стюардессой, за что получил очаровательную улыбку.

Слава богу, Иркутск. Сейчас проблема номер раз — это договориться с дежурной по транзиту, чтобы выписала талончики, билет-то оплачен. Не может же быть, чтобы здесь была толчея, как в Хабаровске.

Может, ей-ей, может. В Хабаровске хоть касса работала и очередь шла, а здесь окошко транзита наглухо закрыто и открывается, только когда появляются места. Остальное время толпа, не очередь, толпится у задраенной амбразуры и ждет милости от «Аэрофлота». Когда же она снизойдет на главу раба божия? Кому бы задать этот вопрос? И второй, самый главный: что делать? Ага, а вот и ответ на него. Объявляется посадка на рейс Хабаровск — Иркутск — Новосибирск, то есть рейс, который довез меня до Иркутска, если довез до Иркутска, сможет, наверное, довезти и до Новосибирска. Оттуда-то легче будет выбраться в Свердловск. Вообще-то это афера, и скорей всего, что при проверке билета меня сразу же попросят. Попросят — не побьют. А могут билет и не проверить. Опять же, что будет с багажом? Ладно, раздумывать некогда, вперед.

Все пошло, как по заранее написанному сценарию. Дежурная по посадке объявила:

— Кто летел этим рейсом, прошу пройти в первую очередь.

Летел? Летел. Стало быть, в первую очередь. Билет глянула мельком, не обратив внимания на пункты следования Иркутск — Свердловск — Ижевск. В самолете все заняли свои места.

— Вы разве здесь сидели? — усомнилась бортпроводница.

— Спросите у пассажиров!

Двое или трое согласно кивнули.

Она покрутилась с минуту вокруг, не поняв, где подвох. Она спрашивала перед посадкой, кто летит только до Иркутска, и запомнила, что где-то здесь должно быть свободное место после Иркутска. Сформулировать вопрос четче, почему полетел дальше, у нее не хватило памяти и времени. Оставив задачу неразрешенной, стюардесса объявила, что мест больше нет, и после небольшого шума у выхода на трап дверь наконец закрылась. Еще через десять минут Ту-104 оторвался от взлетной полосы иркутского аэропорта. Да здравствует бардак в «Аэрофлоте»!

Следующий вопрос: «А где мои чемоданы? Их два, и они тяжелые».

— Запросите из конечного пункта вашего маршрута, — посоветовала представительница этой же организации в справочном бюро Новосибирска.

Ну что ж, для этого надо сначала до него добраться.

Новосибирск — это уже цивилизация. Стекло и бетон, никаких признаков давки или толкотни. Тишина, ровный свет, тепло и даже уют. Никаких очередей, все вовремя, толково и быстро. Пустые залы, свободные полумягкие диваны и кресла. Буфеты с бутербродами и горячими напитками, мороженое и теплые туалеты. Цивилизация. Очаровательная брюнетка-администратор внимательно выслушала сказ о талончиках.

— И вы хотите, чтобы я выдала вам талончики?

— Мечтаю с самого Хабаровска. По-моему, это не совсем наглость, билет-то оплачен полностью, талоны мне урезали работники «Аэрофлота».

— Вы знаете все примечания наших законов?

— Их лучше не знать — летать не захочешь.

— Ну ладно, — вздохнула красавица, — рискнем.

— А чем вам это грозит?

— Премией на эту сумму.

— Я вам дам свой адрес, если…

— Да уж как-нибудь сама.

Красивые пальчики с шикарным маникюром извлекли откуда-то две маленькие квадратные бумажки и поставили на них нужные надписи и штампики.

— Регистрация на Свердловск через полчаса.

Такое бывает только в сказке.

— Огромное спасибо, и с наступившим.

— Спасибо, счастливо долететь.

Мы или во сне, или в Германии. Возможно, какое-то перемещение прост ранства и времени. Во всяком случае, логического объяснения этому чуду нет. Понимать необязательно, важно улететь.

Свердловск. Чемоданы получать не надо. Даже в потере есть свои плюсы. Залы свободные, у транзитной никого, и она даже работает. Рейс Щ с номером вылетает завтра утром. Впереди целая ночь. Можно попробовать найти тетку Клеру — мамину сестру. Какой же у нее адрес? Короленко — это точно, номер дома вроде 23. Маме бы позвонить. У них телефона нет. Время есть, попробую поискать.

— Вот улица Короленко, — махнул рукой таксист и, получив по счетчику, тут же исчез. Улица недлинная, темная и пустая. Не дойдя до двадцатых номеров, она уперлась в колею железки и исчезла, как таксист.

— Вы не скажете, извините…

Но женщина прибавила ход и не захотела даже обернуться. Видок-то у меня вполне разбойничий. Можно попробовать позвонить в справочное и испросить номер телеф она по фамилии.

Ну да ладно, на сегодня хватит. Где такси?

В гостинице аэропорта оказались свободные места, что на Севере практически не бывает. Принимая душ, долго не мог понять, откуда вонь тухлых яиц. После недолгого обследования понял, что так пахнет вода. Люди пьют эту, простите, воду и умудряются выжить?

На регистрации в Ижевск дежурная так улыбнулась и позвала озорным взглядом, что захотелось сдать билет и предложить ей руку, сердце, радикулит и все остальное, что имеется в наличии. А девчушка — с веснушками, без классических форм, стройная, как тростинка, и само очарование.