Лилии для Эйвери

Ольга Алейникова

Лилиан – нежеланный и нелюбимый ребёнок своей матери. Пытаясь оставить в прошлом мучительные события детства, девушка больше не доверяет людям. Она дарит свою любовь и заботу только цветам, пока вся её жизнь не переворачивается с ног на голову. Теперь Лилиан точно знает: у неё есть шестилетняя сестра, но ей нельзя оставаться с жестокой матерью, неспособной на любовь, и приёмным отцом, чья привязанность к девочке кажется подозрительной.Но что это на самом деле: спасение ребёнка или приговор?

ЛИЛИАН

Февраль, 2018 год

Десять дней и больше двадцати пропущенных звонков от Этана. Это расплата за поцелуй, которого не должно было быть никогда. Слишком рискованно привязываться к кому-то, хотя уже поздно об этом думать.

Что я почувствовала, когда его губы коснулись моих? В душе словно зажёгся огонёк, который согревает, но в любой момент может превратиться в опасное пламя. А этого я всегда боялась. Найти человека, без которого не сможешь жить, чтобы потом собирать себя по частям. Я слишком часто проходила это в жизни, чтобы снова совершить такую же ошибку.

Проблема лишь в том, что держаться подальше от Этана я не смогу, даже если сильно захочу. Он — отец моей сестры, а встреча с Эйвери до сих пор главная моя цель. Поэтому игнорирование звонков — временное спасение. Нужно просто взять себя в руки и больше никогда не поддаваться минутной слабости. Только если подумать, разве одиночество — временно?

Я стучу в дверь квартиры брата, и он практически сразу открывает. Джейсон даже в свой выходной одет в костюм, это вызывает у меня лишь улыбку.

— Ты прекрасно выглядишь, — произносит брат и обнимает меня. Чувствую, как от этих объятий мне становится уютно. Джейсон — единственный мой родной человек на данный момент, и я никогда не перестану благодарить небеса за то, что хотя бы он остался со мной.

— А ты выглядишь немного голым, — отвечаю я, брат непонимающе смотрит на меня, — без этого галстука.

Парень смеётся и закрывает за мной дверь в квартиру. Забирает из моих рук пальто и приглашает на кухню.

— Завтрак в виде тостов и кофе — твой любимый, не так ли? — спрашивает он и садится за стол.

— Спустя столько лет ты помнишь, — улыбаюсь я в ответ. — Это большая честь.

— Как ты, Лилиан? — спрашивает Джейсон, за мгновение став серьёзным. — Знаю, сейчас непростой для тебя период.

— В моей жизни не было простых периодов, — я пожимаю плечами и делаю глоток кофе.

— Ты знаешь, о чём я, — поправляет брат. Он выглядит встревоженным. — Встреча с матерью, новость о сестре, — Джейсон за секунду исправляется, чем удивляет меня, — о сёстрах. И годовщина — ты всегда сама не своя перед ней.

— Как будто тебе нравится этот день, — отвечаю я громче обычного и ставлю чашку с кофе на стол. — Они в первую очередь были твоими родителями, настоящими родителями. Не знаю, имею ли я право до сих пор горевать по ним.

— Имеешь, Лили. Конечно же, имеешь, — ласково произносит парень и накрывает своей ладонью мою руку. — Мы — одна семья. И так будет всегда.

Я ничего не отвечаю, но на душу опускается ещё один камень. Странно, как много груза я ношу внутри себя, и ничего не помогает мне: ни слёзы, ни время, ни чёртовы поцелуи с Этаном.

— Я хотел помочь тебе, — вдруг говорит брат. Он немного расслабляется и переводит тему. — Решил поискать твою сестру. Глорию.

Я поднимаю на Джейсона глаза и смотрю с удивлением. Не могу поверить, что он действительно это говорит. Ещё недавно он вообще не верил в её существование. Хотя, возможно, так он хочет доказать свою правоту.

Я ничего не отвечаю, жду, пока брат продолжит. Сердце начинает учащённо биться, но Джейсон отрицательно качает головой.

— Ничего интересного, — признаётся он. — Мой друг работает в полиции, они прогнали имя по базе. Никаких следов. Так что можешь быть спокойна — твоя сестра не преступница. Но найти её почти невозможно.

— Едва ли она носит фамилию матери. Шерил сказала, что Глорию удочерили, — отвечаю я и осекаюсь. Ведь брату об этом ничего неизвестно.

Джейсон удивляется и некоторое время молчит. Должно быть, ему нужно прийти в себя и поверить в то, что я не вру.

— Она подтвердила всё? — спрашивает он наконец. — То есть, она призналась, что бросила дочь? И не сказала, кому отдала?

Отрицательно качаю головой.

— Это же Шерил. Чему ты удивляешься?

В кармане вибрирует телефон, и я спешу его достать. Снова Этан. Не знаю, сколько он ещё будет меня преследовать. Я сбрасываю звонок.

— Не слишком уж вежливо, — замечает Джейсон с насмешкой. Не уверена, хочу ли рассказать всё брату. Но в конце концов, кому-то я ведь должна рассказать.

— Это Этан. Кажется, уже пятый раз за день, — отвечаю я и снова делаю глоток давно холодного кофе.

— Так и почему ты не отвечаешь? — брат не понимает моих поступков, да я и сама их не понимаю, если быть честной. — Вдруг что-то важное? Что-то с Эйвери? Или он, наконец, решил пойти тебе навстречу?

— Всё сложнее, — вздыхаю я и чувствую, что краснею. Только лишь мысли о том поцелуе смущают меня.

— Насколько? — интересуется брат и подвигает ко мне ближе тарелку с тостами. Я улыбаюсь. Полностью в духе Джейсона попытаться задобрить меня любимой едой.

— На целый поцелуй, — отвечаю я и брату нужно время, чтобы осознать услышанное. Он морщится, когда всё понимает и качает головой.

— Ого, — только и протягивает он в ответ. — И как это случилось?

— Довольно странно, — отвечаю я и отламываю кусочек тоста, хотя на самом деле аппетит полностью пропал.

— Ещё и как странно, — подтверждает Джейсон. — Это может перерасти в нечто серьёзное. Будь осторожна, ты совсем не знаешь этого человека.

— Для меня этот поцелуй ничего не значит, — оправдываюсь я и тут же понимаю, что вру. Это меня злит.

— Если ты скидываешь его звонки так часто — ещё как значит, — с едва заметной улыбкой произносит Джейсон. — Я не сказал, что это плохо. Просто будь осторожна.

— Не плохо? — спрашиваю я с раздражением, хотя на самом деле злюсь на себя. — Он — муж моей матери, отец Эйвери.

— Мы не выбираем, кого нам любить, — парень пожимает плечами.

— К сожалению, да, — отвечаю я и пытаюсь дожевать кусочек тоста.

Остаток завтрака мы проводим в тишине, и я этому рада, ведь все разговоры об Этане меня выбили из колеи. Я так сильно пытаюсь отрицать наличие хоть каких-то чувств к нему, но на самом деле разве это не показатель обратного?

— Тебя подвезти? — спрашивает брат, когда я собираюсь уходить.

— Ты знаешь ответ, — говорю я, надевая пальто. — Лучше на автобусе.

— Как ты можешь избегать автомобилей, но продолжать пользоваться общественным транспортом? — в голосе Джейсона я слышу непонимание и обиду. Мы оба пострадали, но страх остался только у меня.

— Я просто выбрала наименьшее из зол, вот и все.

— Давай встретимся ближе к годовщине, — просит брат осторожно. — Съездим на кладбище, нам обоим это нужно.

— Да, — соглашаюсь я. — Обоим.

Всю дорогу в автобусе я смотрю на молодую женщину с дочкой и пытаюсь понять, что влияет на людей. Почему кто-то становится хорошей матерью, а кто-то бросает троих детей раз за разом? Почему эта женщина с таким упоением рассказывает дочери о снеге, а моя мать только и могла, что уничтожать меня?

На эти вопросы никогда не найти ответа. Просто мне не повезло родиться в семье, где мне были бы рады.

Из дома матери меня отвезли сразу же в другую семью. Чужую семью, где всё вызывало у меня приступы паники.

Женщина, которая на время должна была исполнять роль моей матери, казалась взволнованной и излишне радостной. Мне не нравилась её улыбка, её речь, дом. Ничего не доставляло радости. В голове то и дело вертелись слова матери о том, что я никогда не вернусь домой, и это заставляло меня плакать.

Половину дня я провела в комнате, где всё было приготовлено для меня. Красивая кровать, стол, шкаф для одежды, много игрушек, но это только раздражало. И я не знала, что мне делать со своими чувствами.

Её звали Саманта, такое красивое имя, но что скрывалось за ним, я не знала. Меня пугали неизвестность и одиночество. Казалось, что я попала в ад, хотя и жила в нём всю свою жизнь.

— Не хочешь посмотреть телевизор вместе? — спросила Саманта, войдя вечером в комнату. Она села на край кровати, но я так и не повернулась к ней лицом.

— Нет, — ответила я резко.

— Может, ты голодна? — вновь спросила она. — Могу приготовить, что пожелаешь.

Мне не хотелось говорить ни слова. Тогда я не понимала, что все вокруг хотели только добра для меня. Уберечь, спасти, сделать счастливой. Мне казалось, что все только и делают, что рушат мою жизнь, хотя рушить было нечего.

— Чего бы ты хотела? — спросила Саманта.

— Хочу домой, — ответила я и поняла, что снова начала плакать.

— Разве дома тебе было хорошо? — её вопрос только усилил мои рыдания.

— Там мой дом, — произнесла я сквозь слёзы. — Я не хочу быть одна.

— Но ты не одна, дорогая, — Саманта провела рукой по моим волосам, а я вздрогнула и оттолкнула её. — Всё будет хорошо.

Но это обещание, как множество подобных ему, не сбылось ни разу. Изо дня в день всё становилось только хуже.

У Саманты было двое родных детей. Младшему не было и года, и он постоянно плакал. Этот крик раздражал меня каждую минуту, но вместе с тем, зарождал в душе знакомые чувства. Тогда я впервые вспомнила о том, что когда-то забыла.

Психолог приходила ко мне три раза в неделю. Эти разговоры и игры мне не нравились. Хотелось убежать, скрыться ото всех. Хотелось, чтобы меня перестали опекать и чрезмерно заботиться. Проблема была в том, что тогда я просто не знала, что такое забота. И любое проявление участия вызывало у меня только протест.

Через две недели я задала психологу вопрос, который мучал меня каждую ночь, когда я слышала крики маленького ребёнка. Но никто мне так ничего и не объяснил.

— Мне можно увидеться с мамой? — спросила я, но девушка только улыбнулась. Она делала это постоянно, и несходящие с лица улыбки меня злили. Как можно радоваться, когда у меня в душе всё горит огнём?

— Пока нет, Лили, — ответила она. — Тебе лучше пожить какое-то время здесь, хорошо?

— Можно кое-что спросить? — мой голос звучал неуверенно, но психолог согласилась. — У меня есть сестра?

Девушка на миг замерла, а потом снова натянула улыбку, только теперь она была слишком фальшивой.

— Сестра? — переспросила она таким тоном, словно я сумасшедшая. — О чём ты, Лилиан?

— Этот ребёнок постоянно плачет, — ответила я. — Такое уже было. Я слышала этот постоянный плач раньше, несколько лет назад. Кажется, это была девочка.

— Скорее всего это был соседский ребёнок или кого-то из гостей, — попыталась успокоить меня девушка. — Ты — единственный ребёнок. Не нужно об этом думать, договорились?

Я утвердительно кивнула в ответ, но не была согласна с таким решением. Спустя четыре дня меня забрали из дома Саманты и отвезли в другую семью, ещё одну семью, без детей вообще.

И только спустя много лет я поняла, почему они так сделали. Ничего не должно было напоминать мне о сестре, которую когда-то так же забрали из нашего дома и увезли в неизвестном направлении.

И теперь я не знаю, смогу ли вообще найти её когда-нибудь. Но Эйвери слишком близко, чтобы не бороться за неё, а это значит — нужно побороть стеснение, страх и любые другие чувства.

Поэтому, когда Этан снова звонит, я не сбрасываю звонок.

— Я уже потерял надежду, — говорит мне мужчина вместо приветствия, когда я беру трубку.

— Не сказала бы, что ты разуверился, — отвечаю я, стараясь держаться холодно. — Десятки звонков за неделю.

— Десять дней, Лилиан, — говорит он мне, и я чувствую свою вину. Должно быть, он сходил с ума, гадая, почему я так себя веду. Хотя с каких пор меня интересуют его чувства?

— Прости, очень много работы, — оправдываюсь я, и Этан делает вид, что поверил.

— На самом деле, я звоню по делу, — говорит он. — На днях разбирал старые вещи, у нас в кладовой остались коробки из дома Шерил. Подумал, может, захочешь взглянуть.

— Эйвери будет дома? — с надеждой спрашиваю я, но Хант снова разбивает мои мечты.

— Нет, она у Мэдлин. Так что — заедешь?

— Да, — отвечаю я, проклиная себя. — Пришли адрес сообщением.

Я сбрасываю звонок и жду смс от Этана. А когда открываю его, то ахаю. Моя сестра всё это время жила в паре кварталов от дома Джейсона.

Я выхожу на ближайшей остановке и перехожу дорогу. Нужно ехать обратно. И эта поездка будет невероятно долгой. Я не увижу Эйвери, но смогу окунуться в её мир хотя бы ненадолго, а это дорогого стоит.