Глава 7
8.55
Бодуненц взялся за карандаш. Носки на чайнике почти подсохли. Скрипнула дверь. Вбежал коллега-физик. Савелий еле успел сбросить их в верхний ящик стола.
— Что за ядреный запах, Савик? Чай что ли заваривал? — пискнул физик и схватил чайник.
— И минут через пяток получите кипяток, — пропел он. — Точно, горячий.
Плеснул себе в чашку.
— Че за чай? «Цейлонский»? «Ахмад»? С бергамотом? Запах — очуметь!
Как ему объяснить, что носки сушил — не поймет еще.
Тут к Бодуненцу снова входят мастера — по второму кругу. Рыскают, но ничего с градусом нет.
— А! Мы тут уже были.
— Насморк замучал — совсем не чую запах спирта, — пожаловался Проктер. — А ты, Глеб?
— Я тоже. Простудился где-тось. В вентиляторной, кажись, продуло.
— Плохо. Надо ноздри прочистить. Чем-нибудь сухим.
— Есть у тебя тряпка чистая от насморка — струей льет? — озабоченно спросили мастера, открывая ящички стола Савелия. Всё перерыли и в самом верхнем обнаружили почти высушенные на чайнике носки. Понюхали. Вроде, чистые.
— Ты в нос их. Буравчиком, — сказал Гембл. — Тебе один носок. Мне — второй. «Нос носком вышибают».
Вкрутили в обе ноздри по носку и ушли. Надолго ли?
* * *
Ребята засели под грибком. Пока детей еще на улице не было: кто в садике, кто в школе, кто просто спит.
Далее события развивались по стандартному сценарию.
После двух бутылок начался обычный пьяный треп.
— Ты видел на солдатских погонах символы «РА»?
— Ну да.
— А что обозначают, знаешь?
— «Российская армия».
— Не-а! «Рома Абрамович». Видать, скупил нашу армию на корню, а до того «Челси», — икнул Арнольд.
— А я слышал, в Одессе Дерибасовскую улицу переименовали в Дерипасковскую.
— Значит, много отбашлял одесситам.
— Ага, за юмор.
— Сей товар дорогого стоит.
Тема про олигархов была особенно популярна в компании Люлипупенко.
— И было у Билла три сына, — громогласно заявил Люлипупенко, имея в виду наследников Билла Гейтса.
— За что пить будемо, россияне?
— За наследство.
— В ответ на мемуары Гитлера «Майн кампф» Билл Клинтон написал свои остросюжетно эротические «Май кайф». Соавтор — Моника Левински…
Братва допила остальное и отключилась по домам. Ненадолго. Кроме Люлипупенко. Тот пошел отдыхать на свое привычное место — стол для пинг-понга.
* * *
— Мама! — завопила Лика Вермилина в лифте.
К ней тут же дуэтом в терцию присоединилась Лара Жихина. Вот она — страсть к сладкой жизни. Нет, чтобы со второго этажа пройтись пешочком до выхода из подъезда. Так забежали снова в лифт — комфорта захотелось. Ветерка. Вот сейчас сиди-бди, когда включат. Только в первый раз застряли минут на пять. Намотать бы на ус. Думали, в одну и ту же воронку два раза снаряд не падает. Ошиблись. Падает и всегда маслом вниз. Ну, теперь не жди от доцента Моповой ничего хорошего за опоздание.
* * *
Перенесемся с осеннего утренника на полгода ранее.
Только что закончились выборы. Бывший завсегдатай грибка, а ныне депутат Кремов (живет он сейчас в элитном поселке в Курье, в собственном четырехэтажном коттедже среди вековых сосен на берегу Камы) не зазнался, как это обычно бывает с другими депутатами, а заехал к своим вчерашним дружкам. Совесть депутата подсказала — депутатский значок надо обмыть. В кругу электората.
— Давай, Рома, клади его в стакан…
…Дальше Рома ничего не помнит. А там, то ли проглотил он свой значок, то ли выронил на землю…
Только назавтра Люлипупенко гордо прохаживался по двору в депутатском значке. Мол, выбрали — не ошиблись. Сбылась мечта трудового народа. Жить станет веселее.
— Какие будут наказы?
— А-а-а? Откуда?..
— Наказы платные.
— Упоняли.
— С вас — по сто рублей. С пенсионеров — по тридцать. Ветеранам-защитникам Бастилии бесплатно.
* * *
Шура слегка припозднился на первую пару: дотопывал до университета пешком. Кроме того, нужно было почистить костюм, запачканный рыбой в трамвае.
Отмывать пришлось спиртом в лаборантской на кафедре. Тут душа не выдержала:
— Дайте лучше ацетон или бензин какой-нибудь. Не могу я на это безобразие смотреть. Чтобы ценный продукт переводить.
— У нас из растворителей только спирт, — пожимали плечами лаборантки.
