Лилии для Эйвери

Ольга Алейникова

Лилиан – нежеланный и нелюбимый ребёнок своей матери. Пытаясь оставить в прошлом мучительные события детства, девушка больше не доверяет людям. Она дарит свою любовь и заботу только цветам, пока вся её жизнь не переворачивается с ног на голову. Теперь Лилиан точно знает: у неё есть шестилетняя сестра, но ей нельзя оставаться с жестокой матерью, неспособной на любовь, и приёмным отцом, чья привязанность к девочке кажется подозрительной.Но что это на самом деле: спасение ребёнка или приговор?

ЭТАН

Январь, 2018 год

Я несколько раз стучу в дверь квартиры Лилиан и проклинаю себя за то, что вообще нахожусь здесь. Как можно было поддаться на эти глупые уговоры? Хотя едва ли это можно назвать уговорами.

Она позвонила мне, когда мы с Эйвери делали аппликацию из цветной бумаги. Дочка смеялась, когда вместо слона у нас получилось нечто, непохожее ни на что.

Телефонный звонок не сразу отвлёк меня от дочери, но в конце концов, пришлось взять трубку.

— Этан, — услышал я уже такой знакомый голос, — здравствуй.

— Привет, Лилиан, — ответил я и вышел из гостиной на кухню, чтобы Эйвери не слышала этого разговора. — Зачем снова этот звонок?

— Хотела поговорить, — произнесла она уверенно, но её голос хрипел, словно она недавно плакала. Правда ли это? На секунду мне стало даже жаль её.

Но слёзы Лилиан не в счёт по сравнению со слезами Эйвери.

— Что из слов «Я никогда не разрешу тебе её увидеть» ты не поняла? — спросил я, повышая голос. Нельзя было срываться, но держать себя в руках было сложно.

— Разговор пойдёт не об Эйвери, а о моей матери. И это, действительно, важно, — настойчиво сказала она, и мне захотелось ей поверить.

— Только при одном условии — после ты оставишь меня в покое, — предложил я, и Лилиан долго сомневалась.

— Давай просто поговорим, — в конце концов предложила она.

До сих пор не понимаю, как я мог согласиться встретиться с ней, да ещё и у неё дома, а не на нейтральной территории. Но отступать поздно, потому что после моего стука Лилиан открывает дверь почти моментально. Мне требуется не меньше минуты, чтобы перестать смотреть на неё. Уверен, что со стороны я выгляжу жалко.

Чего не скажешь о Лилиан. На ней бирюзовое платье без рукавов, которое выгодно подчёркивает её фигуру, но не выглядит слишком открытым. Длина до колена и совершенно неглубокое декольте придают ей официальности, и я думаю, что она специально пытается произвести такое впечатление. Во все предыдущие встречи волосы Лилиан были завязаны в хвост, но сегодня она их распустила, я полагаю, намеренно, ведь ей чертовски идёт.

— Прекрасно выглядишь, — произношу я, понимая, что молчать так долго — неприлично.

Лилиан улыбается, и заметно, что вполне искренне. Улыбка идёт ей, делает её лицо ещё светлее.

— Проходи, — приглашает она, и я понимаю, что всё ещё стою на пороге. Как глупо.

Прохожу в квартиру и сразу же осматриваюсь, только чтобы больше не любоваться самой Лилиан. Эти мысли в моей голове мне совсем не нравятся.

Квартира Лилиан немного больше моей и обставлена со вкусом, пусть и небогато. Но на такую квартиру всё равно нужны немалые деньги, интересно, откуда они у неё?

— У тебя уютно, — произношу я, останавливаясь посреди комнаты.

Лилиан идёт на кухню и уже на ходу приглашает меня присесть. Сажусь на диван, отмечая, что он совсем новый. Либо Лилиан просто умеет следить за вещами лучше, чем я.

Да и вся квартира выглядит чистой и действительно уютной, как я и сказал. Я словно наяву вижу, как Лилиан сидит на этом диване по вечерам и читает. Как пьёт чай, сидя у подоконника. Как… Вовремя останавливаюсь.

Я не знаю об этой девушке ничего. Читает ли она вообще книги? Пьёт ли чай? Что любит и чего боится? Знаю только то, что она дочь моей жены, и что очень любит цветы. Можно ли делать о человеке какие-то выводы, располагая этой информацией? Так почему я всё решил так скоро?

Лилиан возвращается из кухни с открытой бутылкой вина и двумя бокалами. Она ставит всё это на журнальный столик и улыбается.

— Не знаю, любишь ли ты такое вино, но другого у меня нет, — произносит она и наполняет один из бокалов. Потом хочет сделать то же самое и со вторым, но я быстро останавливаю её, прикрыв бокал рукой.

— Я не пью, — возражаю ей, а она лишь непонимающе смотрит на меня.

— Ты за рулём? — спрашивает она и ставит бутылку на стол.

— Да, но отказываюсь не поэтому, — отвечаю ей и прислоняюсь к спинке дивана. — Я вообще не пью.

— Редкое качество для современного мужчины, — усмехается Лилиан, но мне не обидно. — А я, с твоего позволения, выпью.

Она берёт бокал со столика и делает несколько глотков. После облизывает губы, как уже делала это в кафе. Я снова улыбаюсь, как и тогда. Что такого в этом жесте? Когда подобное делает Шерил, меня это только раздражает.

— О чём же ты хотела поговорить? — спрашиваю я, решая перейти к сути. Нет смысла сидеть здесь вечность за бессмысленными беседами.

— О матери, тебе это известно, — говорит Лилиан и делает ещё один глоток вина. Видимо, она снова сильно волнуется.

— Что хочешь узнать? — произношу слова как можно легче, словно они не даются мне с трудом.

— За столько лет она действительно ни разу не упоминала, что Эйвери не единственный её ребёнок? — Лилиан делает очередной глоток и опустошает бокал. Мне перестаёт это нравиться. Не хватало ещё, чтобы она напилась.

— Мы женаты не так уж и много лет, — возражаю я и тут же ловлю себя на мысли, что зря сказал эти слова.

— Как минимум — шесть лет, — смеётся Лилиан. Её щёки краснеют от вина, от этого она становится лишь милее. — Разве это мало?

На самом деле мы женаты всего четыре года, из которых реально жили вместе не больше полутора лет, но Лилиан необязательно знать это. Как и то, что Эйвери на самом деле мне не родная.

— В числовом значении — не так уж и много, — уклончиво отвечаю я, переминая пальцы.

Лилиан тихо посмеивается.

— Я и забыла, что ты математик.

Мне хочется спросить, откуда ей это известно, но ответ слишком очевиден. Мэдлин. Чёрт, моя сестра совсем не умеет держать язык за зубами.

— Отвечая на твой вопрос — нет, она никогда не говорила о тебе, — произношу я, избегая смотреть на Лилиан, хотя это сложно сделать. Она действительно красивая. — Мне жаль, что так.

— И мне, — едва слышно шепчет Лилиан, но я всё равно слышу. Она опускает глаза и долго рассматривает пол.

— То есть тебе было девять, когда Шерил тебя бросила? — спрашиваю я и тут же ругаю себя. Ей и так нелегко, зачем напоминать об этом вновь?

Но, к моему удивлению, Лилиан лишь улыбается. Она долго смотрит на меня, и я уже не могу избежать взгляда в её глаза. Голубые. Такие же яркие, как и это чёртово соблазнительное платье. Мне становится душно.

— Шерил не бросила меня, — наконец говорит Лилиан. — Хотя я бы предпочла, чтобы она оставила меня ещё младенцем. В девять лет меня забрала социальная служба.

— Приёмная семья? — спрашиваю я тихо, Лилиан закусывает губу. И сразу понятно, что это не способ заигрывания. Она волнуется.

— Много приёмных семей, довольно много, — поясняет Лилиан, и мне становится так жаль её.

Хочется обнять её и пожалеть, словно она маленькая девочка, хотя это уже давно не так. Несмотря ни на что, сама Лилиан старается выглядеть сильной и всем своим видом показывает, что ни одно сегодняшнее слово её не задевает. К сожалению, я знаю, что это не так.

— Старый дом моей матери давно продан, не так ли? — спрашивает она вдруг. Я поджимаю губы.

— Ещё до нашей с ней встречи. Кажется, Шерил он был совсем не по карману, — поясняю я, а потом начинаю злиться. — Ты ездила туда, чтобы найти Эйвери? Пыталась пойти против меня?

— Не говори ерунды, — нервно отвечает Лилиан и тянется к бутылке с вином, чтобы налить себе ещё. Я наклоняюсь вперёд и перехватываю её руку.

— Может, ты не будешь так много пить? — с вызовом спрашиваю я.

— Тебе-то какое дело? — Лилиан заметно нервничает и больше не пытается это скрыть.

Она резко выдёргивает свою руку из моей и брызги вина попадают на ковёр. Но она, кажется, этого не замечает.

Я тяжело вздыхаю и иду на кухню за полотенцем. Здесь всё так же красиво и чисто, за исключением нескольких коробок из-под готовой еды. Я беру со стола полотенце и возвращаюсь обратно в гостиную.

Лилиан не сдвинулась с места, но так и не налила себе вина. Она разглядывает свой маникюр, а щёки её пылают. Я опускаюсь на ковёр у её ног и пытаюсь оттереть капли вина.

— К чёрту это, Этан, — говорит она резко. — Ты пытаешься быть хорошим?

— Кажется, это ты пытаешься, но у тебя ничего не получается, — произношу я и смотрю на неё снизу вверх.

— Ты не имеешь права меня судить, — произносит Лилиан нервно. Она встаёт из кресла и пересаживается на диван.

— Тогда и ты перестань, — спокойно отвечаю я. Встаю, кладу полотенце на столик и сажусь в кресло, где ещё минуту назад сидела Лилиан.

— Зачем ты это делаешь? — спрашивает она жалобно. — Зачем мучаешь меня?

— Я защищаю свою дочь. Какое мне до тебя дело? — отвечаю я и чувствую, что снова злюсь.

— Она — моя сестра, — кричит Лилиан и вскакивает с места. — Пойми это, наконец! Ты не можешь спрятать её ото всех.

— Не ото всех, а только от тех, кто может причинить ей боль, — поясняю я и тоже встаю.

— Но так ты делаешь больно мне, Этан! Разве ты этого не понимаешь?

— Не вижу ни единого повода, по которому меня это должно было бы волновать, — как можно равнодушнее произношу я, хотя знаю, что это ложь.

— Ты просто невыносимый! — кричит Лилиан. Она мерит шагами комнату и потирает пальцами виски. — Пойми ты, наконец, что я не хочу обижать Эйвери. Я хочу стать частью её семьи. Неужели ей не нужен ещё один родной человек в этом мире?

— У неё есть я. Разве недостаточно? — спрашиваю я, Лилиан вскидывает руки.

— Господи, ты что — такой незаменимый? Как можно быть настолько эгоистичным? Ты хочешь запереть её в клетке, но спроси себя, что она скажет через пять, десять лет, когда узнает о существовании сестры, с которой ты запретил ей видеться? Простит ли она тебя за то, что ты лишил её родного человека?

Слова Лилиан болью отзываются в моём сердце. Какой-то частью души я понимаю, что она права. Но также знаю, что поступаю правильно.

— Я расскажу ей тогда, когда она будет в состоянии сама решать. И она меня поймёт, — уверенно произношу я, хотя на самом деле почти не верю в эти слова.

— Боже, Этан, покажи мне хотя бы её фото, — вскрикивает Лилиан. — Я просто схожу с ума. Какую выгоду я могу преследовать, желая встретиться с шестилетним ребёнком? Я — не Шерил. Мне не нужны от Эйвери ни деньги, ни какие-то льготы, ничего! Я просто хочу иметь возможность видеть, как она растёт, быть частью её жизни.

Слова Лилиан почти заставляют меня согласиться, но я вовремя останавливаюсь. Нельзя вестись на эти провокации. Шерил отлично меня этому научила. Крики и слёзы ничего не значат для женщин. Это способ манипулировать, не более.

— Успокойся, Лилиан, — говорю я с вызовом и подхожу к ней ближе. — Я просил у тебя время, но ты только давишь на меня.

— Время? Я готова была дать тебе время, пока ты не пришёл в мой магазин и не разбил мне сердце, Этан, — говорит она, повышая голос в очередной раз, и я готов признать свою вину. Так всё и было. Чувствую себя подлецом. — О каком времени мы говорим?

На глазах у Лилиан выступают слёзы, но она изо всех сил старается не заплакать. Нужно отдать ей должное — она не хочет быть настолько слабой передо мной. Её голубые глаза блестят от слёз и выпитого вина, и мне кажется, что в таких глазах можно утонуть. Я усмехаюсь. Забавная защитная реакция.

— Ты могла бы просто оставить меня в покое, Лилиан, — произношу я, проклиная себя за всё, что собираюсь сказать. — Но что сделала ты? Ты вырядилась, как шлюха, пыталась споить и соблазнить меня? Надеялась, что я просто отдам тебе Эйвери в обмен на секс?

Лилиан замирает на месте и, кажется, открывает рот в удивлении. Зачем я так сказал? Это не то, что я думаю на самом деле. Мне хочется сказать, что я идиот, а она самая прекрасная девушка, которую я только видел, но не говорю этого.

— Знаешь, что, Хант, — говорит она, и голос её дрожит. — Пошёл ты к чёрту!

Я хватаю пальто с дивана и иду к двери. Лилиан оборачивается и в её глазах я вижу невероятную злость.

— Я подам на тебя в суд и всё равно заберу Эйвери себе, раз ты не хочешь по-хорошему, — произносит она и открывает дверь.

— Ты никогда её не заберёшь! — со злостью отвечаю я.

Вдруг у двери я вижу молодого парня, скорее всего, ровесника Лилиан. Мои зрачки сужаются, а тело начинает бить дрожь.

— Так вот кто, по твоему мнению, должен воспитывать мою дочь? — выкрикиваю я.

Лилиан смотрит на парня, а на её лице появляется тень обречённости. Должно быть, она не ждала его.

— Кто угодно, только не такой неуравновешенный психопат, как ты, — бросает мне в лицо Лилиан.

— Знаешь, — начинаю я, но девушка вскидывает руку, останавливая меня.

— Убирайся прочь, Этан, — только и произносит она.

Я больше ничего не отвечаю и молча выхожу из квартиры. Почему-то надеюсь, что она прогонит и этого парня, но, когда за ним закрывается дверь, я чувствую разочарование и невероятную злость.

Я надеваю пальто и выбегаю на улицу, чувствую, как холодный воздух приводит меня в себя. И только потом я замечаю на пальто белый волос Лилиан, который почему-то совсем не хочу убирать.