Лилии для Эйвери

Ольга Алейникова

Лилиан – нежеланный и нелюбимый ребёнок своей матери. Пытаясь оставить в прошлом мучительные события детства, девушка больше не доверяет людям. Она дарит свою любовь и заботу только цветам, пока вся её жизнь не переворачивается с ног на голову. Теперь Лилиан точно знает: у неё есть шестилетняя сестра, но ей нельзя оставаться с жестокой матерью, неспособной на любовь, и приёмным отцом, чья привязанность к девочке кажется подозрительной.Но что это на самом деле: спасение ребёнка или приговор?

ЛИЛИАН

Февраль, 2018 год

Я очарован тобой навеки. Ты прикоснулась к моему сердцу.

Вот что на языке цветов означает белый гиацинт. Для человека, который в этом разбирается, всё элементарно просто и понятно. Но не для остальных людей.

Молодой человек, одетый явно не по погоде, выбрал именно жёлтый. А это значит только ревность и недоверие. Странно, что настолько солнечный яркий цвет всегда имеет такой смысл.

Но, как бы я ни старалась переубедить своего покупателя, парень настойчив в своём выборе. И мне приходится просто сдаться. В конце концов, это я придаю слишком много значения таким мелочам. Люди просто хотят наслаждаться красотой.

— Жена любит эти цветы, — с улыбкой объясняет парень, хотя я ничего не спрашивала. — Для полной коллекции не хватает только жёлтого.

— Вашей жене очень повезло, — отвечаю я и отдаю цветок покупателю.

Должно быть, в паре, где мужчина выбирает цветы для коллекции жены, не важны никакие условности и тайный язык. Возможно, жёлтый цвет не имеет никакого влияния на настоящую любовь.

Когда парень уходит, я снова остаюсь одна во всём магазине. На улице уже почти ночь, но мне совсем не хочется идти домой. Тишина и пустота в последнее время стали слишком сильно на меня давить. А всё потому, что я узнала, что, наконец-то, смогу перестать быть такой одинокой.

К сожалению, после хороших новостей об Эйвери, Этан больше не звонил. Сама я не хотела навязываться, хотя и очень желала увидеть сестру. Мне казалось, что общее горе нас с ним сплотило, но как только всё наладилось, мы снова стали незнакомцами друг для друга.

Прошло почти две недели с нашей последней встречи с Этаном, и я просто сходила с ума от незнания. Всё ли у них хорошо? Счастливы ли они?

Не знаю, с каких пор я стала беспокоиться не только о сестре, но и о её отце. Этан вызывает у меня странные чувства, и мне сложно подобрать им какое-то объяснение. Возможно, я просто так сильно хочу стать частью их семьи, что каждый отказ болью отзывается в моём сердце.

Хотя, не вру ли я себе? Может, эта обида называется иначе? Может, я просто скучаю по нему?

Нет, эта идея кажется мне совсем глупой. Этан — отец моей сестры, муж моей матери. Я не имею права испытывать к нему никаких чувств.

Когда вижу на экране мобильного номер Ивлина Конли, то вздрагиваю. В душе я вдруг чувствую себя виноватой перед Этаном, а потом спешу отогнать от себя эти мысли. Это всё глупости, о которых даже и не стоит думать.

— Ещё не спишь, фея цветов? — смеётся Ивлин, когда я беру трубку. Мне на секунду становится приятно.

— И тебе привет, король контрактов, — отвечаю я. Парень смеётся ещё громче.

— Готов быть для тебя кем угодно, — отвечает он. — Я заеду? Или ты снова занята ссорами с неотёсанными грубиянами?

— Я на работе, Ивлин, — только и отвечаю я, понимая, что мне неприятны такие высказывания в адрес Этана. — Не знаю, когда вернусь. Позвони кому-нибудь другому.

— Ты меня переоцениваешь, — отвечает Ивлин. — Двух взбалмошных девиц я не выдержу.

— Хорошего же ты обо мне мнения, — говорю я и почти уверена, что парень хмурится.

— Заеду в магазин, значит. И возражения не принимаются.

Ивлин бросает трубку прежде, чем я успеваю поспорить.

Мне не нравится идея его приезда, но я понимаю, что предпочту даже его общество одинокому вечеру. Ещё раз проверяю список входящих звонков, надеясь увидеть номер Этана. Вдруг я просто не услышала, когда он звонил. Но чудеса случаются крайне редко и, видимо, не в моём случае.

Ивлин приезжает довольно быстро. Впрочем, как и всегда. Я едва успеваю убрать последние цветы в холодильник, как парень открывает дверь. На нём строгий костюм и галстук, которые невероятно ему идут. Парень выглядит строго и, чего греха таить, сексуально. Я лишь улыбаюсь в знак приветствия.

— Ты, как всегда, в работе, — произносит Ивлин. В его голосе я слышу усталость, хоть и не верю в это. Сколько знаю этого парня, он ни разу не изменял своему хорошему, пусть и слегка таинственному, настроению.

— А ты, как всегда, разъезжаешь по городу. Когда ты успеваешь работать и зарабатывать те большие деньги, которые тратишь на эти костюмы? — говорю я.

Парень усмехается, но делает это слишком натянуто. Он поворачивает ключ, запирая дверь изнутри. Потом выключает верхний свет и кладёт свой портфель на стол.

Магазин погружается в полутьму, помещение освещает только лампа над рабочим столом.

— День выдался паршивым, — шепчет парень. — Лучше не говорить об этом.

Ивлин подходит ко мне ближе и привычно проводит рукой по моей спине, останавливаясь на талии. Он резким движением притягивает меня к себе и целует.

Должно быть, впервые за все годы, что мы знакомы с Ивлином, я не хочу целовать его, хотя эта близость никогда и не вызывала у меня пресловутых бабочек в животе. Я вновь вспоминаю Этана и проклинаю себя за это.

Как бы там ни было, появление Ивлина весьма кстати. Только он может помочь мне забыть о Ханте хотя бы на время.

Парень прижимает меня к стене и ненадолго отстраняется. Он смотрит на меня так, словно видит во мне что-то особенное, хотя я знаю, что это не так. Ивлин проводит рукой по моим волосам, и я вздрагиваю. Так же делал и Этан. Ничего не получится. Глупо было надеяться.

Я останавливаю Ивлина, положив руки ему на грудь. Парень смотрит на меня с удивлением. Ещё бы, за четыре года мы ни разу не отказывали друг другу.

— Что-то не так? — спрашивает парень обеспокоенно. — Не хочешь делать этого здесь?

— Вообще не хочу этого делать, — произношу я. Ивлин смотрит на меня, как на сумасшедшую. Видимо, в его голове не укладывается, как кто-то может не хотеть секса с ним.

— В чём дело? — нервно спрашивает парень. Я боюсь, что он обидится. Хотя, боюсь ли я этого на самом деле? Кажется, нет.

— Прости, давай не сегодня. Ты был прав — день выдался ужасным, — поясняю я и отхожу от парня подальше.

Он всё ещё не понимает, что происходит, и начинает злиться. Отмечаю про себя, что даже в выражении этой эмоции они с Этаном совершенно разные. Почему я вообще их сравниваю?

— Это шутка такая? — Ивлин слегка повышает голос. — Я ехал к тебе через полгорода!

— Но я тебя не звала, — только и отвечаю в своё оправдание.

— Чёрт с тобой, Лилиан, — со злостью произносит парень и берёт свой портфель со стола. — И больше не звони мне, когда кто-то невероятно сильно тебя обидит.

Он пытается открыть дверь, но она заперта. Ивлин ещё раз чертыхается, отпирает дверь и выбегает из магазина. Странно, что я совсем не чувствую себя виноватой перед ним. Возможно ли, что мы переросли эти отношения?

Мы с Ивлином встретились в колледже, и тогда секс без обязательств выглядел в разы привлекательнее. С того времени мы оба повзрослели. Стали ли мудрее? Вряд ли. Нам обоим просто нужно время успокоиться.

Мне вдруг хочется увидеть Джейсона, поговорить с ним, поговорить хоть с кем-то. Но до квартиры брата слишком далеко, чтобы идти пешком. Я даже не рассматриваю вариант ехать на такси, хотя Джейсон и говорит, что это глупо. Терпимо я отношусь лишь к автобусам, но сейчас уже слишком поздно.

Быстро собираюсь и выхожу из магазина. Хочется просто подышать свежим воздухом, тем более на улице заметно потеплело. Зима выдалась совсем не холодной, что меня радует. Не любила морозы с тех пор, как просидела на крыльце дома своей учительницы несколько часов.

В тот день всё пошло не так с самого утра. Я проснулась с болью в горле и насморком. Не было сил даже встать с кровати, не говоря уже о школе. Я несколько раз позвала маму, но она не ответила. Должно быть, ещё спала.

Я решила полежать ещё немного в постели, но незаметно для самой себя заснула. И подумать не могла, к чему это приведёт.

Проснулась я от громкого крика матери. Она стояла надо мной и смотрела самым грозным взглядом. Она несколько раз потрясла меня за плечи.

— Живо просыпайся, — кричала она. — Ты вздумала прогуливать школу?

— Я заболела, мама, — прошептала я с трудом. — Можно мне остаться дома?

Мама откинула одеяло и закричала ещё громче.

— Нужно было думать об этом до того, как мне позвонили из школы! Ты — маленькая чертовка, смеешь позорить меня! Немедленно вставай.

Мать резким движением вытащила меня из кровати, и я упала на пол, больно ударившись головой. На мои всхлипы мать не обратила внимания. Она ещё раз дёрнула меня за руку, чтобы я встала на ноги.

— А теперь бери свой рюкзак и иди в школу! Чтобы я не видела тебя здесь до вечера, ты меня поняла? — крикнула мать.

— Мне нужно одеться, — только и вымолвила я, сопротивляясь. — Я ведь до сих пор в пижаме.

Мать больно ударила меня по лицу, и я отлетела к стене. Она подошла ближе и сжала руку на моей шее. Стало сложно дышать.

— Если ты скажешь ещё хоть слово, клянусь, я тебя убью, — прошипела она мне. — Ты слишком долго создаёшь мне проблемы.

Она опустила руку, и я закашлялась. Хотелось плакать, но делать этого было нельзя.

— Проваливай, — крикнула мать и махнула рукой в сторону двери. Я не могла даже пошевелиться, настолько страх меня сковал.

Тогда мать разозлилась ещё больше. Она за руку выволокла меня в коридор и толкнула так сильно, что я упала и покатилась вниз по лестнице. Через пару секунд я почувствовала, как сверху на меня летит мой же рюкзак.

— Не хочу больше видеть тебя здесь! — крикнула мама, но все звуки казались мне приглушёнными. Я попыталась встать, голова кружилась. Из носа капала кровь, а из глаз — слёзы. Я схватила куртку с вешалки, обула ботинки и выбежала из дома, прихватив рюкзак.

Мне некуда было идти. Появиться в таком виде в школе было бы глупо. А родных людей у меня здесь не было. Нигде не было.

Я добрела до дома своей учительницы, миссис Роуз. Пару раз она отвозила меня к себе, когда мать забывала забрать меня из школы.

Несколько раз позвонила в дверь, потом постучала, но никто не открыл. Конечно, миссис Роуз ещё в школе. Мне ничего не оставалось, как сесть на ступеньки перед домом и постараться не заплакать снова. Кровь из носа только-только перестала течь, но руки и одежда были испачканы.

Я просидела на этом крыльце, пожалуй, несколько часов. В конце я уже практически не чувствовала ног и рук от холода. Можно было только молиться, хотя в Бога я никогда не верила.

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем я услышала знакомый голос.

— Лилиан, — закричала миссис Роуз. И мне не был страшен этот крик, ведь в нём была только тревога. — Что с тобой?

— Миссис Роуз, — прошептала я, почти не было сил говорить. — Простите. Я не знаю, куда пойти.

Учительница завела меня в дом, усадила на диван и укутала в плед. Она заварила мне горячего чая и кому-то позвонила, хотя я не поняла, кому. Мне было всё равно.

Я никак не могла согреться, тряслась всем телом. Миссис Роуз села рядом со мной и крепко меня обняла. От этих объятий мне должно было стать легче, но я только расплакалась.

— Тише, Лили, — прошептала мне учительница и поцеловала в висок. — Сейчас приедут врачи. Они тебя осмотрят, хорошо? Ты не против?

Я отрицательно покачала головой. Мне очень хотелось, чтобы хоть кто-то обо мне позаботился.

Вместе с докторами приехала и полиция. Я мало понимала, что происходит, да и у меня не было на это сил.

Врачи осматривали меня, задавали какие-то вопросы, а мне хотелось спрятаться ото всех. Мне было стыдно сидеть перед всеми этими людьми в одной пижаме и с лицом в крови. Но, как оказалось, это и спасло меня.

— Как бы она не заболела, — прошептала доктору учительница. — Она просидела на улице несколько часов. Так недалеко и до пневмонии.

Когда меня забрали в больницу, стало страшно. Я никогда не лежала в больницах, и не понимала, что происходит.

Первые пару суток я не помнила вообще, потому что лежала с очень высокой температурой. А потом, когда сознание стало немного яснее, начала паниковать.

Миссис Роуз приходила каждый день. Она читала мне книги, хотя я давно уже не любила сказки. Но слушать этот тёплый, ласковый голос мне было приятно.

Учительница рассказывала о том, что происходило в школе, пока меня не было, что на улице потеплело, что на днях в городе был праздник. И ни словом не обмолвилась о моей матери, которая ни разу так и не пришла.

Меня выписали из больницы через пару недель и отвезли домой. Но не для того, чтобы передать матери. Мне было сказано, что нужно собрать необходимые вещи и на время уехать из дома.

— Ты поживёшь в очень хорошей семье, временно, — объяснила миссис Роуз. — А мы пока поможем твоей маме, хорошо?

Миссис Роуз стала для меня единственным близким человеком, поэтому я ей поверила. И только её присутствие придавало мне храбрости, когда я заходила к себе домой, как оказалось позже, в последний раз.

Я прошла наверх в свою комнату и стала собирать одежду в большую сумку. Учительница осталась внизу, как я и просила.

— Привела в мой дом копов, а теперь уходишь? — спросил знакомый голос, и я вздрогнула.

— Мама, — прошептала я и обернулась. На мгновение на моём лице появилась улыбка. Как бы там ни было, я соскучилась по ней.

— Не смей меня так называть, — бросила она в ответ. — Собирайся и проваливай из моего дома.

— Миссис Роуз сказала, что я скоро вернусь, — проговорила я едва слышно, но мать только рассмеялась.

— Ты больше никогда не вернёшься в этот дом, помяни моё слово, — сказала мать. Я начала плакать. Мать закатила глаза.

— Ради Бога, прекрати этот концерт, — резко произнесла она и вышла из комнаты.

Я села на пол и продолжала плакать, пока на плечи не легли чьи-то руки. Подняла голову и увидела миссис Роуз.

— Пора идти, милая, — сказала она ласково, но я только отрицательно покачала головой.

Никакие уговоры на меня не подействовали и, несмотря на все возражения учительницы, социальные работники вынесли меня из дома руках. Я продолжала плакать и вырываться, но безуспешно.

Мать только стояла на крыльце и самодовольно усмехалась. Думаю, она была счастлива.

С тех пор моя жизнь полностью изменилась. Она не стала счастливее или несчастнее, просто другой.

И все эти годы я старалась избегать любой привязанности, любого проявления чувств, чтобы больше не страдать. Но иногда у жизни свои планы.

Поэтому на следующий день на работе я меньше всего жду увидеть на пороге магазина человека, вызывающего у меня до безумия смешанные чувства.

— Здравствуй, Этан, — говорю я, а мужчина лишь улыбается в знак приветствия.