Приключения северянина. Сборник рассказов

Павел Александрович Сафонов, 2016

Автор «Записок северянина» считает себя человеком вполне ординарным. Хотя жизненную школу прошел неплохую. Три года службы в Забайкальском военном округе, учеба в Иркутском сельхозинституте на факультете охотоведения, практика на Байкале, год поработал охотником на Енисее в Туруханском районе. И вот волею судьбы оказался в национальном поселке Ачайваям, там он пришел к выводу, что в СССР самая выгодная должность – рабочий. Устроившись слесарем в оленесовхоз, стал жить по принципу «как надо», но не «как все». Что из этого получилось, узнаете из его рассказов.

Ижевский мехзавод

Папа познакомил со своим приятелем по гаражу. Он обещал показать ижевский завод, который производит знаменитые «москвичи». Мужик назначил на девять часов утра и сказал, что будет ждать у проходной. С девяти до полдесятого проторчал у проходной, но никто не появился, пришлось возвращаться домой. Еще через час кто-то постучал в дверь. На пороге этот мужик.

— Ты почему не приехал? Я тебя целый час ждал.

— Я почти столько же торчал у проходной.

— У какой?

— Без понятия, проходная ижевского механического завода.

— Это не та, их не одна, я забыл тебе сказать, какая конкретно. Одевайся, поехали, я договорился.

На своем «москвиче» доставил к проходной совсем с другой стороны. Не предъявляя пропуск, сказал:

— Он со мной.

Дальше пройти не так просто.

— Зайдешь в отдел кадров, скажешь, что хочешь устроиться на работу, тебе выпишут разрешение, чтобы ты ознакомился с производством.

Начальник отдела кадров — яркая женщина лет сорока, с проницательным взглядом и с золотыми массивными кольцами на каждом пальце обеих рук. Судя по взгляду, в нормальном браке и жизнью вполне довольна.

— Хотите устроиться на работу?

— Хотя бы посмотреть, дальше видно будет.

— Квартира есть?

— Да, я живу у родителей.

Взглядом проверила, нет ли у кадра дурных намерений относительно советского завода, и, не найдя таковых, выписала бумажку.

— Вас пропустят.

Провожатый уже ждет в цехе.

Цех огромный, стены отделаны кафелем, чисто, просторно, звучит приятная музыка. Первое впечатление, что все замечательно.

У стены в ряд выстроились штамповочные станки. У каждого станка сидит девушка. Она кладет в матрицу круг тонкого листового металла, затем левой рукой нажимает одну кнопку, затем правой вторую справа. Сверху падает огромная балда со страшным стуком, потом поднимается вверх. Девушка вытаскивает готовую деталь, кладет ее в стопку слева и снова берется за следующую заготовку. И сколько же раз за восемь часов они проделывают эти операции? И они не глохнут?

— Обрати внимание, что у них две кнопки. Если сделать одну, что было раньше, то в конце концов они делали одну ошибку и одну руку оставляли на детали, нажимая вторую кнопку. Если сейчас отключат вторую кнопку, то их ждет наказание рублем.

— И сколько они получают?

— Восемьдесят рублей в месяц.

Теперь понятно, почему у них глаза, как у недоенных коров.

Дальше пошел конвейер. Сначала рама, затем на определенном участке двигатель, трансмиссия, колеса, на следующем — дверцы, затем электрооборудование и т. д. На финише готовый «москвич», про который японцы говорят, что это самый быстрый трактор в мире. На всем пути следования, на каждом участке — молодые парни, но сказать, что у них огонь в глазах, — значит соврать. Не такие пустые взгляды, как у девушек, но с вопросом «Что ты тут, козел, лазишь, может, в морду хошь?».

— Сколько они получают?

— Семьдесят пять — восемьдесят в месяц.

— Им больше негде работать?

— Тут хитрая политика. Они все имеют небольшие сроки — год-два за хулиганство, мелкое воровство. Им ставят условие: либо они отбывают срок на зоне, либо работают на заводе за копейки. Они выбирают второе. Кто нарушает дисциплину, идет на зону.

— Добровольно и с песнями, как и везде.

Цеха позади, мы во дворе. Гид показывает на горы листового металла.

— Вот отечественный прокат, он негодный. При штамповке получаются трещины, детали стопроцентного брака. Мы отдаем сталь за границу, потом покупаем втридорога лист, из которого штампуем ковку. Только импорт соответствует требованиям производства.

Готовые автомобили обкатываются, проверяются регулировки шасси, затем опробуются на треке.

— Кто гоняет по треку?

— Это уже мастера. Они имеют до трех сотен в месяц. Ну как тебе завод?

— Мне здесь нечего делать. К треку меня подпустят лет через десять, значит, мое место на конвейере, в администрации мне тоже делать нечего. За восемьдесят рублей ездить каждый день на автобусе по часу туда и обратно, потом платить за квартиру, покупать продукты в очередях, смотря на пустые прилавки, не останется ничего на одежду, не говоря о развлечениях и поездках. А на Севере я за счет коэффициента и надбавок имею чистых три сотни на руки, как минимум. Мясо, рыба, картошка бесплатно. Молоко, яйца, сметана, творог стоят копейки, сколько хочешь. Икрой родителям помогаю, у них все есть, ни в чем не нуждаются. Работа интересная. Оплачивается проезд в Ижевск два раза в год и куда угодно по Союзу раз в три года. Охота, рыбалка, приключения. Тут мне делать абсолютно нечего.