Чёрные цветы

Николь Лесперанс, 2022

Аделин Спенсер повезло: она осталась жива после несчастного случая на соревнованиях по фридайвингу. Чтобы помочь дочери отдохнуть и отвлечься, мама берёт её в поездку на тропический остров. Адди ждут пляжи с белым песком и лазурной водой, пещера с подземным озером, заросшие лианами развалины старого дома в джунглях… и знакомство с потрясающим парнем. Кажется, даже сам остров рад новой гостье: птицы выкрикивают имя Адди, цветы при её приближении меняют окраску. Это место похоже на волшебный сон, но девушка не может избавиться от тревоги. Адди кажется, что маленькая девочка, которую она видела в лесу, – призрак. И что призраки ещё не самая страшная тайна этого острова…

Глава 6

— Приветствую вас, господа Донованы! — Кен сидел за рулём шестиместного гольф-кара, а вокруг цвели розовые кусты.

— Я не Донован, — буркнула я, плетясь следом за всеми вниз по лестнице. Шон так и не появился — и это, наверное, не должно было меня удивлять, с учётом того, как Мелинда отзывалась о нём и его видеоиграх. Да, он сказал, что мы ещё увидимся, но я могла оказаться недостаточно интересной, чтобы менять ради меня свои привычки.

«Ааа-ди-ди, — упрямо заливалась невидимая пичужка. — Ди-ди! Ди-ди!»

Никто больше не замечал, что птицы зовут меня по имени. Я заслонила глаза от солнца и всмотрелась в чащу. Ничего не было видно, но я не могла избавиться от чувства, что они там, в ветвях: следят за мной. Какая чушь! Иногда кажется, мой мозг так и не восстановился после того, как я побывала мёртвой.

Дэвид устроился рядом с Кеном на переднем сиденье, мы с мамой — на средних, а Билли взгромоздился на обращенную назад скамейку.

— Неужели все цветы на острове дружно меняют цвет за одну ночь? — спросила мама.

Кен снял гольф-кар с тормоза, и мы двинулись вперёд.

— Похоже на то, верно?

— Это нормально? — удивилась я.

За моей спиной расхохотался Билли:

— На острове Евлалии нет ничего нормального!

От его тона стало очень не по себе.

Резко вывернув руль вправо, Кен повёл гольф-кар по тропе в направлении, противоположном вчерашнему.

— Билли хотел сказать, что это место уникальное. Вы ведь нигде больше не увидите, чтобы цветы вот так разом становились розовыми. — Он жестом подчеркнул свои слова и поспешил снова схватиться за руль, чтобы удержать машину на тропе. — Но иногда случается ещё что-нибудь эдакое. Это всё только прибавляет очарования нашему острову.

— Он и правда очарователен. — Мама провела рукой по веткам куста, мимо которого мы проезжали, сорвала самое роскошное соцветие амариллиса и воткнула под ленту на своей шляпе. Я лишь понадеялась, что в этих цветах не прячется сколопендра. Или стрекоза.

— Но есть же другие… — начала было я, но меня перебил Дэвид:

— А как этот остров получил своё название?

Кен прибавил скорость, и мы вписались в поворот. В воздухе повис насыщенный запах озона: жара наверняка перевалила за сорок. А влажность очень большая. Я едва ворочала головой, как будто в сиропе.

— Мы с Мелиндой провели небольшое исследование, когда только начали здесь работать, — ответил Кен. — И оказалось, что остров назван в честь загадочной юной особы, жившей в восемнадцатом веке.

— Как увлекательно. — Мама подалась вперёд. Из цветов на её шляпу капал то ли сок, то ли нектар. Меня так и подмывало сорвать их и выкинуть подальше в кусты.

— Примерно в 1760 году торговый корабль под названием «Фортуна» пропал на обратном пути из порта Тортола, — принялся рассказывать Кен. — Никто не знал, как это случилось. У них были и карты, и навигационные инструменты, однако корабль сбился с курса.

— И в итоге оказался здесь, — вмешался Билли.

— И в итоге оказался здесь, — повторил Кен. — На то время это был неизведанный, не нанесённый на карты необитаемый остров.

— Не то чтобы совсем необитаемый… — поправил Билли.

Кен снова принялся крутить руль, вписываясь в новый поворот.

— Может, ты сам закончишь историю, Билл-стер?

— Нет.

Кен показал в сторону от тропинки: игуана размером со здорового пса жевала розовые цветы гардении. И, несмотря на неземную красоту этих цветов, я пожелала, чтобы на острове было как можно больше поедающих их игуан: тогда я наконец смогу нормально дышать и избавлюсь от тумана в голове.

— К тому моменту моряки уже были на грани голода, — продолжил Кен. — И они отправились на берег в поисках провианта.

— И они нашли её, — сказал Билли.

Тропинка внезапно стала такой узкой, что ветви деревьев задевали тех, кто сидел в машине. Они были липкие и влажные: казалось, будто меня облизывают.

— Держитесь, скоро выедем, — сказал Кен, отталкивая от себя огромный лист банана.

— Так кого они нашли? — спросила мама, когда мы наконец выбрались из липучих зарослей.

— Евлалию, — это было настолько очевидно, что и я не удержалась. Билли с ухмылкой пихнул меня локтем. Эта история явно достала его уже давно.

— Судя по записям в бортовом журнале, они обнаружили девушку шестнадцати-семнадцати лет, жившую в одиночестве на острове, — сказал Кен. — Сначала она не отзывалась ни на один из известных морякам языков, однако оказалась на редкость смышлёной. И уже через пару дней начала изъясняться на примитивном английском, дополняя его языком жестов. Она рассказала, что оказалась на острове совсем крошкой, после кораблекрушения, и не помнит ни откуда шёл их корабль, ни даже как её зовут.

— Ах, бедняжка! — воскликнула мама, и Дэвид согласно кивнул ей в ответ.

Наверное, ей было ужасно одиноко жить в этих зеленых джунглях. Мне почему-то стало интересно: цветы были белыми или розовыми, когда она сюда попала?

— Один из членов экипажа назвал её Евлалией в честь своей младшей сестры, — продолжил Кен. — Проведя на острове несколько недель и набрав запас пресной воды и провизии, корабль отплыл с этой девицей на борту, и на этот раз плавание прошло благополучно. У историков нет единого мнения о том, что было потом. Одни говорят, что Евлалия осталась в монастыре во Франции, другие — что она вышла замуж за английского аристократа. Однако ни в той, ни в другой стране нет записей о её смерти.

В отличие от меня, имевшей живую и достоверную запись о своей смерти. По крайней мере, о первой.

— С того времени остров Евлалии приобрёл известность, поскольку моряки из Европы и Америки безуспешно пытались найти к нему путь снова и снова, — сказал Кен. — Правительство США объявило его частью Вирджинского архипелага, хотя он слишком далеко в стороне от этих островов. Ну а потом стали расползаться всякие слухи, вроде целебных свойств здешних лагун, и волшебных растений в джунглях, и даже кладов, зарытых в пещерах. Но остров пропал с карт, и почти никому из моряков не удавалось найти сюда путь.

— Как будто сам остров не желал никого сюда пускать, — сказал Билли.

Лиана каким-то образом попала к нам в гольф-кар и так обвилась вокруг моей ноги, что я содрогнулась.

— Мы добрались сюда без проблем, — сказал Кен. — И за все эти годы не было ни одного случая, чтобы кто-то не смог попасть на остров.

Билли неохотно кивнул в знак согласия, и его отец продолжал:

— В начале двадцатого века итальянка по имени Лилия Морганди купила этот остров. Однако она никогда здесь не была — я лишь могу предположить, что её планам помешали две мировые войны, — и остров переходил от одного её наследника к другому, но никто из них так сюда и не добрался. Но около пяти лет назад одна из её внучек прислала рабочих, которые построили маяк, гавань и пристань, всю инфраструктуру и ваши бунгало. А когда всё было готово, она наняла меня управляющим. — Он отечески улыбнулся Билли. — Ну, вообще-то она наняла всю семью, и теперь мы принимаем у себя гостей, приехавших на отдых.

— Интересно, во сколько ей обошлась эта стройка. — Дэвид оценивающим взглядом окинул деревья, и я подумала: а он что, тоже может купить себе остров?

— Ой! — Мама схватилась за шею, блестевшую от сока цветов. Она сорвала с себя шляпу и уставилась на испорченную ленту. — Как жжётся!

— Это цветы, — сказала я и невольно вздрогнула, отбрасывая цветы в сторону. — С них капает.

— Очень жаль. — Кен невозмутимо предложил нам салфетки из бардачка. — Наверное, у вас аллергия на это растение. На маяке у нас есть бенадрил. Хотите, заедем за ним?

Мама протёрла шею, скомкала салфетку и улыбнулась — неукротимая, как всегда.

— Нет, не стоит. Со мной всё хорошо. — Избавившись от цветов, она кинула шляпу на пол между нами. Я брезгливо отодвинулась.

— У Мелинды есть книга об истории острова, если хотите узнать все подробности, — предложил Кен. Мама с Дэвидом согласно закивали.

По мере того как машина поднималась в гору, листва становилась реже, а влажность сгущалась. Клочки неба, проглядывавшие сквозь полог листвы, из синих превращались в пепельно-серые. На вершине холма мы сделали остановку. По другую сторону перевала лежала долина — сплошь зелень и каменные утёсы. Тоненький ручей падал со скалы, и на его берегу торчали развалины старого дома. Крыши давно не было, а каменные стены покрывал мох.

«Ааа-ди-ди-ди!» — звала меня птица сквозь густую листву.

Я украдкой глянула на маму. У неё на шее всё ещё оставалось розовое пятно.

— Это что, дом Евлалии? — спросила она, выбираясь из гольф-кара. Небо медленно, но верно наливалось угольной чернотой, а воздух был полон влаги. Вот-вот должен был пойти дождь, и в ожидании этого у меня тревожно покалывало кожу.

— Нет, когда моряки нашли Евлалию, она жила в чём-то вроде домика на дереве, — сказал Кен. — Он давно развалился. А это дом Уэллсов. — Он жестом позвал нас за собой по извилистой тропинке вниз к ручью. — В 1843 году Абрахам Уэллс, богатый житель Бостона, увлекавшийся ботаникой, потратил целое состояние на поиски острова Евлалии. Адди, здесь иди осторожно! Он нанял два корабля и целую бригаду строителей. После одиннадцати месяцев плавания они нашли остров. Они оставили здесь Абрахама, его жену и двоих дочерей в только что отстроенном доме, чтобы через год подвезти новую партию продуктов.

— Потому что жизнь в Массачусетсе девятнадцатого века им явно наскучила, — встрял неугомонный Билли. Мне пришлось заслониться рукой, чтобы скрыть ухмылку.

Кен встал у развалин и показал маме и Дэвиду, что они могут пройти сквозь дыру на месте двери.

— Когда корабль пришёл сюда через полтора года…

— Потому что они снова сбились с курса, — добавил Билли.

–…они обнаружили тела Абрахама и его жены в супружеской постели. Они умерли несколько месяцев назад. Скорее всего, заболели ботулизмом из-за некачественно законсервированной пищи.

Влажный ветер принёс запах тлена, и я замялась в дверях.

— А что стало с их дочерьми?

— За домом нашли две пустые могилы с их именами. Леонора и Вайолет. — Кен махнул рукой туда, где должен был находиться задний двор, захваченный сейчас ежевикой и плющом. Могильных памятников я не разглядела, но они вполне могли быть где-то там.

— Чёрт, ну и жуть, — сказал Дэвид. — А вы как считаете, что могло с ними случиться?

— Я думаю, они утонули, — сказал Кен. — С восточной стороны острова проходит очень сильное течение. Они могли попасть в него, и их унесло в море.

— Да, с океаном шутки плохи. — И Дэвид многозначительно посмотрел на меня, а я сделала вид, что не замечаю этого взгляда. Я думала о том, оставались ли эти девочки в сознании, когда в последний раз вдохнули воду, или сперва всё исчезло, как это было у меня. И стала ли для них вечной эта пустота, или они миновали её и оказались где-то… ещё.

Стоило мне перешагнуть порог развалин, и температура упала так резко, что я покрылась гусиной кожей. Мы все сгрудились там, где должна была находиться кухня, судя по закопчённому очагу в углу с остатками дымохода. Там лежала кучка пальмовых листьев с небольшой вмятиной посередине.

— Похоже на чье-то гнездо. — Дэвид ткнул ногой в листья.

— Пришлю сюда Шона с граблями и ловушками, — заметил Кен. — Пока он не превратился в приставку для компа.

— Поздно спохватился, — буркнул Билли.

Ночью Шон совсем не показался мне похожим на приставку, и я даже разозлилась. Может, у него просто депрессия. И потом, имея такое тело, он наверняка чем-то занимается. Например, плавает по ночам. Не то чтобы я запала на его тело или что-то ещё.

Через открытый проём виднелся альков с остатками железной кровати — наверное, там когда-то нашли тела супругов. Я подумала, долго ли так лежали, разлагаясь, Абрахам Уэллс и его жена? Если бы «Скорая помощь» не успела вовремя, я бы сейчас тоже разлагалась. Или, возможно, меня бы кремировали, и я бы превратилась в золу, упрятанную в урну где-нибудь на полке в доме Дэвида. У меня защипало в глазах.

— Мы думаем, здесь была спальня девочек, — сказал Кен, проводя нас в следующий закуток. На полу лежала старинная арфа, и через неё проросло дерево. Почти всю раму покрывали мох и плющ, и украшавшие арфу резные розы забились грязью. В самом верхнем регистре каким-то чудом ещё сохранилась последняя струна.

— Это был инструмент старшей дочери, Леоноры. — Билли просунул свою физиономию через дыру в стене на месте окна. — Иногда по ночам, когда светит луна, а ветер дует в нужном направлении, вы можете услышать звуки арфы на всём пути до маяка.

У меня по спине побежали мурашки.

— Ну хватит, Билл-стер, — отрезал Кен. — Оставь эти глупости на Хеллоуин. Никакая арфа тут по ночам не играет. — И он добавил вполголоса, обращаясь к маме: — У детей такое богатое воображение. Он даже не решается входить в этот дом.

Они с весёлым смехом пошли обратно на кухню, но мне было совершенно ясно, отчего Билли так не по себе в этом месте. Часть меня рвалась кинуться наутёк из руин и никогда не возвращаться, тогда как другая хотела бы побыть тут подольше. Например, чтобы поднять с пола арфу и попробовать представить себе этих сестёр… Я чувствовала некую странную связь между нами. Мы все утонули. И мы все могли в итоге оказаться одном месте, вот только мне помогли вырваться из лап смерти, а им нет. И я не могла не думать о том, где сейчас бродят их души, если они вообще где-то есть.

Пока старшие выходили следом за Кеном наружу, я наклонилась над арфой. Что-то привлекло моё внимание, какой-то невнятный звук. Но стоило прикоснуться к уцелевшей струне, как она рассыпалась под моими пальцами.

Снаружи моментально стихло жужжание насекомых. Улёгся ветер, пронизанный душным ароматом цветов. Деревья и кусты замерли неподвижно, как на фотографии. Словно весь остров затаил дыхание.

Выжидая.

Наблюдая.

— Простите, — прошептала я, отшатнувшись от инструмента и прикоснувшись к затылку: было такое ощущение, будто туда кто-то дышит.

На арфу упала одна жирная капля влаги, за ней другая. Это было простое совпадение: небо уже давно грозило ливнем. И тут разверзлись хляби небесные. Дождь прорвался сквозь листву и обрушился на дом. Пыльные тропинки превратились в топкие от грязи ручьи, нежное журчание водопада переросло в утробный рык.

— Все в машину! — воскликнул Кен.

Я отскочила от арфы давно умершей девочки и помчалась вон из руин её дома.