Удивительные истории о 90-х

Наринэ Абгарян, 2023

Сколько отпечатков и легко узнаваемых символов оставили после себя девяностые: малиновые пиджаки и торговые ларьки, экстрасенсы и ваучеры, игровые приставки и тетрис, яркие лосины и клетчатые баулы. Без чего никогда не обходятся «лихие» времена? Без удивительных историй. Их авторы – очевидцы и участники. Они закусывали «рояль» «сникерсом» и смотрели сериал про бандитов не по телевизору, а прямо на улицах. Для тех, у кого были свои девяностые, эти рассказы – возможность вспомнить и поностальгировать. А для тех, кто не застал ту шальную эпоху, сборник – прекрасный способ познакомиться с ней поближе. Удивительные истории о девяностых – веселые и грустные, случайные и судьбоносные – рассказали: Наринэ Абгарян, Юлиана Александрова, Кристина Белозерцева, Александр Бессонов, Ольга Бунина, Владимир Викто, Вера Владимирова, Наталья Глазунова, Мария Ерфилова, Ольга Есаулкова, Галина Капустина, Светлана Кривошлыкова, Юлия Крынская, Андрей Лобов, Виктория Медведева, Марина Нугманова, Артак Оганесян, Татьяна Олзоева, София Парипская, Вера Плауде, Алёна Полуян, Светлана Пригорницкая, Игорь Родионов, Александр Цыпкин и Саша Шиган.

Марина Нугманова

Ради мира во всем мире

Странный парень совершенно не был похож на бандита. Его выдавали кроссовки. Это были яркие чешские «ботасы» с широкими красными полосками по бокам и синим кантом вдоль округлых мысков. Рисунок на обуви своей пестротой напоминал Инге аппликации ее маленькой дочки, где она часто без всякого смысла склеивала между собой кусочки разноцветной бумаги — лишь потому, что это было красиво.

Инга еще раз внимательно посмотрела на кроссовки и перевела взгляд на лицо их обладателя. Оно, как всегда, выражало дружелюбие — даже не верилось, что бандит снова пришел в видеосалон за денежной данью. Инга присела к отполированному до блеска, отливающему медовой патокой письменному столу и вытащила из ящика пухлый белый конверт.

— Руководство в отъезде, вот деньги. Пересчитывать будешь? — тихо спросила она.

— Нет. — Молодой человек взял конверт из ее рук и убрал во внутренний карман черной кожаной куртки. — Леха у нас бригадир, пусть он и пересчитывает. А я в бухгалтеры не нанимался. — Он усмехнулся и оперся руками о стол. — Что сегодня показывают? — заговорщически спросил он, нависая над девушкой.

— Тебе, Семен, не понравится, — произнесла Инга и отстранилась.

Ее лицо вспыхнуло, и она инстинктивно прикоснулась тыльной стороной ладони к щеке, пытаясь понять, насколько ярко пылает румянец.

— Опять, что ли, комедию? — Семен пристально уставился девушке в глаза.

Инга опустила взгляд и неловко убрала за ухо выбившуюся из хвостика прядь светло-русых волос. Но та, спружинив, снова упала на глаза.

— Да, комедию, — кивнула Инга. — «Кто подставил кролика Роджера».

— Ой, да это же мультяшки… — Семен широко улыбнулся, поднес руку к ее лицу и аккуратно заправил выбившуюся прядь обратно за ухо. — Никогда не любил мультяшки и комедии. Мой батя говорил, что это для слабаков, а боксеры должны смотреть только боевики. — Он резко выпрямился, сложил руки на груди и перестал улыбаться.

Инга окинула его внимательным взглядом. На голове ежик коротко стриженных волос, из-под ворота кожаной куртки выглядывает синяя адидасовская олимпийка, сбитую костяшку мизинца на средней фаланге подпирает золотая печатка. Словом, бандит как бандит, только вот кроссовки…

— Слушай, Семен, а ты не хочешь хоть краем глаза сам посмотреть этот мультик? — неожиданно предложила она.

— Кто, я? Мультяшки? Инга, да ты что? Меня же ребята засмеют. — Он снова широко улыбнулся и потрогал челюсть пальцами, как будто проверяя, на месте она или нет.

Инга подумала, что у него это рефлекторное — когда тебя часто бьют на ринге в лицо, ты невольно начинаешь постоянно о нем беспокоиться. Она решительно встала.

— Пойдем! — требовательным тоном произнесла она и взяла его за руку.

Семен растерянно на нее посмотрел, но позволил себя отвести. Он двигался следом за девушкой медленными семенящими шагами, чуть сгибая ноги в коленях. Когда парень начал загребать ступнями ворсистый ковролин на полу, Инга удивленно на него посмотрела.

— Боюсь отдавить тебе пятки, — виновато прокомментировал он. — Я хоть и спортсмен, но с тобой всегда неуклюжий медведь. — Семен усмехнулся.

Девушка слегка улыбнулась и покачала головой. Они приблизились к двери «зрительного зала».

— Там есть администраторский стул, он пустой, — тихо произнесла Инга. — Я тебя очень прошу, садись и попробуй посмотреть хоть кусочек фильма.

Она открыла дверь и предложила Семену войти. Он так и поступил.

В небольшой комнате был полумрак. Зрители сидели на расставленных рядами стульях. В самом верху центральной стены на закрепленной кронштейнами двухъярусной полке располагался современный ламповый телевизор, под ним стоял видеомагнитофон. Свет от экрана падал на переднюю панель «видака», и Семен восторженно присвистнул: «Надо же, Panasonic, не какая-нибудь там “Электроника“». Сейчас на такое богатство можно было обменять квартиру или, например, его родную «девятку». Семен уважительно цокнул языком и, усевшись на свободный стул, начал смотреть фильм. На экране рисованный кролик пытался заключить в жаркие объятья мрачного сопротивляющегося мужика в потертом костюме и широкополой шляпе. Когда ему это удалось, недовольный тип расплылся в теплой улыбке. Семен тоже повеселел.

* * *

— Сема, ты просто одержимый! — Инга оторвала «контроль» на билете и протянула серо-голубую бумажку молодому человеку. — Ты пересмотрел у нас уже все, что только может вызвать улыбку.

Девушка закинула ногу на ногу и оттянула вниз длинный сиреневый свитер. Он почти до середины прикрыл обтянутые цветастыми лосинами бедра. Инга поправила широкий эластичный пояс на талии и оперлась локтями о стол.

— Я пересмотрел все по тому списку, что ты мне составила, — Семен взял билетик и засунул его в карман тренировочных штанов. — Что сегодня показывают? Я забыл.

Он уселся напротив Инги с другой стороны стола и пристально посмотрел на девушку.

— Вот! Ты даже не знаешь, что собираешься смотреть, — смеясь, воскликнула она. — И к тому же все время покупаешь билеты, хотя я могла бы посадить тебя просто так. А показывают «Моя мачеха — инопланетянка».

Инга снова засмеялась и вытащила из сумки коробочку с тушью-плевалкой. Обильно смочив слюной содержимое и посматривая в зеркало маленькой изящной пудреницы, она принялась красить глаза. Черная краска густо ложилась на ресницы и, чтобы разлепить их, Инга время от времени пользовалась иголкой.

— Я покупаю билеты потому, что ты с этого имеешь процент. — Семен внимательно наблюдал за ней. — Послушай, давай я подарю тебе тушь от Кардена — знаешь, такая, в тюбике? Все хвалят. Хочешь?

— Нет, Семен. — Инга стала серьезной. — Мы договорились, что ты за мной не ухаживаешь и никаких подарков я от тебя не принимаю. Помнишь?

Девушка захлопнула коробочку с тушью, подкрасила помадой губы и, убрав косметику в сумку, принялась пересчитывать билеты.

— Помню… — грустно произнес Семен. — Он сцепил руки в замок и положил их на колени. — Это потому, что я бандит? — тихо спросил он. — Инга, я же больше ничего не умею. Спортивный клуб развалился, чем мне, боксеру, еще заниматься? — Он стал перебирать сомкнутыми пальцами.

— Семен, прости! Ты не должен менять свою жизнь ради меня, я этого не требую. Но мне не хочется думать, что мой молодой человек может причинять людям боль. — Инга собрала билеты в стопочку и аккуратно положила их перед собой.

— А если люди это заслуживают? — Семен сжал сцепленные в замок пальцы так, что костяшки на них побелели.

— Никто и никогда не заслуживает боли, — тихо произнесла девушка и, порывисто схватив одну из стопок с билетами, непонятно зачем снова принялась их пересчитывать.

Никто и никогда не заслуживает боли… Семен откинулся на спинку стула и запрокинул назад голову. Никто и никогда…

«Бей! — кричал ему тренер. — Он твой враг: если не ты его, то он тебя!» — и маленький Семен в темных тренировочных трусиках и белой майке изо всех сил бил соперника в лицо. Старался ударить в челюсть, но иногда промазывал и расшибал нос. Когда лилась кровь, он жалел, а потом привык.

«Бей! — кричал отец. — Уничтожь соперника!» — вопил он и подвешивал боксерскую грушу прямо около кровати сына, чтобы можно было ударить сразу, спросонья, даже если толком еще не успел осознать, что происходит. И Семен бил, иногда со злостью, иногда просто так. Бил всегда и везде, как просили и учили.

И только мать часто тихо горько плакала на кухне. А потом нежно обнимала Семена, целовала ссадины и синяки, раскрывала красивые книжки с веселыми картинками и стихами и, усаживая мальчика на колени, предлагала вместе читать и рассматривать. И Семен с удовольствием читал и рассматривал.

Однажды мама сшила ему забавный костюм клоуна для детского утренника. Это была шапочка с бубенчиками и курточка с зеленым воротником и тремя большими синими пуговицами. В дополнение к этому они вместе с мамой смастерили из папье-маше круглый красный нос на резинке. Семен часто надевал нос и строил перед зеркалом гримасы, стараясь рассмешить мать. И она смеялась своим волшебным переливающимся смехом, таким же мелодичным, как перезвон бубенцов на его новой шапочке. В эти моменты Семен чувствовал себя абсолютно счастливым. Но отец сказал, что такое веселье для слабаков и идиотов, а Семен должен закалять характер. Он выбросил костюм на помойку, а мальчика в наказание оставил дома.

Семен встряхнул головой и задумчиво посмотрел на Ингу.

— Сем, ты что, расстроился? — взволновано спросила она.

— Нет, — коротко бросил он. — А что, сегодня опять придет твоя Анеттка? — как бы между прочим спросил он.

— Да, — ответила Инга. — Соседка, которая забирает ее из садика, приболела, и ей тяжело сидеть вечером с ребенком, поэтому она приведет Анеттку сюда.

Девушка поднялась и подошла к большому деревянному стеллажу с длинными рядами видеокассет. Найдя нужную, сняла ее с полки и вернулась обратно к столу.

— Ничего, — продолжила она, — посидит в углу, поиграет с мишкой. Здесь особо больше нечем заняться. — Инга положила кассету перед собой на столешницу.

Семен грустно улыбнулся и вспомнил, как маленькая Анеттка, старясь не издавать лишних звуков, тихонечко сидит на стуле в углу и укачивает на руках потрепанного плюшевого мишку. Когда молодой человек спросил ее, почему она так рано уложила друга, девочка ответила, что мишка очень любит смотреть мультики, но вечером мультики не показывают, и чтобы другу не было скучно, она предложила ему поспать.

И тут Семен встрепенулся:

— Знаешь, что? — воскликнул он. — Ты не принимаешь подарков, но в этом отказать мне не сможешь. Я хочу купить билеты на все сегодняшние вечерние сеансы. — Он хитро прищурился.

— Что ты задумал? — Инга округлила глаза.

— Мы будем смотреть мультики. К черту твою «Мачеху-инопланетянку». Будем вместе с твоей дочкой весь вечер смотреть мультики! И ты нам не запретишь. Я покупаю все билеты!

— Семен…

— Ничего не хочу слышать! Заряжай «Тома и Джерри». Я и сам с удовольствием посмотрю.

— Сема, я не знаю даже, что сказать…

— А ничего и не надо говорить. — Семен быстро поднялся и сам подошел к стеллажу с видеокассетами.

* * *

Инга шла по Караванной улице по направлению к Дому кино. Она была в смятении. Этот странный молодой человек заставлял ее волноваться. Он был живой и настоящий, а еще какой-то недолюбленный и напоминал ей медвежонка, который по ошибке попал на воспитание в волчью стаю. Больше всего мишка мечтал есть на солнцепеке малину, а его заставляли в промозглых зарослях травить зайца. Инга это сразу почувствовала — почувствовала и захотела исправить.

— Привет! — Семен окликнул ее сзади.

Он был одет в черное кашемировое пальто, на шее шелковое кашне. В руках он сжимал букет алых тюльпанов — такая редкость посреди зимы.

— Привет, Семен. Это мне?

Инга взглянула на цветы и стала поправлять сумочку на плече. Но движения ее были настолько неловкими, что край капюшона болоньевой куртки забился под ремень сумки. Она с силой выдернула его обратно.

— Да, я подумал, что ты не откажешься. — Молодой человек окинул взглядом ее капюшон и улыбнулся одними уголками рта.

— Семен, ты ведь на забыл, что это не свидание? Не забыл, что мы не встречаемся? — Инга серьезно на него посмотрела.

— Да-да, не забыл. Я помню, что ты решила меня отблагодарить за дочку и поэтому хочешь отвести на серьезный фильм. Только я забыл и режиссера, и название.

Он протянул Инге букет. Она взяла его и понюхала. Тюльпаны пахли одновременно сладостью фруктов и горечью травы. Это так напоминало весну, когда ароматы перемешиваются в своем буйстве.

— Режиссер — Тарковский. А фильм называется «Жертвоприношение», — напомнила она. — Ты должен это посмотреть. Мне хочется знать, что ты скажешь.

— Это так же интересно, как «Кролик Роджер»? А то я бы лучше пошел в цирк. — Он весело рассмеялся.

— Нет! — Инга с укоризной на него посмотрела. — Цирк мы оставим на потом, а сейчас Тарковский.

…После сеанса они очень долгое время шли молча. Порывистый ветер срывал с наста на сугробах сухой белый снег и c силой разгонял вдоль улицы. Инга в растерянности взглянула на цветы в своих руках. Семен распахнул пальто и спрятал их себе за пазуху.

Они вышли на Сенную площадь, где пестрела череда киосков и палаток. Менялы окидывали Семена уважительными взглядами, посматривали выжидательно. Рядом с фонарным столбом парень в шапочке «петушок» продавал абсолютно зеленые бананы. Они были свалены в большие дощатые ящики. Парень взвешивал плоды на синих покачивающихся весах и вручал грозди покупателям прямо в руки.

Один из менял не выдержал и подошел к Семену. — Послушай, уважаемый! Мне тут забавную вещицу привезли. Таких больше нигде нет. Детская игрушка. Хочешь посмотреть? — Он протянул Семену плоскую пластиковую коробочку с закругленными краями. — Это «Тамагочи». Японская вещь. Поить, кормить надо. Вместо домашнего питомца. — Меняла широко улыбнулся и сверкнул золотой фиксой.

— Для девочки подойдет? — спросил Семен и попытался понажимать кнопки.

Игрушка пискнула, и на экране появился нарисованный зверек. Он сложил лапки в молитвенном жесте и жалобно уставился на Семена.

— Для ребенка в самый раз, дети такое любят, — ответил продавец, и показал, как работает устройство. Семен кивнул, расплатился и убрал игрушку в карман.

— Для Анеттки, — прокомментировал он Инге.

— Зачем? — насупленно спросила та.

— Знаешь, посмотрел я твоего Тарковского. И честно скажу, что абсолютно ничего не понял, кроме одного.

— И чего же? — заинтересовано спросила Инга.

— А мужик там очень сильно хотел пожертвовать самым дорогим ради спасения мира. Вот прямо в камеру смотрел и говорил: «Возьми у меня, господи, все самое дорогое, только пусть будет мир во всем мире». Я подумал, что если бы я и хотел чем-то пожертвовать ради мира во всем мире, то мне даже и нечем… Может, я хочу, чтобы было, чем.

— И ты сможешь пожертвовать?

— Нет. — Семен опустил глаза.

Они медленно свернули во двор и побрели по пустынной улице. Свет тусклых фонарей освещал их одинокие фигуры, и они отбрасывали на дорогу длинные теряющиеся в снежной поземке тени. Семен состроил «козу» и, поиграв с ее тенью, «боднул» Ингу в бок. Девушка рассмеялась, а потом задумчиво взглянула на молодого человека. Даже в свете тусклого фонаря она заметила, сколько озорства в его глазах. Она глубоко вздохнула.

* * *

Бригадир Леха подъехал к видеосалону на такой же красной «девятке», как и у Семена. Сквозь низкое заметенное снегом полуподвальное окно Инга разглядела ее номера и обувь хозяина. Это были черные кожаные ботинки с сильно вытянутыми носами и металлическими заклепками по бокам. Инга подумала, что к такой обуви очень бы подошли шпоры с их единственным назначением — больно бить по бокам лошади.

Инга наблюдала, как двигаются ботинки, и через мгновение встрепенулась, потому что поняла, что их хозяин идет сильно вразвалку. «Очень пьян», — промелькнуло в голове, и она с напряжением уставилась на входную дверь.

Бандит ввалился, чуть пошатываясь, задев плечом отделанный березовым шпоном дверной косяк. Его глаза смотрели зло, а на лице застыла кривая гримаса. Инга поежилась: вид Лехи испугал ее, но она вспомнила, что в кинозале сидит Семен. Он смотрит мультики с ее маленькой дочкой. Может, в случае чего придет на выручку. Но Инга тут же усомнилась в этом: все-таки Леха бригадир Семена.

Бандит вплотную подошел к столу, за которым она сидела. Оперся руками о столешницу и наклонился к девушке. Крест на его шее вывалился из-под ворота куртки и, качнувшись на толстой золотой цепочке, повис перед самым лицом Инги. Она не могла отвести от подвески взгляда.

— Чё уставилась? — зло бросил Леха и, собрав крест с цепочкой в пригоршню, поцеловал в самую серединку. — Уставилась она. Сглазишь! Щас как ноги повыдергиваю! — Он убрал украшение за пазуху.

— Ты пьян, — тихим голосом произнесла Инга.

— Да, я пьян! — Леха расплылся в ядовитой улыбке и облизал сухие потрескавшиеся губы, так что они сально заблестели. — Имею право! — продолжил он. — Я пришел сказать, что увеличиваю побор, и сегодня ты мне должна больше бабла.

— Обращайся к хозяину, — произнесла Инга твердым голосом.

Она напряженно выпрямила спину и посмотрела собеседнику прямо в глаза.

— Ой, че-е-е, никак? А может, ты мне натурой отдашь?

Леха наклонился еще ниже и затрясся в припадке ехидного смеха. Едкий запах перегара ударил Инге прямо в нос, и она инстинктивно отвернула лицо.

— Не смей отворачиваться, стерва! Я что, тебе противен? — Леха крепко сжал пальцами подбородок девушки и развернул ее лицо к себе.

Инга вскочила и попятилась к стеллажу с видеокассетами. Она прижалась лопатками к полкам и сквозь тонкую блузку почувствовала пластмассовую прохладу кассет. Леха обогнул стол и приблизился к ней.

— Ну что, боишься? — он посмотрел на нее со злой усмешкой.

— Нет, — громко ответила Инга, но все-таки опустила глаза.

— А так? — Леха со всей силы ударил кулаком по стеллажу. Тот накренился вбок и через секунду с грохотом рухнул на пол. Видеокассеты с легким потрескиванием разлетелись вокруг. Инга с ужасом взглянула на погром.

— Ну а теперь страшно?

Леха перестал улыбаться, его зрачки сузились до маленьких точек, и он посмотрел на нее уже другим, совершенно звериным взглядом. Инга зажмурилась.

Внезапно в глубине помещения громко хлопнула дверь, и в комнату зашел Семен. После полумрака кинозала он подслеповато моргал, присматриваясь. — Что происходит? Что за шум? — с недоумением спросил он, разглядывая погром.

— Представляешь, телка выкобениваться начала, — ответил Леха. — Говорит, что не страшно ей. Вот учу ее уму разуму. Давай вместе, — предложил Леха и, поднеся руку к щеке Инги, слегка провел по ней пальцами.

— Оставь ее, — тихо произнес Семен и подошел к ним ближе. — Я говорю, оставь ее.

Он отшвырнул руку Лехи.

— Сема, ты что, мультиков пересмотрел? — Леха повернулся к Семену и оскалился, оголив кривые желтые зубы. — Я все знаю! Над тобой вся братва потешается — боксер смотрит мультики.

Он насмешливо рассмеялся и в упор взглянул на Семена. Тот не отреагировал. Тогда Леха прижал руки к животу и, согнувшись в три погибели, громко загоготал.

— Боксер смотрит мультики, — постанывая, ржал он.

Семен сделал к нему резкий угрожающий шаг, но внезапно остановился.

— Ну ударь меня! — Леха выпрямился и вызывающе посмотрел на Семена. — Ударь! Я все знаю, я знаю, что ты с ней и по Домам кино ходишь. — Леха со злостью ткнул пальцем в Ингу. — Я все знаю. Вот решил сам убедиться… Думаешь, ты лучше меня? Лучше нас? Ты такой же! — Леха бешено сверкнул глазами. — Ну давай же, ударь меня. — Он смачно сплюнул под ноги напарника.

Семен сделал к нему еще шаг.

— Нет, — выкрикнула Инга. — Сема, нет! — Она в панике обхватила лицо руками, из глаз брызнули слезы.

— Успокойся… — тихо произнес Семен. — Я не буду его бить. Я больше никогда никого не буду бить. — Он подошел к Лехе и, пару раз дружески хлопнув его по щеке, усмехнулся. — Остынь. Я, может, и не лучше тебя, но у меня теперь есть все, чтобы это изменить.

— Ах ты мразь!

Лицо Лехи исказила страшная гримаса, он замахнулся и попытался ударить Семена в челюсть. Боксер перехватил его руку и слегка толкнул бригадира в грудь. Пьяный Леха не удержал равновесия и упал прямо в кучу разбросанных видеокассет.

— Гад! — взвыл он, пытаясь подняться, но кассеты выскальзывали из-под него, не давая опоры.

— Сема, что ты наделал? — вскричала Инга и спрятала лицо в ладонях. — Они уничтожат нас. — Она с силой надавила пальцами себе на виски. — Они уничтожат нас, — повторила она и ее плечи затряслись.

— Все нормально, хватай Анетту, и уходим отсюда, — скомандовал Семен, но оценив ее замешательство, сам быстро юркнул в темноту видеозала.

Доносившаяся оттуда веселая музыка стихла.

* * *

Они ехали прочь от города уже целый час. Свет фар тусклым пятном расплывался впереди автомобиля, выхватывая из мрака заснеженную дорогу и кромку мрачного густого леса. Анетта спала на заднем сиденье, безмятежно прижимая к груди плюшевого мишку. Кожаная куртка, которой укрыл ее Семен, сползла, и молодой человек, обернувшись, одной рукой натянул ее обратно.

— Сема, я тебя очень прошу, смотри, пожалуйста, за дорогой, — взволнованно произнесла Инга.

Она сидела на пассажирском сиденье, напряженно всматриваясь в темноту. Между бровей пролегла хмурая беспокойная морщинка. Обхватив себя руками, девушка нервно покусывала губы.

— Инга, я тебя очень прошу, не переживай так. — Семен сделал «козу» и, боднув девушку в бок, улыбнулся.

— Сема, это не игрушки! — Инга повысила голос. — Не игрушки! У меня дочь. — Ее голос задрожал.

Она с силой надавила пальцами на веки, пытаясь остановить подступившие слезы.

— Не у тебя, а у нас дочь, — тихо произнес Семен. — Ты подарила мне меня, а я хочу подарить вам себя. Доверься мне. — Он положил руку ей на колено и успокаивающе погладил. — Теперь все будет по-другому, все будет хорошо. Доверься мне, — повторил он. — И потом, мне теперь есть чем жертвовать ради мира во всем мире. Это ты хоть можешь оценить? — Он лукаво улыбнулся. — Буду жертвовать вами. — Он рассмеялся и заговорщически заглянул ей в глаза.

Инга усмехнулась.

За окном машины мелькнул знак выезда из города. Девушка посмотрела на линию, перечеркивающую название и подумала, что это очень символично. Когда заканчивается что-то одно, всегда начинается нечто другое. Она с напряжением стала всматриваться в темноту, поджидая, когда у дороги появится следующий знак — с названием нового населенного пункта.