Деды в индиго

О'Шадри, 2009

Это нежный по сути и дерзкий по форме роман из жизни безработных-пенсионеров и их друзей, наполненной волнительными ароматами загадочных приключений. Крепкий настой из без того круто заваренных отношений главных героев отягощает появление нового таинственного персонажа… Что можно сказать о данном произведении? Бутилировано со вкусом! Книга создана в лучших традициях жанра детективного иронифа. Триллер-антистресс, антидепрессант. Обладает ярко выраженным эффектом сокращения гладкой мускулатуры живота и челюстей. Подавляет фермент хандроксиназу, купирует образование тоскикотрофных шлаков, препятствует появлению синдрома плаксофилии и нытьёреза. Надежный блокатор Х-похмеласутравиновых рецепторов. Спазмоскуло- и икоген. В случае локального применения способствует ремиссии симптомов стабильного опупеоза. Соблюдайте разумную дозировку при беременности, и схватки гарантированы. Мужчинам после сорока рекомендуется ограничить употребление в связи с возникновением опасности пупковой грыжи. Прием во время еды в общественных местах чреват непроизвольным выбросом недожеванной пищи (смехогортанный поперхоз). При курении сохраняется риск глотательного рефлекса и задымления желудка. Умеренное упоение допустимо и приветствуется Минздравом. Прием 3–4 раза в день натощак или после еды. Противопоказаний и побочных эффектов не наблюдается. Следуйте рекомендациям на упаковке, и всё будет в порядке! Спрашивайте в магазинах и книжных развалах. Гриф секретности снят!

Глава 11

11.40

Мастера заглянули в медпункт — это было их любимое место. Здесь всегда можно чем-нибудь поживиться.

Медсестра Валечка вопросительно подняла брови или то, что от них осталось после выщипывания.

— Зеленки нет?

— Есть. А вам зачем?

— Ну, это… Смазать. Продезинфицировать… Тут такое дело: подмастерье палец порезал… штангенциркулем.

Слово было внушающим страх и уважение, типа циркулярной пилы весом со штангу.

Напуганная медсестра тут же достала из сейфа вожделенный пузырек. Намотала на спичку ватку и обмакнула в зеленку.

— Че жалеешь, стюардесса? Дай-ка бутылек подержать.

Хана зеленке!

* * *

В помещении стоял жуткий холод. К тому же на аудиторной скамье места было мало — только на троих.

Но уселись все. Шура — в центре сокурсниц. По две с каждой стороны. Сели, плотно прижавшись друг к другу.

Доцент Вивасов завистливо спросил:

— Ну как? Согрелся, парень? Среди наседок?

— Шура покраснел, попытался встать, но не смог, зажатый, как в тисы, бедрами девиц.

* * *

В целом, у Вивасова было много собственных интересных педагогических находок. Например, если задача была не решена или решена, но неправильно, в таких случаях он говорил студенткам:

— Можно, я вас поглажу по тому месту, которым вы думаете?

И вгонял их в краску.

* * *

Жена Малярчука Мариша вернулась домой — муженька след простыл, дверь в квартиру лишь прикрыта.

Вещи на месте, но ни Малярчука, ни пенсии.

Подозрение сразу пало на Вадика, специалиста-универсала — больше дверь вскрыть некому.

Мариша подкараулила Дулепистого у выхода из супермаркета. Где ж ему быть-то (раз в чипке нет). Выследила.

Вадик ее даже и не узнал. Случаем видел раз или два, но не запомнил. Да и не ассоциировалась она с Малярчуком как-то. Но жена Малярчука знала всех его дружков.

— Где муж мой? — набросилась она на него с хозяйственной сумкой с продуктами (помидоры, яйца, соленая рыба).

— Я вам не брачное агентство мужа подыскивать. Ошиблись адресом, — отреагировал Дулепистый.

— Ты еще и дерзить удумал, шкворень? Где муж мой, ирод?

— Отбиваясь от ударов, Вадик парировал:

— Как его зовут? Ирод? Редкое имя. Древнее.

— Это ты — ирод. Я про своего мужа спрашиваю. Где он?

— Ненормальщина какая-то!

— Алкоголик!

— Я вообще не пью!

— Ага, в штаны лью.

— Дама, вы меня с кем-то спутали.

— Куда мужа мово дел? Я тебя спрашиваю, поганец этакий.

— Какого мужа? — демонстративно порылся в карманах и даже под мышками Вадик (Додик).

Это переполнило чашу терпения женщины. И она давай его снова охаживать сеткой с яйцами. Еле убежал, правда, весь грязный: в рыбьей слизи, куриных яйцах и остатках помидоров. В другую сторону. (Помните, склизкий мужик с рыбой в трамвае — не Маришкина ли работа? прим. автора).

Жена Малярчука в отчаянии вернулась во двор. Смотрит: сидит Вадик на скамейке как ни в чем не бывало и ее не боится. И уже нетрезвый. Видимо, умудрился тяпнуть на бегу. Главное, и переодеться быстрехонько успел.

— Ааа! Ты здесь уже, дубина, рассиживаешь?

— Привет, Маришня! Как там Всева поживает? — долдонит Дулепистый. И подмигивает нагло так.

— Ах ты, чучело гороховое! Издеваться? — Мариша.

И давай его лупить с утроенной силой остатками яиц.

Пока она его лупила, появляется другой Вадик (вернее, Додик), переодевшись в сухое, и вопит:

— Слушай, Вадяра, что это за мымра ко всем вяжется?

У жены Малярчука двоит в глазах. Стало быть, вот как эта болезнь «раздвоение личности» приходит. Думала только у мужа, когда он, упав с перепоя, кричит на нее с пола:

— Отстаньте, близнючки! Разойтись по разным углам!

— Вы хто такие? — осела Мариша.

— Близнецы. Я — Вадик, он — Додик. Или, наоборот.

— Как же вас различают?

— А так и различают: один пьет, другой — нет.

* * *

По дороге из университета Шура увидел еще одно объявление:

«В условиях финансового кризиса, когда все сокращают объемы производства, наша типография увеличивает выпуск своей высоколиквидной продукции».

* * *

Тем временем во двор въехала кавалькада «Астон Мартинов» и «Ламборджини». За ними автобус. Из второго «Ламбо» вышел Ромуальд Амбидекстрович Кремов, профессиональный депутат, лидер фракции партии «Народная совесть».

Когда-то он тоже жил в этих домах, до перестройки, и знал всех не понаслышке.

— Все на месте, — облегченно вздохнул депутат.

Рома подозвал залакированным ногтем Люлипупенко.

Тот сначала сделал вид, что не заметил. Но когда депутат эффектно оттопырил большой и мизинный пальцы, оказался легким на подъем.

— Слышь, Арно, — сказал тонким голосом, почти пропищал депутат. — Надо организовать наших пацанов на депутатское шоу. Я вот что мозгую. Снимем всех на уборке придомовой территории. Осеннюю листву погоняем. В прямом эфире. «Народный почин», субботник что ли — по призыву партии «Народная совесть». Широкая поддержка всех слоев населения. Репортаж с места события. «Он-лайн», по-русски. Новые свежие лица, новые члены, обширный электорат…

— А-а-а?

— А я проставлюсь, — упредил вопрос Кремов, — слово депутата.

— Не вер…

— Тогда бизнесмена, — исправился Кремов.

— Лады. Ты только объясни братве, че делать.

— Сымитируйте субботник и хвалите меня и мою партию, но без перегибов.

— Будь спок. Всё будет супер.

— Только без импровизаций и квасного фанатизма, — снова повторил депутат.

— Да, еще один мом. Ни в коем случае не упоминайте имя моего конкурента, лидера партии «Всенародная воля» господина Гжечкина Трифона — неэтично (зря он это сказал).

— Ясен пень. Как фамилия-то евонная, не расслышал? — переспросил Люлипупенко.

— Чья?

— Ну этого, конкурента твово.

— Не важно, — уклонился депутат.

— Всё. Без увопросов.

— Арнольд, раздавай метлы и лопаты. Вон в «Астон Мартине» лежат сзади на кожаных сиденьях. Перчатки белые не забудьте — всё-таки не в двадцатом веке живем.

Люлипупенко с Шурой Кисельковым, возвратившимся с учебы, направились к указанной машине.

Раздавая инвентарь, Арнольд заставил-таки Кремова авансом налить всем по стопарю.

— Для актерского куражу, — пояснил он.

Но где один, там и три.

…Кремов посмотрел на часы:

— О, через пять минут начинаем. Точно в отведенное время.

Режиссер передачи стал деловито давать указания:

— Оператор, крупный план. Вторая камера — покажешь перспективу. Серый, еще раз микрофон. Не спорь со мной, я сказал, еще раз! Вот так. Потом поговорим. Техслужба (тот самый автобус), проверьте настройки в эфире. Что? В порядке? Ну вот и чудненько. Внимание! Готовность номер один!

Прошли мучительные десять секунд. За это время все вооружились метлами, а Квартет даже надел белый фартук: теперь он достопочтенный гражданин, и с бурным прошлым покончено навсегда.

— Мотор, начали! Трави помалу!

— Мы находимся на субботнике придомовой территории, — бодро начал репортаж журналист, — обычного российского дома в стандартном российском дворе провинциального российского города. Как не вспомнить старые добрые традиции?

Здесь второй оператор обвел объективом вкруговую двор, так что его масштабы показались бесконечными, а количество вышедших на субботник намного превысило численность населения индийского штата Пенджаб.

— Возглавляет почин, как обычно, партия «Народная совесть» — «ум, честь и совесть нашей эпохи», — продолжал диктор. — Самая народная из всех всенародных! Самая совестливая! Многие, если не сказать все жители дома, вышли поддержать инициативы партии, направленные, в первую очередь, на повышение благосостояния простых граждан нашего города. Спросим у некоторых из них, что они чувствуют фибрами души, услышав фразу «Есть такая партия"Народная совесть"» — с этими словами тележурналист поднес микрофон к несвежей физиономии Музяна.

Тот дохнул перегаром, но не в микрофон, а рядом: прямо в бубешник репортера.

Тележурналист зажал нос рукой — сейчас вырвет, вырви глаз. И отполз в сторонку за кусты.

Музян взял выпавший микрофон в свои руки и начал собственный блиц-опрос соратников.

— Пенсионеры за Крематория, в смысле Кремова, — это студент Кисельков.

— Студенты за Чапаева, — это уже старый пензельтон Малярчук.

— Интеллигенция за Трифона Гжечкина, — это уже Арнольд Люлипупенко (всё напутал, стервец).

— А вас, депутаты хреновы, на галеры, — это уже оператор телевидения, который тоже слегка глотнул, пока Кремов объяснял Люлипупенко, что и как надо делать.

Ромуальд пытался выхватить из рук Музяна микрофон, но тщетно. Еще и наваляли в придачу. По-свойски. Куда ему справиться со своим электоратом? Пришлось позорно ретироваться.

Сорвали весь репортаж в прямом эфире. Устроили драку (обычное, вообще говоря, дело, если смотреть телевизор). Режиссер рвал на себе волосы. По всем верояткам, не в первый раз. Поэтому он и лысый такой.

Хотя другие утверждают: отпиарили Кремова по максимуму. Да и рейтинг канала сильно вырос — всё-таки не примитивный столичный розыгрыш.