Гусь

Олеся Валерьевна Кущак, 2016

В Аскерии – обществе тотального потребления, где человек находится в рабстве у товаров и услуг и непрекращающейся гонки достижений, – проводится научный эксперимент. Стремление людей думать заменяется потребительским инстинктом. Введение подопытному гусю человеческого гена неожиданно приводит к тому, что он начинает мыслить и превращается в человека. Почему Гусь оказывается более человечным, чем люди? Кто виноват в том, что многие нравственные каноны погребены под мишурой потребительства? События романа, разворачивающиеся вокруг поиска ответов на эти вопросы, унесут читателя далеко за пределы обыденности. Таинственный Мистер Гавер, летающие по небу клаеры, жуткий горбун, пожар и погони заставят переживать, смеяться, бояться и радоваться за героев романа.

12

Заходите, Гус! — вежливо проговорил санитар, открывая дверь в палату для выздоравливающих. — Теперь вы будете жить здесь. Вот ваша кровать.

Гус благодарно кивнул санитару и огляделся. Три пары глаз молча уставились на него.

— Добрый день! — вырвалось у Гуса.

Глаза мигнули, после чего все трое, словно по команде, отвернулись к стенке. На стенах палаты висели яркие плакаты. Особо выделялся свеженапечатанный огромный постер с изображением счастливой семьи Кинусов на фоне нового клаера с надписью «Они достигли! А ты?» Плакаты с призывами «Достигай!», «Задумайся о своём рейтинге», «Будь похож на Кинусов!» закрывали все свободное пространство стен.

— А кто такие Кинусы? — бросил в тишину палаты Гус.

Люди высунулись из-под одеял и удивленно подняли глаза на Гуса.

— Победители! Им вручили клаер на Дне Достижений! — лениво ответил длинноносый мужчина с забинтованным пальцем.

— Это те, на кого необходимо равняться! — подтвердил второй мужчина с оттопыренными ушами.

Третий человек с бородой и хвостиком седых волос, перевязанных резиночкой, промолчал, демонстративно закатив глаза.

— Ясно! — ответил Гус, садясь на кровать.

В этот момент в коридоре зазвонил колокольчик, собирая обитателей Дома Странных Людей на завтрак. Трапеза проходила в большой столовой, разбитой на пять открытых зон соответственно уровям выздоровления пациентов.

— Вам на первый уровень! — строго сказал столовский санитар Гусу.

Гус занял свое место за столиком вместе со своими соседями по палате.

— О, а там не кашу подали! — удивился Гус, видя за столиками у окна бутерброды с икрой и бокалы с шампанским.

— Это те, кто на выписку идут! — пояснил Длинноносый.

— А там что? — продолжал интересоваться Гус, обращая внимание на йогурты в ярких баночках.

— Это следующий после нашего уровень! — завистливо отметил Оттопыренные уши.

Синие жирные буквы на белой скатерти их стола кричали яркой надписью «Кто Достигает, тот ест вкуснее». Столовая шумела разговорами, перемежающимися со звуками, издаваемыми настенными экранами.

Гус поднял глаза и увидел ролик с вручением семье Кинусов новенького клаера.

— Опять эти Кинусы! — воскликнул он.

— Они герои! Их вся Аскерия знает! Их сам Мистер Гавер наградил! — многозначительно изрек Длинноносый.

Оттопыренные уши и Хвостатый закивали, уплетая горячую кашу с вареными яйцами.

— А кто такой Мистер Гавер? — вырвалось у Гуса.

Хвостатый поперхнулся и закашлялся. Все трое ошарашенно выпучили глаза.

— Ты что, память потерял? — первым вернулся к разговору Длинноносый.

— Вроде того… — решил не продолжать диалог Гус, положив в рот очередную ложку каши.

Он уже не в первый раз замечал существование неудобных вопросов. Говорить надлежало так, чтобы не вызывать удивление собеседников. Так было проще! Доктор называл это мудреным словом «адекватность». Какое отношение вата имела к этому слову, Гус не понимал. Для соответствия требованиям доктора он даже спрятал в кармане пижамы немного ваты, чтобы быть более адекВАТНЫМ. Попадая в нелепые ситуации, он спасительно нащупывал пук ваты пальцами. Часто это помогало успокоиться и перевести разговор в другое русло.

— А когда мы пересядем за стол с йогуртами? — боязливо вытащил Гус новый вопрос.

— А чем тебе каша с яйцами не нравится? — впервые подал голос Хвостатый.

— Ты надоел нам! Всю дисциплину в палате портишь! — огрызнулся Длинноносый, тыча забинтованным пальцем в Хвостатого. — Сам уже много лет на первом уровне сидишь и остальным рейтинг зарубаешь!

— Какая разница, что есть! Всё равно в одно превращается, когда из тебя выходит! — продолжал напирать Хвостатый. — Ты что, йогурт видел другим цветом на выходе?

— А где надо смотреть? — непонимающе спросил Гус, на всякий случай пощупав вату.

Сотрапезники прекратили есть и уставились на Гуса.

— Два ненормальных в нашей палате — это очень много! — возмутился Оттопыренные уши.

— Так мы до икры с шампанским никогда не доберёмся! — расстроился Длинноносый.

— Простите, — впервые в своей жизни произнес это слово Гус, оглядев своих сотрапезников.

Уткнувшись в тарелку и доедая кашу, он снова почувствовал спиной пронизывающий взгляд. Догадываясь, что это Горбун, Гус обернулся. Ещё ни разу он не видел его так близко. Чувство страха и беспокойства смешалось с интересом.

— Кто это? — спросил Гус у своих соседей по палате.

— Это местный, Горбун, самый странный из всех нас! — коротко определил Длинноносый.

— Никто не знает, почему он здесь! Он ни с кем не общается — добавил Оттопыренные уши.

— Я пытался поговорить с ним! — сказал Хвостатый! — В ответ получил лишь злобное шипение. Ненормальный, одним словом.

Реплики соседей ещё больше озадачили Гуса.

Ежедневные прогулки в Доме Странных Людей Гус особенно ценил. Запреты отсутствовали, регламент позволял всем контактировать со всеми. По мнению докторов, свободное общение между странными людьми всех уровней ускоряло выздоровление.

Гус жадно ловил каждое мгновение. Запах цветущих кустарников пьянил его, унося по тропинкам к дубовой роще. Там он крал редкие минуты единения с природой, когда на время исчезал из зоны видимости дежурных санитаров. Постояв немного у деревьев, он нёсся обратно к людям.

Возле аккуратно подстриженных газонов и чистых дорожек с редкими лавочками неизменно стояли многочисленные яркие баннеры, всё также призывающие к гонке Достижений. Но под ними разыгрывалась иная жизнь, не та, которую уже видел Гус в Песочном районе Аскерии. Прогулка тонула в вязком, тягучем времени жизни местных обитателей, обволакивавшем любое действие неторопливостью и размеренностью. Карманы пижам не были обременены гаверофонами, которые странные под любым предлогом отказывались носить с собой, нарочно оставляя их в палатах, столовой и туалетах или забывая зарядить. Тишину нарушало лишь пение птиц и тихие разговоры. Все имели один общий статус — статус странных людей, что ещё сильнее сближало их друг с другом. Поймав взгляд незнакомца, Гус мог запросто поговорить с ним. Он жадно впитывал истории странных людей, всё больше узнавая о жизни в Аскерии.

Однажды, на прогулке, когда он уединился в дубовой роще, сзади послышалось хриплое шипение. Гус обернулся. В метре от него тяжело дышал Горбун.

— Не бойся! Я страшен, я чудовище… Но не опасен для тебя.

— Я не боюсь! — ответил Гус, сдерживая волнение и страх.

— Ты другой! Я за тобой давно наблюдаю! Ты не похож на них! — срывающимся голосом проговорил Горбун. — Я должен поведать тебе свою тайну, — перешёл он на шёпот.

— Тайну?

Двое санитаров показались в начале дубовой аллеи.

— Не сегодня, — прохрипел Горбун, хватая Гуса за рукав.