Живые против зомби. На заре заражения

Николай Дубчиков

В новосибирском НИИ исследуют новый вирус, который способен излечивать от множества болезней. При опыте на людях возникает побочный эффект, и зараженные становятся крайне агрессивными. Профессор Хаимович – руководитель лаборатории – решает использовать вирус в своих целях, и вскоре в городе разгорается первый очаг эпидемии.Почему вирус поражает не всех? Как остановить зараженных? И куда делся профессор? Чтобы выжить, группа уцелевших пытается найти ответы на эти вопросы и не быть съеденными. Книга содержит нецензурную брань.

Японская интуиция

Иширо сидел в кресле, сильно откинувшись назад, и подбрасывал вверх теннисный мяч, оставшийся на память от Рича. Иван читал электронную книгу, а Том занимался в физкультурном зале. Легкая рок-н-рольная музыка играла в отсеке управления.

— Что это за группа? — спросил японец.

— «Чиж», — не отрывая глаза от книги, ответил Иван, — это русский рок. Старый, девяностых еще вроде.

— Мне нравится, приедем домой, скинь мне их альбом, если не сложно.

— Да не вопрос.

Они молча продолжили заниматься своими делами. Все темы для разговоров были практически исчерпаны, почти все книги перечитаны, музыка прослушана и даже компьютерные игры, которые экипажу разрешили взять в последний момент, пройдены. Оставалось только ждать, когда они вновь вернутся на Землю. Воробьеву надоело читать, он положил планшет на коленку:

— Я помню, в каком-то фильме видел, как космонавтов замораживают на время долгих перелетов, а потом размораживают и — оп, проснулся, а ты уже на Марсе.

Иширо с готовностью поддержал тему:

— Ну, теоретически это возможно, но система еще не разработана. Представь, вот мы летим полгода в одну сторону. Если организм заморозить в криокапсуле, то он будет не живее туш мамонтов, которые находят у вас в Сибири. Надо как-то все это время поддерживать питание мозга, других органов. Если просто людей усыпить, то такой наркоз, как минимум, не очень полезен. К тому же, полежи хотя бы недельку, начнутся пролежни на теле, язвы. Мышцы атрофируются без движения. Плюс надо опять же кормить тело, ну можно кучу трубок прикрепить, капельницы вставить и чтобы робот подгузники менял. Организм же не будет копить до бесконечности то, что съел и выпил, даже через капельницу.

— Да, забавно, — Иван потянулся в кресле, — жаль, что мы настольный хоккей сломали. Я бы сейчас поиграл.

— Я уже и забыл про него… это ж было, когда мы еще туда летели.

— Да, что-то вспомнилось. Ты, кстати, хоккеем интересуешься?

— Олимпиаду смотрю, но болею за канадцев обычно, — последние слова были сказаны Иширо как бы виновато.

— А я даже играл в детской команде города…

Мужчины предались воспоминаниям о детстве, рассказывали забавные случаи, истории, первые драки. Так незаметно пролетело еще пару часов. Вернулся капитан, раскрасневшийся от упражнений. Том отправил традиционный доклад Земле и присел отдохнуть.

Воробьев смотрел на изображения с камер. Повсюду был однообразный вид, который они наблюдали почти год. Все та же бездонная темнота, на которой как будто выступила аллергия из множества точек звезд. Миллионы людей мечтают оказаться в космосе, увидеть Землю с другой стороны, полетать в невесомости, а Ивану просто хотелось лечь у одинокого дерева в огромном поле и слушать пение настоящих птиц, вдыхать обычный воздух. Или посидеть в камышах с удочкой на озере, а может, с разбега прыгнуть с утеса в море. Скоро все это станет реальным, надо только подождать несколько дней. Они уже видят Землю, пока еще как небольшую синюю точку, но это уже их Земля.

Иван пошел размяться, а капитан решил вздремнуть у себя в каюте. Иширо остался один, просмотрел показания датчиков, а затем захотел прогуляться. Японец дошел до транспортного отсека и остановился у входа. Марсоботы стояли недвижимы, но казалось, что они наблюдают за человеком.

— Вам, парни, наверняка стоять в музее…

Иширо посмотрел на отсек, где хранились образцы с пробами грунта. Что-то в них притягивало его внимание, частичка Марса, которую они забрали с собой. Почему-то ему всегда становилось тревожно, когда он думал об этом. Иширо зашел в блок физкультуры. Иван как раз сделал очередной подход на отжимания и отдыхал. Японец сел у стенки, подкидывая мяч до потолка.

— Чем после возвращения заниматься думаешь? — Спросил Иширо.

— Не решил еще. Если оставят в космонавтах, то хорошо. А то может сразу на пенсию по состоянию здоровья.

— А у вас в России не платят пособия за особые заслуги?

— Платят, прожить можно, но особо не разгуляешься. А жить красиво все-таки хочется, и семью содержать. Будущую, надеюсь, семью.

— А я хочу свою клинику открыть… ну, это в перспективе… но на свой кабинет должно хватить средств, — японец немного помолчал, а затем добавил, — а что, если мы привезем что-то плохое?

— Ты о чем?

— Ну, знаешь, вот например, когда испанцы открыли Южную Америку, они не сразу смогли покорить местные племена…

— Я понял к чему ты, я читал, что они заразили чем-то аборигенов…

— Да, индейцы гибли от болезней европейцев тысячами. Конкистадоры, например, продавали им одеяла, зараженные оспой.

— И…?

— Ну, вдруг мы везем марсианскую оспу на Землю? Вдруг от этих бактерий когда-то и погибло все на Марсе? А они до сих пор живы, потому что приспособились. Сидят и ждут своего часа, когда их кто-нибудь найдет и перенесет на свою планету.

— Интересная гипотеза. Только у индейцев не было лабораторий, в которых будут изучаться эти пробы.

— Везде есть человеческий фактор.

— А вдруг это наоборот лекарство от болезней, которые пока неизлечимы?

— Они неизлечимы, потому что крупным фармацевтическим корпорациям невыгодно их лечить. Проще пичкать людей остаток жизни дорогими препаратами, выкачивая последние деньги.

— Нууу, так мы до всеобщего заговора дойдем, — Иван улыбнулся, принял позу лежа и начал отжиматься.

Иширо сидел в молчании и рассматривал теннисный мяч. Закончив подход, Воробьев лег на спину:

— Знаешь, Иширо, есть такая поговорка: что ни делается, все — к лучшему. А еще говорят, что нас не убивает, делает только сильнее.

— Обнадеживает.

— Пойду я спать, что-то уже совсем разморило. В душ и на боковую.

— А я последнюю неделю плохо сплю, бессонница.

— Это волнение, скоро прилетим, каждый час тянется как день.

— Возможно, возможно…

Иван ушел в душ, а Иширо продолжал сидеть на полу, думая о чем-то своем. Корабль бороздил космическое пространство, приближая экипаж к дому.