Холдвуд

Никита Игоревич Шевелев, 2023

Том Фрост возвращается в родной город после трехлетнего тюремного заключения за убийство по неосторожности. Посетив свою сестру, чтобы забрать свои старые вещи и занять у нее немного денег, он узнает о трагедии, случившейся с ней, пока он сидел в тюрьме. В шокирующей трагедии Томми видит связь с тем, что произошло в тот день, когда его отвели в камеру полицейского участка…Дизайнер обложки: Кобринская Лада

Глава 4

После ночи, ещё беспокойнее предыдущей, Томми почувствовал себя разбитым. Разбитым физически и психологически. Тело ныло, плечо как обычно болело, голова не соображала. Сидя на маленькой одноместной кровати в дырявых трусах (Томми не хотел их надевать после освобождения из тюрьмы, но выбора у него особо не было), Томми пытался запустить свой головной механизм. Но как это сделать, он не имел ни малейшего представления. Обычно ему удавалось заставить двигаться шестерёнки с помощью душа и короткой разминки шеи. Но сейчас ему казалось, что до душа слишком далеко идти, а шея после вчерашней прогулки по холодной улице стала каменной. Поэтому он просто сидел.

А что… если я виноват в их смерти?

Томми взглянул на настенные часы. 8:37. Часовая и минутная стрелки расположились таким образом, что, имея хорошее воображение, можно увидеть цифру семь. Но Томми увидел косу, с которой обычно изображали смерть на различных картинках или фильмах. Он усмехнулся. Но на самом деле ему было не до смеха — в глубине его души смеялась только тревога, размахивая костлявыми руками ржавую длинную косу.

Стопка помятых старых тетрадок, лежащих на грязном полу, приковала взгляд Томми. Он опустился на одно колено, поднял верхнюю тетрадку. Открыл страницу, где-то посередине. 23 июля 2009 год… Просмотрел глазами страничку и немного успокоился. Дыхание стало ровным. Но голова от неприятных мыслей так и не освободилась.

***

Томми стоял перед входом в полицейский участок, будто бы не понимая, что он здесь забыл. На самом деле, он всё прекрасно понимал — Томми не мог справиться с навязчивыми мыслями в своей голове, поэтому решил поговорить с кем-то, кто может ему помочь, кто может рассказать, что случилось в тот день. Это был шериф Холдвуда Джон Канвальд.

В полицейском участке Томми проводил довольно много времени, большую часть которого он просиживал в простенькой камере (передержке, как называли её местные посетители). После несчастного случая на лесопилке Томми начал наведываться в полицейский участок ещё чаще (не по своей воле, разумеется). Как только случилось несчастье, Джон Канвальд подошёл к унывающему в камере полицейского участка Томми и произнёс:"Я тебя не особо уважаю, ты и сам это знаешь, но я пытаюсь всегда поступать правильно. Я знаю, что ты ни в чем не виноват, поэтому сделаем всё возможное, чтобы очистить твоё имя. А вдруг ты ещё и запомнишь мою помощь, и перестанешь дебоширить в моём городе".

Вспоминая былое, Томми невольно сморщился. Да, очистить имя не удалось, но шериф города сыграл свою роль именно так, как было выгодно Томми. На слушании по делу Джон Канвальд выступил в качестве свидетеля защиты и сказал, что своими глазами видел случившееся. Это был несчастный случай. Джон Канвальд не соврал. В тот день он действительно посещал лесопилку.

Джон сидел на посту городского шерифа уже почти двадцать пять лет, и несмотря на свои пятьдесят пять, казалось, уходить на покой (в хорошем смысле этого слова) он не собирался. За свои четверть века управления городской полицией случилось много преступлений, если судить по меркам малонаселенного городка. Поэтому нельзя сказать, что выполнял он работу идеально. Хотя можно ли полностью искоренить преступления, даже если достойно выполнять свои обязанности шерифа? Наверное, нет. Но Джон Канвальд старался. По крайней мере, по каким-либо внешним показателям результатов его работы, например, ни одного"висяка"за двадцать пять лет, можно сказать, что Джон имел серьёзный подход к своему делу.

Взявшись за ручку входной двери в полицейский участок, Томми начал сомневаться в разумности своего решения. Но секунду подумав, пришел к мысли, что разговор с шерифом будет лучше бездействия, и зашел внутрь.

За вторыми металлическими дверьми сидел дежурный Ленни, но Томми не помнил его имени, тем более фамилии, но помнил его всегда угрюмое лицо. Это лицо стало еще угрюмее, когда Ленни поднял взгляд на посетителя своего участка. В отличие от Томми, у Ленни была хорошая память (как он сам и говорил), поэтому Ленни помнил каждый приход Томми в участок. Но сейчас, увидев его, он вспомнил не его приходы, а то, что сын Ленни, который был на пару лет младше Томми, потерял работу после закрытия лесопилки. Понятно, почему лицо Ленни было угрюмее обычного, но Томми понять этого не мог, да и не особо задавался вопросом: «Почему же толстячок Ленни такой хмурый?». Дежурный полицейского участка остановил невыспавшегося Томми и пристал к нему с вопросами. От такого натиска Томми знатно разозлился. Голоса повысились. Услышав какой-то крик, шериф Холдвуда выбежал из своего кабинета:

— Да что у вас здесь происходит?

— Шеф, тут Том Фрост пришел.

— Давай, проходи, — Джон жестом пригласил Томми в кабинет.

— Но шеф… — Произнес Ленни. Джон ничего ему не ответил.

Вернувшись в кабинет, Джон развалился на массивном потертом кожаном кресле, скрестив руки на груди. Именно в такой позе он ожидал Томми.

— Ну здравствуй. Кажется, ты впервые сюда приходишь по собственной воле. — Джон взял пачку дешевых сигарет, достал одну и положил ее за ухо. Как бы он ни хотел курить, он никогда не позволял себе курить в своем кабинете.

— Надеюсь, вообще больше сюда не приду. Ни по своей, ни по чьей-либо воле.

— Хех, да. Знаешь, да. — Шериф активно закивал. — Я тоже на это надеюсь. Но раз пришел, говори, зачем? И что ты там с Ленни не поделил? — Взгляд Томми упал на темные пятна на синей рубашке шерифа. С момента его прихода на работу прошел час. За этот час он успел разложить папки с делами по своим местам, выпить крепкий бодрящий кофе и пролить его себе на рубашку.

— Да он меня пускать не хотел. — Томми продолжал стоять возле дверного проема.

— Хм, странно, это на него не похоже… А ты чего стоишь? Садись давай.

— Дааа, — протянул шериф после небольшой паузы, — столько всего с тобой было, и даже в тюрьму сел! И все равно решил прийти сюда. Ну, рассказывай.

— Даже не спросишь, что со мной было в тюрьме? После всего, что случилось?

— Да на кой хер ты мне сдался, — улыбнулся Джон, — рассказывай, что у тебя.

— Что случилось с детьми моей сестры? — Лицо Томми резко стало серьезным.

Так как Холдвуд был городком небольшим, каждый его житель знал почти всех, кто живет в нем. Что же касается шерифа, то он знал абсолютно всех, поэтому Джон Канвальд сразу понял, о чем спрашивает Томми. Шериф несколько секунд молчал, прищурившись, глядя на своего гостя.

— Да что тут скажешь… Трагичная и нелепая смерть.

— Что-нибудь нашли, когда осматривали место происшествия?

Джон задумался.

— Да нет, ничего не нашли. Да и что там искать? Конечно, мне безумно жаль этих пацанов, но искать там было нечего. Это просто упавшее дерево.

— Все так просто? — Возмутился Томми.

— А что по-твоему? — Шериф ответил печальной улыбкой. — Думаешь, какой-то лесоруб с пилой, нет, с топором, пошел в лес и принялся бесшумно стучать по дереву? Нет, это исключено. Дерево мы тщательно осмотрели, на нем не было никаких признаков воздействия человека.

Джон слегка покачивался на кресле, периодически протягивая руку к сигарете за ухом.

— Дааа, много шума развелось после этого случая.

— В каком смысле? — Спросил Томми.

— Да, знаешь, в Холдвуде не часто такие вещи происходят. Отсюда и резонанс. Сначала народ боялся на улицы выходить, хер знает почему, на самом деле. Потом ребятня начала шороху наводить. Начали оставлять зарубы на дереве. Обычная полоса. Якобы кто-то спилил дерево, поэтому и… случилось это все. Да и что с них взять, старшеклассники пугали детей помладше, поэтому зарубы в основном возле школы оставляли. Спустя год успокоились, но это был тяжелый год. Неоднократно получали звонки от разъяренных родителей, мол разберитесь с этими дебилами. Это не мои слова, если что.

Томми молчал, обратив свой взгляд вниз, куда-то на заваленный бумагами стол шерифа.

— Что тебя тревожит, сынок?

— Не знаю даже. — Томми соврал. — Знаешь, наверное, я просто любил этих мальчишек.

Джон закивал.

— Скажи, а кто был ответственным за это дело? Или как у вас все это происходит, я не в курсе.

— Знаешь Сэма Макмиллана? Он раньше сидел на кассе в супермаркете. — Томми вспомнил приятного кассира в магазине, который, правда, неодобрительно поглядывал на Томми, когда тот покупал алкоголь рано утром. — В общем, буквально через месяц после твоего заключения мы взяли его к себе. Вот он и расследовал это дело. Если это вообще можно назвать расследованием. Нечего там было расследовать, поэтому и доверили работу новичку.

— Он сейчас здесь?

— То дело было для него первым и последним. После него он переехал в Ристен.

Странно. Томми нахмурился.

— Не ищи то, чего нет.

— Шеф! — В кабинет шерифа ворвался один из сотрудников местной полиции. Его волосы были взъерошены, галстук плохо сидел, выглядывая по всему контуру воротника. — Ой.

— Чего тебе?

— Шеф, вы не забыли?

Томми не понимал, о чем идет речь.

— Сейчас что ли?

Молодой и зеленый полицейский кивнул.

— Том, давай на этом закончим. — Джон с трудом встал, явно не желая покидать свое кресло. — Если будет о чем поговорить, заходи. Сейчас у нас все равно затишье. Спокойнее стало в Холдвуде. Надеюсь, так и будет дальше. — Джон улыбнулся.

Томми не стал ничего отвечать. Молча развернулся и покинул кабинет.

— Это надолго? — Спросил Джон.

Полицейский, прервавший разговор шерифа и Томми, снова кивнул. Джон вздохнул, переложил сигарету со своего уха на стол и ушел вместе с полицейским.

Покидая полицейский участок в недобром настроении, Томми увидел Линду Симмонс (жену бедолаги, который по трагичному стечению обстоятельств погиб на Холдвудской лесопилке, из-за чего Томми провел три года своей жизни в тюрьме), идущую ему навстречу. Его настроение стало еще хуже. Они разминулись и пошли дальше в разные стороны.

Интересно, что ей надо от полиции?

***

Томми подходил к маленькому продуктовому магазину, на крыше которого светилась табличка"24 АСА". Буква"Ч"уже давно перестала светиться, ещё до тюремного заключения Томми. Сначала владелец магазина ленился исправить эту проблему. Потом на табличку у него никак не хватало времени. Позднее он и вовсе забыл про неё. Его забывчивость позволила магазину стать одним из звёздочек Холдвуда. Местные мужики придумали обоснование двадцати четырём асам. Из-за того, что магазин находился в ста метрах от бара Билли, многие пьяницы и любители слегка выпить, когда у них кончались деньги или когда Билл их выгонял из своего бара, перемещались к этому магазину. В оживлённые для Холдвуда времена возле"24 АСА"толпилась целая куча пьяных мужиков. Вот они — двадцать четыре пьяных аса.

В этот вечер Томми не собирался становиться асом, он всего лишь хотел взять немного еды на деньги Майкла. От мысли, что в кармане его потертых джинсов не было своих денег, его накрыла злость. Но что он мог сделать? Уехать из города, начать новую жизнь и пытаться развиваться в профессиональном плане, несмотря на статус преступника? Наверное, он мог так сделать. Но такое путешествие требует много моральных сил. Только это его останавливало, ведь прямо сейчас Томми не думал о смерти племянников, не думал о том, что в их гибели есть его вина.

Взяв себе в магазине пару дешёвых сэндвичей, Томми пересчитал деньги. Их стало ещё меньше. Но тут, пока Томми стоял на крыльце магазина и звенел в руках монетами, послышалась нежная мелодия. Она исходила из бара Билла. Томми стоял, пытаясь вслушаться в слова. Но как бы он не старался, ему не удалось их разобрать. Песня казалась ему очень знакомой, будто Томми слышал ее в детстве много-много раз из радиоприёмника, стоящего на кухне в доме родителей. Всё также стоя на крыльце магазина, Томми вспомнил своих родителей. Ему стало тревожно.

Мелодия стала тише, а вскоре и вовсе сменилась на весёлую джазовую песню, в которой говорилось что-то о хорошей жизни после переезда в большой город. Томми усмехнулся.

Вдруг помимо музыки из проигрывателя Билла, стоящего в углу его бара, Томми услышал ещё один звук. Он доносился со стороны леса. Шорох, птица или зверь. Но диких зверей здесь быть не может, поэтому Томми не боялся за свою жизнь. Он подошёл поближе, к началу леса и начал вглядываться в его глубь. Стоял поздний вечер, было темно. Томми ничего не мог разглядеть. Ни единого звука. Ничего. Будто кто-то затаился. Кто-то выжидал, чтобы не стать полностью обнаруженным. Подул лёгкий ветерок. Дрожь пробежала по телу Томми.

Ничего и никого так и не обнаружив, Томми уже собрался возвращаться в номер мотеля, как вдруг он всё же что-то заметил. Под слегка заснеженными ветвями деревьев виднелись едва различимые горизонтальные линии. Он подошёл поближе к одному из таких деревьев. Указательным пальцем дотронулся до линии. Её глубина составляла примерно полсантиметра. Видимо, заруб сделан ножом, подумал Томми. Наверное, это то, о чем говорил шериф.

Песня из бара Билла снова сменилась. На этот раз заиграл тяжелый рок. Но Томми ничего не слышал, кроме своего дыхания. Но, погоди… Томми достал телефон, включил фонарик и внимательнее начал рассматривать ножевое ранение на дереве. Оно выглядит свежим… Но Джон сказал, что эти детские проказы закончились. А эту отметину оставили, наверное, неделю назад или меньше… Он провёл по линии пальцем. Она идеально чистая. Даже меньше недели. Кто мог ее здесь оставить? И для чего?

Мысли о смерти племянников снова наполнили разум Томми.